Чей дом лучше?
Чукотская сказка
Пришла однажды евражка к ручью воды попить. Смотрит: а на другом берегу, прямо против неё, стоит бурый медведь и тоже воду пьёт.
— Здравствуй, медведь, — говорит евражка. — Как живёшь?
— Здравствуй, евражка, — отвечает медведь. — Не плохо живу, но и не хорошо.
— Да берлога у меня тесновата. Спать в ней тепло, а как повернусь, об стены бока обдираю.
— А у меня другая беда, — говорит евражка. — Всем была хороша моя нора, да вот прошёл сильный дождь, размыл землю, великовато стало жилище.
Эх, — сказал медведь, — нашла на что жаловаться!
Будь у меня берлога попросторней, я бы только радовался.
— Так давай поменяемся! — говорит евражка. — Я тебе отдам свою большую нору, а ты мне тесную берлогу.
— Давай! — обрадовался медведь. — Ты где живёшь?
— Вон там, на холме,—ответила евражка и показала на кочку на своём берегу. — А ты где живёшь?
— Тоже на холме, — сказал медведь и кивнул на сопку на своём берегу.
Медведь перебрёл через ручей на этот берег, а евражка по камушкам перебралась на тот берег. И пошли они в разные стороны, каждый в своё новое жильё.
Пришла евражка в медвежью берлогу. Огляделась. Пробежала в один конец, пробежала в другой конец, задрала голову — вверх посмотрела. Села на задние лапки и заплакала:
— Что я буду делать в такой огромной пещере? Лисица прибежит — съест меня, ворон залетит — заклюёт меня! Некуда спрятаться, и от ветра негде укрыться!
Плакала, плакала евражка, вдруг слышит — кто-то топает. Это медведь явился.
Евражка быстро вытерла слёзы и говорит:
— Да вот, — отвечает медведь, — не могу я втиснуться в твою норку. И лапами вперёд пробовал, и хвостом вперёд, и боком — всё никак не влезть!
— Носом вперёд надо лезть, — говорит евражка.
— И нос совал — не лезет.
— Ну, уж этого быть не может! — обиделась евражка. — Я-то вся помещаюсь в норе, и ещё много места остаётся. Дай-ка я с твоим носом померяюсь.
Улеглась евражка на носу медведя. Потом сказала:
— Подумать только, какая я, оказывается, маленькая! Никогда этого раньше не замечала.
— Подумать только, какой я, оказывается, большой! Никогда этого раньше не замечал. Что же теперь делать?
— Давай опять меняться, — предложила евражка.
— Давай! — обрадовался медведь.
Он остался в своей берлоге на сопке. А евражка побежала в свою норку под кочкой.
И оба были очень довольны. Никогда больше на своё жильё не жаловались.
Рассказ чей дом лучше читать
Иван Иванович вошел в класс и сказал:
Он всегда это произносит в одно слово.
— Сегодня у нас контрольный рисунок. Все принесли кисточки и краски? — Он оглядел притихших ребят и начал объяснять задание: — Каждый будет рисовать свой дом.
— С натуры? — обрадовался кто-то.
— По памяти, — отрезал Иван Иванович. — Кто закончит до звонка, пусть сдает работу и уходит… Ну, принимайтесь! — Он сел за стол, раскрыл перед собой книгу.
Урок был последним. Все оживленно взялись за дело — забулькала в стаканах вода, забегали по бумаге кисточки. И лишь мы с Женькой Проегоркиным все поглядывали друг на друга и никак не могли начать.
Наконец я не выдержал и спросил:
— Иван Иванович, а нам с Проегоркиным тоже дом рисовать?
Иван Иванович оторвался от книги.
— А как же? — удивился он.
— Так мы с ним в одном доме живем, — пояснил я.
— А-а-а, ну тогда… тогда… что же мне с вами делать? О! Рисуйте свой дом — посмотрим, у кого лучше зрительная память. Только не смотрите друг к другу. — И он снова уткнулся в книжку.
Женька сидел впереди меня через парту. Ко мне он не мог заглядывать, а я и сам не собирался смотреть на его рисунок.
Когда урок подходил к концу и многие уже сдали свои рисунки, Женька обернулся и громко зашептал:
Я не хотел показывать. Если б он какую задачку просил списать или английский — пожалуйста, мне не жаль. Но тут дело другое. Иван Иванович так ведь и сказал — посмотрим, у кого память лучше.
Но он не унимался. Этот Женька Проегоркин просто невозможный человек. Как пристанет, так не отвяжется. Вот и теперь он мне все уши прожужжал, покажи да покажи.
— Ладно, — сказал я, — покажу. Только ты первым показывай.
— Ага! — усмехнулся Женька. — Какой умник нашелся!
— Не хочешь — не надо. — И я приподнялся, чтобы отнести рисунок Ивану Ивановичу, но Женька придумал, как быть.
— Давай, — сказал он, — отдадим наши рисунки Вовке, он передаст тебе мой, а мне твой. Все по-честному. А?
Так мы и сделали. Гляжу я на Женькин лист. Неплохо нарисовал. Наш дом, ничего не скажешь. Даже отвалившуюся штукатурку на одном углу не забыл.
— Ну как? — спрашивает.
— И ты, — говорит, — молодец. Только вот эта труба короткая получилась. — И раз-раз — подправил мне трубу.
— Ты что же такую длинную нарисовал?
— Сейчас покороче сделаем. — Поболтал он кисточку в воде и принялся смывать трубу сверху.
Получилась какая-то мазня. Я еле на месте усидел.
— Что наделал? — чуть не плачу с досады.
А Женька меня успокаивает:
— Пусть, — говорит, — это будет дым.
— Где ты такой дым видел? — спрашиваю. — Одна грязь.
Женька и сам, вижу, испугался.
— Исправим, — сказал он, помакал кисточку в черной краске и такой тут дым нарисовал, будто вулкан Везувий извергается.
Все сдали давно свои рисунки и ушли. Иван Иванович по-прежнему поедал глазами книгу и не обращал на нас никакого внимания. А у меня от злости даже голос пропал. Гляжу, как Женька старается над моим дымом, и ничего сказать не могу.
— Дым? — переспросил я зловеще.
— Ну погоди, я тебе пожар устрою.
Я схватил кисть, и тут изо всех окон Женькиного дома вырвался огонь.
— Ах, так? — зашипел Женька, и мой дом сразу же покрылся черными кляксами.
Тогда я ткнул кисточкой в какую-то краску, и по Женькиному листу поползла зеленая плесень с красными разводами. Что последовало за этим, я не видел. Мы «работали» исступленно и уже не смотрели друг на друга.
Прозвенел звонок. Оторвался от книги Иван Иванович. Очнулись и мы с Проегоркиным.
— Ну как, — спросил Иван Иванович, — закончили? Давайте рисунки.
Мы молча сидели на своих местах.
— Больше ждать не могу, — сказал Иван Иванович и вышел из-за стола.
Он подошел к Женьке. Взял лист, повертел с разных сторон, спросил:
— Дом, — вздохнул Женька.
Иван Иванович приблизился ко мне, покачал головой.
— Дом, — печально согласился я.
Иван Иванович стоял и все покачивал головой. Потом он вдруг подскочил к столу, распахнул журнал и тут же влепил нам по двойке.
Тихомиров «Чей дом лучше?»
Олег Тихомиров «Чей дом лучше?»
Иван Иванович вошёл в класс и оказал:
Он всегда это произносит в одно слово.
— Сегодня у нас контрольный рисунок. Все принесли кисточки и краски? — Он оглядел притихших ребят и начал объяснять задание: — Каждый будет рисовать свой дом.
— С натуры? — обрадовался кто-то.
— По памяти, — отрезал Иван Иванович. — Кто закончит до звонка, пусть сдаёт работу и уходит. Ну, принимайтесь!
Он сел за стол, раскрыл перед собой книгу.
Урок был последним. Все оживлённо взялись за дело — забулькала в стаканах вода, забегали по бумаге кисточки. И лишь мы с Женькой Проегоркиным всё поглядывали друг на друга и никак не могли начать.
Наконец я не выдержал и спросил:
— Иван Иванович, а нам с Проегоркиным тоже дом рисовать?
Иван Иванович оторвался от книги.
— А как же? — удивился он.
— Так мы с ним в одном доме живём, — пояснил я.
— А-а-а, ну тогда. тогда. что же мне с вами делать? О! Рисуйте свой дом — посмотрим, у кого лучше зрительная память. Только не смотрите друг к другу. — И он снова уткнулся в книжку.
Женька сидел впереди меня через парту. Ко мне он не мог заглядывать, а я и сам не собирался смотреть на его рисунок.
Когда урок подходил к концу и многие уже сдали свои рисунки, Женька обернулся и громко зашептал:
Я не хотел показывать. Если б он какую задачку просил списать или английский — пожалуйста, мне не жаль. Но тут дело другое. Иван Иванович так ведь и сказал — посмотрим, у кого память лучше.
Но он не унимался. Этот Женька Проегоркин просто невозможный человек. Как пристанет, так не отвяжется. Вот и теперь он мне все уши прожужжал: покажи да покажи.
.jpg)
— Ладно, — сказал я, — покажу. Только ты первым показывай.
— Ага! — усмехнулся Женька. — Какой умник нашёлся!
— Не хочешь — не надо. — Ия приподнялся, чтобы отнести рисунок Ивану Ивановичу, но Женька придумал, как быть.
— Давай, — сказал он, — отдадим наши рисунки Вовке, он передаст тебе мой, а мне твой. Всё по- честному. А?
Так мы и сделали. Гляжу я на Женькин лист. Неплохо нарисовал. Наш дом, ничего не скажешь. Даже отвалившуюся штукатурку на одном углу не забыл.
— Ну как? — спрашивает он.
— И ты, — говорит, — молодец. Только вот эта труба короткая получилась. — И раз-раз — подправил мне трубу.
— Ты что же такую длинную нарисовал?
— Сейчас покороче сделаем. — Поболтал он кисточку в воде и принялся смывать трубу сверху.
Получилась какая-то мазня.
Я еле на месте усидел.
— Что наделал? — чуть не плачу с досады.
А Женька меня успокаивает:
— Пусть, — говорит, — это будет дым.
— Где ты такой дым видел? — спрашиваю. — Одна грязь.
Женька и сам, вижу, испугался.
— Исправим, — сказал он, помакал кисточку в чёрной краске и такой тут дым нарисовал, будто вулкан Везувий извергается.
Все сдали давно свои рисунки и ушли. Иван Иванович по-прежнему поедал глазами книгу и не обращал на нас никакого внимания. А у меня от злости даже голос пропал. Гляжу, как Женька старается над моим дымом, и ничего сказать не могу.
— Дым? — переспросил я зловеще.
— Ну погоди, я тебе пожар устрою.
Я схватил кисть, и тут изо всех окон Женькиного дома вырвался огонь.
— Ах, так? — зашипел Женька, и мой дом сразу же покрылся чёрными кляксами.
Тогда я ткнул кисточкой в какую-то краску, и по Женькиному листу поползла зелёная плесень с красными разводами. Что последовало за этим, я не видел. Мы «работали» исступлённо и уже не смотрели друг за другом.
Прозвенел звонок. Оторвался от книги Иван Иванович. Очнулись и мы с Проегоркиным.
— Ну как, — спросил Иван Иванович, — закончили? Давайте рисунки.
Мы молча сидели на своих местах.
— Больше ждать не могу, — сказал Иван Иванович и вышел из-за стола.
Он подошёл к Женьке. Взял лист, повертел с разных сторон, спросил:
— Дом, — вздохнул Женька.
Иван Иванович приблизился ко мне, покачал головой.
— Тоже дом? — спросил он.
— Дом, — печально согласился я.
Иван Иванович стоял и всё покачивал головой. Потом он вдруг подскочил к столу, распахнул журнал и тут же влепил нам по двойке.
ЧЕЙ ДОМ ЛУЧШЕ? (ЧУКОТСКАЯ СКАЗКА)
Пересказ Н. Гессе и З. Задунайской.
Источник
Пришла однажды евражка к ручью воды попить. Смотрит: а на другом берегу, прямо против неё, стоит бурый медведь и тоже воду пьёт.
Здравствуй, медведь, говорит евражка. Как живёшь?
Здравствуй, евражка, отвечает медведь. Не плохо живу, но и не хорошо.
Да берлога у меня тесновата. Спать в ней тепло, а как повернусь, об стены бока обдираю.
А у меня другая беда, говорит евражка. Всем была хороша моя нора, да вот прошёл сильный дождь, размыл землю, великовато стало жилище.
Эх, сказал медведь, нашла на что жаловаться!
Будь у меня берлога попросторней, я бы только радовался.
Так давай поменяемся! говорит евражка. Я тебе отдам свою большую нору, а ты мне тесную берлогу.
Давай! обрадовался медведь. Ты где живёшь?
Вон там, на холме, ответила евражка и показала на кочку на своём берегу. А ты где живёшь?
Тоже на холме, сказал медведь и кивнул на сопку на своём берегу.
Медведь перебрёл через ручей на этот берег, а евражка по камушкам перебралась на тот берег. И пошли они в разные стороны, каждый в своё новое жильё.
Пришла евражка в медвежью берлогу. Огляделась. Пробежала в один конец, пробежала в другой конец, задрала голову вверх посмотрела. Села на задние лапки и заплакала:
Что я буду делать в такой огромной пещере? Лисица прибежит съест меня, ворон залетит заклюёт меня! Некуда спрятаться, и от ветра негде укрыться!
Плакала, плакала евражка, вдруг слышит топает. Это медведь явился.
Евражка быстро вытерла слезы и говорит:
Да вот, отвечает медведь, не могу я втиснуться в твою норку. И лапами вперёд пробовал, и хвостом вперёд, и боком всё никак не влезть!
Носом вперёд надо лезть, говорит евражка.
И нос совал не лезет.
Ну, уж этого быть не может! обиделась евражка. вся помещаюсь в норе, и ещё много места остаётся. я с твоим носом померяюсь.
Улеглась евражка на носу медведя. Потом сказала:
Подумать только, какая я, оказывается, маленькая! Никогда этого раньше не замечала. Медведь сказал:
Подумать только, какой я, оказывается, большой! Никогда этого раньше не замечал. Что же теперь делать?
Давай опять меняться, предложила евражка.
Давай! обрадовался медведь.
Он остался в своей берлоге на сопке. А евражка побежала в свою норку под кочкой.
И оба были очень довольны. Никогда больше на своё жильё не жаловались.
Сказка «Всяк Кулик свое болото хвалит» (по мотивам творчества В. Бианки «Чей дом лучше?»)
Снежана Киунова
Сказка «Всяк Кулик свое болото хвалит» (по мотивам творчества В. Бианки «Чей дом лучше?»)
Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение
Сказка «Всяк Кулик свое болото хвалит»
(по мотивам творчества В. Бианки
«Чей дом лучше?»)
Тут птичка Зуек возмущенно захлопала крыльями и давай расхваливать свой дом. Что яички она откладывает в теплый песочек, нагретый солнышком, и огораживает камешками. А в ласточкиных норах даже солнышко не видно. Не мог спокойно слушать эти споры лесной голубь Витютень. Ведь он совершенно был уверен, что его-то хата самая лучшая из прутиков на дереве. Сверху все видно как на ладони. А рядом с этим птичьим базаром стояла самая высокая береза, а на березе той жила Иволга в своем гнезде. Ни как не могла Иволга промолчать и закричала, перебивая всех. Все птицы, обитатели леса услышали, как хвалит свой дом Иволга.
Весит на березовой ветке легкий домик, такой уютный и похож на розу, сделанный из тонких листьев серой бумаги. К великому счастью Чёлеге, вся эта птичья суета происходила не далеко от её озера. Она все прекрасно слышала. Чуть не захлебнулась от возмущения. Закричала на всё озеро, нахваливая свой дом, расположенный на островке из листьев. Домик у неё плывёт туда, куда ветер подует. Вот это счастье! Все птицы были увлечены спором, каждая нахваливала свой дом. Вот уже солнце зашло за горизонт, а они все не могли успокоиться. Наверно они бы давно разлетелись по своим прекрасным любимым домам, если бы знали, что их всё это время слушает рыбка-колюшка по прозвищу Остропёр.
Её разбудил птичий переполох. Она подплыла к самому краю берега и всё прекрасно слышала. То и дело у рыбы вставали торчком все её пять колючек. Она могла бы больно уколоть любую из этих спорящих птиц. Но ничего не сказала рыбка колюшка, устала слушать и уплыла в свой крепкий дом на самом дне, построенный из крепких бревнышек, с круглой крышей и двумя дверями, как маленькая муфта. Дырки между брёвнышками затыканы мохом. Сладко спится в любую ночь только в своем доме, подумала она и уснула.
Сказка «Новоселье в лесу» Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение детский сад № 55 Муз. руководитель Даманина Светлана.
