Прозаическая литературная сказка для детей
Кто из русских людей не продолжит этой сказки? С раннего детства вслушиваемся мы в чарующие строки, в зрелом возрасте с любовью и наслаждением читаем детям и внукам старинную историю о завистливой мачехе и красивой падчерице, о влюбленном королевиче и о счастливой свадьбе в конце.
Чтобы раскрыть обаяние сказки перед учениками, важно по-новому посмотреть на знакомый текст, самому вновь пережить ощущение открытия. Всмотримся в образы этой сказки, вслушаемся в речь героев, проживем их жизнь. Героини сказки Пушкина, в отличие от образов традиционной народной сказки, не умещаются в типичную схему «добрый — злой». Они именно героини, даже если о них сказано несколько строк, они самобытны и психологически достоверны. Вместе с учениками откроем эту сказку для себя.
I. Литературная сказка. Стихотворная и прозаическая речь. Рифма, ритм
Информация для учителя
«Ритм создает определенное настроение, окрашивает стихотворение или отрывок единым тоном. Обратите внимание, какой разный ритм в таких стихотворных отрывках. Как подчеркивает он характеры героинь?» (с. 95). Следует ответить на этот вопрос учебника. Дети ощущают размер стиха как его ритм. Преждевременно говорить о том, что сказка А. С. Пушкина написана хореем. Возможно, стоит сказать здесь о разности интонаций при характеристике царевны и царицы, а во время непосредственного чтения текста еще раз подчеркнуть это.
Итак, в тетради останется несколько небольших записей:
Материал для учителя
Возможна следующая трактовка этого образа (однако ее не следует давать учащимся в силу их возрастных особенностей и нетрадиционной трактовки образа царицы-мачехи).
Попробуем себе представить описанную ситуацию в реальности. Красивая и умная женщина, царица оказалась второй женой. Она чувствовала, что и царь, и прислуга сравнивают ее с первой царицей. И всеобщий молчаливый приговор не в ее пользу: гордость и своенравие ее перевешивают и красоту, и ум, и царственность. Для русских людей важно, чтобы царь и царица были милостивыми. Эта женщина милостивой не была.
В сказке мы ни разу не видим царя с молодой женой. О нем Пушкин упоминает только тогда, когда тот тужит по пропавшей дочери. Ревность появляется там, где нет любви. И царице остается только ревновать.
В христианской Руси женщины не участвовали в общественно-политической жизни. Их заботой были семья и хозяйство. И вот перед нами женщина — умная, властная, облаченная в царские одежды, но никакой реальной властью не обладающая, женщина, которая много лет чувствует себя во дворце чужой и нелюбимой. Ей остается одно утешение — любоваться своей красотой.
Спустя много лет после смерти первой жены, услышав от зеркальца о красоте царевны, мачеха говорит:
| Вишь какая подросла! И не диво, что бела: Мать брюхатая сидела, Да на снег лишь и глядела! |
Зависть и досада чувствуются в этих словах. Присутствие кроткой царицы ощущается во дворце даже тогда, когда ее дочь становится невестой.
У мачехи остается одно — красота. Но верное зеркальце отнимает и эту иллюзию. Красота тает. Царица стареет. Она уже не молодица, а просто гневная баба. Это открытие ужасно. Теряя красоту, царица утрачивает единственную — призрачную — власть над мужем, в сущности, все, что у нее осталось в жизни.
Отчаянно сопротивляясь судьбе, она пытается руками служанки уничтожить царевну. Когда это не удается, она решает «иль не жить, иль царевну погубить».
Царица «положила»: в этом мире нет места для них двоих. Логично и психологически точно считать, что царица сама вышла на поединок с судьбой и временем, которые воплотились в ненавистном для нее облике молодой царевны. Она уже не доверяет сенной девушке — Чернавке. Мир не принял царицу, и персонификацией этого мира стала царевна.
Царица посылает колдунью, одетую как монахиня-черница, которая кидает падчерице отравленное яблоко.
Услышав о возвращении царевны, мачеха умирает от ревности и злобы, понимая, что в жизни ее все окончилось, так и не начавшись. Это трагедия сильной и умной женщины, которая не нашла своего места и своего дела в этом мире.
Эпизод второй. «Царь женился на другой»
— Похожа ли новая царица на первую жену царя?
Ученики ответят, что непохожа, и скажут, почему непохожа. Возможны такие ответы: первая царица любила своего мужа, а новая царица любит только себя; первая царица — скромная, душевная, а вторая — гордая, самовлюбленная.
Обратим внимание на слова, данные в сносках: молодица, ломлива, перст.
Учитель покажет ученикам, как песенная, народная интонация первого эпизода сменяется отрывистым, резким ритмом второго, в котором уже нет слов с характерными для народной речи уменьшительно-ласкательными суффиксами.
Разговор царицы с зеркальцем можно прочитать по ролям, при этом сделаем акцент на резком танцевальном ритме последних строк эпизода: «И царица хохотать. »
Эпизод третий. «Но царевна молодая. »
| Но царевна молодая, Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла, Поднялась — и расцвела, Белолица, черноброва, Нраву кроткого такого. И жених сыскался ей, Королевич Елисей. |
Пушкин-лицедей в нескольких словах описывает тайну превращения девочки в прекрасную девушку. Четыре простых глагола создают ощущение чуда, которое совершается единственный раз в жизни — у всех на глазах и все же непостижимо.
— Понравилась ли вам царевна? Как объяснить, что стихотворные строки о ней начинаются с союза но! Кому противопоставляет ее автор?
Детям нравится царевна. Стихотворные строки о ней начинаются с союза но, потому что Пушкин противопоставляет молодую царевну царице, ее мачехе.
— Как вы понимаете слова тихомолком расцветая?
Ученики отметят, что Пушкин сравнивает царевну с цветком.
— Как в описании царевны отражен идеал народной красоты? Какую женщину считали красивой на Руси?
Дети отметят слова «белолица, черноброва» и кроткий нрав царевны.
— Как вы понимаете выражение «нраву кроткого такого»?
Обратим внимание на плавный ритм при описании царевны.
Эпизод четвертый. «Она, // Черной зависти полна. »
В учебнике пишется, что «чернавка» — это практически синоним слов «сенная девушка». Возможна и иная трактовка этого слова. Мы полагаем, что Чернавка, Чернава — это имя женщины. У Пушкина это слово пишется с большой буквы.
Чернава — это старинное женское имя, как Любава или Забава. В сказке имя Чернава, Чернавка носит служанка, сенная девушка царицы. Возможна это единственное женское имя в сказке. При определенной сказочной традиционности и обусловленности образов мачехи и падчерицы образ сенной девушки для сказок нетипичен и — у Пушкина — глубоко человечен.
Владимир Иванович Даль пишет о том, что сенные девушки — это горничные, служанки, и приводит приговорку: «Уточки серыя, девушки сенныя». Цитирует Даль и такую фразу: «У княгини ста два девиц и сенных боярынь».
Однако Чернава была не простой серой уточкой среди царицыных сенных девушек и боярынь. Она была посвящена в тайны царицы. Именно ей поручила венценосная злодейка исполнение своего преступного замысла.
Эпизод уместно прочитать по ролям. Отметим простонародные грубоватые слова, которые употребляет автор для описания поступков царицы: «отпрыгнет», «ручку замахнет», «мерзкое стекло», «Я в ней дурь-то успокою. ».
— Какие слова царица хотела услышать от зеркальца?
Царица добивалась от зеркальца уверения в том, что она самая красивая. Царица начинает относиться к молодой царевне с ненавистью, когда узнает, что та стала милее, румянее и белее. Она ведет себя не как царица, а как завистливая женщина и злая мачеха. Мы слышим как бы реплику Чернавки: «Черт ли сладит с бабой гневной?»
— Как вы понимаете выражение «черной зависти полна»?
— «Весть царевну в глушь лесную. » Определите, к какой части речи принадлежит слово весть. Почему автор употребляет именно это слово?
Глагол в повелительном наклонении, синоним — отвести.
— Рассмотрите иллюстрацию Е. Пашкова (с. 93). Соответствует ли она, по-вашему, характеру сказки?
Эпизод пятый. «С царевной // Вот Чернавка в лес пошла. »
Царевна была единственной и любимой дочерью царя. Она уже готова была стать королевной, женой королевича Елисея, получить в приданое «семь торговых городов // Да сто сорок теремов», как оказалась в лесу вместе с Чернавкой.
В лесной глуши царевна догадалась о намерениях Чернавки, догадалась, кто мог ей приказать совершить убийство, и взмолилась:
| «Жизнь моя! В чем, скажи, виновна я? Не губи меня, девица! А как буду я царица, Я пожалую тебя». |
Преодолевая смертный страх, царевна помнит, что она станет царицей и сможет наказывать, миловать и жаловать по своей воле. Она сулит Чернавке награду за избавление от верной смерти.
Чернавка не может спорить с царицей, она обязана выполнять ее приказы под страхом жестокого наказания. Но Божьи заповеди запрещают убивать, и в этот критический момент страх наказания отступает перед милосердием. Чернава обращается к своей душе. Там — любовь. Она противостоит и страху наказания, и сладости посула. Любовь мудра, она ведает, что жизнь, которую даровал человеку Всевышний, только Он и волен забрать назад.
Чернавка произносит во всей сказке только одну реплику: «Не кручинься, Бог с тобой!» Не отмахиваясь на прощание от докучливой мысли, не стремясь поскорее решить сложную проблему, а искренне, из глубины сердца, прощеньем и отпущеньем, светом и надеждой звучат слова: «Бог с тобой!» Значит, с тобой правда, истина, помощь и жизнь.
В. И. Даль пишет, что слова «Бог с тобой» — это не только прощальное пожелание, но и прощение вины. Жизнь царевны может стать причиной изгнания, наказания и даже гибели сенной девушки, и некому будет защитить ее. Эпизод расставания Чернавки с царевной истинно драматичен. На границе жизни и смерти Чернавка прощается и прощает царевне ее невольную перед ней вину. Пока жива в человеке душа, а в душе жива любовь, человек сделает выбор в пользу жизни.
Очень важно найти нужную интонацию при чтении этого эпизода, который станет кульминацией урока.
Домашнее задание
Прочитать сказку и дать названия эпизодам до слов: «За невестою своей. ».
Индивидуальное задание
Если класс сильный, учитель может распределить эпизоды между учениками и предложить им подготовить выразительное чтение и анализ каждого эпизода.
Литературная сказка. История возникновения. Классификация. Поэтика литературной сказки.
специалист в области арт-терапии
Литературная сказка. История возникновения. Классификация. Поэтика литературной сказки.
В Западной Европе в XII – XIV вв. был весьма популярен рыцарский роман, изображавший героя-рыцаря, его подвиги во имя славы и любви. Переводы рыцарских романов появляются на Руси в XII в. Их назначение – развлечь, позабавить читателя, увести в мир трогательной, но не безоблачной любви, которую приходится иногда отстаивать в нелёгкой борьбе. Романы строились по определенной схеме, где были разлуки, преграды, счастливый финал и даже единение в смерти.
Эти произведения выполняли ту же функцию, что и народные сказки: развлекали, учили уму – разуму и купца, и монаха, и священника, и капрала и крестьянина. Войдя в круг чтения русских людей, они скоро русифицировались. Пришедший к нам с Востока Еруслан стал русским богатырем. И у читателей не возникал вопрос о его происхождении. Между тем происхождение этих произведений явно литературное. Большое количество действующих лиц, названных по именам, находимся вне русской фольклорной традиции, где имена чаще всего имеют только ведущие герои. О связи с литературой свидетельствует многоходовое построение сюжета, соединение различных, в том числе и сказочных, мотивов.
Народная сказка всегда была близка к миру детства. Но к 3-м гг. XIX в. она стала постепенно уступать свои позиции. Все меньше создавалось новых сюжетов. Все активнее она стала жить книжной жизнью. И тогда возникла сказка литературная, соединившая в себе жанровые и художественные особенности прежних произведений и новую, книжную культуру бытования.
Появившаяся авторская сказка (впервой половине XIX в. специально для детей были написаны сказки В. Жуковского, А. Погорельского, В. Одоевского) продолжила традицию жанра народной сказки – были одновременно «уроком молодцу» и развлечением для него. Она же открыла одну из первых страниц детской художественной литературы.
Несмотря на длительный путь развития, авторская сказка не имеет столь длительной и плодотворной истории изучения. Многие вопросы в ней и главное среди них: определение жанра и классификация созданного – остаются до сих пор дискуссионными. Попытка дать определение литературной сказке, отметить ее характерные черты делались очень давно (Я. Гримм, Х.К. Андерсон). Но до сих пор нет того определения, которое сконцентрировало бы в себе все особенности жанра, выделило его среди других, было бы четким и лаконичным.
В настоящее время можно подчеркнуть то, что наиболее свойственно авторской сказке для детей, что отличает ее от близких ей жанровых образований (народная сказка, фэнтези). Прежде всего, это каноничный текст, не имеющий вариантов. Это возможность проявления авторской индивидуальности, как в тематике сказки, так и в поэтике. В авторской сказке, так же, как и в народной, существует волшебный мир, где действуют ее герои. Литературной сказке свойственна синтетическая природа жанра, связанная как с фольклором, так и с литературой. Этому жанровому образованию присуще стремление осмыслить реальную жизнь с помощью сказочных образов и мотивов (В.Н. Минеев), более глубокая по сравнению с народной сказкой философия и психологическая основа.
И.П. Лупанова подчеркнула: Авторская сказка – жанр пограничный. Она обнаруживает закономерности, свойственные и фольклору, и литературе.
С точки зрения адресной принадлежности сказки можно разделить на:
Произведения для детей (но они не являются однородными, подростку вряд ли будут интересны сказки К. Чуковского, а ребенок раннего возраста не много поймет в сказках П. Бажова).
Произведения для взрослых (сатирические сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина, сказки Л. Петрушевской и др.).
Универсальные произведения, интересные разным возрастным группам читателей (А. Погорельского «Черная курица или Подземные жители»).
С точки зрения литературы сказка может быть:
Литературная сказка является одним из самых трудно поддающихся определению и классификации жанром. Причина этому – его парадоксальность. Тяготея к народному образцу авторская сказка противоречит ему и отталкивается от него.
Наиболее полным представляется определение, сделанное Л.Ю. Брауде: «Литературная сказка – авторское, художественное, прозаическое или поэтическое произведение, основанное либо на фольклорных источниках, либо сугубо оригинальное; рисующее чудесные приключения вымышленных или традиционно сказочных героев и, в некоторых случаях, ориентированное на детей; произведение, в котором волшебство, чудо играет роль сюжетообразующего фактора, служит отправной сказкой характеристики персонажей».
Волшебство, несомненно, играет значимую роль в жанровой системе литературной сказки, но вряд ли его можно назвать доминантным признаком этого жанра. Существует ряд произведений, в которых не происходит ничего волшебного, фантастического, но которое, тем не менее, относят к жанровой модификации литературной сказки («Три толстяка» Ю. Олеши, некоторое сказки Э.Т.А. Гофмана, Новалиса и др.). Кроме того, под данные параметры попадают и многие другие жанры – от басни до фантастического романа.
Некоторые ученые считают, что литературная сказка обладает не одним, а целым набором доминантных признаков.
И.П. Лупанова причислят к доминантным такие формальные признаки литературной сказки, которые объединяют ее с народной сказкой: типичные сказочные образы и стилистические клише. Исследователь отмечает, что даже с учетом изменяемости жанра для литературной сказки должны выполнятся два условия: особый условный сказочный мир («Вымысел в литературной сказке, как и в народной сказке не имеет жизненных логических мотивировок; неправдоподобие, чудо, чудеса изображаются в сказке как изначально существующие, как данность; фантастичность сюжета и фантастичность образности а сказке совмещается с атмосферой реального быта и иногда даже узнаваемостью места действия») и «в зависимости от родовой принадлежности произведения: повествования в сказово – сказочной форме или зрелищная форма восприятия».
В современной литературной сказке мы можем встретиться не только с феями, волшебниками, говорящими животными и отжившими вещами, но и инопланетянами, роботами, космическими кораблями и пр.
По мере развития литературная сказка все дальше отходит от первоначальных истоков, использованных ее автором. В ней все реже появляются стереотипные волшебные персонажи. А если порой и встречаются, то в трансформированном и переосмысленном виде, так как автор свободно проявляет свойственную ему творческую фантазию. При этом герои такой сказки могут непроизвольно переходить из одного сказочного мира в другой, из одной сказки в другую. Литературная сказка отличается тончайшими психологическими оттенками. Герои ее испытывают страдания любви и муки ненависти. Развивается их характер, меняется мировоззрение. Персонажи литературной сказки индивидуальны и художественно дифференцированы, а их отношения между собой отличается зачастую сложными психологическими связями.
Поэтика литературной сказки:
Литературная сказка приближена к реальности. Убедить читателя, в действительности происходящего, создать иллюзию достоверности, стереть грань между волшебством и настоящим – творческая задача сказки, ведущая к нарушению чистоты жанра. Изменения общепринятых норм фольклорной поэтики в сказках для детей впервые было осуществлено А. Погорельским, который вместо традиционного зачина «в некотором царстве…» начал свое произведение так: «Лет сорок тому назад в С-Петербурге, на Васильевском острову, в Первой линии…». Конкретность и реальность происходящего подчеркивается обилием бытовых деталей (П. Бажов «Серебряное копытце»), введением географических названий (Америка у А. Волкова, Полыновка у Ю.Коволя). Но вся эта конкретика является в то же время «не сказкой», повестью-сказкой, произведением, включаемым в себя сказки, сказочным рассказом, романом-сказкой.
Развитие сюжета литературной сказки чрезвычайно осложнено. Он пространный даже в том случае, когда троекратное повторение действия отсутствует. Такое звено в сюжете народной сказки, как запрет и нарушение запрета, в авторской или исключено вообще, или выполняет противоположную функцию.
Авторская сказка нарушает привычный канонический мир героев народной сказки. Здесь нет традиционных для животных эпоса типом-масок (лиса хитрая, медведь силен, но глуповат и т.д.). Здесь все зависит от конкретной ситуации, от конкретного поступка и его осмысления тем, кто этот поступок совершает.
Итак, система художественных средств народной сказки была усвоена и переосмыслена сказкой литературной, но самодостаточной, исчерпывающей для нее не стала. С точки зрения поэтики авторская сказка глубоко синкретична. Она испытывает и выбирает в себя влияние поэтики и фольклора, литературы в целом и отдельных авторов, в частности поэтики различных течений и направлений.
Литературное влияние на поэтику авторской сказки заключается в наличии описаний природы как реалистичных, так и олицетворённых. Сказке свойственны портретные описания действующих лиц. Если сказки, созданные в XIX в., в большей степени присваивали себе известные литературные приемы, то сказки XX в. стали пользоваться литературной традицией. Она проявляется в мягкости, лиричности, теплоте, нежной грусти, чистой тональности сказочного произведения, в особом мире героев, среди которых есть совершенно необычные, не свойственные ни одной сказочной традиции.
Есть сказки, где художественное время существует в разных плоскостях: давно прошедшее, которое воспринимаются как действительно сказочное, и настоящее, в котором делается попытка отвергнуть веру в существование сказки. Есть и такие сказки, где категория времени становится проблемой содержания. Но, как бы там, ни было, все равно существует некая условность времени, некая соотнесенность его с действительно текущим. Иначе сказка не была бы сказкой. Природа сказочного вымысла требует от создателя сказки соблюдения всех условий жанра, в том числе и пребывания вне времени даже при достаточно точных указаниях на его реальность.
Вывод: Попытка упорядочить пригодное для чтения детей в жанре авторской сказки показала: всякая классификация условна, строгой систематизации созданного добиться трудно, потому что:
Не существует однозначного определения авторской сказки, на основе которой можно было бы произведение деление.
Авторская сказка не отличается чистотой жанра.
Поэтика авторской сказки как научная проблема не завершена в своем исследовании, несмотря на обширный и пристальный интерес к ней. Но не вызывает сомнения то, что литературная сказка в выборе художественных средств тесно связанна с народной сказкой и в то же время существенно отличается от нее. В ней нет таких четких граней между поэтикой волшебной и бытовой сказок; художественный прием, в большей степени свойственный одному виду народных произведений, используется повсеместно (например, анимизм).
На основе изложенных материалов можно сделать вывод, что авторская сказка жанр пограничный, она обнаруживает закономерности, свойственный и фольклору, и литературе, и самое существенное отличие этого жанра обусловлено тем, что литературная сказка выросла на основе фольклорной, унаследовала ее жанровые признаки, развивая и трансформируя их.
