Рецензии на книгу Исторические корни волшебной сказки
Сюжеты и яркая образность русских сказок знакомы, пожалуй, всем и каждому. Лет в 8-9 они перестают активно интересовать растущий организм, однако и далее неизбежно преследуют его во множестве референтных текстов и в повседневной речи. Вот только отношение к ним радикально меняется: широко распространено заблуждение, будто бы сказки в целом нравоучительны и наполнены исключительно добром и светом (кажется, такая трактовка возникла под влиянием Льва Толстого… впрочем, не поручусь). Чтобы понять ложность данного стереотипа, достаточно простейшей логики: сказки могут быть поучительны, да, вот только нравы и обычаи седой старины, зафиксированные в них и неоднократно переосмысленные чередой эпох, ни в коем разе не обязаны соответствовать современным представлениям о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Кроме того, особо одарённые граждане восклицают: «Да чего там в этих сказках разбираться! Это ведь просто байки для детей, чтоб побыстрей их усыпить!». Однако у Владимира Яковлевича Проппа, филолога-фольклориста с мировым именем, было иное мнение по этому вопросу.
«На ковре-вертолете
Мимо радуги…»
Простейшая логика, фигурировавшая выше, не может пройти мимо пёстрого спектра странностей, характерных для сказки: что это за вертящаяся изба на курьих ногах? откуда у пожилой старушки костяной протез? почему яга норовит зажарить своего гостя? что это за «русский дух», которым внезапно начинает пахнуть? почему царевну сажают в бочку и сплавляют по морю? где находится тридесятое царство? почему змей так любит похищать девушек? и пр.пр.
Конечно, списать всё это на долгие зимние вечера и полёт фантазии (возможно, подкреплённой опиатами) представляется крайне наивным и контрпродуктивным. А посему вполне можно согласиться с ключевым положением автора, утверждающим, «что сказка сохранила следы исчезнувших форм социальной жизни, что эти остатки нужно изучить, и что такое изучение вскроет источники многих мотивов сказки».
«Бабу-Ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своём коллективе»
Исследование Проппа начинается рядом предварительных замечаний, касающихся особой категории сказок, различия сказки и мифа, соотношения обряда, обычая и их манифестаций. Свою цель он формулирует следующим образом: «…исследовать, каким явлениям (а не событиям) исторического прошлого соответствует русская сказка, и в какой степени оно [явление] её действительно обусловливает и вызывает. Другими словами, наша цель – выяснить источники волшебной сказки в исторической действительности».
Пропп методично разбирает основные элементы сказки, сначала изучая их функционирование внутри самих текстов, а далее сопоставляя их с данными истории, археологии и этнографии, а также с материалами мировой мифологии, указывая, таким образом, на характерность многих сюжетов и образов.
Такие же процессы вымывания первоначального ритуала имеют место, когда речь идёт:
— о змее, являвшемся подателем благ, а ставшем главным противником: «…от змея (из змея) или другого животного в обряде выходит охотник, в мифе — великий охотник, великий шаман. Оттуда же приносится первый огонь, а при появлении земледелия — первые плоды земли, оттуда же идет и гончарное искусство. Мы увидим, что дальше будет следовать великий вождь, а еще позже — бог»;
— о предметах, выдаваемых герою в дорогу: «Можно установить, что обувь, посох и хлеб были те предметы, которыми некогда снабжали умерших для странствий по пути в иной мир. Железными они стали позже, символизируя долготу пути»;
— о локализации иного мира: лес, сад, дворец и т.д.
«Коли ты царю слуга,
Подь за горы, за луга
И сыщи мне там оленя,
Чтоб из золота рога»
При анализе мотивов женитьбы и трудных задач, которые встают перед героем, Пропп, с одной стороны, соглашается с Фрейзером, усматривая в этом элемент инициации преемника царя-жреца, а с другой, указывает на ложный путь, который избрал великий британский исследователь: «…Фрэзер ошибся, сделав упор на ветви. Дело не в ветке, а в золотой окраске её…Связь же с лесом лежит не там, где ищет этого Фрэзер». Словом, мотив посылания в тридесятое царство имеет целью выяснить, обладает ли герой «волшебным помощником» – персонифицированным магическим знанием:
«…борьба за престол между героем и старым царем есть явление вполне историческое. Сказка здесь отражает переход власти от тестя к зятю через женщину, через дочь. Сказка показывает ещё другое: раньше, чем получить руку царевны и вместе с ней и престол, зять подвергается испытанию относительно пройденного им искуса. Это испытание носит предбрачный характер и вместе с тем должно показать способность героя управлять природой»
В заключение хотелось бы сказать, что «Исторические корни волшебной сказки» – одна из самых авторитетных и цитируемых работ по русской фольклористике, однако осилить данный труд сможет любой интересующийся данной темой читатель.
Рецензии на книгу «Исторические корни Волшебной сказки» Владимир Пропп
Сначала давайте попытаемся ответить на сакраментальный вопрос: зачем капаться в сказках и разбирать их на составляющие?
Если вы не увлекаетесь литературоведением или философией, то, конечно, незачем. Думаю, что на этом вы можете перестать читать мой отзыв, так как ничего интересного для себя вы не найдете. Для «ботаников», которые любят покопаться где не попадя, постараюсь описать некоторые момент потрясающего исследования сказки от Владимира Яковлевича Проппа. Знаете, есть люди, прикоснувшись к труду которых ощущаешь всю свою ничтожность и серость. Смотришь на картины Рубенса и думаешь: «Ну вот как ТАКОЕ мог создать человек?». Читаешь Лосева и поражаешься: «Как удивительно стройно и логично он выстраивает мысли!». Книга Проппа поразила меня своей глубиной. Обратите внимание, это не исследование русских сказок, это исследование сказок в целом! В книге приводятся примеры из сказаний индейцев, племен Австралии, немецких сказок, сказок народов Севера. Палитра примеров настолько разнообразна, что с трудом можно представить себе человека, который не просто прочитал такое огромное количество сказок, но и проанализировал их, выделил общее и обобщил в своей удивительной книге.
Я бы выделила два основные направления книги.
Первое: исследование главных героев волшебной сказки. Владимир Яковлевич проводит разбор многих типичных героев сказок: бабы-яги, змея, помощника (в роли которого может выступать, например, конь или волк), царевны и т.д. Для каждого героя и даже для каждого типа героя Пропп проводит разбор его «родословной»: возможные причины появления, развитие в ходе истории и прогресса, выполняемые функции и взаимосвязи с другими героями сказки. Очень много для меня было откровением. Для затравки я приведу две картинки собственного производства (почти), описывающее двух героев. Итак, начнем, пожалуй, с Бабы-Яги.
Как вы видите, Баба-Яга – непросто вредная старуха, поставившая свою избушку на непонятной поляне, а, говоря близким мне айтишным языком, многофункциональное устройство. А знаете, почему я обозвала поляну «непонятной»? Вы никогда не задумывались, почему герой обязательно должен развернуть избушку, а не может взять да и обойти ее с другой стороны? А вот почитайте Проппа и узнаете!
Ну а теперь второй герой, который по своей роли в сказке близок ранее описанной бабульке, Змей.
Идеальная сказка по Проппу
Пропп преследует меня
Пропп в данной книге разрабатывает теорию (предложенную другим исследователем фольклора), что в основе сказки лежат реальные события из истории или существовавшие ранее явления. Сказочные образы, особенно часто повторяющиеся, утверждает он, были взяты из реальной действительности. То, что мотивы и образы повторяются, я уже знаю из Морфологии волшебной сказки (которую я вообще не собиралась читать, но прочитала по ошибке), и здесь Пропп идет дальше. Он предпринимает попытку объяснить сказочные мотивы через обряды и ритуалы. Особенно мне понравилось то, что в этой работе он расширил свою сказочную базу иностранным материалом вплоть до африканского. Этот дополнительный материал он использует, чтобы расширить русскую сказку и понять смыслы, которые кроются за привычными образами. Я не обладаю достаточными знаниями, чтобы судить о надежности исследования, но в любом случае это очень увлекательная тема.
Сказки в интерпретации Проппа приобретают инфернальный характер, становятся поистине гриммовскими. Они отражают ранне-исторические представления о смерти. За образами железного посоха, железной шляпы и обуви, таинственного леса, избушкой бабы-яги скрываются элементы смерти и потустороннего мира.
С этой точки зрения можно исследовать того же самого Гарри Поттера, отыскивая в нем сказочные мотивы. В своей лекции Дмитрий Быков объяснял успешность цикла в том числе и тем, что Роулинг (осознанно или нет) воплотила в книге многие атрибуты, присущие сказке.
И здесь Пропп стал преследовать меня. Сначала я наткнулась на видео Марии Штейнман, где она разбирает Гарри Поттера с точки зрения той же морфологии по Проппу, это очень любопытно. Она привела далеко не все моменты сходства, так что вы можете найти их куда больше. А сегодня мэйл.ру предложил мне короткую заметку о сказочных мотивах в Игре престолов.
Могу добавить лишь то, что сказка перестала для меня быть наивным детским чтивом, а стала своеобразным исследованием представлений о смерти и инструкцией для детей эпохи раннего общества.
Я обнаружила для себя интересную связь с Сорокиным. Момент, где Пропп пишет о временной смерти:
Другая форма временной смерти выражалась в том, что мальчика символически сжигали, варили, жарили, изрубали на куски и вновь воскрешали. Воскресший получал новое имя, на кожу наносились клейма и другие знаки пройденного обряда.
конечно, напомнил мне (и во многом объяснил) рассказ Настенька. Интуитивно я его понимала, но теперь знаю наверняка, что и это не берется с потолка, но имеет древние корни.
Вообще, вот вам челлендж: почитайте Проппа, а потом сказки (и не только), и посмотрите, что из этого выйдет.
Подоплека того, что знаем мы с пеленок в научной обработке
Прочитано в рамках урока литературоведения, Игры в классики и на просторах Школьной вселенной
Действительно увлекательное и уникальное исследование волшебной сказки! Пропп взял за основу различные обряды, существовавшие у первобытных племен и мифы, в том числе Древней Греции и Египта. В результате получилась очень необычная и неожиданная трактовка таких сказочных образов, как образ Бабы Яги и Змея Горыныча! А ведь правда, в этом что-то есть! И обнаружить такие странные закономерности, возникающие у разных народов в разные промежутки времени можно только в привлечением такого разностороннего этнографического материала. Не берусь судить насколько Пропп близок к истине, но его выводы звучат достаточно убедительно и показывают насколько близки друг другу представления разных народов, живущих в сходных геополитических условиях. Я бы рекомендовала эту книгу всем интересующимся, потому что написана она очень простым языком, но при этом содержит действительно интересную теорию с привлечением обширного материала и цитат.
Спасибо Narill за совместное чтение.
Теперь я совсем по-другому буду воспринимать сказки.
Автор заставил меня совсем по-другому взглянуть на сказки. Оказывается они своими корнями уходят очень далеко. Многие сюжеты возникли еще в те доисторические времена, когда классового общества не было, и наши далекие-далекие пращуры существовали только благодаря охоте. И правильно анализируя сказку можно определить, как тогда люди воспринимали окружающий мир и себя в нем.
Хоть книга изучает волшебную сказку, но ничего волшебного в ней нет. Автор проделал серьезную и кропотливую работу по накоплению и систематизации материала. В книге дан анализ не только русским сказкам, проведены параллели и аналогии между сказками разных народов и культур. А также показано, как изменялись сюжеты и герои народного фольклора с развитием общества: перехода от охоты к земледелию и оседлости и возникновению классов.
Прочитано в рамках игры «Книжное путешествие».
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! WARNING! Побочные эффекты: после прочтения монографии возможно появление склонности к безудержному анализу художественных произведений: фольклорных и авторских сказок, детской литературы и т.п.
В общем, вы хотите узнать, кто был прототипом бабы Яги? почему принцесса ждет принца именно на БЕЛОМ коне? откуда прилетели Пегас и Змей Горыныч? почему царь держит дочку (да и сына) взаперти? зачем царевич прыгает в огонь, горячее молоко, короче, всячески себя истязает? что «курили» наши предки, выдумывая всяких там разрубленных, скушанных, раздавленных и т.д. героев? Тогда эта книга для вас!
Но шутки в сторону! Мне очень нравится данное произведение, чувствую, оно станет настольным, потому что сразу охватить всю информацию, в нем содержащуюся, невозможно. Да оно по сути и стало подручным средством, так сказать, когда я писала курсовую (страниц 10 анализа с помощью собрания и структурирования фактов Проппом), такой же, видимо, останется, когда буду писать диплом.
Вот над этим моментом посмеялась немного:
В курсовой я этот момент связала с Голлумом: он и передвигается на четвереньках, и ест сырое мясо, и эльфы его вроде как за зверя признают, и хоббиты за своего не принимают (Фродо пугается, когда Гэндальф указывает на родство Голлума с хоббитами). В то же время Сэм с Фродо по ходу сюжета ловят его и связывают, после чего скользкая тварь начинает выпрашивать у них прощения, мол, если хоббитсы будут хорошими, то он их не тронет и в Мордор проведет. Ну чем не благодарное животное?! Но тут я уже отклоняюсь от самого Проппа, от самой рецензии, так что завершаю.
Как видите, книга крайне полезна не только для филологов, но вообще для книгочеев, любителей волшебства, сказочных миров.
И напоследок еще одно маленькое предупреждение: особо впечатлительным и слабонервным читать не рекомендуется, иначе потом всю ночь мертвецы будут сниться!
Прочитано в рамках игры «Урок литературоведения».
Мы рассмотрим такие знакомые символы, персонажи и явления, как Яга, змей, тридевятое царство, и т.д., через призму истории. К примеру, большинство персонажей и ритуалов в сказке показывают важность обряда посвящение и как люди думали. То есть, садисткие практики, как варение в кипящей воде, разрубление героя на части, и прочие, уже не настолько садисткие, поскольку это этакая метафора, за которой скрывается простой обряд посвящения и главное, что люди думали происходит во время обряда. “Отдам полцарства в придачу и свою дочь в жены” оказывается связано с умерщвлением царя и порядком престолонаследия, который в отличии от более позднего времени, часто был по женской линии, то есть мы имеем дело с матриархальным обществом. Есть еще много такие интересностей, когда привычные герои и события раскрываются под совершенно иным углом.
Но, хоть концепт, идея, детальность исследования довольно-таки вкусные, стиль делает невозможным пробраться через все это. И из прекрасного сказочного леса книга превращается в непроходимые джунгли с постоянным тропическим дождем, капли которого состоят из усыпляющей воды.
Собери их всех.
Книжное путешествие. Тур 9.
