Как утопили собаку в произведении «Муму»?
1. Богато украшенный, парадный, важный.
2. Заснувший от нежного голоса.
3.Ч асть погребального обряда у древних славян.
Я не знаю может надо из рассказа какого-нибудь. Но я думаю что как-то так.
ВОТ ВСЕ ЧТО Я НАШЛА Цитаты из комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»
Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор. Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: чёрные, неестественной величины! Пришли, понюхали — и пошли прочь.
Оно конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья ломать?
Также заседатель ваш… он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода — это тоже нехорошо.
А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
Умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
Дай только, Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
Пусть каждый возьмёт в руки по улице… чёрт возьми, по улице — по метле! И вымели бы всю улицу, что идет к трактиру, и вымели бы чисто!
Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя.
• Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась.
• Да если проезжающий чиновник будет спрашивать службу, довольны ли, чтоб отвечали «Всем довольны, Ваше Благородие!» А который будет недоволен, то ему после дам такого неудовольствия.
• Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому.
• Да не выпускать солдат на улицу безо всего: эта дрянная гарниза наденет только сверх рубашки мундир, а внизу ничего нет.
• В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро.
• О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось.
• Нужно быть посмелее. Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и не знаем, что он за человек.
Почему Герасим утопил Муму?
Герасим в силу своего бесправного положения крепостного крестьянина не мог ослушаться барыню. Но это стало последней каплей. Он понимал, что собака снова пробудила у него чувства, которые приносили сильную боль, ведь каждый раз эти чувства использовала против него барыня. Поэтому Герасим утопил Муму, чтобы не осталось ничего, что делало бы его слабым.
1 6 4 · Хороший ответ
Герасим утопил Муму потому что такова была его натура. Он всегда рос где ему не довали сказать слово и он не смел ослушаться приказа барыни, хоть и выявлял протесты в том что ушёл от барыни и до этого завёл собачку без её ведома.
2 4 · Хороший ответ
Надо биться за себя до последнего. Иначе ищите смысл жизни.
Он утопил её потому что он не мог ослушаться приказаний барыни,но в свою очередь он не прав он мог сбежать с Муму в свою деревню и быть счастливым!
Хороший вопрос: ведь Герасим мог попросту уйти от барыни вместе с собакой. Но, кажется, это просто не пришло ему в голову: из послушания перед Госпожой он сначала топит Муму (не забывая ее накормить напоследок щами; это что-то из русского менталитета, подмеченное Тургеневым: ср. с фронтовым дневниковым рассказом Твардовского о пойманном немце, которого не могли больше с собой водить и сначала досыта накормили, а потом уже пристрелили в амбаре), ну а затем, поняв, что содеянное окончательно и он по приказу барыни погубил единственное дорогое ему существо, решает резко изменить свою жизнь и возвращается в родную деревню. Можно, таким образом, сделать вывод, что мозг Герасима не приспособлен к стратегическому мышлению.
Но можно придумать и другую трактовку. Незадолго до истории с Муму барыня лишает Герасима любимой девушки Татьяны: Герасим, правда, не знает, что барыня здесь замешана, но понимает, что уже после мнимого «падения» Татьяны решение о ее свадьбе с Капитоном может принимать только хозяйка дома. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что нужда в сердечной привязанности, которая у Герасима была неудовлетворенной со времени разочарования в Татьяне, перекинулась на собаку. Ну а дальше барыня велит избавиться от нее, и Герасим разыгрывает карту гордости, которую хорошо обозначил Островский в «Бесприданнице»: «Так не доставайся ж ты никому!» Вот только Муму вряд ли могла его за это поблагодарить, как Лариса — Карандышева.
Ну и, в качестве постскриптума, третье соображение, не противоречащее двум предыдущим. Известно, что в основе рассказа «Муму» лежит реальная история: прототипом барыни здесь стала мать Тургенева, прототипом Герасима — немой крепостной мужик Андрей. Утопив собаку, Андрей вернулся в услужение в тургеневский дом. Тургенев же решил придать сюжету романтическую развязку, приписал герою бунт. Возможно, при этом он не подумал, что такой герой покажется читателю не слишком сообразительным (см. первый абзац), но Тургеневу и не нужно было делать из Герасима интеллектуала.
Зачем детям читать тургеневскую Муму, почему Герасим утопил собачку и другие вопросы, поднятые русской литературой
Однако порой, как, например, в случае с Тургеневским Герасимом, расправившимся с Муму, так до конца и не понятно (даже после школьных уроков) за что же крестьянин так поступил с любимой собакой.
Россия для грустных, а ее литература тем более
Если задуматься, то полно вопросов, которые давно вышли за рамки своих произведений и стали крылатыми, причем и они из разряда риторических. Хотя если риторическими называют вопросы, не требующие ответа, то «кто виноват» и «что делать» попросту невозможно ответить. Хочется просто грустно вздыхать в ответ.
А на какие мысли может навести «Почему люди не летают как птицы?» или того хуже «Тварь ли я дрожащая или право имею?» русские авторы весьма умело подводят своих читателей к пространным рассуждениям и дают понять, что русская классика – это не развлечение. И что нужно быть готовым к тому, что после прочтения даже небольшого рассказа, душа окажется вывернутой наизнанку.
Герои таких произведений постоянно думают, ищут, размышляют, грустят, находят проблемы даже там где их нет. Вероятно, это и делает их настолько глубокими и настоящими, ведь каждый находит в них немного себя самого и собственных эмоций. Русская литература – это нечто более глубокое, чем просто чтение. Она обнажает саму природу человека в его противоречивости, сомнениях и сложностях. Да, это не всегда красиво, приятно и легко. Однако это дает возможность проникнуться героем, понять его мысли и чаяния, видеть смысл в его поступках, а потом иначе смотреть на свои собственные.
Многогранность русской литературы раскрывается еще и в том, что уровень ее восприятия отличается у разных людей, в зависимости от возраста, пола, социального статуса и многого другого. Поэтому вполне возможно, если вдруг забылись ответы на вопросы «А судьи кто?» или «Кому на Руси жить хорошо?», нужно освежить в памяти произведения русских классиков.
Другой вопрос, что преподавание литературы в школе поставлено таким образом, что слишком много внимания уделяется тому, чтобы юные читатели правильно поняли смысл произведения и слишком мало собственно произведению. Говоря проще, ученик слишком загружен сочинениями, ответами на вопросы, изучением биографии автора, что для того чтобы просто сесть и прочитать произведение и не только для ознакомления с сюжетом, но и для того чтобы насладиться красотой и богатством речи, оборотов и иносказаний (а иначе зачем это все?).
Бунт, как источник справедливости
Хрестоматийная «Муму» является частью обязательной школьной программы. Причем проходят ее в достаточно нежном возрасте. Немудрено, что для многих неокрепших умов образ собачки погибшей ни за что, сохраняется на всю жизнь. За что же так Тургенев с юным читателем? Да и с собачкой за что?
Дворник-инвалид, работающий у старой женщины, живущей в Москве, завел себе собачку, и она стала утешением его черных дней. На счет породы никто достоверно не знает, кем была Муму, но есть мнение, что это был спаниель. Несмотря на беззлобный характер Муму, барыня сразу ее невзлюбила. Она приказывает дворнику избавиться от нее. Сначала собаку крадут и перепродают, но верная собака сумеет сбежать и вернуться обратно к своему молчаливому хозяину.
Сюжет, наполненный милыми и трогательными описаниями собаки, не может не растрогать читателя, особенно ребенка. Так зачем же дворник решил расправиться с собакой, если все равно ушел с барского дома. Что мешало ему забрать собачку с собой и любить ее дальше?
В контексте советского мировоззрения данный поступок Герасима весьма неоднозначен. Ведь чему большевики учили советских детей? Тому, что нужно не бояться сбросить иго эксплуататоров, не бояться бороться за свою свободу. Только в таком случае можно избавиться от всех невзгод и сделать шаг навстречу личному счастью. А вот Тургенев в своем произведении дает понять, что мало сбросить внешние оковы, нужно избавиться еще и от внутренних рамок. Ведь программа поведения уже заложена и даже бунт не позволяет отказаться от выполнения боярских приказов.
Странный бунт, который делает хуже самому бунтарю. Но стоит заметить, что Герасим был не одинок в этой свой странности. Кому делает хуже «бунтарка» Катерина из «Грозы» лишив жизни саму себя? Она ведь тоже бунтарка, революционерка, не зря ее называют лучом света в темном царстве. Однако снова эта странная интерпретация бунта, который загоняет бунтаря еще глубже и никого не освобождает.
Если провести параллель, то окажется, что подобного рода бунт весьма близок к советской действительности. Итак, пролетарии взбунтовались против собственной эксплуатации, свергнули иго капиталистов и зажили свободно. Только практически сразу же стали работать на заводах по 12 часов в день, получать за работу пайки. Забастовки и другие формы выражения несогласия были полностью запрещены, заработная плата постоянно уменьшалась, а наказания за любые проступки увеличивались. Некоторые даже не имели права уволиться, поскольку работа на определенном заводе считалась государственно важной задачей. Одно иго сменилось другим, а в некотором роде, «гайки закрутили» еще сильнее.
Рок или божественное предзнаменование
С другой точки зрения этот поступок дворника подчеркивает неправильность всего происходящего в мире. Роковое стечение обстоятельств достигает своего пика именно в момент смерти собачки. Герасим уничтожил единственное живое существо, которое он любил и которое безумно любило его в ответ.
Эта некая ошибочность всегда присутствует в природе и человеческом обществе. Это для нас барыня старая, злобная и бестолковая старуха. Возможно, что для Герасима, рожденного инвалидом, она была воплощением его рока. Потому он не стал противиться ее приказу, считая, что это его рок. Справедливо? Нет. Но разве справедливом было то, что сам Герасим рожден глухим для того чтобы жить в постоянном угнетении на потеху какой-то старушке?
Самое интересное, что современные литераторы видят в произведении, которое изучал каждый советский школьник, отсылку к Ветхому завету. Тургенев отлично знал Библию и вполне мог провести параллели, причем сделать это столь тонко, что советское правительство и система просвещения не заметила никакого подвоха.
Бог велит Аврааму принести на жертвенный алтарь своего единственного и, конечно же, любимого сына Исаака. Это единственный ребенок пожилого Авраама. Но вера его сильна и он берет своего сына и идет приносить его в жертву. Если Герасим это Авраам, а Исаак – Муму, то в роли Бога выступает барыня, ведь именно ей принадлежит идея принесения в жертву любимого существа. Эмоциональный накал страстей в хрестоматийном произведении ничуть не уступает библейскому сюжету.
В поисках ответа, почему Авраам пошел на эту жертву, исследователи провели параллель с «Илиадой», когда ахейцы попадают в шторм по пути в Трою и под угрозой оказывается не только сам поход, но и вся армия. Жрецы сообщают, что Посейдон в гневе и для того чтобы его успокоить, нужно принести в жертву дочь Агамемнона. Да, жертва слишком высока – любимое дитя, это огромная потеря, на которую греки все же идут. Однако здесь у поступка есть логические обоснования. Море успокаивается, армия спасена. То есть жертва совершена во имя общего спасения – есть результат. А Авраам и Герасим? Зачем свои жертвы приносят они. Для чего? Их жертвы во имя повиновения, то есть ни для чего, просто так.
Однако Тургенев идет дальше, продолжая библейский сюжет и отвечая на вопрос, который волновал многих: а если бы бог не отрекся от жертвы, а принял бы ее не предложив подменить на барана? Ответ очевиден, Исаак бы был принесен в жертву и рука отца бы не дрогнула. Но самое интересное, что случилось бы потом, ведь Герасим ушел от своей барыни – то есть отрекся от Бога, потерял свою веру.
Зачем детям читать «Муму»
Произведения Тургенева дети читают на протяжении всей школьной жизни, но почему то «Муму» читают в пятом классе, то есть составители школьной программы отнесли это произведение к детской литературе? Обычно детские произведения должны быть поучительными и более жизнеутверждающими, но никак не оканчиваться смертью милого и беззащитного существа.
Пожалуй, если и можно выделить в нем что-то детское, так это поучительную часть о предательстве того кто поверил. Некогда добрый защитник предает того, кто доверял ему слепо. Ведь даже в момент, когда Герасим обвязывал собачку веревкой с кирпичами, она дружелюбно махала хвостом, не ожидая никакого подвоха.
Для современников, читающих это произведение, а особенно не имеющих особое представление о русской истории (а пятиклассники именно к таким персонам и относятся) будет не заметная главная трагедия произведения. Дело происходит в большом городе, ну работает человек дворником, ну на барыню. Вполне стандартная ситуация, разве что работодатель именуется несколько иначе. И тут барыня велит расправиться с собакой. Что думает современник? Ну как минимум недоумевает. Реакция нормального современного человека поискать другого работодателя без странных загонов, прихватив с собой любимую собаку.
Однако современнику не понять, что отношения между барыней и Герасимом не договорные. Он принадлежит ей как вещь и любой барский каприз и есть закон. Велела она собаку утопить, значит, так тому и быть и в ее действиях нет ничего противозаконного, потому что отношения барыни и раба никакими законами не регулируются.
Реальная история родом из дома
Сестра писателя написала о том, что рассказ Ивана Сергеевича «не есть вымысел» и что произошла она у нее на глазах. Как оказалось, эта печальная история, над которой пролито немало слез пятиклассников – реальна. Точнее будет сказать, что у героев были прототипы, которые жили с писателем в одном доме. Образ суровой помещицы списан писателем с собственной матери Варвары Петровны. Она была весьма жесткой, у нее даже был дневник, в который она заботливо записывала проступки своих крепостных. Видимо, чтобы не забыть и случайно не подобреть.
Именно этот дневник, который сохранился и стал объектом пристального изучения, пролил свет на многие прототипы героев Ивана Сергеевича и на его детство в том числе. К примеру, в дневнике есть упоминания о неком молчаливом дворнике Андрее. Его Варвара Петровна увидела когда ездила по губернии. Он приглянулся ей, поскольку был огромного роста, хорошо сложен, у него были широкие плечи и огромные руки, несмотря на то, что он был угрюм и молчалив, она сочла его прекрасным работником. Так Андрей появился в их имении. К тому же оказалось, что он очень трудолюбив, равнодушен к спиртному и совершенно не разговаривает.
Андрея забрали с тяжелого труда, он стал дворником при барском доме, в знак особого расположения барыни. Она хвасталась им перед соседями, еще бы, эдакий великан у нее в прислужении. Ей нравилось, как он ездит за водой на белом коне, с легкостью прихватив огромную бочку. У дворника тоже была собака, веселая и громкая шавка. Доподлинно узнать велела ли мать Тургенева утопить собаку Андрея – невозможно. Ведь после смерти питомца Андрей никуда не ушел с барского двора, а продолжил и дальше жить спокойной и размеренной жизнью.
Однако классическое произведение и не могло бы быть простым пересказом реальных событий, в нем присутствует художественный вымысел, именно он делает произведение тем, чем оно является на самом деле. Здесь важно еще и другое, что Иван Сергеевич интересовался жизнью простых крепостных, много времени проводил, общаясь с ними, наблюдая за их образом жизни и взаимоотношениями между собой. Пожалуй, именно это обстоятельство раскрывает личность Тургенева как нельзя лучше и глубже.
Так зачем же Тургенев позволил Герасиму расправиться с несчастной животинкой? Если бы была возможность задать этот вопрос самому автору, то, вполне вероятно, что он ответил бы что литература, как и сама жизнь, чаще задает вопросы, а не дает на них ответы. Видимо и каждый россиянин, однажды в пятом классе, пролив слезы над бедной собачкой, должен учиться жить с этим и вполне вероятно, найти свой собственный ответ на вопрос: почему же Герасим это сделал?
Невыдуманный рассказ о собаке из нашего двора
Маленькая повесть для детей
Мамочке посвящаю эту маленькую повесть
1987год
Глава 1.
«Найда появляется в нашем дворе»
Наташа (хозяйка Найды) взяла ее ради забавы. А потом выкинула. Дескать, надоела она мне! Кормить, гулять, купать, чесать, играть… Каждый день одно и то же! Подарю-ка я ее подруге! И подруга согласилась, но… тот же случай.
Найда, только привыкший жить в тепле щенок, был выкинут. Но нашлись добрые, сделали ей дом и Найда теперь стала жить на улице в уютной будочке. Дети выносили ей еду и молоко. Кто-то назвал щенка Найда. И все привыкли к ней. Найда очень любила детей.
Глава 2.
«Надо где-то жить»
Домик из досок и тряпок сломали. Найде негде было жить. Девчонки посовещались и начали искать ей подходящий дом. Вскоре они нашли ей место и сделали укрепление, чтобы никто не разрушил жилище. Найда росла и хорошела. Из коричневого она сделалась рыжей. Рыжая шерсть лоснилась. Вскоре она переехала в дом из соломы.
Глава 3.
«Найда в безопасности»
«Найда, Найда, Найда!» Все во дворе уже знали ее имя. Она ласкалась ко всем, даже к незнакомым людям. Но люди только хмыкали и хотели избавиться от Найды, бросив камнем. Но мы говорили, что это наша собака. Приходилось терпеть, так как чужую собаку трогать нельзя. Мы соорудили Найде шалаш и туда носили ей из колонки воду и еду из дома. Мы старались научить ее командам. Но она понимала только «Возьми», «Дай лапу». В скором времени она перестала изображать из себя глупышку. И уже не бежала, как говорят, сломя голову. Спокойно лежала в шалаше. Теперь она вовсю ела колбасу, сыр, хлеб, лизала масло, пила молоко.
Глава 5.
«Я уже большая»
Глава 6.
«Самая маленькая… во дворе»
Глава 9.
«Помощь? Уже поздно…»
Глава 10.
«Опять потомство»
Глава 11.
«Все несчастья сразу!»
Случилось, что я пошла с Машей кормить щенков и вдруг пришли два дядьки. Они грозились выкинуть Найду и щенят. Мы говорили: «А Вам какое дело?»
— Убирайте эту собаку!
И мы стали переносить Найду. И вдруг… Найда зарычала и дядьки ушли. Так Найда спасла щенков. Мы были очень рады. Потом пришла Наташа и мы стали разбирать, где чей щенок. Мне достался рыженький, но Люба сказала: «Я буду за ним ухаживать».
Глава 12.
«Как уютно!»
Мы сделали Найде домик из ваты, и ей стало очень тепло. Там она спала, играла с ее любимой игрушкой, ела. Днем она резвилась на улице, баловалась, бесилась. Как уютно было в этом домике! Мы носили туда еду. Щенки, которые были первыми, выросли, но скоро один сдох от чумки, другой от собачниковой петли, третий от машины, которая наехала на него. Другие щенки подрастали в теплой квартире. Но двое умерло от чумки.
Глава 13.
«Бедная… Найда!»
Вместо эпилога 2014 год
Я думаю, что только в детстве можно быть такой наивной: читать собачьи мысли по глазам и выражению морды, по ее поведению пытаться определить, о чем собака мечтает, во что она верит. И, наверняка, кто-то из взрослых видел, как убивали нашу собаку. Почему никто не остановил это?! Бог им всем судья! Я еще не написала здесь о том, что когда нам было приказано убрать из школьного двора Найду и новорожденных, 1-месячных щенков, я пришла (как единственная свидетельница этого) к девчонке из нашей компании, но она равнодушно ответила, что неси их, куда хочешь. Я отнесла их к себе домой, и с помощью любимого дедушки, маминого отца, которого уже нет в живых, кормила их молоком каждые полчаса. У меня было очень счастливое детство! Я была наивная и добрая. Я и сейчас такая. Люди не меняются, что бы они про это не говорили. И всегда помнят лучше всего, словно это случилось только вчера, самые яркие события из детства.
«История одной собаки». Дмитрий Глуховский
Маленький рыжий мальчишка обнажил в радостной улыбке попорченные зубы и натянул верёвку. Собака уже пересекла роковую линию, но не она, а шедший вслед за ней человек был настоящей целью; нога в хорошо вычищенном ботинке зацепилась за верёвку.
Испуганный вскрик, нелепо выставленная вперёд рука. Падение. Падение навзничь, лицом в асфальт. Круглые чёрные очки взрываются сотней угольных брызг, осколки вгрызаются в лицо, борозды разодранной кожи наполяются кровь. Но не это самое страшное.
Падая, уже не в силах сдержать испуганный вскрик, человек нелепо и неловко выставляет вперёд руку, и попадает ей по собачьей спине. Собака испуганно взвизгивает и отскакивает в сторону, уходит из-под падающего тела, — с тротура — на дорогу, вырвав поводок из разжавшейся руки.
Человек тяжело садится и пытается произнести волшебное слово, но заходится кашлем. В конце концов сиплым голосом, последним усилием надорванных в крике связок, произносит: «Азор…», потом, через секунду — ещё и ещё, с нарастающим отчаянием, потому что он уже понимает, что произошло: слух рисует ему не менее точную картину произошедшего, чем могло бы дать зрение; но он всё отказывается верить, и порванные губы сквозь боль пытаются свистеть, но ничего не выходит. И тут доносятся шаги детских сандалий, лёгкий топот убегающего маленького ублюдка.
Этот звук на миг отвлекает внимание сидящего на земле человека, он поворачивает в сторону беглеца невидящие глаза и тихо шепчет: «Пожалуйста…» Но тут он наконец понимает, что именно произошло, рука тянется назад и натыкается на протянутую бечёвку, в ярости рвёт её на себя и губы беззвучно шевелятся, проклиная.
Потом ещё, в последний раз: «Азор…», и, сначала попытывшись поняться в полный рост, а потом, когда подвёрнутые ступни дают о себе знать, отрешившись от мысли подняться, — на четвереньках, медленно, орошая кровью полотно асфальта, он ползёт к тому месту, где на боку лежит мёртвое тело собаки-поводыря, двигаясь на звук падения, врубившийся в память и оставивший там незаживающую отметину, или, может, на шум уже слетающихся мух, или на запах крови, но скорее всего потому, что есть необъяснимая уверенность, что его собака лежит именно там. Он всё ещё пытается свистеть, когда его вытянутые руки утыкаются наконец в липкий и горячий от крови шерстяной бок. Порывистым движением слепой прижимается ухом к грудной клетке убитого пса и ничего не слышит…
Но наверное это мерзкое назойливое жужжание мух мешает различить слабое биение в глубине груди, ведь не может же быть, чтобы он умер, просто не может такого быть!
Пальцы зарываются в густую шерсть, губы находят мокрый ещё нос, он чешет пса за ухоми шепчет, шепчет: «Азор… Азорка…» Слеза бежит за слезой, горло набухает и рвущиеся связки рождают нечеловеческий, полный тоски и отчаяния крик, а ободранный кулак всё молотит, не чувствуя боли, асфальт.
Собираются люди — улица хотя и не оживлённая, но и не безжизненная. Через четверть часа подъезжает скорая, его тормошат, обращаются к нему, но он говорит только с убитой собакой, и губы бесконечно повторяют: «Азорушка… Азорка…»
Приносят воды, люди вовсю обсуждают происшествие, копаются в деталях, показывают пальцами, и гудение толпы заглушает гудение мух.
Сильные руки отрывают наконец его грузное тело от асфальта, но он, почти по-детски плача, тянется вслепую к телу пса, и тогда санитары, вопреки всем инструкциям, укладывают и собаку рядом с его носилками в машине. Сирена, синее мелькание мигалок — и скорая уносится прочь по сонным улицам, толпа нехотя разбредается, и на месте остаётся только маленький мальчик, размазывающий по лицу слёзы и давящий рвущиеся из груди рыдания, а сандалия бессмысленно проводит по земле кровавые полосы — в чёрную лужу — и из неё… И когда он осознаёт, что делает, то захлёбывается, срывается с места и удирает.
…В больнице слепой приходит постепенно в себя, но не желает расставаться с телом собаки; на третьи сутки, когда начинает появляться уже запах, тело силой забирают, но больной, оправившийся от ушибов и вывихов, теряет покой. Зажившие губы тихонько свистят, и шёпотом, чтобы никого не разбудить и не настораживать медсестёр, зовут и зовут, не останавливаясь даже во сне: «Азор…», а рука тянется в ожидании, когда в неё уткнётся мокрый нос, когда горячий шершавый язык согреет мёрзнущие пальцы…
Азор… Как будто если произнести это имя десять тысяч раз, это оживит собаку.
Конечно, он знает, что это не так, что ничто уже не поможет ни ему, ни его погибшему псу.
И даже самые нервные и раздражительные больные не скандалят и не жалуются врачам, если посреди ночи их будит тихий, робкий и жалобный свист, свист человека, подзывающего свою собаку, которая убежала и что-то всё никак не возвращается… Но просто надо быть терпеливым и звать её ещё и ещё — она ведь умная, она всё понимает, она не оставит его одного никогда, её же учили…
Его начинают подготавливать к выписке, заказывают для него лёгкую слепцовскую трость и новые чёрные очки, заслоняющие незрячие глаза от любопытного мира, а он всё зовёт и зовёт своего пса, свистит сквозь слёзы, и шепчет: «Азорушка… Азор… Ну иди сюда, иди ко мне…», а иногда пытается построже: «А ну, ко мне!», но пёс всё равно почему-то не идёт…
За ночь до выписки он на ощупь подходит к окну, с трудом взбирается на подоконник, перекидывает одну ногу в полосатой пижамной штанине через него — и она повисает в десятке метров над мостовой, шлёпанец срывается и летит вниз, и он прислушивается к звуку, думая о том, что шума от падения его тела будет намного больше, и не ощущая ни страха, ни сомнения, не предаваясь воспоминаниям ни о чём в своей жизни, кроме своего ушедшего друга. И перед прыжком в пропасть он поворачивает голову к спящим в палате и в последний раз устало произносит: «Азор…»
Потом переносит и вторую ногу за подоконник, готовясь прыгнуть, но тут до него доносится слабый неясный звук за закрытой дверью палаты: стук когтей по полу. Собачьи шаги. Затем уже явный, такой знакомый звук: когти царапают дверь, пытаясь открыть её, она поддаётся с лёгким скрипом, и слепой, не веря своим ушам, перекидывает ноги обратно и осторожно слезает с подоконника, а в уши уже просится новый, совсем невероятный звук — жаркое собачье дыхание, приближающиеся шаги. Он тихо-тихо, почти беззвучно зовёт собаку… И в протянутую ладонь утыкается мокрый холодный нос, а лохматый хвост, размахивая, обдаёт его самым замечательным и близким в мире запахом — лёгким запахом псины. Он садится на корточки и целует пса в уши, в лоб, руки скользят по пушистым бокам, гладят шею, спину, а он всё говорит и говорит, узнавая знакомое до последней шерстинки тело: «Азор… Вернулся… Азорка… Ну вот… Вернулся… А я тут, дурак старый…», и счастливо смеётся, тихо, чтобы никого не разбудить, смеётся, когда собака лижет его лицо.
На утро больные и персонал собираются в его палате. Ему дарят трость и очки, произносят напутственные слова. Все поражены переменой, произошедшей в нём за ночь: он успокоился, перестал свистеть и звать пса, лицо его расслаблено, даже морщины разгладились, и только пальцы левой руки постоянно шевелятся, словно почёсывая за ухом невидимого пса.
Он встаёт с кровати, ему подают трость, но он, улыбнувшись, откладывает её в сторону, немного вытягивает вперёд правую руку, и сжимает кисть, берясь за что-то незримое. И, попрощавшись, уверенно выходит из палаты, опережая пытающихся помочь врачей, и идёт не наощупь, а почти как зрячий, идёт, ведомый кем-то, кто тянет нетерпеливо его за вытянутую правую руку. Врачи немеют от удивления, а он, безошибочно огибая все повороты, спускается по лестнице вниз, в залитый солнцем дворик и вдыхает свежий летний воздух…
А потом оставшиеся в палате слышат его слова: «Азор, голос!» и до их слуха долетает заливистый и счастливый собачий лай.
