22.04 8 класс родная русская литература Козлов В.Ф. Рассказ «Сократ мой друг». Напишите рассуждение о том, как поступок героя отражает его характер.
«Рассказы про Васю Снегирева» — о творческом и нравственном становлении благородных качеств в человеке: творческого отношения к труду, бескорыстия, неиссякаемой любви к природе. Юные герои повести и рассказов стоят перед проблемой нравственного выбора, выходят из сложных ситуаций возмужавшими, нравственно повзрослевшими. Прочитать рассказ.
Вильям Козлов «Сократ мой друг». Рассказ
В этот день Васе Снегиреву с утра не везло. Стал умываться − мыльная пена попала в глаз. Сел завтракать − чуть крошкой не подавился. Не в то горло попала. Кашлял и кашлял, обливаясь слезами. Уже по дороге в школу вспомнил, что задачку так и не решил. На утро отложил, да вот проспал. А стоило ему что-либо не выучить, − как назло, сразу вызывали. На практике не раз проверено. Стал вешать в раздевалке пальто − вешалка оборвалась.
Как-то в Сережиной записной книжке (старший брат имел привычку делать из разных книг выписки понравившихся изречений) Вася прочитал, что несчастья, как гуси, приходят гуськом одно за другим. И еще там было записано, что если уж не повезет, то и ковыряя в носу можно палец сломать.
В школе тоже все началось с неприятностей. В класс вошли учительница и незнакомая девчонка. Она была тоненькая, черненькая. В руках − новый желтый портфель с блестящими застежками. Глаза у девчонки большие, коричневые, черные ресницы длинные и пушистые.
− Новенькая! − прошелестело по классу. Все с любопытством уставились на девочку. Коля Северцев, Васин сосед по парте, хмыкнул:
− Где стриж? − завертел головой Вася.
− Погляди, как стрижет ресницами…
Вася внимательно посмотрел на девчонку и вправду заметил, что длинные ресницы ее часто-часто взлетали вверх и опускались вниз.
− Сразу видно − подлиза, − сказал Коля.
− С чего ты взял? − удивился Вася.
− По глазам видно, − заявил Коля.
− Жалко, что ты в старое время не родился… − усмехнулся Вася. − Из тебя бы хороший колдун получился…
− Уж скорее оракул, − самодовольно заметил Коля Северцев. − У меня хорошо развита эта… интуиция. Я все наперед знаю.
− Вызовут меня сегодня или нет? − спросил Вася.
− Как штык, − усмехнулся Коля. − И влепят двойку, потому что задачку ты не решил…
«Он и вправду все знает, − подивился Вася. − Вот только про свои двойки не догадывается…»
Учительница представила девочку:
− Люся Иванова. Будет учиться в нашем классе. Люся приехала с Севера.
− А чего она там делала? − спросил Северцев. − Тюленей ловила? Или моржов?
− Ты хотел сказать «моржей», − поправила учительница.
Девочка мельком взглянула на Колю и отвернулась. Васе показалось, что она улыбнулась. Уголками губ.
− Как пить дать, подлиза, − заметил шепотом Коля. − Не только по глазам, но и но ушам видно.
Вася взглянул на девочку: у нее и ушей-то не видно. Спрятались в густых каштановых волосах. Ну и болтун этот Северцев.
− Люся жила на острове Новая Земля, − продолжала учительница. − Люсин отец…
Девочка взглянула на учительницу и улыбнулась, отчего в ее больших глазах зажглись две точечки.
− Мой отец вовсе не знаменитый полярник, − сказала она. − Я очень рада, что буду жить и учиться в вашем замечательном городе.
− Жила бы себе на Севере, − пробурчал Коля. Он почему-то с первого взгляда невзлюбил новенькую.
Учительница обвела притихший класс глазами и остановилась на Васе и Коле.
− Я давно хотела разлучить вас, − сказала она. − Вы слишком много говорите о постороннем на уроках, друзья.
Мальчишек будто обухом по голове ударили. Они переглянулись и оба вскочили со своих мест.
− Мы… мы больше но будем, − сказал Вася. − Честное слово!
− Снегирев мне по русскому помогает, с чувством прибавил Коля. − А я ему − по математике. Он мне, а я ему. У нас этот… патриархат…
Коля любил вворачивать непонятные словечки, правда, иногда невпопад, как сейчас.
− Какой еще патриархат? − не выдержала и рассмеялась учительница. Хорошо же ты знаешь древнюю историю!
− Ну, матриархат… − бубнил Северцев.
Тут уж весь класс рассмеялся. Только приятелям было не до смеха.
− Северцев, пересядь к Орлову, а Люся сядет к Снегиреву.
− Мы не можем друг без друга, − вцепился в парту Вася.
Вот это сюрприз! В классе мальчики сидели с мальчиками, девочки − с девочками. А теперь Вася будет сидеть с девочкой. Лучше бы она, действительно, и не приезжала со своего Севера.
Снегирев еще попытался было протестовать, но учительница нахмурила брови.
− Вот как ты встречаешь новенькую?
Коля Северцев быстренько перебрался к Орлову. И спорить не стал. Забыл и про матриархат и патриархат…
Вася выставил на край парты свой портфель. Новенькая подошла и остановилась напротив. Ее карие глаза дружелюбно смотрели на Васю. Он нехотя отодвинул портфель. Люся уселась рядом.
До конца уроков Снегирев не обмолвился и словом со своей соседкой. Она сама по себе, а он сам по себе. Правда, Люся два раза попыталась вызвать его на разговор, но Вася и ухом не повел. Хотя и любил поговорить. Это Северцев приучил его болтать на уроках. Коля и пять минут не мог помолчать. Он же оракул… Вася с завистью поглядывал на парту Димы Орлова, где расположился его приятель. Он быстро освоился на новом месте и вовсю болтал с Димой. Потихоньку, разумеется. Наверное, про новенькую распространяется, злословит. Орлов изредка кивал.
Дима не любил много разговаривать. У него голос − труба. Стоит рот раскрыть, как весь класс слышит. Поэтому Орлов предпочитал на уроках молчать.
А вообще-то, Северцев − ненадежный приятель. Хотя бы в первый день для приличия сделал вид, что сильно расстроен. Три года вместе сидели, и не успел на другую парту пересесть, как уже заулыбался. А помнится, толковал, что мужская дружба − самое ценное в жизни человека. Северцев, правда, любил к месту и не к месту повторять: «Сократ мой друг, но истина дороже…» Какая истина? Коля больше любил прихвастнуть, чем доискиваться этой истины.
На переменке Коля подошел к Васе.
− Как она? Твоя гарпия? − спросил он, кивнув на желтый портфель с блестящими застежками. − Не обижает?
− Кто меня обидит, тот…
− Дня не проживет! − подхватил Северцев. − Узнаю своего мужественного друга… Флибустьера, корсара! Не унывай, Вася, всегда чем можем, поможем!
− Обойдусь! − хмуро сказал Снегирев. − А ты как устроился?
− Отлично, − вырвалось у Коли, и тут же он прикусил язык. − Конечно, не то что с тобой… Ты же знаешь Орлова − иерихонскую трубу. − Коля притворно вздохнул: − С тоски можно помереть… Одним словом − амбра!
− Ты хотел сказать «амба»?
− Не жизнь теперь у меня, а сплошной вакуум…
Вася отвернулся: противно слушать глупые речи. Коля без памяти рад, что не его посадили с девчонкой. Вася хоть сейчас прогнал бы ее с парты, да не имеет права. А потом, все-таки она новенькая. С Севера приехала. С Новой Земли. С этим тоже надо считаться.
− Не унывай, джентльмен, − бодро продолжал Северцев. − Может, она и не гарпия… Может, нимфа. Поживем − увидим. Ты постепенно привыкнешь к ней. Человек ко всему привыкает… Аминь! И помни: Сократ мой друг, а истина дороже.
− У тебя на носу чернила, − сказал Вася. − Иди отмой.
Коля пощупал свой толстый нос и отправился в уборную. Через минуту вернулся.
− Нет никакого пятна, − сказал он. − Это что, нонсенс?
− Я понимаю, − сказал Северцев, − трудно тебе, друг… Да ты не расстраивайся, все пройдет, как с белых яблонь дым…
− Ну чего привязался? Нонсенс! − вспылил Вася. − Иди к своему Орлову и… дуйте оба в эту… иерихонскую трубу!
− Иду-иду, − сказал Коля. − А ты давай крепись, рыцарь… Я понимаю: нелегко сидеть за одной партой с черной кошкой…
− С какой еще кошкой? − обалдело уставился на него Снегирев.
− Ты хорошенько приглядись к ней: вылитая черная кошка. И повадки кошачьи…
− То стриж, то гарпия, теперь черная кошка… завтра медведицей обзовешь. Катись ты, братец, подальше! Вместе со своим нонсенсом… Что хоть это такое?
Коля не ответил. Он и сам толком не знал, что такое «нонсенс».
На следующий день Васе не захотелось идти в школу. Ему захотелось положить на голову мокрое полотенце и весь день пролежать в постели. Но родителей не проведешь. Есть такая точная штука − градусник. Сунут под мышку − и он сразу определит, болен ты или нет.
Скрепя сердце Снегирев отправился в школу. По дороге он подумал: может быть, Люся заболеет и не придет на занятия? Но сразу же эту мысль отогнал: Иванова жила на Севере, и ее никакая ангина так просто не возьмет. И даже грипп. Она, видать, закаленная.
Люся уже сидела на месте. Она еще не успела как следует познакомиться с ребятами и поэтому первое время в основном держалась у своей парты. Зато Снегирев каждую переменку от звонка до звонка проводил в коридоре. Изучил лица всех великих химиков и физиков, портреты которых были развешаны на стенах. И среди них обнаружил лишь одну женщину: Марию Склодовскую-Кюри. Глядя на нее, вдруг подумал, что у нее есть что-то общее с этой… новенькой. Почему ее Северцев прозвал черной кошкой.
Люся подняла на Васю большие карие глаза и тихо сказала:
Снегирев опешил. Никто из девчонок еще так не приветствовал его. Люся смотрела на него и ждала.
− Привет, − вяло поздоровался Вася и посмотрел на Колю. Тот подмигнул ему со своего места:
− Ты, братец, становишься джентельменом!
− А разве это плохо? − взглянула на него Люся.
− И спросила кроха: что такое хорошо, что такое плохо? − ухмыльнулся Северцев.
− Маяковского ты помнишь, а вот что такое «патриархат» и «матриархат», не знаешь! − сказала новенькая.
− Нонсенс! − возмущенно воскликнул Коля.
− Переведи на русский язык, − потребовала Люся. − Что, не можешь? Чего же ты тогда употребляешь иностранные словечки, если не знаешь их смысла?
Впервые Коле нечего было ответить: он озадаченно смотрел на девочку и хлопал газами. Выручил звонок.
− Черная кошка… − негромко пробурчал уязвленный Северцев и бросил портфель под парту.
− А ты знаешь, что такое «нонсенс»? − покосился на соседку Вася.
− Я знаю, − сухо ответила она, − а если и ты хочешь узнать, то посмотри в словарь иностранных слов.
Потом Снегирев посмотрел: нонсенс − это бессмысленность, глупость, нелепость… В одном слове столько понятий…
На первом уроке была контрольная по арифметике. С математикой у Васи всегда обстояло дело туго. А Коля соображал. А теперь вот его рядом нет.
Пока Снегирев пыхтел над задачкой, Люся все решила и одной из первых сдала тетрадь. Она пододвинулась поближе и заглянула.
− Первое действие неправильно, − шепнула она.
Вася дернул плечом и продолжал мусолить во рту конец ручки.
− Нужно умножить, а ты, чудак, сложил…
Он не просил, чтобы ему подсказывали, и сам бы в конце концов сообразил, где ошибка. Если она еще раз сунет нос в его тетрадку, то он загородит лист рукой.
Однако когда Люся стала проверять вторую задачку, Вася забыл прикрыть тетрадку локтем. Люся проверила решение и кивнула: «Все правильно».
Снегирев со спокойным сердцем сдал тетрадку.
На переменке Коля сказал:
− Я выяснил, кто такая эта Люська Иванова. Она отличница. Вот влип ты!
− С ней ведь и поговорить будет не о чем. Только о пятерках да уроках. Что ты, не знаешь отличников?
− Она мне помогла задачку решить, − сказал Вася.
− Ну? − удивился Северцев. − Отличники, как правило, не любят подсказывать… Она на тебя глаз положила. А у черных кошек глаз худой… Сглазит она тебя, гладиатор!
− Сделает так, что у вас за партой будет процветать матриархат… Она будет тобой командовать!
− Пойдем на спортплощадку? − предложил Вася. Ему надоели эти бесполезные разговоры.
Всю переменку они подтягивались на турнике. Снегирев подтянулся на два раза больше. Северцев расстроился. Это было видно по его лицу. Коля никогда и ни в чем не хотел уступать приятелю. А тут вот не хватило силенок.
− Вода силу ломит, − скрывая досаду, непонятно выразился он.
− Моя сила − интеллект, − заметил Северцев.
− А я, выходит, дурак? − насмешливо сказал Снегирев. − Потому что сильнее тебя?
− Я этого не говорил…
− Думай, когда говоришь… − поддел его Вася. − А то получается сплошной… нонсенс!
− Я вчера допоздна читал, − сказал Коля.
− Значит, ослаб? − поддразнивал Вася.
− Ладно, после уроков снова придем сюда и я подтянусь на три раза больше, − заявил Северцев.
− А судьей у нас будет… новенькая, − сказал Вася.
− Уже спелся с ней? − покосился на него приятель. − Говорил, быть за вашей партой матриархату!
− У нас с ней равноправие, − сказал Вася.
Коля подозрительно посмотрел на него и, помолчав, спросил:
− Ты знаешь, кто у нее отец?
− Она же сказала, что не герой полярник.
− Надо выяснить, − озабоченно сказал Коля. − Может, он полярный летчик или капитан дальнего плавания?
Теперь Люся уже не сидела с книжкой в руках на переменках одна за партой. Вася вылетал из класса пулей, лишь звякал звонок. Девочки приняли ее в свою компанию. А Рая Ляпунова − толстушка с двумя короткими косичками − ни на минуту не отходила от новенькой. Показывала ей открытки знаменитых артистов. Она очень хотела с ней подружиться, но Люся относилась ко всем одинаково. Не спешила обзаводиться задушевной подругой.
Снегирев свыкся с мыслью, что он сидит с девчонкой. Ребята перестали над ним подтрунивать. А потом, Люся не надоедала ему и не мешала. Она сама по себе, он сам по себе. И если сначала он посматривал на нее косо, то теперь окончательно смирился. Прав Северцев, человек ко всему привыкает, даже к девчонкам.
За контрольную Вася получил пятерку. А если бы Люся не подсказала, в тетрадке красовался бы паукообразный трояк. И с дисциплиной стало получше. Как ушел приятель к Орлову, так не с кем стало разговаривать.
Люся на уроках не отвлекалась, наверное забывала, что он рядом. Меньше замечаний от учительницы. Если разобраться, то не так уж плохо сидеть с девчонкой. Даже еще с отличницей. Люся никогда от него не закрывала локтем свои тетрадки. Нет-нет на контрольных он и заглядывал в них, сверяя свои решения или проверяя слова в диктанте.
По-прежнему каждое утро Люся приветливо говорила: «Доброе утро». И Вася привычно отвечал: «Привет». Если первые дни он сидел на самом конце парты, отвернувшись от девочки, то теперь занял нормальное положение.
Как-то они вместе возвращались домой. Так уж получилось: после звонка вышли из класса и направились в одну сторону. Оказалось, Люся живет в двух кварталах от него. Когда проходили мимо тира, Вася сказал:
− Ну, пока… Я пойду, пожалуй, постреляю.
Люся взглянула на него и улыбнулась. И в глазах ее зажглись две точечки.
− Я − тоже, − сказала она.
− Погляди, как я сейчас жестяных зверюшек наповал буду сшибать, самодовольно заявил Снегирев, широко распахивая дверь.
− Видала, как я их? Одна за другой кувыркаются…
− Дай-ка, я попробую, − попросила Люся.
Снегирев взял еще десять пулек: пускай побалуется…
− Вот даешь… − только и нашелся, что сказать.
− Я на Севере с отцом на белых куропаток охотилась, − сказала Люся.
− А на белых медведей не охотилась? − съехидничал Снегирев. Ему все же стало неловко, что девчонка лучше его стреляет. Без единого промаха.
Вася и сам не заметил, как ее портфель очутился в его руке. Проводил он ее до самого дома. У парадной, немного помявшись, сказал:
− Ты во сколько утром выходишь из дому? Половина девятого? Завтра у тира и встретимся… Гуд бай!
Люся улыбнулась, поправила на голове меховую шапочку и скрылась в парадной. Вася слышал, как дробно застучали по лестнице ее каблуки.
Как-то в Люсином портфеле Вася увидел черный конверт с фотографиями. Ему очень хотелось посмотреть, что это за снимки, но спросить постеснялся. А Люся показать не догадалась. На переменке Вася сказал Северцеву:
− У нее какие-то фотографии… Целая пачка.
− Где они? − живо заинтересовался тот.
− Неудобно, − возразил Снегирев. − Может она не хочет их показывать?
На это Коля не нашелся, что ответить.
А через два урока Люся хватилась фотографий.
− Ты не брал? − спросила она Снегирева.
− Я по чужим портфелям не шарю, − ответил тот.
Люся больше ничего не сказала, отвернулась от Васи и до конца урока даже не посмотрела в его сторону.
Снегирев написал ей записку: «Честное пионерское, я не брал твои фотографии».
В ответ она косо написала: «Я тебе верю».
Но она была расстроена, и Снегирев видел. И хотя он не дотрагивался до фотографий, чувствовал себя не в своей тарелке. Ведь отлично знал, кто их взял!
Он написал еще одну записку: «Я найду твои фото, не переживай!»
Люся сбоку взглянула на него, чуть приметно улыбнулась и кивнула.
На переменке Вася подошел к приятелю.
− Гони фотографии! − заявил он.
− Какие еще фотографии? − округлил свои бесстыжие глаза Северцев.
Коля поднялся из-за парты и, мигнув приятелю, вышел из класса. Вася за ним. В коридоре Северцев затащил его в темный угол за колонну и достал из кармана черный конверт.
− Знаешь, что здесь? − спросил он.
− Надо отдать ей, − сказал Вася. − Нехорошо это. Она на меня подумала.
Фотографии полярных зверей. Пингвины, белые медведи, тюлени и… сама Люська со скрипкой. Скрипка нам ни к чему, а остальные поделим: тюлень тебе, тюлень мне, медведь…
− Иди и все до одной отдай ей, − перебил Вася, начиная злиться.
Коля вытащил из конверта снимки.
− Ты погляди, какие симпатичные зверюги…
− Я чужие фотографии без разрешения не смотрю.
Северцев засунул конверт в карман и насмешливо посмотрел на приятеля.
− А помнишь, у Райки Ляпуновой альбом стащил? Два дня не отдавал…
− Когда это было, − смутился Снегирев. − Еще в третьем классе.
− Понимаю, в чем дело… Ты, Снегирь, втюрился в нее! Втюрился по уши!
Вася даже покраснел.
− Я видел, как ты ее портфель нес, − продолжал скалить зубы Северцев. − И в школу вы теперь вместе ходите… Что, не так? Как это в песне-то? Нас на баб-бу-у променял…
Снегирев не хотел его ударить. Он даже не знал, как все это произошло: рука его сама по себе поднялась и заехала приятелю в ухо. Коля сразу перестал смеяться.
Стоял и хлопал зелеными глазами, и вид у него был изумленный, а ухо медленно багровело.
− Это ты меня? Своего лучшего друга? Из-за какой-то девчонки?! Из-за черной кошки?
− Из-за фотографий, − поправил Вася.
− Думаешь, нужны мне эти паршивые фотографии? Возьми, подавись… Преподнеси ей на блюдечке! И скажи, что это я их взял… Похитил!
Северцев выхватил из кармана злополучные фотографии и сунул Васе. Лицо Коли сначала покраснело, почти как ухо, затем побледнело. А ухо продолжало быть красным.
− Все! − бормотал он. − Конец! Больше я этого человека не знаю… Предаю тебя остракизму! Чтобы на друга поднять руку?! Где это видано? Я так и знал, что эта черная кошка перебежит нам дорогу…
Зло у Снегирева прошло, ему стало неловко. Не надо было поднимать руку на Северцева, он бы и так отдал снимки.
− Это… извини, − сказал он. − Так уж получилось.
− Никогда! − со злостью выпалил Коля. − Я счастлив, что не сижу с тобой за одной партой. Забудь, что у тебя когда-то был друг Коля Северцев. Нет теперь у тебя друга. Я выхожу из игры… Адью, месье! Цацкайся со своей кошкой, а ко мне и не подходи лучше!
− И не подойду, − стал злиться Вася. − Подумаешь, раскудахтался! «Адью, месье!» Можешь меня ударить по чему хочешь, и будем квиты. − Он даже подставил ему свое лицо, лишь глаза прижмурил: − Бей! Можешь изо всей силы…
− Не выйдет. Пусть тебя всю жизнь совесть мучает!
Северцев зачем-то вытащил носовой платок и вытер руки. Наверное, это должно было обозначать, что отныне он даже не прикоснется к Васе, никогда не подаст ему руки. Затем Коля бросил на бывшего друга уничтожающий взгляд и удалился с гордо поднятой головой.
− Между нами пролегла непреодолимая пропасть, − не оборачиваясь, буркнул он. Северцев и тут не мог удержаться от высокопарных слов. − Гутен морген, гутен таг; бьют по морде и просто так…
Снегирев тяжко вздохнул и направился к своей парте. Люся уже была на месте. В глазах ее горели точечки. Он протянул ей черный конверт.
− Вот твои фотографии.
− Они твои, − с улыбкой сказала Люся. − Я тебе принесла. У меня дома много их. Папа снимал все время. Хочешь, еще принесу? На одной даже получился морж. Правда, не весь − голова и шея в складках…
− Спасибо, − пробурчал Снегирев. − А почему морж получился не весь?
− Он высунулся из-за тороса, и папа его сфотографировал. А потом он ухнул в прорубь и уплыл.
− Да-а, у него же шкура толстая… − рассеянно заметил Вася, лишь бы что-нибудь сказать.
− У тебя лицо расстроенное, − сказала Люся. − Что-нибудь случилось?
− Что такое «предать остракизму»? − спросил Вася.
− Не знаю, − сказала Люся. − Надо будет посмотреть в энциклопедию.
− И где он только такие словечки выискивает! − вырвалось у Снегирева.
− Ты поссорился со своим другом? − заглянула ему в лицо Люся. − Из-за меня?
− Сократ мой друг, но истина дороже, − задумчиво проговорил Вася. − Я сам предам его остракизму… только сначала узнаю, что это такое.
− Он не хочет с тобой дружить?
− Пойдем сегодня в тир? − вдруг предложил Вася. − Постреляем?
− Пойдем, − сказала Люся.
Вошла учительница. Положила на стол классный журнал, с улыбкой посмотрела на ребят.
− А ты, Снегирев, чего нос повесил? − сказала учительница. − Сейчас я тебя обрадую… Я очень довольна твоим поведением. Ты стал прилежным, внимательным… Исправил все тройки. Люся сядет с Раей Ляпуновой, а ты можешь снова сесть за одну парту со своим лучшим другом… Северцев, ты разве не слышал, что я сказала? Сейчас же пересядь к Снегире
