Рассказ о семи повешенных
16 марта 1908 года у Андреева был готов черновой вариант произведения, а 5 апреля он читал рассказ в своей петербургской квартире друзьям и знакомым.
На публичное чтение рассказа Леонид Андреев специально пригласил «экспертов смерти» — Н. А. Морозова и Н. П. Стародворского, которые в своё время были сначала приговорены к смертной казни, но впоследствии получили более мягкий приговор. Приглашённые дали самые положительные отзывы о мастерстве писателя.
Рассказ был переведён на многие языки и издан крупным тиражом.
Современная постановка в театре «Табакерка» стала одним из лучших спектаклей за историю существования театра.
Примечания
Литература
Ссылки
Смотреть что такое «Рассказ о семи повешенных» в других словарях:
Рассказ о семи повешенных (фильм) — Рассказ о семи повешенных Режиссёр Николай Салтыков Петр Чардынин Автор сценария Александр Аркатов В главных ролях Дора Читорина Николай Салтыков Яков Морин Карл Томский … Википедия
Бездна (рассказ) — У этого термина существуют и другие значения, см. Бездна. Бездна Жанр: рассказ Автор: Леонид Андреев Язык оригинала: русский Год написания: 1901 190 … Википедия
Мысль (рассказ) — У этого термина существуют и другие значения, см. Мысль. Мысль Жанр: рассказ Автор: Леонид Андреев Язык оригинала: русский Год написания: 1902 … Википедия
Стена (рассказ) — У этого термина существуют и другие значения, см. Стена (значения). Стена Жанр: рассказ Автор: Леонид Андреев Язык оригинала: русский Год написания … Википедия
В тумане (рассказ) — У этого термина существуют и другие значения, см. В тумане. В тумане Жанр: рассказ Автор: Леонид Андреев Язык оригинала: русский Год написания: 19 … Википедия
Андреев, Леонид Николаевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Андреев. В Википедии есть статьи о других людях с именем Андреев, Леонид. Леонид Николаевич Андреев … Википедия
Карбаускис, Миндаугас — Карбаускис Миндаугас Karbauskis Mindaugas Дата рождения: 28 января 1972(1972 01 28) (40 лет) Место рождения: Найсяй … Википедия
Миндаугас Карбаускис — Биография Миндаугаса Карбаускиса Театральный режиссер Миндаугас Карбаускис родился 28 января 1972 года в поселке Найсяй Шяуляйского района Литвы. Закончил театральный факультет Литовской академии музыки и театра. В 2001 году окончил режиссерский… … Энциклопедия ньюсмейкеров
История создания
История о семи повешенных была написана на основе реальных событий. Прототипами героев стали члены боевого отряда Всеволода Лебединцева. Группа планировала покушение на министра юстиции, но была предана провокатором Азефом. Всех участников представили к суду, после чего казнили в Лисьем носу 18 февраля 1908 года.
В основе рассказа Андреева лежит психологический конфликт между инстинктом жизни и смерти. Писатель использовал обобщенные образы для создания персонажей и прибавил к ним информацию о В. Лебединцеве. Дополнительно автор использовал рассказ присяжного поверенного — он был обнаружен в архивах в 2009 году.
Андреев завершил работу над текстом в рекордно короткие сроки и уже 5 апреля 1908 году читал произведение своим знакомым. Критики высоко оценили работу писателя. Произведение посвящено Льву Толстому.
Основные герои
В рассказе «О семи повешенных» Леонида Андреева, краткое содержание которого позволяет узнать все этапы работы, есть несколько действующих лиц. Многие из них имели реальные прототипы, но писатель значительно изменил их образы.
Каждый герой ведет себя особенным образом в одиночной камере. Так, Муся в рассказе «О семи повешенных» представлена как женщина, которая считает казнь подвигом и путем к бессмертию. Янсон и Каширин очень боятся смерти, а Ковальчук старается заботиться о товарищах.
Читать повесть «О семи повешенных» нужно для того, чтобы понять нравственные муки людей, которым осталось недолго жить. Конец произведения только подчеркивает контраст между жизнью и смертью.
Краткое содержание
Повествование начинается с описания министра. Ему сообщили о готовящемся покушении, поэтому пришлось вместе с семьей уехать. Он очень переживал. Революционеров удалось задержать. После недолгих разбирательств всех их приговорили к смертной казни. До нее каждый участник помещался в одиночную камеру. Там им предстояло остаться наедине со своими мыслями.
Заговорщики были задержаны у подъезда дома, где проживал министр, еще одну женщину схватили на конспиративной квартире. Они все были молоды — самому старшему исполнилось только 28 лет.
Сергей Головин был сыном полковника и бывшим офицером. Его не пугало задержание, он выглядел счастливым. Мусе было всего 19 лет, но это не мешало ей выглядеть спокойной. Главным зачинщиком судья посчитал Вернера.
Сильнее всего переживает Каширин. Он испуган, но старается отвечать на все вопросы четко и спокойно. Татьяна Ковальчук переживает за каждого участника и смотрит на них с материнской заботой.
Приговоренным разрешают увидеться с родными. Только Сергей и Василий прощаются с родителями.
Герои по-своему переживают последние дни жизни. Вернер испытывает любовь к людям, счастье, он считает себя свободным. Головин выполняет физические упражнения и беседует с Мюллером.
В конце всех приговоренных казнят. Рассказ Андреева позволяет понять, как человек может воспринимать скорую гибель.
М. В. Михайлова, В. И. Шулятиков (Москва)
«Рассказ о семи повешенных» Л.Андреева: исторический контекст
(к вопросу о прототипичности женских персонажей).
Известно, что Л.Андреев написал «Рассказ о семи повешенных» необычайно быстро. Вскоре после ареста членов Северного Боевого летучего отряда появилось сообщение об этом в столичных газетах, затем несколько «промежуточных» сведений о ходе процесса. А затем уже о приведении приговора в исполнение 17 февраля 1908 года.
Каждый номер газеты ее участниками прочитывался с пристрастием, работы каждого становились известны другим. Андреев печатал ежедневный фельетон, Шулятиков опубликовал в общей сложности около 100 статей, одна из которых должна была быть очень памятна писателю. В 1901 году (Курьер. N 278) Шулятиков напечатал статью, озаглавленную «Одинокие и таинственные люди. Рассказы Леонида Андреева». Это был отклик на книгу рассказов, вышедшую в «Знании» и составленную преимущественно из произведений, печатавшихся на страницах «Курьера» (их в общей сложности было опубликовано более 20). Показательно, что это было одно из первых обращений к разбору произведений Андреева (хотя до этого писатель печатался уже около 5 лет) и одна из самых ранних рецензий на получивший широкую известность сборник! В том же году появилась анонимная библиографическая заметка в «Русских ведомостях» (N 285), где были высказаны те же идеи: о таинственном трагизме жизни, запечатлеваемом писателем, о сходстве его манеры с произведениями Э. По, что позволяет в авторе заподозрить Шулятикова. Кроме того, в обоих отзывах указывалось на глубокое внимание Андреева к внутреннему миру персонажей наряду с игнорированием внешних элементов бытия. А в статье «Русская литература в 1901 году» (Курьер. 1902. N 1) Шулятиков уже определенно говорил об Андрееве, как об «одном из крупнейших современных художников».
Помимо ее революционной биографии Андрееву могли быть сообщены и следующие сведения о ней: родилась в семье с революционными традициями (отец Михаил Иванович Шулятиков 1846 был арестован в 1863 году за участие в «Казанском заговоре», был выслан в город Глазов, а затем в Пермскую губернию), Анна окончила с серебряной медалью 4-ю Московскую женскую гимназию (когда семья переехала в Москву), а затем Высшие женские (Бестужевские) курсы. С 1894 года вступила в народовольческую организацию, участвовала в создании нелегальной Лахтинской типографии, хранила и распространяла её издания. Летом 1896 года типография была разгромлена, и революционерка была вынуждена скрываться, уехала в Череповец, где организовала кружок для учениц старших классов женской гимназии, но в декабре того же года ее арестовали вместе с М. Ветровой и Л. Ергиной, заключили в Петропавловскую крепость. После самосожжения Ветровой она была переведена в Дом Предварительного заключения, а в 1898 г. выслана в Восточную Сибирь на 5 лет, где отбывала ссылку с мужем и родившимися дочерьми в Нижне-Колымске. Вернувшись, она поселилась в Калужском имении своего дяди Александра Петровича Чарушникова, того самого Чарушникова, который прославился вместе С.Дороватовским выпуском тома первых произведений М.Горького, разошедшегося по России немыслимым по тем временам тиражом и неоднократно переиздававшегося. (Можно предположить, что это родство сыграло не последнюю роль в литературных знакомствах и связях брата и сестры Шулятиковых). Членом Летучего боевого отряда Северной области партии эсеров Анна стала в 1906 г.
Правда, далее в воспоминаниях защитника (записанных, как мы помним, по памяти его женой впоследствии) возникают строки, уж очень точно воспроизводящие андреевский текст. Про Распутину сказано следующее: «Когда вошел суд, она не подняла головы, не обратила на военных судей никакого внимания, точно это было ей что-то совершенно постороннее, и только слушала с особым вниманием, как отвечают товарищи, не дрожат ли голоса, не боятся ли, и торопилась поддержать каждого взглядом» [6, 8(9)]. У Андреева читаем: «На суд она не обращала никакого внимания, как на нечто совсем постороннее, и только слушала, как отвечают другие: не дрожит ли голос, не боится ли, не дать ли воды» [5, 76]. Такие «переклички» можно объяснить тем, что сначала существовал устный рассказ Леонтьева, который позже был записан. Но к тому времени уже был напечатан рассказ Андреева, и он невольно «подавил» документальность воспоминаний рассказчика, а затем и мемуаристки: произошла несомненная контаминация. И все же в достоверности приводимых Л.Леонтьевой сведений не следует сомневаться. Например, там рассказано о восприятии Лидией Стуре обвинительного приговора. Услышав его, она закричала: «Я молода, я жить хочу!». Андреев, если он знал рассказ Леонтьева, этот момент опустил, т.к. он противоречил целостности женских образов его произведения.
Но все-таки мог ли Андреев слышать рассказ защитника (кстати, защитник Муси появляется в «Рассказе о семи повешенных» как эпизодическое лицо. )? Похоже, что да. Обнаруженные совпадения могут быть объяснены тем, что в Петербурге в марте 1908 года вполне могли встретиться юрист, присяжный поверенный, специалист по крестьянскому праву, автор многих брошюр и учебников юридического характера, ходатай по делам революционеров Александр Леонтьев и писатель Леонид Андреев, который никогда не забывал своего юридического прошлого. Может быть, Андреев встречал где-то и Распутину. Ведь, как пишет тот же Леонтьев, она бывала в «литературных кружках» [6, 5(6)]. Частой гостьей была она и у Николая Васильевича Мешкова, жившего в это время в Петербурге и собиравшего у себя известных людей, известного пермского деятеля, мецената, выходца из купеческой семьи, материально поддерживающего журнал «Былое». Журнал начал выходить в 1906-1907 гг. и пользовался большой известностью. Он расходился в количестве 30 тысяч экземпляров и посвящал свои страницы истории освободительного движения в России. Во всяком случае контакты такого рода не могут быть исключены.
Современники упрекали Андреева в некоторой вымученности, придуманности размышлений героев перед смертью, в излишней «жертвенности», которой они упиваются. Особенно много нареканий вызвал именно образ Муси, в которой увидели Софью Перовскую [7]. Да, действительно, для террористов-народовольцев вопрос о ценности индивидуальной жизни «врага» просто не стоял. По сравнению с бедствиями, претерпеваемыми народом, уничтожение представителя власти выглядело малой каплей, которую можно внести в дело пресечения злоупотреблений. Об отрицании внутренней борьбы у человека, решившегося на террористический акт, предельно откровенно написала Вера Фигнер в своих воспоминаниях: «Мы о ценности жизни не рассуждали, никогда не говорили о ней, а шли отдавать ее, или всегда были готовы отдать, как-то просто, без всякой оценки того, что отдаем и готовы отдать» [8].
Точно соотносить какую-либо из героинь рассказа с Анной Распутиной не представляется возможным. Да это и не нужно. Ее черты оказались «распределены» между обеими героинями, а кроме того, «приправлены» специфически андреевским пониманием предсмертной тоски, восторга и ужаса перед вечным небытием, непостижимости непоправимого и предрешенности неотвратимого.
Cписок литературы и примечания
1. Поведение и поступки русских женщин-террористок, несомненно, поражали воображение. Недаром французский журналист Гастон Леру (а в исторической памяти французов запечатлена Шарлотта Корде!) им посвятил главу со специфически французско-игривым названием «Бомбы за корсажем» в своей книге журналистских заметок (в начале 1900-х годов он был иностранным корреспондентом) «Агония царской России» (русск. пер. 1928).
2. Шулятиков В. Одинокие и таинственные люди // Курьер. 1901. N 278. О «схватках» Андреева и Шулятикова по поводу идеологических вопросов вспоминал П.Коган. Он указывал, что однажды произошел спор, пессимист Андреев или нет: «Андреев доказывал, что он не пессимист; Шулятиков /. / кричал и ругался, говоря, что Андреев задержал /. / ход прогресса» (Фатов Н.Н. Молодые годы Леонида Андреева. По неизданным письмам, воспоминаниям и документам». М., 1924. С. 308).
3. Записные книжки полковника Г.А.Иванишина // Минувшее. М.-СПб., 1994. Т.17. Цит. по: Женщины-террористки в России. Бескорыстные убийцы. Сост., вст. ст. и прим. О.В.Будницкого. Ростов-на-Дону. 1996. С. 15.
4. Есть сведения, что Лебединцев даже давал уроки итальянского языка первой жене писателя, а после публикации «Рассказа о семи повешенных» автор послал экземпляр его матери Надежде Александровне. (См.: Зильберштейн Я., В.В.Лебединцев // Каторга и ссылка. 1928. N 2(39).
5. Андреев Леонид. Повести и рассказы в двух томах. Том второй. 1907-1919. М., 1971.
6. Процесс Летучего Боевого отряда Северной области партии социалистов-революционеров. Из архива защитника по политическим процессам Александра Александровича Леонтьева и по личным воспоминаниям его жены Любови Александровны Леонтьевой. Центральный государственный архив (ЦГА) г. Санкт-Петербурга. Ф. 506. Оп. 1. Д. 625. Л. 2-14. Авторы благодарят Григория Семеновича Кана, впервые обнаружившего эти воспоминания в 2009 году и познакомившего их с ценным материалом.
7. Баян [Рославлев А.С.]. Мысли и впечатления: Рассказ о пяти повешенных // Вечер. 1908. 28 нояб. (N 171). С. 1.
8. Фигнер Вера. Запечатленный труд. М., 1933. С. 156.
«Рассказ о семи повешенных», или Мистическое искусство в СССР
Ученым, художникам, скульпторам, поэтам и другим представителям творческой интеллигенции в советском государстве запрещался и намек на эзотерику.
Строительство светлого социалистического будущего исключало потусторонние сущности. В 1922-м было ликвидировано Русское антропософское общество. Его представители разделяли взгляды австрийца Рудольфа Штайнера, соединившего в своем учении элементы различных европейских и восточных философских систем. Русское общество антропософов исчезло, но остались те, чьи духовные поиски были связаны со «сверхчувственным» познанием.
Многие расплатились за свои взгляды жизнью, совсем как революционеры в «Рассказе о семи повешенных» Леонида Андреева, или оказались в лагерях. Выставка в Музее современного искусства «Гараж» рассказывает об этих людях. Многие из них разделяли антропософские, теософские идеи, состояли в масонских ложах и занимались спиритизмом. Экспозиция носит название «Мы храним наши белые сны». Другой Восток и сверхчувственное познание в русском искусстве. 1905−1969″. Большая часть (около 90%) представленных произведений искусства и документов впервые демонстрируются широкой публике в России. Кураторы выставки Екатерина Иноземцева и Андрей Мизиано рассказали diletant.media о фигурах, чьи взгляды пыталась перекроить советская власть.
Европейские «гастроли» Андрея Белого
В семье Андрея Белого вряд ли могли предвидеть его увлечение мистицизмом. Отец будущего поэта занимал должность декана физико-математического факультета Московского университета. Сам Андрей Белый, тяготея к точным наукам, окончил естественное отделение физико-математического университета. В 1912 году вместе с будущей женой Асей (Аней) Тургеневой поэт знакомится с Рудольфом Штайнером. «Увлечение мистикой — это своеобразный способ проведения интеллектуального и духовного досуга; путешествие с доктором Штайнером, который в своих лекциях виртуозно смешивал элементы различных философских систем. Андрей Белый провел три года в первом храме антропософов Гётеануме (центре антропософского движения в швейцарском городе Дорнах — прим. ред.), принимая активное участие в его строительстве.
Штайнер был известен тем, что давал точные характеристики своему ближнему кругу. Белого он назвал «блестящим медиатором», подразумевая следующее: даже если поэт не проникнет в глубины антропософии, он приведет к этому учению очень многих. Белый никогда не прекращал быть антропософом, и это в значительной степени влияло на его литературную практику. На выставке представлены мистические рисунки Андрея Белого в духе эзотерической европейской абстракции. Он сделал их во время своего пребывания в Гётеануме. В России они демонстрируются впервые», — рассказывает Екатерина Иноземцева.
Трижды арестованный Борис Зубакин
Борис Зубакин родился во Львове. В 18 лет он организовал здесь масонскую ложу, затем перебрался в Петроград. Зубакин — скульптор, художник, иллюстратор, всесторонне образованный человек. Некоторое время секретарем юноши была сестра Марины Цветаевой — Анастасия. Три раза Зубакина арестовывали по сфабрикованным делам.
Так, например, в 1929 году его судили как «участника и организатора мистических кружков, каббалиста и чернокнижника». Третий раз оказался фатальным: в 1937 году Зубакина привлекли к следствию по делу «контрреволюционной фашистской организации «Орден розенкрейцеров». 3 февраля 1938 года его расстреляли на Бутовском полигоне.
Исчезнувшие работы Риммы Николаевой
Римма Николаева — скульптор, художница, иллюстратор сюжетов персидской мифологии, участница мистической организации, действовавшей в 1920-е-1930-е гг. В мае 1937-го после нескольких допросов у художницы последовали обыски, у нее были обнаружены книги религиозного содержания. Римму арестовали и приговорили к высшей мере наказания. Вплоть до недавнего времени считалось, что ее произведения не сохранились.
Художница стала одной из тысяч репрессированных. «Сажали за антисоветскую идеологическую деятельность, в том числе за «теософские заговоры». Но при этом многих аристократов, состоявших в тайных обществах, зачастую судили по принципу происхождения, а не принадлежности к мистическим организациям», — добавляет Екатерина Иноземцева.
Чекисты и эзотерики: Глеб Бокий и Александр Барченко
В 1905 году, сразу после Кровавого воскресенья, Глеб Бокий вышел на улицы Санкт-Петербурга и смешался с толпой революционеров. Партбилет РСДРП он получил еще в 1900 году. Мужчину 12 раз арестовывали за вооруженные налеты. Бокий дружил с Лениным, и события 1917 года открыли для него новые карьерные перспективы. «Бокий работал по линии НКВД и в какой-то момент познакомился с Александром Барченко, работавшим в Институте мозга вместе с Владимиром Бехтеревым. Бехтерев пользовался колоссальным авторитетом у партийной верхушки.
Бокий, пользуясь своими связями, предложил создать, не без иронии назову это так, «отдел секретных материалов» ОГПУ, который призван исследовать паранормальные явления. На это советское государство выделило бюджет, и Глеб Бокий возглавил спецотдел. Одно из дел, расследуемых Барченко, — экспедиция на Кольский полуостров (где якобы были обнаружены древние рукотворные памятники — прим. ред.). Готовилась, но не состоялась экспедиция на Тибет с целью поиска Шамбалы», — повествует Андрей Мизиано. На Кольском полуострове члены экспедиции также изучали явление «меняриченья» — разновидности психического расстройства, истерии, встречавшейся у ряда сибирских народов.
Чекист-оккультист Глеб Бокий был арестован в мае 1937 года по обвинению в контрреволюционной деятельности. Его фамилию включили в сталинский расстрельный список, однако Сталин ее вычеркнул. Через несколько месяцев Бокий вновь попал в расстрельный список. 15 ноября 1937-го его расстреляли. Та же участь ожидала Александра Барченко. Исследователь паранормальных явлений был приговорен к высшей мере наказания за шпионаж в пользу Англии.
Лидия Арманд: ссылка за педагогическую теорию
Лидия Арманд, бывший депутат Учредительного собрания, в годы Гражданской войны загорелась идеей создания школы нового типа — сельской коммуны, призванной воспитать людей, «для которых жизнь есть храм и мастерская, причем в храме они должны себя чувствовать и сопричастниками Божеству, и священнослужителями, и чернорабочими». Двери образовательного учреждения Арманд открылись в 1920 году неподалеку от города Пушкино. День в школе начинался с чтения духовной или философской литературы. После занятий дети работали в поле, вечером — кружки. Педагогическая теория Арманд строилась на работах Рудольфа Штайнера.
«Это система образования, призванная всячески поощрять свободное развитие личности маленького человека. Считалось, что нужно создать для детей определенную среду. Лидия Армандт увлекала воспитанников через искусство, различные виды визуального творчества», — поясняет Екатерина Иноземцева.
В стране победившего коммунизма закрытие подобной школы было делом времени. В 1924 году воспитанники были вынуждены покинуть учебное заведение, Арманд обвинили в участии в «Теософическом обществе» и арестовали. Педагог была выслана в город Березов Тобольской области на 3 года.
Это лишь некоторые из неординарных персонажей, представленных в рамках экспозиции. Двери выставки в «Гараже» открыты до 10 мая. «Мы принципиально сосредоточились на линии в русском искусстве, альтернативной свершениям левого радикального авангарда», — заключила Екатерина Иноземцева.
Справочная информация: Антропософия — мистическое учение, соединяющее элементы немецкой натурфилософии, каббалистики, античного мировоззрения, традиционных для Востока взглядов. Такие понятия, как карма и реинкарнация, были почерпнуты Штайнером из индуизма. Согласно учению австрийского мыслителя, Христос пришел на землю, чтобы помочь людям найти баланс между богами тьмы и света, Аримана и Люцифера. Рудольф Штайнер считал себя ясновидящим. Он полагал, что каждый может развить в себе способности к восприятию духовного мира через медитацию. Его авторству принадлежат несколько томов, посвященных антропософии.
«Рассказ о семи повешенных» Л. Андреева: исторический контекст
М. В. Михайлова, В. И. Шулятиков (Москва)
(к вопросу о прототипичности женских персонажей)
Известно, что Л.Андреев написал «Рассказ о семи повешенных» необычайно быстро. Вскоре после ареста членов Северного Боевого летучего отряда появилось сообщение об этом в столичных газетах, затем несколько «промежуточных» сведений о ходе процесса. А затем уже о приведении приговора в исполнение 17 февраля 1908 года.
Каждый номер газеты ее участниками прочитывался с пристрастием, работы каждого становились известны другим. Андреев печатал ежедневный фельетон, Шулятиков опубликовал в общей сложности около 100 статей, одна из которых должна была быть очень памятна писателю. В 1901 году (Курьер. N 278) Шулятиков напечатал статью, озаглавленную «Одинокие и таинственные люди. Рассказы Леонида Андреева». Это был отклик на книгу рассказов, вышедшую в «Знании» и составленную преимущественно из произведений, печатавшихся на страницах «Курьера» (их в общей сложности было опубликовано более 20). Показательно, что это было одно из первых обращений к разбору произведений Андреева (хотя до этого писатель печатался уже около 5 лет) и одна из самых ранних рецензий на получивший широкую известность сборник! В том же году появилась анонимная библиографическая заметка в «Русских ведомостях» (N 285), где были высказаны те же идеи: о таинственном трагизме жизни, запечатлеваемом писателем, о сходстве его манеры с произведениями Э. По, что позволяет в авторе заподозрить Шулятикова. Кроме того, в обоих отзывах указывалось на глубокое внимание Андреева к внутреннему миру персонажей наряду с игнорированием внешних элементов бытия. А в статье «Русская литература в 1901 году» (Курьер. 1902. N 1) Шулятиков уже определенно говорил об Андрееве, как об «одном из крупнейших современных художников».
Помимо ее революционной биографии Андрееву могли быть сообщены и следующие сведения о ней: родилась в семье с революционными традициями (отец Михаил Иванович Шулятиков 1893 был арестован в 1863 году за участие в «Казанском заговоре», был выслан в город Глазов, а затем в Пермскую губернию), Анна окончила с серебряной медалью 4-ю Московскую женскую гимназию (когда семья переехала в Москву), а затем Высшие женские (Бестужевские) курсы. С 1894 года вступила в народовольческую организацию, участвовала в создании нелегальной Лахтинской типографии, хранила и распространяла её издания. Летом 1896 года типография была разгромлена, и революционерка была вынуждена скрываться, уехала в Череповец, где организовала кружок для учениц старших классов женской гимназии, но в декабре того же года ее арестовали вместе с М. Ветровой и Л. Ергиной, заключили в Петропавловскую крепость. После самосожжения Ветровой она была переведена в Дом Предварительного заключения, а в 1898 г. выслана в Восточную Сибирь на 5 лет, где отбывала ссылку с мужем и родившимися дочерьми в Нижне-Колымске. Вернувшись, она поселилась в Калужском имении своего дяди Александра Петровича Чарушникова, того самого Чарушникова, который прославился вместе С.Дороватовским выпуском тома первых произведений М.Горького, разошедшегося по России немыслимым по тем временам тиражом и неоднократно переиздававшегося. (Можно предположить, что это родство сыграло не последнюю роль в литературных знакомствах и связях брата и сестры Шулятиковых). Членом Летучего боевого отряда Северной области партии эсеров Анна стала в 1906 г.
Правда, далее в воспоминаниях защитника (записанных, как мы помним, по памяти его женой впоследствии) возникают строки, уж очень точно воспроизводящие андреевский текст. Про Распутину сказано следующее: «Когда вошел суд, она не подняла головы, не обратила на военных судей никакого внимания, точно это было ей что-то совершенно постороннее, и только слушала с особым вниманием, как отвечают товарищи, не дрожат ли голоса, не боятся ли, и торопилась поддержать каждого взглядом» [6, 8(9)]. У Андреева читаем: «На суд она не обращала никакого внимания, как на нечто совсем постороннее, и только слушала, как отвечают другие: не дрожит ли голос, не боится ли, не дать ли воды» [5, 76]. Такие «переклички» можно объяснить тем, что сначала существовал устный рассказ Леонтьева, который позже был записан. Но к тому времени уже был напечатан рассказ Андреева, и он невольно «подавил» документальность воспоминаний рассказчика, а затем и мемуаристки: произошла несомненная контаминация. И все же в достоверности приводимых Л.Леонтьевой сведений не следует сомневаться. Например, там рассказано о восприятии Лидией Стуре обвинительного приговора. Услышав его, она закричала: «Я молода, я жить хочу!». Андреев, если он знал рассказ Леонтьева, этот момент опустил, т.к. он противоречил целостности женских образов его произведения.
Но все-таки мог ли Андреев слышать рассказ защитника (кстати, защитник Муси появляется в «Рассказе о семи повешенных» как эпизодическое лицо. )? Похоже, что да. Обнаруженные совпадения могут быть объяснены тем, что в Петербурге в марте 1908 года вполне могли встретиться юрист, присяжный поверенный, специалист по крестьянскому праву, автор многих брошюр и учебников юридического характера, ходатай по делам революционеров Александр Леонтьев и писатель Леонид Андреев, который никогда не забывал своего юридического прошлого. Может быть, Андреев встречал где-то и Распутину. Ведь, как пишет тот же Леонтьев, она бывала в «литературных кружках» [6, 5(6)]. Частой гостьей была она и у Николая Васильевича Мешкова, жившего в это время в Петербурге и собиравшего у себя известных людей, известного пермского деятеля, мецената, выходца из купеческой семьи, материально поддерживающего журнал «Былое». Журнал начал выходить в 1906-1907 гг. и пользовался большой известностью. Он расходился в количестве 30 тысяч экземпляров и посвящал свои страницы истории освободительного движения в России. Во всяком случае контакты такого рода не могут быть исключены.
Современники упрекали Андреева в некоторой вымученности, придуманности размышлений героев перед смертью, в излишней «жертвенности», которой они упиваются. Особенно много нареканий вызвал именно образ Муси, в которой увидели Софью Перовскую [7]. Да, действительно, для террористов-народовольцев вопрос о ценности индивидуальной жизни «врага» просто не стоял. По сравнению с бедствиями, претерпеваемыми народом, уничтожение представителя власти выглядело малой каплей, которую можно внести в дело пресечения злоупотреблений. Об отрицании внутренней борьбы у человека, решившегося на террористический акт, предельно откровенно написала Вера Фигнер в своих воспоминаниях: «Мы о ценности жизни не рассуждали, никогда не говорили о ней, а шли отдавать ее, или всегда были готовы отдать, как-то просто, без всякой оценки того, что отдаем и готовы отдать» [8].
Точно соотносить какую-либо из героинь рассказа с Анной Распутиной не представляется возможным. Да это и не нужно. Ее черты оказались «распределены» между обеими героинями, а кроме того, «приправлены» специфически андреевским пониманием предсмертной тоски, восторга и ужаса перед вечным небытием, непостижимости непоправимого и предрешенности неотвратимого.
Cписок литературы и примечания
1. Поведение и поступки русских женщин-террористок, несомненно, поражали воображение. Недаром французский журналист Гастон Леру (а в исторической памяти французов запечатлена Шарлотта Корде!) им посвятил главу со специфически французско-игривым названием «Бомбы за корсажем» в своей книге журналистских заметок (в начале 1900-х годов он был иностранным корреспондентом) «Агония царской России» (русск. пер. 1928).
2. Шулятиков В. Одинокие и таинственные люди // Курьер. 1901. N 278. О «схватках» Андреева и Шулятикова по поводу идеологических вопросов вспоминал П.Коган. Он указывал, что однажды произошел спор, пессимист Андреев или нет: «Андреев доказывал, что он не пессимист; Шулятиков /. / кричал и ругался, говоря, что Андреев задержал /. / ход прогресса» (Фатов Н.Н. Молодые годы Леонида Андреева. По неизданным письмам, воспоминаниям и документам». М., 1924. С. 308).
3. Записные книжки полковника Г.А.Иванишина // Минувшее. М.-СПб., 1994. Т.17. Цит. по: Женщины-террористки в России. Бескорыстные убийцы. Сост., вст. ст. и прим. О.В.Будницкого. Ростов-на-Дону. 1996. С. 15.
4. Есть сведения, что Лебединцев даже давал уроки итальянского языка первой жене писателя, а после публикации «Рассказа о семи повешенных» автор послал экземпляр его матери Надежде Александровне. (См.: Зильберштейн Я., В.В.Лебединцев // Каторга и ссылка. 1928. N 2(39).
5. Андреев Леонид. Повести и рассказы в двух томах. Том второй. 1907-1919. М., 1971.
6. Процесс Летучего Боевого отряда Северной области партии социалистов-революционеров. Из архива защитника по политическим процессам Александра Александровича Леонтьева и по личным воспоминаниям его жены Любови Александровны Леонтьевой. Центральный государственный архив (ЦГА) г. Санкт-Петербурга. Ф. 506. Оп. 1. Д. 625. Л. 2-14. Авторы благодарят Григория Семеновича Кана, впервые обнаружившего эти воспоминания в 2009 году и познакомившего их с ценным материалом.
7. Баян [Рославлев А.С.]. Мысли и впечатления: Рассказ о пяти повешенных // Вечер. 1908. 28 нояб. (N 171). С. 1.
8. Фигнер Вера. Запечатленный труд. М., 1933. С. 156.
