Домик в лесу
Домик в лесу (рассказ)
Уже начинало смеркаться. Еле волоча от усталости ноги и отбиваясь от несметного количества комаров, я поднялся на возвышенность и огляделся. В полумгле уходящего дня всюду виднелся лес и лес, и только очень далеко впереди из-за деревьев что-то синело – не то вода, не то дымка тумана над лесным болотом.
Медвежата и в лодке затеяли борьбу. Они возились до тех пор, пока не свалились в воду. Фыркая и отряхиваясь, оба выскочили на берег и продолжали свою игру.
Не знаю, сколько времени длилось это необычайное зрелище – может, час, а может, и больше. Наконец медвежья семья убралась обратно в лес.
– Ну что, поглядели моих гостей? Хороши? – весело спросил Павел Сергеевич.
– Очень хороши. Неужели они не первый раз сюда приходят?
– Нет, очень часто, почти каждое утро. Я как сварю уху, бульон отцежу, а всю вываренную рыбу на бережку оставляю. Это им угощение. Первый раз медведица ещё в начале лета ко мне в гости пришла – видно, рыбу учуяла. С тех пор и навещает. Я и медвежат рыбой в лодку заманил. Начал туда класть, вот они лазить и повадились. А какие зарисовки я с этого медвежьего семейства сделал! Хотите поглядеть?
Я с радостью согласился.
Мы быстро оделись и выбрались из-под полога.
Домик состоял из одной комнаты. Под окном находился чисто выструганный стол, заваленный кусками холста, кистями, красками и разными рыболовными принадлежностями. В углу виднелись удочки, спиннинг, подса́чек. Вообще сразу чувствовалось, что в этом домике живёт рыболов и художник.
– Ну, вот плоды моих трудов, – шутливо сказал Павел Сергеевич, подходя к столу, и начал показывать мне свою работу. Это были небольшие, незаконченные наброски.
Павел Сергеевич осторожно, с любовью брал их один за другим и ставил к стене. И передо мной начала раскрываться жизнь лесных обитателей карельской тайги. Тут были и знакомые мне медвежата – на залитой солнцем полянке, и лосиха с лосёнком, бродившие по моховому болоту, и лисье семейство у своей норы, и зайцы, и множество различных птиц – тетерева, глухари, рябчики… Звери и птицы, как живые, то, чутко насторожившись, глядели на меня, то мирно разгуливали среди зелёных кустов.
А какие чудесные уголки природы! Вот горный поток несётся среди серых гранитных скал и вдруг разливается в небольшой водоём…
– Здесь я форелей всегда ловлю, – говорит Павел Сергеевич. – А это Онежское озеро, когда выплываешь из залива. – И он показывает небольшой этюд: вода, солнце, лесистые берега, и у самого берега возле камышей – две гагары.
Как всё это живо и как знакомо! Словно сам бродил по глухой тайге, а потом выбрался на широкий водный простор Онеги.
Я пересмотрел все этюды. Каждый из них был хорош по-своему, и в каждом было что-то новое, своё, а главное – чувствовалась душа самого художника, горячо любящего этот суровый лесной край.
– Очень, очень хорошо! – сказал я, когда мы пересмотрели всё. – Счастливец, вам можно и не охотиться. Всё равно повезёте домой такие трофеи, которые нам, охотникам, и не снятся.
Павел Сергеевич улыбнулся:
– Да, карандаш и кисть мне вполне заменяют ружьё. И, кажется, ни я, ни дичь от этого не в убытке.
Мы вышли из домика. Было утро. Солнце только ещё поднялось, и лёгкий ночной туман розовым облаком плыл над тайгой.
Разведя костёр, мы напились чаю, и Павел Сергеевич подробно объяснил мне обратную дорогу к дому.
– Приходите ещё! – сказал он на прощание, когда я уже поднимался на холм.
Я обернулся. Весь домик был виден как на ладони, а перед ним – полянка, залив и дальше лес, лес до самого горизонта.
– Обязательно приду! – ответил я и спустился с холма в лесную чащу.
Домик в лесу — Георгий Скребицкий
Домик в лесу (рассказ)
Уже начинало смеркаться. Еле волоча от усталости ноги и отбиваясь от несметного количества комаров, я поднялся на возвышенность и огляделся. В полумгле уходящего дня всюду виднелся лес и лес, и только очень далеко впереди из-за деревьев что-то синело – не то вода, не то дымка тумана над лесным болотом.
Медвежата и в лодке затеяли борьбу. Они возились до тех пор, пока не свалились в воду. Фыркая и отряхиваясь, оба выскочили на берег и продолжали свою игру.
Не знаю, сколько времени длилось это необычайное зрелище – может, час, а может, и больше. Наконец медвежья семья убралась обратно в лес.
– Ну что, поглядели моих гостей? Хороши? – весело спросил Павел Сергеевич.
– Очень хороши. Неужели они не первый раз сюда приходят?
– Нет, очень часто, почти каждое утро. Я как сварю уху, бульон отцежу, а всю вываренную рыбу на бережку оставляю. Это им угощение. Первый раз медведица ещё в начале лета ко мне в гости пришла – видно, рыбу учуяла. С тех пор и навещает. Я и медвежат рыбой в лодку заманил. Начал туда класть, вот они лазить и повадились. А какие зарисовки я с этого медвежьего семейства сделал! Хотите поглядеть?
Я с радостью согласился.
Мы быстро оделись и выбрались из-под полога.
Домик состоял из одной комнаты. Под окном находился чисто выструганный стол, заваленный кусками холста, кистями, красками и разными рыболовными принадлежностями. В углу виднелись удочки, спиннинг, подса́чек. Вообще сразу чувствовалось, что в этом домике живёт рыболов и художник.
– Ну, вот плоды моих трудов, – шутливо сказал Павел Сергеевич, подходя к столу, и начал показывать мне свою работу. Это были небольшие, незаконченные наброски.
Павел Сергеевич осторожно, с любовью брал их один за другим и ставил к стене. И передо мной начала раскрываться жизнь лесных обитателей карельской тайги. Тут были и знакомые мне медвежата – на залитой солнцем полянке, и лосиха с лосёнком, бродившие по моховому болоту, и лисье семейство у своей норы, и зайцы, и множество различных птиц – тетерева, глухари, рябчики… Звери и птицы, как живые, то, чутко насторожившись, глядели на меня, то мирно разгуливали среди зелёных кустов.
А какие чудесные уголки природы! Вот горный поток несётся среди серых гранитных скал и вдруг разливается в небольшой водоём…
– Здесь я форелей всегда ловлю, – говорит Павел Сергеевич. – А это Онежское озеро, когда выплываешь из залива. – И он показывает небольшой этюд: вода, солнце, лесистые берега, и у самого берега возле камышей – две гагары.
Как всё это живо и как знакомо! Словно сам бродил по глухой тайге, а потом выбрался на широкий водный простор Онеги.
Я пересмотрел все этюды. Каждый из них был хорош по-своему, и в каждом было что-то новое, своё, а главное – чувствовалась душа самого художника, горячо любящего этот суровый лесной край.
– Очень, очень хорошо! – сказал я, когда мы пересмотрели всё. – Счастливец, вам можно и не охотиться. Всё равно повезёте домой такие трофеи, которые нам, охотникам, и не снятся.
Павел Сергеевич улыбнулся:
– Да, карандаш и кисть мне вполне заменяют ружьё. И, кажется, ни я, ни дичь от этого не в убытке.
Мы вышли из домика. Было утро. Солнце только ещё поднялось, и лёгкий ночной туман розовым облаком плыл над тайгой.
Разведя костёр, мы напились чаю, и Павел Сергеевич подробно объяснил мне обратную дорогу к дому.
– Приходите ещё! – сказал он на прощание, когда я уже поднимался на холм.
Я обернулся. Весь домик был виден как на ладони, а перед ним – полянка, залив и дальше лес, лес до самого горизонта.
– Обязательно приду! – ответил я и спустился с холма в лесную чащу.
Домик в лесу
Краткое содержание сказки «Домик в лесу»:
Ж ил в маленькой избушке у самого леса бедный дровосек с женой и тремя дочерьми.
Однажды утром пошёл он, как всегда, на работу и сказал жене:
– Пусть старшая дочка принесёт мне позавтракать в лес, а то я не успею к вечеру управиться с работой. А чтобы она не заблудилась, я возьму с собой мешочек проса и буду сыпать зёрна по дороге.
И вот, когда солнце стояло уже высоко над лесом, взяла старшая дочка горшочек с супом и пошла. Но воробьи, жаворонки, зяблики, чёрные дрозды да чижи давно уж склевали всё просо, и девушка так и не нашла дороги. Пришлось ей идти наудачу, и она бродила по лесу до самой ночи. А когда село солнце и зашумели во мраке деревья да заухали совы, девушке стало очень страшно. И вдруг сквозь ветви деревьев она увидела вдали свет.
«Там живут люди, и они, наверное, дадут мне переночевать в своём доме”, подумала она и пошла на свет. Вскоре она увидела домик с освещёнными окнами и постучалась. Хриплый голос ответил ей из домика:
Девушка вошла в тёмные сени и постучалась в дверь комнаты.
– Да входите же! – крикнул тот же голос.
Она открыла дверь и увидела седого как лунь старика. Старик сидел у стола. Он подпёр голову обеими руками, а его белая как снег борода лежала на столе и спускалась почти до самого пола. А возле печки лежали петушок, курочка и пёстрая коровка. Девушка рассказала старику о своей беде и попросила переночевать. Тогда старик спросил животных:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
– Дукс, – отвечали животные.
И это, наверно, значило: «Мы согласны”.
– У нас здесь всего много, – сказал тогда старик. – Ступай-ка на кухню и приготовь нам ужин.
И правда, девушка нашла в кухне много всяких запасов и приготовила вкусный ужин. Она поставила на стол полную миску, села рядом со стариком и принялась уплетать за обе щеки. А о животных она даже и не подумала! Девушка наелась досыта и сказала:
– А теперь я очень устала и хочу спать. Где моя постель?
Но животные ответили ей в один голос:
С ним пила ты, с ним и ела,
Ты на нас и не глядела,
Не хотела нам помочь.
Будешь помнить эту ночь!
– Иди наверх, – сказал старик, – там ты увидишь комнату с постелью.
Девушка поднялась наверх, нашла постель и улеглась спать.
Только она уснула, вошёл старик со свечой. Подошёл он к девушке, заглянул ей в лицо и покачал головой.
Девушка спала крепким сном. Тогда старик открыл под её кроватью потайной ход, и кровать провалилась в подвал.
А дровосек пришёл домой уже поздним вечером и принялся бранить жену за то, что она заставила его целый день голодать.
– Я не виновата, – отвечала жена: – наша старшая дочка понесла тебе завтрак, да, видно, заблудилась. Утром придёт, наверное.
На другой день отец поднялся ещё до рассвета и велел, чтобы на этот раз средняя дочь принесла ему в лес завтрак.
– Я возьму с собой мешочек чечевицы, – сказал он: – она крупнее проса и её легче заметить. Вот дочка и не заблудится.
В полдень вторая дочка понесла завтрак отцу. Но и она не нашла по дороге ни одной чечевички: опять всё птицы склевали.
Девушка проблуждала по лесу до самой ночи. Потом, как и первая сестра, она пришла к лесному домику и постучалась. А когда вошла, попросила ночлега и чего-нибудь покушать. Старик с белой бородой опять спросил своих животных:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
И те опять ответили:
И всё случилось так же, как и со старшей сестрой. Девушка сготовила хороший ужин, поела и попила со стариком, а о животных и не подумала. И когда спросила, где бы ей лечь спать, они ответили:
– С ним пила ты, с ним и ела,
Ты на нас и не глядела,
Не хотела нам помочь.
Будешь помнить эту ночь!
Ночью, когда девушка крепко заснула, пришёл старик, поглядел на неё, покачал головой, да и опустил её в подвал.
На третье утро дровосек сказал жене:
– Пришли мне сегодня завтрак с нашей младшей дочкой. Она всегда была хорошей и послушной девочкой, не то что её сестрицы-непоседы. И, уж конечно, не будет бродить, как они, вокруг да около, а сразу найдёт правильный путь.
А матери очень не хотелось отпускать девушку.
– Неужели мне придётся потерять и мою самую любимую дочку? – сказала она.
– Не тревожься, – отвечал муж: – она у нас такая умница да разумница, никогда не собьётся с дороги. Да к тому же я на этот раз буду сыпать горох, а он крупнее чечевицы, и она не заблудится.
И вот младшая дочка с корзиночкой на руке пошла в лес. Но лесные голуби уже поклевали весь горох, и она не знала, куда ей итти. Девушка очень беспокоилась о том, что бедный её батюшка опять останется голодным, а добрая матушка будет горевать о своей любимице. Когда совсем стемнело, она увидела свет в лесу и пришла к лесному домику.
– Не можете ли вы приютить меня на ночь? – вежливо спросила она старика.
И седой старик опять обратился к своим животным:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
Девушка подошла к печке, где лежали животные, ласково погладила петушка и курочку и почесала коровке между ушами. А когда старик велел ей приготовить ужин и миска вкусного супа уже стояла на столе, девушка воскликнула:
– Разве я могу есть, когда у бедных животных нет ничего! Надо сначала о них позаботиться, ведь на дворе полно всякой всячины.
Она пошла и принесла петушку и курочке ячменю, а коровке – большую охапку душистого сена.
– Кушайте на здоровье, милые мои, – сказала она, – а попить захочется, будет вам и свежая водичка.
И она принесла полное ведро воды.
Петушок и курочка сейчас же вскочили на край ведра, опустили в воду клювики, а лотом подняли их вверх – так ведь все птицы пьют. Пёстрая коровка тоже вдоволь напилась.
Когда животные наелись досыта, девушка села за стол и поела, что оставил ей старик от ужина. Вскоре петушок и курочка спрятали свои головки под крылышки, а пёстрая коровка задремала. Тогда девушка сказала:
– А не пора ли нам спать?
И все животные ответили:
Ты не стала есть без нас,
Ты заботилась о нас,
Ты ко всем была добра,
Спи спокойно до утра.
Девушка приготовила сначала постель старику: взбила пуховые перины и постелила чистое бельё. А потом пошла наверх, легла в свою постель и спокойно уснула.
Вдруг в полночь девушка проснулась от страшного шума. Весь домик шатался и скрипел; дверь распахнулась и с грохотом ударялась о стену. Балки так трещали, будто кто-то их ломал и растаскивал. Казалось, вот-вот обвалится крыша и рухнет весь дом. Но вскоре всё затихло. Девушка успокоилась и опять заснула крепким сном.
А утром её разбудило яркое солнышко. И только открыла она глаза, смотрит – что такое? Вместо маленькой комнатки – огромный зал; всё вокруг блестит и сверкает. А сама она лежит на роскошной постели под красным бархатным одеялом, и под стулом возле постели стоят две вышитые драгоценными камнями туфельки. Сначала она подумала, что это сон, но тут в комнату вошли трое нарядных слуг и спросили, что ей будет угодно приказать им.
– Уйдите, уйдите! – сказала девушка. – Я сейчас встану, накормлю петушка и курочку да пёструю коровку.
Она думала, что старик уже давно проснулся, но вместо старика увидела совсем незнакомого юношу. И он сказал ей:
– Злая колдунья превратила меня в старика, а верных слуг моих – в животных. И мы могли освободиться от её колдовства только тогда, когда к нам придёт девушка, добрая и ласковая не только с людьми, но и с животными. Эта девушка – ты. И вот сегодня ночью пришёл конец власти колдуньи. А ты в награду за свою доброту будешь теперь хозяйкой этого дома и всех его богатств.
Братья Гримм — Домик в лесу: Сказка
Жил в маленькой избушке у самого леса бедный дровосек с женой и тремя дочерьми.
Однажды утром пошёл он, как всегда, на работу и сказал жене:
– Пусть старшая дочка принесёт мне позавтракать в лес, а то я не успею к вечеру управиться с работой. А чтобы она не заблудилась, я возьму с собой мешочек проса и буду сыпать зёрна по дороге.
И вот, когда солнце стояло уже высоко над лесом, взяла старшая дочка горшочек с супом и пошла. Но воробьи, жаворонки, зяблики, чёрные дрозды да чижи давно уж склевали всё просо, и девушка так и не нашла дороги. Пришлось ей идти наудачу, и она бродила по лесу до самой ночи. А когда село солнце и зашумели во мраке деревья да заухали совы, девушке стало очень страшно. И вдруг сквозь ветви деревьев она увидела вдали свет.
“Там живут люди, и они, наверное, дадут мне переночевать в своём доме”, подумала она и пошла на свет. Вскоре она увидела домик с освещёнными окнами и постучалась. Хриплый голос ответил ей из домика:
Девушка вошла в тёмные сени и постучалась в дверь комнаты.
– Да входите же! – крикнул тот же голос.
Она открыла дверь и увидела седого как лунь старика. Старик сидел у стола. Он подпёр голову обеими руками, а его белая как снег борода лежала на столе и спускалась почти до самого пола. А возле печки лежали петушок, курочка и пёстрая коровка. Девушка рассказала старику о своей беде и попросила переночевать. Тогда старик спросил животных:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
– Дукс, – отвечали животные.
И это, наверно, значило: “Мы согласны”.
– У нас здесь всего много, – сказал тогда старик. – Ступай-ка на кухню и приготовь нам ужин.
И правда, девушка нашла в кухне много всяких запасов и приготовила вкусный ужин. Она поставила на стол полную миску, села рядом со стариком и принялась уплетать за обе щеки. А о животных она даже и не подумала! Девушка наелась досыта и сказала:
– А теперь я очень устала и хочу спать. Где моя постель?
Но животные ответили ей в один голос:
С ним пила ты, с ним и ела,
Ты на нас и не глядела,
Не хотела нам помочь.
Будешь помнить эту ночь!
– Иди наверх, – сказал старик, – там ты увидишь комнату с постелью.
Девушка поднялась наверх, нашла постель и улеглась спать.
Только она уснула, вошёл старик со свечой. Подошёл он к девушке, заглянул ей в лицо и покачал головой.
Девушка спала крепким сном. Тогда старик открыл под её кроватью потайной ход, и кровать провалилась в подвал.
А дровосек пришёл домой уже поздним вечером и принялся бранить жену за то, что она заставила его целый день голодать.
– Я не виновата, – отвечала жена: – наша старшая дочка понесла тебе завтрак, да, видно, заблудилась. Утром придёт, наверное.
На другой день отец поднялся ещё до рассвета и велел, чтобы на этот раз средняя дочь принесла ему в лес завтрак.
– Я возьму с собой мешочек чечевицы, – сказал он: – она крупнее проса и её легче заметить. Вот дочка и не заблудится.
В полдень вторая дочка понесла завтрак отцу. Но и она не нашла по дороге ни одной чечевички: опять всё птицы склевали.
Девушка проблуждала по лесу до самой ночи. Потом, как и первая сестра, она пришла к лесному домику и постучалась. А когда вошла, попросила ночлега и чего-нибудь покушать. Старик с белой бородой опять спросил своих животных:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
И те опять ответили:
И всё случилось так же, как и со старшей сестрой. Девушка сготовила хороший ужин, поела и попила со стариком, а о животных и не подумала. И когда спросила, где бы ей лечь спать, они ответили:
– С ним пила ты, с ним и ела,
Ты на нас и не глядела,
Не хотела нам помочь.
Будешь помнить эту ночь!
Ночью, когда девушка крепко заснула, пришёл старик, поглядел на неё, покачал головой, да и опустил её в подвал.
На третье утро дровосек сказал жене:
– Пришли мне сегодня завтрак с нашей младшей дочкой. Она всегда была хорошей и послушной девочкой, не то что её сестрицы-непоседы. И, уж конечно, не будет бродить, как они, вокруг да около, а сразу найдёт правильный путь.
А матери очень не хотелось отпускать девушку.
– Неужели мне придётся потерять и мою самую любимую дочку? – сказала она.
– Не тревожься, – отвечал муж: – она у нас такая умница да разумница, никогда не собьётся с дороги. Да к тому же я на этот раз буду сыпать горох, а он крупнее чечевицы, и она не заблудится.
И вот младшая дочка с корзиночкой на руке пошла в лес. Но лесные голуби уже поклевали весь горох, и она не знала, куда ей итти. Девушка очень беспокоилась о том, что бедный её батюшка опять останется голодным, а добрая матушка будет горевать о своей любимице. Когда совсем стемнело, она увидела свет в лесу и пришла к лесному домику.
– Не можете ли вы приютить меня на ночь? – вежливо спросила она старика.
И седой старик опять обратился к своим животным:
И ты, Петенька, мой свет,
Что вы скажете в ответ?
Девушка подошла к печке, где лежали животные, ласково погладила петушка и курочку и почесала коровке между ушами. А когда старик велел ей приготовить ужин и миска вкусного супа уже стояла на столе, девушка воскликнула:
– Разве я могу есть, когда у бедных животных нет ничего! Надо сначала о них позаботиться, ведь на дворе полно всякой всячины.
Она пошла и принесла петушку и курочке ячменю, а коровке – большую охапку душистого сена.
– Кушайте на здоровье, милые мои, – сказала она, – а попить захочется, будет вам и свежая водичка.
И она принесла полное ведро воды.
Петушок и курочка сейчас же вскочили на край ведра, опустили в воду клювики, а лотом подняли их вверх – так ведь все птицы пьют. Пёстрая коровка тоже вдоволь напилась.
Когда животные наелись досыта, девушка села за стол и поела, что оставил ей старик от ужина. Вскоре петушок и курочка спрятали свои головки под крылышки, а пёстрая коровка задремала. Тогда девушка сказала:
– А не пора ли нам спать?
И все животные ответили:
Ты не стала есть без нас,
Ты заботилась о нас,
Ты ко всем была добра,
Спи спокойно до утра.
Девушка приготовила сначала постель старику: взбила пуховые перины и постелила чистое бельё. А потом пошла наверх, легла в свою постель и спокойно уснула.
Вдруг в полночь девушка проснулась от страшного шума. Весь домик шатался и скрипел; дверь распахнулась и с грохотом ударялась о стену. Балки так трещали, будто кто-то их ломал и растаскивал. Казалось, вот-вот обвалится крыша и рухнет весь дом. Но вскоре всё затихло. Девушка успокоилась и опять заснула крепким сном.
А утром её разбудило яркое солнышко. И только открыла она глаза, смотрит – что такое? Вместо маленькой комнатки – огромный зал; всё вокруг блестит и сверкает. А сама она лежит на роскошной постели под красным бархатным одеялом, и под стулом возле постели стоят две вышитые драгоценными камнями туфельки. Сначала она подумала, что это сон, но тут в комнату вошли трое нарядных слуг и спросили, что ей будет угодно приказать им.
– Уйдите, уйдите! – сказала девушка. – Я сейчас встану, накормлю петушка и курочку да пёструю коровку.
Она думала, что старик уже давно проснулся, но вместо старика увидела совсем незнакомого юношу. И он сказал ей:
– Злая колдунья превратила меня в старика, а верных слуг моих – в животных. И мы могли освободиться от её колдовства только тогда, когда к нам придёт девушка, добрая и ласковая не только с людьми, но и с животными. Эта девушка – ты. И вот сегодня ночью пришёл конец власти колдуньи. А ты в награду за свою доброту будешь теперь хозяйкой этого дома и всех его богатств.
Домик в лесу
Уже начинало смеркаться. Еле волоча от усталости ноги и отбиваясь от несметного количества комаров, я поднялся на возвышенность и огляделся. В полумгле уходящего дня всюду виднелся лес и лес, и только очень далеко впереди из-за деревьев что-то синело – не то вода, не то дымка тумана над лесным болотом.
Местность была совсем незнакомая. А ведь карельская тайга – это не шутка. Можно пройти по ней десятки километров, не встретив ни души. Можно забраться в такие лесные топи, что обратно и не выберешься. А я, как на грех, на этот раз не взял с собой ни еды, ни спичек и, главное, не захватил компаса. Вышел утром побродить немного за деревней по лесу, да сам и не заметил, как заблудился.
Я ругал себя за такую неосторожность, но что же теперь делать? Идти по тайге среди бурелома и страшных болотных топей, идти неизвестно куда или ночевать прямо в лесу, без огня, без еды, в этом комарином аду? Нет, ночевать здесь невозможно.
«Пойду, пока хватит сил, – решил я. – Пойду туда, где синеет вода или туман. Может, там озеро и я выберусь к какому-нибудь жилью».
Вновь спустившись с возвышенности и стараясь не потерять взятого направления, я пошёл вперёд.
Кругом был сосновый заболоченный лес. Ноги тонули в толстом покрове мха, как в глубоком снегу, поминутно натыкались то на кочки, то на остатки сгнивших деревьев. С каждой минутой становилось всё темнее и темнее. Потянуло вечерней сыростью, сильнее запахло багульником и другими болотными травами. Надвигалась глухая таёжная ночь. Привычные звуки дня сменились таинственными шорохами ночи.
Я – старый охотник, не раз ночевал в лесу, а главное, со мною надёжный спутник – ружьё. Чего же бояться? Но, признаюсь, в этот раз мне становилось всё более и более жутко. Одно дело – ночлег у костра, в знакомом лесу, а другое дело – ночёвка в глухой тайге, без огня, без еды… и это томящее чувство, что ты заблудился.
Я шёл наугад, то спотыкаясь о корни, то вновь неслышно ступая по мягкому моховому покрову. Кругом было совсем тихо. Ни один звук не нарушал покоя бесконечных лесных просторов.
От этой мертвящей тишины становилось ещё тоскливее и тревожнее. Казалось, кто-то страшный затаился в болотистых топях и вот-вот сейчас выскочит из них с диким, зловещим криком.
Настораживаясь от малейшего шороха и держа наготове ружьё, я вошёл в окраину болота.
Неожиданно раздался громкий треск валежника. Я невольно вскинул ружьё. Прочь от меня стремительно понёсся кто-то большой, тяжёлый. Было слышно, как под ним с треском ломались сухие сучья.
Я перевёл дух и опустил ружьё. Да это же лось, безобидный гигант таёжных лесов! Вот он уже мчится где-то далеко, его еле слышно. И вновь всё смолкает, погружается в тишину.
Я совсем потерял в темноте направление, по которому вначале шёл. Потерял и всякую надежду куда-нибудь добраться. Шёл с одной только мыслью: во что бы то ни стало выбраться из этой мрачной, заболоченной низины на какую-нибудь возвышенность, а там лечь под дерево, укутать голову курткой от комаров и ждать рассвета.
От сильной усталости мне даже не хотелось есть. Только бы поскорее лечь, отдохнуть, никуда больше не идти и ни о чём не думать.
Но вот впереди что-то темнеет – должно быть лесной холм. Собрав остаток сил, я взобрался на него и чуть не вскрикнул от радости. Внизу, за холмом, ярко светил огонёк.
Забыв об усталости, я почти бегом спустился с холма и, пробравшись через колючие кусты можжевельника, вышел на поляну.
На краю её, под старыми соснами, виднелся маленький домик – наверное промысловая избушка или сторожка лесника. А перед домиком ярко горел костёр. Как только я показался на поляне, от костра поднялась высокая фигура человека.
– Здравствуйте! Можно у вас переночевать?
– Конечно, можно, – ответил рослый человек в какой-то странной широкополой шляпе.
Он внимательно оглядел меня:
– Вы что – охотник, наверное?
– Да, охотник из Заонежья. Заблудился немного. – Я назвал свою деревню.
– Ого, и занесло же вас в такую даль! Это километров тридцать отсюда будет. Измучились? Хотите поесть? Сейчас уха и чай поспеют. Отдыхайте пока.
Я поблагодарил и совсем без сил опустился рядом с костром.
В него было набросано много сосновых шишек, и их едкий дым разгонял комаров.
Вот когда я наконец вздохнул от всего сердца! До чего же хорош костёр в лесу, когда доберёшься до него после долгих, томительных скитаний… Сколько тепла и жизни в этих перебегающих золотых огоньках. А как уютно, хорошо бурлит, закипая, чайник, будто напевает песню об отдыхе после далёкого, трудного пути.
Мой новый знакомец отошёл от костра и скрылся в домике.
Я огляделся кругом. Огонь мешал рассмотреть, что находится за поляной. С одной стороны, прямо за домиком, слабо виднелся лес, а с другой стороны поляна словно обрывалась куда-то в темноту, и оттуда слышался лёгкий монотонный плеск волн. Наверное, там было озеро или река.
Хозяин вышел из домика, неся деревянную миску, ложки и хлеб.
– Ну, давайте закусим, – пригласил он, наливая из котелка в миску дымящуюся уху.
Кажется, никогда в жизни не ел я такой чудесной ухи и не пил такого душистого чая с малиной.
– Кушайте, кушайте, не стесняйтесь, у нас этой ягоды про́пасть по гарям растёт, – говорил мне хозяин, пододвигая кузовок, доверху наполненный крупными спелыми ягодами. – Здорово вам повезло, что сюда забрели, а то могли бы в этих лесах проплутать. Вы что же, нездешний, верно?
Я рассказал, что приехал сюда на лето из Москвы.
– А вы здешний? Это ваш домик? – в свою очередь спросил я у него.
– Нет, я тоже из Москвы. Я художник, зовут меня Павел Сергеевич, – представился мой собеседник. – Вот уж никак не думал здесь, в тайге, москвича встретить! – засмеялся он. – Я-то в Карелии не первый год, третье лето провожу. Так мне, знаете, этот край по душе пришёлся, будто век тут прожил. У меня в Петрозаводске и лодка своя есть. Как приезжаю из Москвы, сейчас все пожитки в лодку – и поплыву. Сперва по озеру, а потом по этому заливу. Он ведь прямо в Онегу выходит. Первый раз я случайно сюда заплыл. У меня палатка с собой была, в ней и жил. А потом на ту хижину наткнулся и обосновался в ней.
– Что же это за хижина?
– Кто её знает! Верно, когда-нибудь лесная сторожка была или рыбачья избушка. Только никто здесь не бывает. Может, охотники зимой заходят. А вот летом я здесь живу, пишу этюды да рыбку ловлю.
– А вы не охотник? – спросил я его.
– Ну, значит, так и договорились. А теперь идёмте спать, – пригласил меня хозяин.
Мы вошли в домик. Павел Сергеевич засветил электрический фонарь и направил его в угол. Там я увидел широкие нары, завешенные пологом от комаров.
Мы забрались под полог, разделись и улеглись на мягкой постели из толстого слоя мха, укрытого чистой простынёй. Подушки были тоже набиты мхом. От этой постели и от всей хижины удивительно хорошо пахло лесной свежестью. Окно и дверь были открыты настежь. Под пологом было прохладно и совсем не кусали комары. С зловещим завыванием носились они во-круг нас, но достать никак не могли, сколько ни пытались.
– Посмотрите-ка, что делается, – сказал Павел Сергеевич, вновь зажигая фонарик и направляя его на полог.
Я взглянул на освещённый круг прозрачной материи, и мне сделалось жутко: вся она казалась живой от сплошной массы облепивших её снаружи комаров. «Без полога за ночь нас совсем бы съели. Какое счастье, что я набрёл на эту лесную избушку!»
– Ну, а теперь послушаем, что говорит Москва, да и спать, – сказал Павел Сергеевич, доставая из угла полога маленький детекторный приёмник и наушники.
– Как, у вас и радио есть? – удивился я.
– А то как же! Газет здесь нет – надо же знать, что на свете делается. Да и хорошую музыку неплохо послушать. Как-то на днях Чайковского передавали, концерт для скрипки. Я положил наушники рядом на подушку и весь вечер слушал. Чудесно! Вы только представьте себе: кругом тайга, сосны шумят, озеро плещется – и тут же скрипка поёт… Знаете, слушаю, и кажется мне, что это вовсе не скрипка, а ветер – сама тайга поёт… Так хорошо – всю ночь бы не отрываясь слушал! – Павел Сергеевич достал папиросу и закурил. – А на будущий год обязательно привезу сюда маленькую динамку, установлю на потоке и проведу себе в домик электричество. Тогда и осенью здесь подольше оставаться можно, до самого ледостава. Буду писать тайгу в осеннем уборе.
Павел Сергеевич настроил радио и положил наушники между нами на подушку. Слышно было прекрасно, но я так устал, что ничего уже не мог слушать. Я повернулся к стене и заснул как убитый.
Проснулся я оттого, что кто-то легонько тряс меня за плечо.
– Привстаньте потише, – шептал Павел Сергеевич. – Поглядите на моих гостей.
Край полога был приподнят, и я выглянул из-за него. Уже совсем рассвело. В раскрытую настежь дверь была видна полянка и за ней неширокий лесной затон. У самого берега покачивалась привязанная лодка.
Но что это? На берегу возле лодки, как у себя дома, разгуливала семья медведей: медведица и два уже подросших медвежонка. Они что-то подбирали с земли и ели.
Я смотрел на них, боясь шевельнуться, боясь неосторожным движением спугнуть этих чутких лесных зверей, так доверчиво подошедших к самому жилью человека.
А медведи всё продолжали свой утренний завтрак. Потом, видимо наевшись, медвежата начали возню. Они кувыркались и боролись друг с другом. Вдруг один из медвежат подбежал к берегу и мигом залез в лодку. Второй сейчас же последовал его примеру. Медвежата поместились в лодке и принялись её раскачивать. А старая медведица уселась тут же на бережок и следила за детворой.
Медвежата и в лодке затеяли борьбу. Они возились до тех пор, пока не свалились в воду. Фыркая и отряхиваясь, оба выскочили на берег и продолжали свою игру.
Не знаю, сколько времени длилось это необычайное зрелище – может, час, а может, и больше. Наконец медвежья семья убралась обратно в лес.
– Ну что, поглядели моих гостей? Хороши? – весело спросил Павел Сергеевич.
– Очень хороши. Неужели они не первый раз сюда приходят?
– Нет, очень часто, почти каждое утро. Я как сварю уху, бульон отцежу, а всю вываренную рыбу на бережку оставляю. Это им угощение. Первый раз медведица ещё в начале лета ко мне в гости пришла – видно, рыбу учуяла. С тех пор и навещает. Я и медвежат рыбой в лодку заманил. Начал туда класть, вот они лазить и повадились. А какие зарисовки я с этого медвежьего семейства сделал! Хотите поглядеть?
Я с радостью согласился.
Мы быстро оделись и выбрались из-под полога.
Домик состоял из одной комнаты. Под окном находился чисто выструганный стол, заваленный кусками холста, кистями, красками и разными рыболовными принадлежностями. В углу виднелись удочки, спиннинг, подса́чек. Вообще сразу чувствовалось, что в этом домике живёт рыболов и художник.
– Ну, вот плоды моих трудов, – шутливо сказал Павел Сергеевич, подходя к столу, и начал показывать мне свою работу. Это были небольшие, незаконченные наброски.
Павел Сергеевич осторожно, с любовью брал их один за другим и ставил к стене. И передо мной начала раскрываться жизнь лесных обитателей карельской тайги. Тут были и знакомые мне медвежата – на залитой солнцем полянке, и лосиха с лосёнком, бродившие по моховому болоту, и лисье семейство у своей норы, и зайцы, и множество различных птиц – тетерева, глухари, рябчики… Звери и птицы, как живые, то, чутко насторожившись, глядели на меня, то мирно разгуливали среди зелёных кустов.
А какие чудесные уголки природы! Вот горный поток несётся среди серых гранитных скал и вдруг разливается в небольшой водоём…
– Здесь я форелей всегда ловлю, – говорит Павел Сергеевич. – А это Онежское озеро, когда выплываешь из залива. – И он показывает небольшой этюд: вода, солнце, лесистые берега, и у самого берега возле камышей – две гагары.
Как всё это живо и как знакомо! Словно сам бродил по глухой тайге, а потом выбрался на широкий водный простор Онеги.
Я пересмотрел все этюды. Каждый из них был хорош по-своему, и в каждом было что-то новое, своё, а главное – чувствовалась душа самого художника, горячо любящего этот суровый лесной край.
– Очень, очень хорошо! – сказал я, когда мы пересмотрели всё. – Счастливец, вам можно и не охотиться. Всё равно повезёте домой такие трофеи, которые нам, охотникам, и не снятся.
Павел Сергеевич улыбнулся:
– Да, карандаш и кисть мне вполне заменяют ружьё. И, кажется, ни я, ни дичь от этого не в убытке.
Мы вышли из домика. Было утро. Солнце только ещё поднялось, и лёгкий ночной туман розовым облаком плыл над тайгой.
Разведя костёр, мы напились чаю, и Павел Сергеевич подробно объяснил мне обратную дорогу к дому.
– Приходите ещё! – сказал он на прощание, когда я уже поднимался на холм.
Я обернулся. Весь домик был виден как на ладони, а перед ним – полянка, залив и дальше лес, лес до самого горизонта.
– Обязательно приду! – ответил я и спустился с холма в лесную чащу.
