Рассказ «Четверо наедине с горами»
Четверо шли в горах. В две связки.
Четверо шли по леднику и молча улыбались друг другу: была прекрасная погода, и трудные горы оставались позади. В городах не увидеть такой улыбки. Так могут улыбаться лишь люди, которые много дней шли в горах, связанные одной веревкой, и теперь благополучно возвращались вниз.
Каждый думал о своем. По разным причинам люди уходят в горы. Одни — искать себя. Другие наоборот: убежать от себя. Но от себя никуда не убежишь. Пока идешь к цели, вроде бы забудешь обо всем, что осталось внизу — одни только горы. Но стоит повернуть назад, все снова наваливается тебе на плечи.
Четверо шли в горах, и каждый жил уже той жизнью, что ждала его внизу.
Вдруг тот, что шел первым, покачнулся, взмахнул руками. В том месте, где он только что шел, путь остальным перерезала огромная трещина.
Второго рвануло веревкой, бросило на ледник. Он пытался встать, но его неумолимо волочило к открывшейся трещине.
Сбросив рюкзаки, Третий и Четвертый бросились ему на помощь, но бежать по глубокому свежему снегу было очень трудно.
Второй сумел зацепиться за небольшой уступ под снегом, но удержался он на нем лишь мгновенье, его снова опрокинуло на спину и поволокло дальше.
Третий и Четвертый путались в снегу и видели, что уже поздно. Но на самом краю трещины Второму удалось воткнуть в лед штычок ледоруба. Распластавшись на льду, он повис над обрывом.
Третий и Четвертый ошеломленно остановились, словно задохнулись горячим свинцом. Из трещины донесся отчаянный вскрик, а за ним глухие удары падающего тела.
Потом — несколько мгновений — была гнетущая тишина.
Потом Второй встал и сделал несколько быстрых шагов от трещины. В нерешительности остановился.
И снова была цепенящая тишина. Словно горы звенели и вот-вот что-то должно было лопнуть.
Двое стояли в глубоком снегу против Второго, и обезумевшие от бега сердца колотились в висках.
В глазах Второго метался ужас. Он сделал еще один шаг им навстречу, но двое стояли не шелохнувшись. Он покачнулся, обхватил голову руками и, спотыкаясь, пошел назад к трещине. Остановился на краю, снова шагнул в сторону и тяжело осел в снег.
Еще напряженнее звенели горы.
Вдруг Третий сорвал с плеча карабин.
— Встань! — закричал он, но крика не получилось, словно в разорванном горле клокотала кровь. — Вста-а-нь! — закричал он, и эхо испуганно заметалось в скалах.
Второй медленно и удивленно поднимался. На его лице бродила странная улыбка, и зачем-то он старался стряхнуть со штормовки снег.
Третий вскинул карабин, но руки его дрожали, и мушка карабина обезумело металась по вершинам гор.
Четвертый бросился к Третьему, толкнул его в плечо, грохнул выстрел, и оба, поскользнувшись, упали в снег.
Боялись открыть глаза, и кованый ботинок Третьего уперся в лицо Четвертому.
Одновременно вскочили… Второй по-прежнему стоял на краю трещины, и странная улыбка корчилась на его сером лице.
Двое бросились ему навстречу. Второй шире расставил ноги и остался на месте. Странная улыбка не сходила с его губ. Он ждал решения своей судьбы. Но они больше не обращали на него внимания. Они лихорадочно вбивали в лед крючья и разбирали веревки.
— Роман! — с надеждой крикнул в трещину Третий, но в ответ была гнетущая тишина. — Ро-о-ома-ан! —повторил он в отчаянии, но в трещине по-прежнему было тихо.
Второй в оцепенении стоял в стороне, и улыбка мертвой маской застыла на его лице.
Словно очнувшись, он шагнул к ним.
— Ребята, что мне делать? — прохрипел он.
Но они больше не обращали на него внимания, они разбирали веревки.
Они не обращали на него внимания. Они готовились к спуску.
Они не обращали на него внимания. Где-то внизу лежал их товарищ, живой или мертвый.
— Ребята, пристрелите меня! — прошептал он.
— Не мешай, — устало ответил наконец Четвертый. — Не мешай! Уйди! Сейчас не до этого…
Но он никуда не уходил. Его присутствие угнетало их, он видел это, но ему некуда было идти. И он стоял— сгорбившись и низко опустив руки.
Тянулись секунды. Складывались в минуты, долгие, как столетия. Напряженно шуршала тишина.
— Что стоишь? — не выдержал Третий. — Держи веревку.
Второй не верил своим ушам. Он не ожидал от них такой милости. Еще пару минут назад он мог, улыбаясь, хлопнуть каждого из них по плечу, теперь же между ними была страшная бездна.
— Ну, чего стоишь?! Держи или убирайся к черту! — зарычал Третий, и Второй бросился ему на помощь.
Третий спустился в трещину. Второй и Четвертый остались на страховке и не смотрели друг на друга. Каждый раз, когда случайно прикасались плечами, оба вздрагивали. И оба напряженно вслушивались в веревку.
Михаил Чванов. «Четверо наедине с горами».
Четверо шли по леднику. В две связки.
Четверо шли по леднику и молча улыбались друг другу: была прекрасная погода, и трудные горы оставались позади. В горах не увидеть такой улыбки. Так могут улыбаться лишь люди, которые много дней шли в горах, связанные одной веревкой, и теперь они благополучно возвращались вниз.
Каждый думал о своем. По разным причинам люди уходят в горы. Одни – искать себя. Другие – наоборот: убежать от себя. Но от себя никуда не убежишь. Пока идешь к цели, вроде бы забудешь обо всем, что осталось внизу, – одни только горы. Но стоит повернуть назад, все снова наваливается тебе на плечи.
Четверо шли по леднику, и каждый жил уже той жизнью, что ждала его внизу. Вдруг тот, что шел первым, покачнулся, взмахнул руками. В том месте, где он только что шел, путь перерезала огромная трещина.
Второго рвануло веревкой, бросило на ледник. Он пытался встать, но его неумолимо волочило к открывшейся трещине.
Сбросив рюкзаки, Третий и Четвертый бросились ему на помощь, но бежать по глубокому свежему снегу было очень трудно.
Второй сумел зацепиться за небольшой уступ под снегом, но удержался он на нем лишь мгновение, его снова опрокинуло на спину и поволокло дальше.
Третий и Четвертый путались в снегу и видели, что уже поздно. Но на самом краю трещины Второму удалось воткнуть в лед штычок ледоруба. Распластавшись на льду, он повис над обрывом.
Третий и Четвертый ошеломленно остановились, словно задохнулись горячим свинцом. Из трещины донесся отчаянный вскрик, а за ним удары падающего тела.
Потом – несколько мгновений – гнетущая тишина.
Потом Второй встал и сделал несколько быстрых шагов от трещины. В нерешительности остановился.
И снова была цепенящая тишина. Словно горы звенели, и вот-вот что-то должно было лопнуть.
Двое стояли в глубоком снегу против Второго, и обезумевшие от бега сердца колотились в висках.
В глазах Второго метнулся ужас. Он сделал еще один шаг им навстречу, но двое стояли, не шелохнувшись. Он покачнулся, обхватил голову руками и, спотыкаясь, пошел назад к трещине. Остановился на краю, снова шагнул в сторону и тяжело осел в снегу.
Еще напряженнее зазвенели горы.
Вдруг Третий сорвал с плеча карабин.
– Встань! – закричал он, но крика не получилось, словно в разорванном горле клокотала кровь. – Вста-а-нь! – закричал он, и эхо испуганно заметалось в скалах.
Второй медленно и удивленно поднимался. На его лице бродила странная улыбка, и зачем-то он старался стряхнуть со штормовки снег.
Третий вскинул карабин, но руки его дрожали, и мушка карабина обезумело металась по вершинам гор.
Четвертый бросился к Третьему, толкнул его в плечо, грохнул выстрел, и оба, поскользнувшись, упали в снег.
Боялись открыть глаза, и кованый ботинок Третьего уперся в лицо Четвертому.
Одновременно вскочили. Второй по-прежнему стоял на краю трещины, и странная улыбка корчилась на его сером лице.
Двое бросились ему навстречу. Второй шире расставил ноги и остался на месте. Странная улыбка не сходила с его губ. Он ждал решения своей судьбы. Но они больше не обращали на него внимания. Они лихорадочно вбивали в лед крючья и разбирали веревки.
– Вадим! – с надеждой крикнул в трещину Третий, но в ответ была гнетущая тишина. – Ва-а-дим! – повторил он в отчаянии, но в трещине по-прежнему было тихо.
Второй в оцепенении стоял в стороне, и улыбка мертвой маской застыла на его лице. Словно очнувшись, он шагнул к ним.
– Ребята, что мне делать? – прохрипел он. Но они больше не обращали на него внимания, они разбирали веревки.
Они не обращали на него внимания. Они готовились к спуску.
Они не обращали на него внимания. Где-то внизу лежал их товарищ, живой или мертвый.
– Ребята, пристрелите меня! – прошептал он.
– Не мешай, – устало ответил наконец Четвертый. – Не мешай! Уйди! Сейчас не до этого.
Но он никуда не уходил. Его присутствие угнетало их, он видел это. Но ему некуда было идти. И он стоял – сгорбившись и низко опустив руки.
Тянулись секунды. Складывались в минуты, долгие, как столетия. Напряженно шуршала тишина.
– Что стоишь? – не выдержал Третий. – Держи веревку.
Второй не верил своим ушам, Он не ожидал от них такой милости. Еще пару минут назад он мог, улыбаясь, хлопнуть каждого из них по плечу, теперь же между ними была страшная бездна.
– Ну, чего стоишь?! Держи или убирайся к черту! – закричал Третий, и Второй бросился ему на помощь.
Третий спустился в трещину. Второй и Четвертый остались на страховке и не смотрели друг на друга. Каждый раз, когда случайно прикасались плечами, оба вздрагивали. И оба напряженно вслушивались в веревку.
Наконец снизу послышался крик.
Но они еще не верили, что это правда.
– Повтори! – неуверенно крикнул вниз Четвертый, и оттуда снова донеслось:
– Жи-ив! Жи-ив! – и звонкое эхо глохло в ослепительно-белых снегах.
Четвертому хотелось кричать от радости, но надо было держать веревку, и было почему-то противно показывать свою радость перед Вторым. А Второй ссутулился еще больше, теперь ему придется смотреть в глаза не только Третьему и Четвертому, но и тому, что раньше шел первым.
Подъем из трещины был невероятно долгим и трудным. У того, что раньше шел первым, было сломано несколько ребер, рука и нога, и каждое движение причиняло ему сильную боль.
Невероятнейшие приспособления, варианты узлов и перетяжек. Бесчисленные спуски и подъемы. И уже давным-давно потеряли счет времени. И ожесточеннее всех работал Второй. Он не поднимал глаз и молча вбивал крючья. Рискуя сорваться, без страховки повисал на ледяных стенах, устраивал очередную перетяжку; выходил наверх, снова спускался.
Потом тот, что раньше шел первым, на штормовках лежал на снегу. Двое вязали самодельные носилки, а Второй, отвернувшись, стоял в стороне.
. И снова четверо шли в горах. Час за часом. Один пробивал тропу. Двое несли носилки. И все молчали.
Потом началась пурга. Горы растворились в белой тьме, и не было видно, куда идти.
Натыкались на скалы, пятились назад, надеясь обойти их стороной, и снова возвращались на свои следы. Заблудились. Сидели под навесом скалы и слушали тоскливое завывание ветра.
– Бросьте меня, ребята, – сказал вдруг тот, что раньше шел первым.
– Оставьте меня здесь.Трое молчали.
– Брось кривляться! – не выдержал Третий. – Брось кривляться, как в красивых романах! – зло повторил он. – Ведь знаешь, что не бросим. Не имеем права бросить. Так какого же черта ты треплешься?
– А если хочешь как лучше, лежи и молчи.
Уже много часов четверо кружили где-то на одном месте. Скалы и пропасти не выпускали из западни. Где-то совсем рядом должна быть тропа, но горы растворились в белой тьме. Третий растянул ногу и носилки нести уже не мог. Опираясь на ледоруб, он тащился сзади. Его карабин нес Второй.
И снова сидели под тем же самым навесом скалы.
Тогда ушел Второй. Он ничего не сказал, встал и ушел. Никто его не останавливал, и даже никто не посмотрел ему вслед.
В сумерках стали ставить палатку. Ничего другого не оставалось делать. Шквальный ветер пронизывал насквозь одежду и вырывал из рук стылое полотнище. Потом лежали во тьме сотрясающегося от порывов ветра брезента и вслушивались в тоскливую жуть пурги. Toт, что раньше шел первым, стонал. Он замерзал, несмотря на то что на него надели все, что только можно было снять, чтобы самим окончательно не замерзнуть. Его нужно было срочно спускать вниз, но за стенкой палатки свирепствовала пурга, и никто не знал, когда она кончится. Ждали утра.
Но утро не оправдало надежд. Пурга не утихла. И уже давно погас примус: кончился бензин.
Но тут появился Второй. Он появился внезапно, но никто не удивился его возвращению.
– Я нашел тропу. Надо идти, – глухо сказал он.
Потом они шли по долине среди цветов. И все, что случилось за перевалом, казалось им зыбким и страшным сном. А может быть, ничего этого и не было, может, это действительно только сон? И хотелось броситься в траву и все забыть, но на носилках стонал тот, что раньше шел первым.
Потом они вышли на дорогу. Надо было радоваться: до ближайшего населенного пункта оставалось около двух километров. Но с каждым шагом они мрачнели все больше. Над ними висела гнетущая тень случившегося, и никто из них не знал, что они скажут людям.
Потом их догнал автобус. Это были туристы из ближайшего санатория. Они восторженной толпой окружили четырех измученных, с глубоко провалившимися глазами людей. Они впервые видели настоящих альпинистов, только что спустившихся с гор. А альпинисты даже не могли говорить и, казалось, ничего не слышали. Широко расставив ноги, они угрюмо стояли посреди дороги, словно были не рады, что спустились вниз.
Одна из туристок, молоденькая девушка, подбежала к альпинистам и смущенно сунула одному из них в руки растрепанный букетик придорожных цветов.
Тот, что раньше шел вторым, с ужасом смотрел на цветы в своих руках, словно это были не цветы, а букет страшных змей. Он растерянно повернулся к товарищам, но те хмуро отвернулись, в это время на носилках застонал тот, что шел первым, и они склонились над ним.
В глазах Второго стремительно росло отчаяние. Губы его мелко и по-детски задрожали. Он покачнулся и пытался куда-то идти. Но идти было некуда, и он ошеломленно стоял на месте. И цветы сыпались на дорогу сквозь обмороженные черные пальцы.
Комплексный анализ текста при повторении темы «Сложные предложения с разными видами связи»
Четверо наедине с горами
Четверо шли по леднику. В две связки.
Четверо шли по леднику и молча улыбались друг другу: была прекрасная погода, и трудные горы оставались позади. В горах не увидеть такой улыбки. Так могут улыбаться лишь люди, которые много дней шли в горах, связанные одной верёвкой, и теперь благополучно возвращались вниз.
Четверо шли по леднику, и каждый жил уже той жизнью, что ждала его внизу.
Вдруг тот, что шёл первым, покачнулся, взмахнул руками. В том месте, где он только что шёл, путь перерезала огромная трещина.
Второго рвануло верёвкой, бросило на ледник. Он пытался встать, но его неумолимо волочило к открывшейся трещине.
Сбросив рюкзаки, Третий и Четвёртый бросились ему на помощь, но бежать по глубокому свежему снегу было очень трудно.
Второй сумел зацепиться за небольшой уступ под снегом, но удержался он на нём лишь мгновение, его снова опрокинуло на спину и поволокло дальше.
Третий и Четвёртый путались в снегу и видели, что уже поздно. Но на самом краю трещины Второму удалось воткнуть в лёд штычок ледоруба. Распластавшись на льду, он повис над обрывом.
Третий и Четвёртый ошеломлённо остановились, словно задохнулись горячим свинцом. Из трещины донёсся отчаянный вскрик, а за ним удары падающего тела.
Потом – несколько мгновений – гнетущая тишина.
Потом Второй встал и сделал несколько быстрых шагов от трещины. В нерешительности остановился.
И снова была цепенящая тишина. Словно горы звенели, и вот –вот что – то должно было лопнуть.
Двое стояли в глубоком снегу против Второго, и обезумевшие от бега сердца колотились в висках.
В глазах Второго метнулся ужас. Он сделал ещё один шаг им навстречу, но двое стояли, не шелохнувшись. Он покачнулся, обхватил голову руками и, спотыкаясь, пошёл назад к трещине. Остановился на краю, снова шагнул в сторону и тяжело осел в снегу.
Ещё напряжённее зазвенели горы.
Вдруг Третий сорвал с плеча карабин.
Второй медленно и удивлённо поднимался. На его лице бродила странная улыбка, и зачем-то он старался стряхнуть со штормовки снег.
Третий вскинул карабин, но руки его дрожали, и мушка карабина обезумело металась по вершинам гор.
Четвёртый бросился к Третьему, толкнул его в плечо, грохнул выстрел, и оба, поскользнувшись, упали в снег,
Боялись открыть глаза, и кованный ботинок Третьего упёрся в лицо Четвёртому.
Одновременно вскочили… Второй по-прежнему стоял на краю трещины, и странная улыбка корчилась на его сером лице.
Двое бросились ему навстречу. Второй шире расставил ноги и остался на месте. Странная улыбка не сходила с его губ. Он ждал решения своей судьбы. Но они больше не обращали на него внимания.
Они лихорадочно вбивали в лёд крючья и разбирали верёвки.
— Вадим! – с надеждой крикнул в трещину Третий, но в ответ была гнетущая тишина. – Ва-а-дим! – повторил он в отчаянии, но в трещине по-прежнему было тихо.
Второй в оцепенении стоял в стороне, и улыбка мёртвой маской застыла на его лице.
Словно очнувшись, он шагнул к ним.
— Ребята, что мне делать? – прохрипел он.
Но они больше не обращали на него внимания, они разбирали верёвки.
Они не обращали на него внимания. Они готовились к спуску.
Они не обращали на него внимания. Где-то внизу лежал их товарищ, живой или мёртвый.
— Ребята, пристрелите меня! – прошептал он.
Уйди! Сейчас не до этого…
Но он никуда не уходил. Его присутствие угнетало их, он видел это,
Но ему некуда было идти. И он стоял – сгорбившись и низко опустив руки.
Тянулись секунды. Складывались в минуты, долгие, как столетия. Напряженно шуршала тишина.
— Что стоишь? – не выдержал Третий. – Держи верёвку.
Второй не верил своим ушам, Он не ожидал от них такой милости. Ещё пару минут назад он мог, улыбаясь, хлопнуть каждого из них по плечу, теперь же между ними была страшная бездна.
— Ну, чего стоишь!? Держи или убирайся к чёрту! – закричал Третий, и Второй бросился ему на помощь.
Третий спустился в трещину. Второй и Четвёртый остались на страховке и не смотрели друг на друга. Каждый раз, когда случайно прикасались плечами, оба вздрагивали. И оба напряжённо вслушивались в верёвку.
Наконец снизу послышался крик.
Но они ещё не верили, что это правда.
— Повтори! – неуверенно крикнул вниз Четвёртый, и оттуда снова донеслось:
— Жи-ив! Жи-ив! – и звонкое эхо глохло в ослепительно белых снегах.
Подъём из трещины был невероятно долгим и трудным. У того, что раньше шел первым, было сломано несколько рёбер, рука и нога, и каждое движение причиняло ему сильную боль.
Невероятнейшие приспособления, варианты узлов и перетяжек… Бесчисленные спуски и подъёмы… И уже давным-давно потеряли счёт времени. И ожесточённее всех работал Второй. Он не поднимал глаз и молча вбивал крючья. Рискуя сорваться, без страховки повисал на ледяных стенах, устраивал очередную перетяжку; выходил наверх, снова спускался…
Потом тот, что раньше шёл первым, на штормовках лежал на снегу. Двое вязали самодельные носилки, а Второй, отвернувшись, стоял в стороне.
…И снова четверо шли в горах. Час за часом. Одни пробивали тропу. Двое несли носилки. И все молчали.
Потом началась пурга. Горы растворились в белой тьме, и не было видно, куда идти.
Натыкались на скалы, пятились назад, надеясь обойти их стороной, и снова возвращались на свои следы. Заблудились. Сидели под навесом скалы и слушали тоскливое завывание ветра…
— Оставьте меня здесь.
— Брось кривляться! – не выдержал Третий. – Брось кривляться, как в красивых романах! – зло повторил он. – Ведь знаешь, что не бросим. Не имеем права бросить. Так как кого же чёрта ты треплешься?
— А если хочешь как лучше, лежи и молчи.
Уже много часов четверо кружили где-то на одном месте. Скалы и пропасти не выпускали из западни. Где-то совсем рядом должна быть тропа, но горы растворились в белой тьме. Третий растянул ногу, и носилки нести уже не мог. Опираясь на ледоруб, он тащился сзади. Его карабин нес Второй.
И снова сидели под тем же самым навесом скалы.
Тогда ушёл Второй. Они ничего не сказали, встал и ушёл. Никто его не останавливал, и даже никто не посмотрел ему вслед.
В сумерках стали ставить палатку. Ничего другого не оставалось делать. Шквальный ветер пронизывал насквозь одежду и вырывал из рук стылое полотнище. Потом лежали во тьме сотрясающегося от порывов ветра брезента и вслушивались в тоскливую жуть пурги. Тот, что раньше шёл первым, стонал. Он замерзал, несмотря на то, что на него надели всё, что только можно было снять, чтобы самим окончательно не замёрзнуть. Его нужно было срочно спускать вниз, но за стенкой палатки свирепствовала пурга, и никто не знал, когда она кончится. Ждали утра.
Но утро не оправдало надежд. Пурга не утихла. И уже давно погас примус: кончился бензин.
Но тут появился Второй. Он появился внезапно, но никто не удивился его возвращению.
Потом они шли по долине среди цветов. И всё, что случилось за перевалом, казалось им зыбким и страшным сном. А может быть, ничего этого и не было, может, это действительно только сон? И хотелось броситься в траву и всё забыть, но на носилках стонал тот, что раньше шёл первым.
Потом они вышли на дорогу. Надо было радоваться: до ближайшего населённого пункта оставалось около двух километров. Но с каждым шагом они мрачнели всё больше. Над ними висела гнетущая тень случившегося, и никто из них не знал, что они скажут людям.
Потом их догнал автобус. Это были туристы из ближайшего санатория. Они восторженной толпой окружили четырёх измученных, с глубоко провалившимися глазами людей. Они впервые видели настоящих альпинистов, только что спустившихся с гор. А альпинисты даже не могли говорить и, казалось, ничего не слышали. Широко расставив ноги, они угрюмо стояли посреди дороги, словно были не рады, что спустились вниз.
Одна из туристок, молоденькая девушка, подбежала к альпинистам и смущённо сунула одному из них в руки растрёпанный букетик придорожных цветов.
Тот, что раньше шёл вторым, с ужасом смотрел на цветы в своих руках, словно это были не цветы, а букет страшных змей. Он растерянно повернулся к товарищам, но те хмуро отвернулись, в это время на носилках застонал тот, что шёл первым, и они склонились над ним.
В глазах Второго стремительно росло отчаяние. Губы его мелко и по-детски задрожали. Он покачнулся и пытался куда-то идти. Но идти было некуда, и он ошеломлённо стоял на месте. И цветы сыпались на дорогу сквозь обмороженные чёрные пальцы.
Михаил Чванов
Тип урока – урок комплексного анализа текста.
Уровни изучения текста: 1) коммуникативный; 2) идейно-тематический; 3) структурно–композиционный; 4) лингвостилистический.
Учебные цели: повторение синтаксического разбора сложных предложений с разными видами связи, выявление лексического значения слов, проверка орфографических и пунктуационных навыков, повторение текстовых понятий (тема, микротема, композиция, художественный образ).
Общеразвивающие цели: знакомство с творчеством Михаила Чванова.
Воспитательные цели: воспитание морально-нравственных категорий как смелость, решительность, честность, порядочность; воспитание негативного отношения к таким понятиям как трусость, предательство.
Тема: “Комплексный анализ текста при повторении темы “Сложные предложения с разными видами связи”.
Цель: работа с текстом на всех уровнях, развитие речи (лаконичность, яркость, образность), повторение синтаксического разбора сложных предложений с разными видами связи, разъяснение лексического значения отдельных слов, повторение орфографических и пунктуационных навыков.
Оборудование: текст рассказа Михаила Чванова “Четверо наедине с горами”; стихотворение В. Высоцкого “Песня о друге” и магнитофонная запись “Песни о друге”, кодоскоп, карточки.
1. Лексико-орфографическая работа: альпинист, трусость, предательство, малодушие, совесть, мораль, нравственность. (Проецируются через кодоскоп.)
Слово альпинист имеет коннотативное значение, возникает ассоциация, альпинист – значит сильный, смелый, мужественный, решительный.
2. Объяснение сочетаний слов, запись: люди с чистой совестью; поступить по совести; свобода совести; сделать на совесть; для очистки совести; по совести говоря; лежит на его совести; трус; трусишка; трус и тени боится.
3. Используя данные сочетания, составляем сложные предложения с разными видами связи: Он нёс ответственность за того, кто был с ним в одной связке, и этот поступок лежит на совести Второго. [ ], ( кто…), и [ ].
(Составляем схему, объясняем виды связи в предложениях, пунктуацию).
4. Анализ текста.
(Учебный полилог построен по модели: вопросы, задания учителя – ответы учащихся – комментарий учителя.)
О чём же говорится в тексте, с которым вы должны были ознакомиться? Какова его тема? Да, именно об этом: о малодушии, о страхе, о трусости, но в то же время и о смелости и решительности. Почему иногда люди, доверяющие друг другу свою жизнь, предают друг друга? Почему человек не может подняться над обстоятельствами, над своими слабостями, перебороть себя, свой страх?
Вспоминаются строки из “Песни о друге” В. Высоцкого:
(Прослушивается магнитофонная запись песни.)
Михаила Чванова, автора этого текста, нашего современника, всегда привлекали люди духовно сильные, цельные, характеры отважные и героические, стойко выдерживающие труднейшие испытания, которые посылала им судьба. Зачастую героями его произведений становились люди именно такие. Но в данном тексте один из его героев проявил не самые лучшие свои качества. Он стоял перед проблемой выбора, и сделал он не самый лучший выбор.
Какую основную идею выражает автор? Есть ли предложение, в котором она выражена? (Основная идея текста выражена в авторском отступлении, в 5-ом предложении 3-го абзаца: Но от себя никуда не убежишь.) В человека, уже однажды предавшего друзей, нет больше веры.
Заголовок носит информативный характер, даётся информация о содержании текста: “Четверо наедине с горами”.
Употребление в концовке текста неопределённого местоимения говорит о том, что необдуманный шаг приводит к отчаянию, тупику: Но идти было некуда, и он ошеломлённо стоял на месте.
Составим план текста:
1. Четверо шли по леднику.
2. Первый повис над бездной.
3. Второй перерубил верёвку.
6. Трудный путь вниз.
7. Угрызения совести.
Текст, написанный в жанре рассказа, отличается быстрой сменяемостью событий, поэтому в большинстве случаев абзацы состоят всего лишь из 1-го, 2-х или 3-х предложений. Микротема постоянно меняется. Ключевые слова текста: ледник, четверо, улыбки, падение, ужас, радость, отчаяние и т. д. Своеобразной деталью является использование собирательного числительного четверо для обозначения единства людей. Но в этом единстве было два звена: Первый – Второй, Третий – Четвёртый. Произошло предательство. Единство исчезло. Теперь для называния героев автор использует порядковые числительные: Первый, Второй, Третий, Четвёртый. Благодаря такому называнию, автору удаётся чётко обрисовать действие каждого персонажа. Но у каждого из них были свои имена. Сорвавшегося друга окликают по имени:
Автор объединяет Третьего и Четвёртого и называет их двое. Им противопоставляется Второй, он один. Но единство Второй и Четвёртый появляется всё-таки, когда Третий опускается в трещину. Автор объединяет их: “… Оба вздрагивали. И оба напряженно вслушивались в верёвку”. Но слово оба подразумевает значение и тот, и этот, т. е. каждый сам по себе.
Кроме главных героев в тексте есть и эпизодические герои. Их появление в конце текста символично. Молодая девушка-туристка подарила букет цветов Второму. Букет цветов – это символ. Парадокс заключается в том, что поздравляют не победителя, не героя. В руках у альпиниста этот букет казался букетом страшных змей. Автор использует сравнение, чтобы показать весь ужас произошедшего.
Для создания текста автор использует художественно-выразительные средства языка. Семантически не сочетаемые слова улыбка корчилась, шуршала тишина показывают трагизм состояния героя. Эпитеты создают художественную картину происходящего (стылое полотнище, отчаянный вскрик, гнетущая тишина и т. д.) Интересным является то, что автор не даёт описания героев. Даётся только описание лица и глаз Второго, эпитет странная улыбка на лице Второго повторяется трижды. ( В глазах Второго метался ужас. В глазах Второго стремительно росло отчаяние.) По глазам определяем внутреннее состояние Второго. Внутреннее состояние остальных определяем через речь. (-Ну, чего стоишь?! Держи или убирайся к чёрту! – зарычал Третий.)
Риторический вопрос: “А может быть, ничего этого и не было, может, это действительно только сон?” содержит желание автора, чтобы это было только сном.
В тексте много восклицательных предложений, создающих эмоциональный эффект.
Предложения с деепричастными оборотами служат для выражения добавочного действия. (Сбросив рюкзаки, Третий и Четвёртый бросились ему на помощь… Распластавшись на льду, он повис над обрывом.)
Синтаксический параллелизм, используемый на всём протяжении текста, является основной фигурой.
Несколько раз абзацы начинаются с наречия потом, который указывает на последовательность действий: Потом началась пурга. Потом они шли… Потом они вышли…и т. д.
Используя синтаксический параллелизм, автор намеренно нагнетает действие, указывает на повторяемость происходящего. (Но они не обращали на него внимания. Они не обращали на него внимания и т. д.)
В большинстве случаев для связи предложений используется местоименная замена. (Вдруг тот, что шёл первым. он шёл….Но тут появился Второй. Он появился….)
Средствами связи предложений в данном тексте являются также союзы. ( И снова была цепенящая тишина. И снова четверо шли в горах. Но тут появился Второй.)
Связующим звеном являются отрицательные местоимения. (Никто его не остановил, и даже никто не посмотрел ему вслед. Ничего другого не оставалось делать).
Временная форма глаголов различна: употребляется и инфинитив (искать, убежать), и настоящее время (уходят, идёшь, наваливается), и будущее время (не убежишь, забудешь), и прошедшее время (колотились, метался, стояли).
Также различны видовые формы глаголов: совершенный вид (сделал, покачнулся, взмахнул) и несовершенный вид (стояли, шли, улыбались).
5. Найти в тексте сложные предложения с разными видами связи. (Через кодоскоп проецируются эти предложения.)
Переписать в тетради, составить схемы, определить вид связи, найти союзы, объяснить пунктуацию, обозначить грамматические основы.
Карточка 1.Так могут лишь люди, которые много дней шли в горах, связанные одной верёвкой, и теперь благополучно возвращались вниз.
Предложение сложное, с сочинительной и подчинительной связью, состоит из двух частей, связанных сочинительным союзом и: 1ч.- сложноподчинённое предложение с придаточным определительным, 2ч.- простое предложение.
Карточка 2.Четверо шли по леднику, и каждый жил уже той жизнью, что ждала его внизу.
Предложение сложное, с сочинительной и подчинительной связью, состоит из 2-х частей, связанных сочинительным союзом и: 1 ч.- простое предложение, 2ч.- сложноподчинённое предложение с придаточным определительным.
Карточка 3. У того, что раньше шёл первым, было сломано несколько рёбер, рука и нога, и каждое движение причиняло ему сильную боль.
Сложное предложение с сочинительной и подчинительной связью, состоит из 2-х частей, связанных сочинительным союзом и: 1ч.- сложноподчинённое предложение с придаточным определительным, 2 ч.- простое предложение.
6. Составление предложений по данным схемам:
7. Индивидуальная работа по карточкам. Продолжить предложения:
Второй струсил оттого, что…
Первому всегда труднее, потому что…
Второму нет прощения потому, что…
8. Делаются выводы о постановке знаков препинаний в сложных предложениях с разными видами связи.
9. Обобщение по теме урока.
10. Домашнее задание: выписать из текста сложные предложения, связанные союзной и бессоюзной связью, составить схемы.
