Клёст и
Клёст и Дятел
Николай Сладков
— Смотрю, Дятел, на твой нос и сравниваю со своим, — сказал Клёст. — Твой прямой, как стамеска, а мой, как две кривые отвёртки. И всё-таки мой кривой получше твоего прямого будет.
— И чего в нём, кривом, хорошего? — отвернулся Дятел. — А из-под моего, прямого, только щепки летят!
— В этом-то и беда! — вскрикнул Клёст. — Ты стамеской своей деревья портишь, а я отвёрткой кривой всего лишь чешуйки на шишках отгибаю, семена достаю. Глядишь, одно-другое семечко уроню, — оно и прорастёт. Выходит, я лес сажаю, а ты его рубишь. И лесу, выходит, я друг, а ты — враг. И всё из-за твоего прямого носа! Дятел от обиды даже долбить перестал.
— Полюбуйся-ка на свои труды! — не унимается Клёст. —Осину исковырял, словно её топором тесали.
— Осина больная была. Я её от сверлильщиков и точильщиков разных спасал. Этим вот самым носом!
— Сспасибо, Дятел, — проскрипела Осина. — От ссмерти спасс — ссовсем засыхала.
Клёст от удивления клюв свой кривой разинул.
— Но он, долбонос, и здоровые деревья калечит! Вон как Берёзу изрешетил — словно дробью прострелянная. Вся берёста в слезах.
— Не слёзы это, — прошелестела Берёза. — Просто капельки сока выступили из пробоинок. Пробоинки заплывут, я и думать о них забуду.
— А я не забуду! — пискнула Бабочка-траурница. — Капельки эти весной от голода меня спасли. Спасибо, Берёза!
— Спасибо, Дятел, — замахали усиками муравьи. — Целебный берёзовый сок нам силы вернул — очень мы за зиму отощали.
— Спасибо, Берёза и Дятел, — запищали синички белощёкие, долгохвостые и хохлатые. — Славно мы сладким соком поугощались!
Все кричали, пищали, свистели. Только Дятел смотрел на Клеста и молчал.
А Клёст не хотел молчать, так и вертел своим кривым носом.
— Ты, — кричит, — глубокие дупла в деревьях выдалбливаешь! А сколько, сколько вас, дятлов, в лесу? Каждый по дуплу — и весь лес дырявый. Я, значит, сажаю, а вы дырявите!
— Чем больше дупел в лесу, — крикнул Поползень, — тем больше нас, дуплогнёздников! А чем больше нас — тем меньше лесных вредителей! А чем меньше лесных вредителей — тем лесу лучше! А чем лучше лесу — тем лучше всем! И тебе, Клёст, тоже!
— Слыхал? — повернулся Дятел к Клесту.
Клёст только крылышками развёл.
— У-го-годил Дятел и мне! — выкрикнул Сыч. — В дуплах у меня морозильники. Мышей и полёвок зимой замораживаю. Про запас. А от них лесу вред.
— Слыхал? — снова Дятел Клеста спросил.
Тут Синичка-Гаичка пищит:
— Гай, гай, где бы мы, пичужки, в мороз и вьюгу зимой прятались, где бы зимнюю ночь коротали? Спасибо ему, строителю-долбоносу!
Клёст и Дятел
Николай Сладков
Клёст и Дятел
— Смотрю, Дятел, на твой нос и сравниваю со своим, — сказал Клёст. – Твой прямой, как стамеска, а мой, как две кривые отвёртки. И все-таки мой кривой получше твоего прямого будет.
— И чего в нем, кривом, хорошего? – отвернулся дятел. – А из-под моего, прямого, только щепки летят!
— В этом-то и беда! – воскликнул Клёст. – Ты стамеской своей деревья портишь, а я отверткой кривой всего лишь чешуйки на шишках отгибаю, семена достаю. Глядишь, одно-другое семечко уроню, — оно и прорастет. Выходит, я лес сажаю, а ты – враг. И все из-за твоего прямого носа!
Дятел от обиды даже долбить перестал.
— Полюбуйся-ка на свои труды! – не унимается Клёст. – Осину исковырял словно её топором тесали.
— Осина больная была. Я ее от сверлильщиков и точильщиков разных спасал. Этим вот самым носом.
— Спасибо, Дятел, — проскрипела Осина. – От смерти спас – совсем засыхала.
Клёст от удивления клюв свой кривой разинул.
— Но он, долбонос, и здоровые деревья калечит! Вон как Берёзу изрешетил – словно дробью прострелянная. Вся берёза в слезах.
— Не слезы это, — прошелестела Берёза. – Просто капельки сока выступили из пробоин. Пробоинки заплывут, я и думать о них забуду.
— А я не забуду! – пискнула Бабочка-траурница. – Капельки эти весной от голода меня спасли. Спасибо, Береза!
— Спасибо, Дятел, — замахали усиками муравьи. – Целебный берёзовый сок нам силы вернул – очень мы за зиму отощали.
— Спасибо, Берёза и Дятел, — запищали синички белощёкие, долгохвостые и хохлатые. — Славно мы сладким соком поугощались!
Все кричали, пищали, свистели. Только Дятел смотрел на Клеста и молчал.
А Клёст не хотел молчать, так и вертел своим кривым носом.
— Ты, — кричит, — глубокие дупла в деревьях выдалбливаешь! А сколько вас, дятлов, в лесу? Каждый по дуплу – и весь лес дырявый. Я, значит сажаю, а вы дырявите!
— Чем больше дупел в лесу, — крикнул Поползень, — тем больше нас, дуплогнёздников! А чем больше нас – тем меньше лесных вредителей – тем лесу лучше! А чем лучше лесу – тем лучше всем! И тебе, Клёст, тоже!
— Слыхал? – повернулся Дятел к Клесту.
Клёст только крылышками развел.
— У-го-годил Дятел и мне! – выкрикнул Сыч. – В дуплах у меня морозильники. Мышей и полёвок зимой замораживаю. Про запас. А от них лесу вред.
— Слыхал? – снова Дятел Клеста спросил.
Тут Синичка-Гаичка пищит:
— Гай, гай, где бы мы, пичужки, в мороз и вьюгу зимой прятались, где бы зимнюю ночь коротали? Спасибо ему, строителю-долбоносу!
— Слыхал? — повернулся Дятел к клесту.
А того уже и след простыл.
Клёст и дятел — Сладков Н.И.
Расспорились однажды дятел и клест о том, чей нос лучше. Клест стал ругать дятла, что тот в деревьях большие дупла делает, от этого деревья погибают. Но деревья стали говорить дятлу спасибо за спасение от вредителей…
Клёст и дятел читать
— Смотрю, Дятел, на твой нос и сравниваю со своим, — сказал Клёст. – Твой прямой, как стамеска, а мой, как две кривые отвёртки. И все-таки мой кривой получше твоего прямого будет.
— И чего в нем, кривом, хорошего? – отвернулся дятел. – А из-под моего, прямого, только щепки летят!
— В этом-то и беда! – воскликнул Клёст. – Ты стамеской своей деревья портишь, а я отверткой кривой всего лишь чешуйки на шишках отгибаю, семена достаю. Глядишь, одно-другое семечко уроню, — оно и прорастет. Выходит, я лес сажаю, а ты – враг. И все из-за твоего прямого носа!
Дятел от обиды даже долбить перестал.
— Полюбуйся-ка на свои труды! – не унимается Клёст. – Осину исковырял словно её топором тесали.
— Осина больная была. Я ее от сверлильщиков и точильщиков разных спасал. Этим вот самым носом.
— Спасибо, Дятел, — проскрипела Осина. – От смерти спас – совсем засыхала.
Клёст от удивления клюв свой кривой разинул.
— Но он, долбонос, и здоровые деревья калечит! Вон как Берёзу изрешетил – словно дробью прострелянная. Вся берёза в слезах.
— Не слезы это, — прошелестела Берёза. – Просто капельки сока выступили из пробоин. Пробоинки заплывут, я и думать о них забуду.
— А я не забуду! – пискнула Бабочка-траурница. – Капельки эти весной от голода меня спасли. Спасибо, Береза!
— Спасибо, Дятел, — замахали усиками муравьи. – Целебный берёзовый сок нам силы вернул – очень мы за зиму отощали.
— Спасибо, Берёза и Дятел, — запищали синички белощёкие, долгохвостые и хохлатые. — Славно мы сладким соком поугощались!
Все кричали, пищали, свистели. Только Дятел смотрел на Клеста и молчал.
А Клёст не хотел молчать, так и вертел своим кривым носом.
— Ты, — кричит, — глубокие дупла в деревьях выдалбливаешь! А сколько вас, дятлов, в лесу? Каждый по дуплу – и весь лес дырявый. Я, значит сажаю, а вы дырявите!
— Чем больше дупел в лесу, — крикнул Поползень, — тем больше нас, дуплогнёздников! А чем больше нас – тем меньше лесных вредителей – тем лесу лучше! А чем лучше лесу – тем лучше всем! И тебе, Клёст, тоже!
— Слыхал? – повернулся Дятел к Клесту.
Клёст только крылышками развел.
— У-го-годил Дятел и мне! – выкрикнул Сыч. – В дуплах у меня морозильники. Мышей и полёвок зимой замораживаю. Про запас. А от них лесу вред.
— Слыхал? – снова Дятел Клеста спросил.
Тут Синичка-Гаичка пищит:
— Гай, гай, где бы мы, пичужки, в мороз и вьюгу зимой прятались, где бы зимнюю ночь коротали? Спасибо ему, строителю-долбоносу!
— Слыхал? — повернулся Дятел к клесту.
А того уже и след простыл.
Николай Сладков. Как клесты заставили белок по снегу прыгать
Ходит охотник с собакой по лесу, смотрит под ноги. Нет на снегу беличьих следов! А на еловых лапах следов не увидишь! На еловых лапах одни шишки да ещё клесты.
Красивые эти клесты! Самчики пурпурные, самочки жёлто-зелёные. А уж шишки шелушить великие мастера! Оторвёт клёст шишку клювом, прижмёт её лапкой и давай кривым носом чешуйки отгибать, семена вышелушивать. Отогнёт чешуйку, отогнёт вторую и бросит шишку. Шишек много, чего их жалеть! Улетят клесты — под ёлкой целая груда шишек остаётся. Охотники называют такие шишки клестовой падалицей.
Идёт время. Клесты всё срывают да срывают с ёлок шишки. Совсем мало в лесу на елях шишек становится. Голодно белкам. Хочешь не хочешь, а приходится на землю спускаться да понизу ходить, клестовую падалицу из-под снега выкапывать.
Ходит белка понизу — оставляет след. По следу — собака. За собакой — охотник.
— Спасибо клестам, — говорит охотник, — спустили белку на низ!
К весне из всех шишек на елях высыплются последние семена. Белкам теперь одно спасение — падалица. В падалице все семена целы. Всю голодную весну подбирают и шелушат белки клестовую падалицу. Теперь бы им клестам спасибо сказать, но белки не говорят. Не могут они забыть, как клесты заставили их зимой по снегу прыгать!
Вопросы для беседы
Почему же белки клестам «спасибо» не говорят?Чего они забыть не могут?
Почему белки не любят зимой на землю спускаться с деревьев? Что их заставляет спускаться с деревьев на снег зимой?
Что такое «падалица»?
Сказка «Клест и дятел» Н. Сладков
— И чего в нем, кривом, хорошего? – отвернулся дятел. – А из-под моего,
прямого, только щепки летят!
Дятел от обиды даже долбить перестал.
— Полюбуйся-ка на свои труды! – не унимается Клёст. – Осину исковырял словно её топором тесали.
— Осина больная была. Я ее от сверлильщиков и точильщиков разных спасал. Этим вот самым носом.
— Но он, долбонос, и здоровые деревья калечит! Вон как Берёзу изрешетил – словно дробью прострелянная. Вся берёза в слезах.
голода меня спасли. Спасибо, Береза!
силы вернул – очень мы за зиму отощали.
Все кричали, пищали, свистели. Только Дятел смотрел на Клеста и молчал.
А Клёст не хотел молчать, так и вертел своим кривым носом.
лесу лучше! А чем лучше лесу – тем лучше всем! И тебе, Клёст, тоже!
— Слыхал? – повернулся Дятел к Клесту.
Клёст только крылышками развел.
— У-го-годил Дятел и мне! – выкрикнул Сыч. – В дуплах у меня морозильники.
Мышей и полёвок зимой замораживаю. Про запас. А от них лесу вред.
— Слыхал? – снова Дятел Клеста спросил.
Тут Синичка-Гаичка пищит:
— Гай, гай, где бы мы, пичужки, в мороз и вьюгу зимой прятались, где бы
зимнюю ночь коротали? Спасибо ему, строителю-долбоносу!
А того уже и след простыл.
Анализ текстов
Вспомните, с какими деревьями клесты «дружат»? (С елью, сосной, лиственницей).
Друзья всегда друг другу помогают.
Как же клесты и ели да сосны друг другу помогают?
Чем клестам ель и сосна помогает? (Елка и сосна дают им корм – семена шишек).
А как же клесты этим деревьям помогают?
Клесты едят только часть семян, остальные семена остаются в шишке. Шишка с семенами падает на землю, а весной семена прорастают. Получается, что клесты как лесники лес сажают и этим деревьям помогают)
С какими животными «дружат» клесты?
Кто ест семена из шишек, которые обронили клесты на снег? (Белки, мышки)
С мышками клесты настоящие друзья! Мышка не может сорвать шишку с дерева. А клесты роняют шишки с семенами на землю, вот и кормятся мышки этими семенами и «Спасибо» за это клестам говорят. Можно сказать, что еда сама к ним приходит, точнее, прилетает с дерева!
«Кому законы не писаны» В.Бианки
Сейчас все лесные жители стонут от жестокой зимы. Лесной закон велит: зимой спасайся от холода и голода, как умеешь, а о птенцах забудь. Птенцов выводи летом, когда тепло и пищи вволю.
Ну, а кому и зимой пищи полон лес, тому этот закон не писан.
Наши корреспонденты нашли на высокой ёлке гнездо маленькой птички. Ветка, на которой гнездо помещается, вся засыпана снегом, а в гнезде яички лежат.
Пришли на следующий день наши корреспонденты, — как раз мороз трескучий был, носы у всех красные,— глядят, а в гнезде уже птенчики вывелись, голенькие лежат среди снега, слепые еще.
А чуда никакого нет. Это парочка клестов-еловиков гнездо свила и птенцов вывела.
Такая уж птица клёст, что ни холода, ни голода зимы не боится.
Круглый год можно видеть в лесу стайки этих птичек. Весело перекликаясь, они перелетают с дерева на дерево, из леса в лес. Круглый год они ведут кочевую жизнь: сегодня здесь, завтра —там.
Весной все певчие птицы разбиваются на пары, выбирают себе участок и живут на нём, пока не выведут птенцов.
А клесты и в это время летают стайками по всем лесам, нигде подолгу не останавливаясь.
В их шумных летучих стаях круглый год можно видеть вместе со старыми и молодых птиц. Точно птенцы у них так и родятся в воздухе, на лету.
В Ленинграде у нас клестов зовут ещё „попугаями». Такое название им дали за их пёстрый и яркий, как у попугая, наряд и за то ещё, что они лазают и крутятся на жёрдочках, тоже как попугаи.
Перья самцов-клестов оранжевого цвета разных оттенков; у самок и молодых — зелёные и жёлтые.
Лапки у клестов цепкие, клюв ухватистый. Клесты любят повиснуть вниз головой, держась лапками за верхнюю веточку, а клювом схватившись за нижнюю.
Совсем чудом кажется, что тело клеста после смерти очень долго не гниёт. Труп старого клеста может пролежать лет двадцать — и ни одно перышко с него не упадёт, и запаха не будет. Как мумия.
Но интересней всего у клеста нос. Такого носа нет ни у одной другой птицы.
Нос у клеста крестом: верхняя половинка вниз загнута, нижняя — вверх.
В носу у клеста вся сила и разгадка всем чудесам.
Родятся клесты с прямыми носами, как и все птицы. Но как только птенец подрастёт, он принимается доставать носом семечки из еловых и сосновых шишек. При этом его нежный еще нос загибается крест-накрест, да так и остаётся на всю жизнь. Клесту это на пользу: крестовым-то носом куда удобней семечки вылущивать из шишек.
Тут всё и становится понятным.
Почему клесты всю жизнь бродят по лесам?
Да потому, что они ищут, где лучший урожай шишек. В этом году у нас в Ленинградской области шишки уродились. Клесты у нас. В будущем году где-нибудь на севере шишечный урожай, — клесты туда.
Почему клесты зимой песни распевают и птенчиков выводят среди снега?
Да почему же им не петь и птенцов не выводить, раз пищи кругом вволю? Гнездо тёплое — там и пух, и перо, и мягкая шёрстка, а самка, как отложит первое яичко, так уж с гнезда не сходит. Пищу ей самец таскает.
Сидит самка, греет яйца, а птенчики выклюнутся, — она их кормит размягчёнными в зобу еловыми да сосновыми семечками. Шишки-то ведь круглый год на деревьях.
Сойдётся парочка, захочет своим домком пожить, малых деток вывести,—улетит из стаи, всё равно зимой ли, весной ли, осенью ли (в каждом месяце гнёзда клестов находили). Совьют гнездо — живут. Птенцы подрастут,—всё семейство опять пристанет к стае.
Почему же после смерти клесты в мумии превращаются?
А всё потому же, что они шишки едят. В еловых да сосновых семечках смолы много. Иной старый клёст за долгую-то жизнь этой смолой пропитается, как смазной сапог дёгтем. Смола и не даёт его телу гнить после смерти.
Египтяне-то ведь тоже покойников своих смолой натирали и делали мумии.
Воробей (Евгений Чарушин)
Пошёл Никита с папой гулять. Гулял он, гулял и вдруг слышит — кто-то чирикает:
— Чилик-чилик! Чилик-чилик! Чилик-чилик!
И видит Никита, что это маленький воробушек прыгает по дороге. Нахохлённый такой, прямо как шарик катится. Хвостик у него коротенький, клюв жёлтый, и никуда он не улетает. Видно, ещё не умеет.
— Смотри-ка, папа, — закричал Никита, — воробей не настоящий!
— Нет, это настоящий воробей, да только маленький. Это, наверно, птенчик
выпал из своего гнезда.
Тут побежал Никита ловить воробья и поймал.
И стал этот воробушек жить у нас дома в клетке, а Никита кормил его мухами, червяками и булкой с молоком.
Вот живёт воробей у Никиты. Всё время кричит — есть просит. Ну и обжора
какой! Чуть утром солнце покажется, — он зачирикает и всех разбудит.
Тогда Никита сказал:
— Я научу его летать и выпущу.
Достал воробья из клетки, посадил на пол и стал учить.
— Ты крыльями вот так маши, — сказал Никита и показал руками, как надо летать.
А воробей ускакал под комод.
Покормили воробья ещё денёк. Опять его посадил Никита на пол учить летать.
Никита замахал руками, и воробей замахал крыльями. Полетел воробей!
Вот он через карандаш перелетел.
Вот через красный пожарный автомобиль перелетел. А как стал через неживую кошку-игрушку перелетать, наткнулся на неё и упал.
— Плохо ты ещё летаешь, — говорит ему Никита. — Давай-ка я тебя ещё денёк
Покормил, покормил, а назавтра воробушек через Никитину скамейку
перелетел.
Через стул перелетел.
Через стол с кувшином перелетел.
Вот только через комод не мог перелететь — свалился.
Видно, надо его ещё кормить.
На другой день Никита взял воробья с собой в сад, да там и выпустил.
Воробей через кирпич перелетел.
Через пенёк перелетел.
И стал уж через забор перелетать, да об него стукнулся и повалился.
А на следующий день он и через забор перелетел.
И через дерево перелетел.
И через дом перелетел.
И совсем от Никиты улетел.
Вот как здорово научился летать!
Без слов (Н. Сладков)
— Чего они, дурачки, меня боятся? — спросила Люся.
— Кто боится тебя? — спросил я.
В скверике прыгали воробьи. Люся кидала им крошки, а они в страхе улетали.
— Почему они улетают? — удивлялась Люся.
Загадала девочка мне загадку! Действительно — почему? Раньше я не думал об
этом: боятся и боятся. На то они и дикие птицы. Но вот девочка хочет их
накормить, воробьи голодны, но они улетают.
— Почему они меня боятся? Я ведь никогда их не обижала! — говорит Люся.
— Ты не виновата, — успокаиваю я её.
— Мы виноваты. Все-все. Одни — потому что всегда птиц обижали, другие —
потому что позволяли обижать.
— Но за что же их обижать? Они ведь маленькие…
— Ничего, — сказал я Люсе. — Ты бросай и бросай им крошки, и они поймут,
— Вы думаете, они поймут?
— Непременно поймут! Ведь поняли же они, что надо спасаться, когда в них кидают камни.
— Я им скажу, что я бросаю не камни, а крошки!
— Ничего не нужно говорить, Люся. Они поймут без слов.
— Без слов? А я-то думала, что они дурачки! — сказала Люся.
Клёст и Дятел
«Смотрю я, Дятел, на твой нос, –
Сказал однажды Дятлу Клёст, –
И сравниваю со своим.
Конечно, мой – неотразим,
В том плане, что, хоть и кривой,
Но сделан кем-то с головой,
А у тебя – стамеска нос,
И сам ты, Дятел – долбонос.
Мне нос даёт приоритет –
Из-под него хоть щепок нет,
А ты возьмёшься коль долбить,
Так щепок целой куче быть.
Я носом шишки потрошу
И семена в них нахожу.
Чешуйки отгибаю им,
Столь важным носиком своим.
А шишка-то еды полна,
В ней на чешуйках – семена.
Одно-другое упадёт,
Когда-то где-то прорастёт.
Выходит, лес сажаю я,
Мы с ним поэтому – друзья.
А ты лишь губишь этот лес,
Так лучше бы в него не лез!
Смотри, что сделал, Дятел, ты –
Любуйся на свои «труды»:
Осину всю исковырял,
Как будто топором тесал».
«Она больной была тогда,
Исковырял что – не беда.
Теперь сверлильщиков в ней нет –
Пошли они мне на обед.
И нет пилильщиков уж в ней,
Осины этой нет живей.
Я пользуюсь большим здесь спросом,
Осины спас своим я носом».
Осинка проскрипела вдруг:
«Мне Дятел, правда – лучший друг,
Неверно думаешь ты, Клёст,
Сказала б про него я тост:
«Чтоб нос у Дятла не болел
И всех вредителей поел!»
От смерти Дятел меня спас,
Вот опоздай он хоть на час,
Уже б живой я не была.
Вершит он добрые дела».
Разинул Клёст от удивленья
Свой клюв в ответ на восхищенье:
«Ну, ладно, пусть тебе помог.
Как, правда, это Дятел смог?!
А на Берёзу посмотри –
Там дырочек ни две, ни три:
Её он всю изрешетил,
Как будто дробью прострелил.
Стоят берёзы все в слезах,
Вселился в них животный страх.
Им Дятел точно уж не друг».
«Не прав ты, Клёст, – услышал вдруг, –
Ну, где же слёзы ты нашёл? –
Сок из пробоинок пошёл.
Они все скоро заживут,
Берёзам Дятел, точно – друг:
Он от вредителей нас спас,
А сока есть у нас запас».
Всплеснула Бабочка крылом:
«Мы с Дятлом хорошо живём.
Мне было голодно тогда,
Берёзы сок – моя еда.
Деревьям мы не навредим,
Ведь много сока не съедим».
«Спасибо Дятлу, угодил,
Меня он тоже угостил», –
Промолвил рыжий Муравей.
«Я с сока стал поздоровей,
А то за зиму отощал, –
Так Муравьишка пропищал, –
Целебный сок вернул нам силы:
Сейчас здоровы мы, красивы».
«Спасибо, Дятел и Берёза,
Теперь я тоже, словно роза», –
Сказала шустрая Синица, –
Мне Дятел даже ночью снится.
Мы сладким соком угощались –
К нам силы быстро возвращались».
«Спасибо» Дятлу говорили
Все, кто в лесу том чистом жили.
Но Клёст молчать не захотел:
«Ваш «чистый» лес совсем не цел!
Здесь Дятел выдолбил дупло,
И там, и тут… Их целых сто.
Вас, дятлов, столько, что не счесть.
За что, за что такая честь?
Ведь если каждый – по дуплу…
Найду поганую метлу
И вас отсюда той метлой!»
Тут Дятел говорит: «Постой.
Да что никак ты не поймёшь,
Что лес и с дуплами хорош».
Здесь Поползень встрял в разговор,
Свой вынес Дятлу «приговор»:
«Чем больше дупел – больше нас,
Мы – дуплогнёздники как раз,
Чем больше нас – тем меньше вред,
Ведь нам вредители – обед.
Чем меньше вред – тем лучше лес».
И вновь на дерево полез.
«Чем лучше лес – тем лучше нам:
Всем поползням и вам – клестам.
Выходит, что так лучше всем!
…Пойду, чего-нибудь поем.
Я убедил тебя, иль нет?
Хочу услышать твой ответ».
Но Клёст сопит, чего сказать?
«Не буду тоже я молчать, –
Сыч закричал, – угу-угу,
Молчать я просто не могу.
Мне Дятел тоже угодил –
Он мне помог, не навредил:
В дупле морожу я мышей
И прочих вредных «малышей»,
От них же лесу – только вред,
В дупле хранится мой обед».
Синичка-Гаичка пищит:
«Зимой нам дупла эти – щит
От зимних холодов и вьюг.
Нам Дятел тоже – лучший друг».
«Ну, что? Слыхал ты или нет?» –
А кто слыхал. Клеста уж нет.
Он это слышать не хотел –
Взмахнул крылом и улетел.
Поостудили ему пыл,
Вот потому и след простыл!
(По мотивам произведения Николая Ивановича Сладкова
«Лесные сказки», рассказ «Клёст и Дятел»)).
