Жилин и Костылин — сравнительная характеристика
сочинение по литературе 5 класса
Два образа
«Кавказский пленник» — назидательный рассказ Л. Н. Толстого для детей. В нем писатель показал два ярких противоположных образа: смелого и находчивого Жилина и слабого и трусливого Костылина. Контраст между этими людьми усилен экстремальной ситуацией — попаданием в плен.
До плена
Жилин и Костылин — два русских офицера, служащих на Кавказе. Костылин — «мужчина грузный, толстый», поэтому логично предположить, что он больше предпочитает командовать, чем воевать. Да и командир из Костылина никудышный. Он уговаривает Жилина покинуть солдат и продолжить путь вдвоем: «Мочи нет, есть хочется, да и жара». Костылину тяжело выносить даже такие неудобства.
Всю дорогу Костылин думает только о еде, совершенно забывая о возможном нападении горцев. Даже при въезде в ущелье он игнорирует предостережение Жилина: «Что смотреть? Поедем вперед». В этом уже проявляется огромная разница между двумя офицерами.
Жилин — предусмотрительный командир. Он поднимается на гору и замечает горцев. Вдвоем у офицеров были шансы отстреляться, чтобы отступить к обозу. Однако Костылин нарушает уговор, предает боевого товарища и бросается в бегство.
Когда Жилин понимает, что вырваться из ловушки уже не удастся, он принимает мужественное решение: «Не дамся же живой…». Под храбрым офицером убивают лошадь. Жилин до конца пытается отбиться, но, навалившись толпой, горцы берут его в плен.
Снова вместе
Попав в плен, Жилин не приходит в отчаяние. Он с интересом рассматривает аул и запоминает все детали. которые могут пригодиться при побеге.
Жилин безусловно знает о жестокости горцев, однако ведет себя и разговаривает с ними очень смело: «С ними что робеть, то хуже». Даже под угрозой наказания офицер заявляет, что отказывается платить три тысячи рублей. Такое поведение невольно вызывает уважение у врагов: «Джигит урус!».
Во время спора о размере выкупа Жилин вновь встречается с Костылиным. Оказывается, что трус также не смог скрыться. В отличие от Жилина воля Костылина была сломлена еще до плена. Горцы без труда заставили его написать письмо с просьбой заплатить пять тысяч рублей.
Офицеров специально свели вместе, чтобы повлиять на несговорчивого Жилина. Задумка горцев не удалась. Жилин все равно добился снижения выкупа до 500 рублей («Хотите — убивайте, пользы вам не будет»), да еще и вытребовал для себя с товарищем приличное содержание.
Поведение в плену
Костылин полностью смирился с судьбой. Все надежды он возлагает только на выкуп, «считает дни… или спит».
Жилин надеется на собственные силы. Зная, что старуха-мать с трудом сможет собрать даже пятьсот рублей, он отправил письмо на ложный адрес.
Умелые руки Жилина позволили ему добиться доверия Дины и еще большего уважения хозяина. Со всей округи офицеру на починку приносят разные вещи. Слава мастера была нужна Жилину только для отвлечения внимания. Тайком он начал рыть подкоп в сарае, а однажды, взобравшись на гору, наметил путь к бегству.
Первый побег
Инициатива побега принадлежит исключительно Жилину. Ему даже пришлось уговаривать товарища бежать вместе. Костылин с самого начала стал обузой для Жилина. Он постоянно жаловался на усталость и израненные ноги. В порыве раздражения Жилин пожалел о том, что взял «колоду эту с собой… Один бы я давно ушел».
Негативное отношение к Костылину немного смягчается, когда он просит Жилина бросить его и бежать одному. Но пойти на это офицер не может. Жилин мужественно взваливает толстого Костылина на плечи.
Даже с тяжелой ношей Жилин мог бы уйти от преследователей. Беглецов выдал крик Костылина.
Второй побег
Неудача тяжело подействовала на обоих пленников. Костылин в яме разболелся и уже перестал на что-либо надеяться. Даже Жилин не видел выхода из ситуации.
Помогли Жилину дружеские отношения, установившиеся с Диной. Девочка поначалу подкармливала пленников, а затем решилась помочь им бежать. На вторую попытку у Костылину сил не нашлось: «Уж мне, видно, отсюда не выйти».
Жилину удалось сбежать и добраться до казаков. «Еле живого» Костылина выкупили через месяц.
Итоговая характеристика
Жилин в рассказе — пример для подражания, образец мужественного поведения. Этот офицер никогда не отчаивается и верит в собственные силы. Жилин заботится не только о себе, но и о предавшем его товарище.
Костылин вызывает лишь жалость и презрение. Такому человеку нечего делать на войне. Он представляет собой обозу для армии и легкую жертву для врагов.
Краткое содержание Л.Н. Толстой «Кавказский пленник»
Рассказ «Кавказский пленник» Льва Толстого, краткое содержание которого представлено в этой статье, наиболее популярное произведение автора. Оно переиздавалось несколько раз и входит в школьную программу 5 класса. Впервые было опубликовано в 1872 году в журнале «Заря». В основу этого произведения легла реальная история, которая произошла на Кавказе, когда Толстой нес там службу. В статье есть описание сюжета по главам, а также очень краткий пересказ «Кавказского пленника».
Основные персонажи произведения
Перед тем, как читать краткое содержание произведения Льва Николаевича Толстого, необходимо познакомиться с основными действующими лицами:
Очень краткий пересказ
Произведение Льва Толстого «Кавказский пленник» начинается с того, что некий офицер Жилин, который нес службу вдали от родины на Кавказе, получает письмо от своей престарелой матери. Она просит его приехать на побывку, поскольку совсем слаба и опасается, что больше не увидит сына.
Жилин отпрашивается в отпуск. С ним едет еще один офицер. По дороге они принимают решение ехать через опасную вражескую местность самостоятельно, без сопровождения, поскольку так значительно быстрее. Проскакав на лошадях некоторое время, их настигают горцы.
Костылин, испугавшись, бросился от них, оставив Жилина одного в беде. Через какое-то время его настигли, заковали в колодку ноги и бросили в сарай. Там же оказался и Костылин.
Их хозяин, Абдул-Мурат, заставил своих пленников писать письма домой, в надежде, что за них дадут хороший выкуп. Костылин так и поступил, а Жилин указал неверный адрес. Он не терял надежды сбежать.
Жилину помогла бежать Дина, спустив ему в яму палку
Подговорив напарника, они сбегают, однако их очень быстро ловят и кидают в глубокую яму. Второй побег увенчался успехом. Дина, дочь хозяина, сжалилась над ним и помогла бежать. Костылин сильно натер ногу и остался в яме. Впрочем, и он скоро оказался на службе, поскольку за него прислали требуемый выкуп.
Краткое содержание по главам
Далее можно прочитать краткое содержание рассказа «Кавказский пленник» согласно главам. Краткий пересказ можно использовать для читательского дневника.
Глава 1
Краткое содержание этого рассказа следует начать с получения офицером Жилиным письма из дома. Он давно проходил военную службу на Кавказе, но теперь собрался в отпуск, поскольку его старенькая мать написала, что стала совсем слаба, и ей хочется, возможно в последний раз, увидеть сына.
Однако шла война и проехать без сопровождения было невозможно. Только дважды в неделю шел обоз в сопровождении конвоя. Дорога была дальняя, поэтому выехали рано утром. Шли медленно под палящим солнцем. Жилин и один из офицеров, Костылин, решили ехать самостоятельно.
Добравшись до ущелья, Жилин поднялся на гору осмотреться. Он заметил группу татар, которые тоже обратили внимание на русского. Крикнув Костылину, чтобы тот готовил ружья, Жилин увидел, как его напарник бросился назад в лагерь, оставив его наедине с врагом.
Жилина догнали, избили и крепко связали. Затем погрузили на лошадь и привезли к себе в селение.
Глава 2
Утром в сарай, куда его бросили, пришли два горца — говорили по-своему, видно, решали его судьбу. Жилин попросил пить. Один из них позвал девочку лет тринадцати, и она принесла воды. Через некоторое время его пригласили в дом хозяина. Там сидели татары и ели блины, затем они долго молились.
Через переводчика пленнику сообщили, что его хозяин теперь Абдул-Мурат, и он требует выкуп. Узнав о сумме, Жилин сообщил, что таких денег у него нет, он может заплатить меньше. Такая смелость пришлась по душе татарину. Он пригласил в дом Костылина, который тоже оказался у них в плену. Тот согласился написать письмо домой с просьбой о деньгах.
Им дали бумагу и велели писать домой. Жилин тоже написал, но указал неверный адрес. Взамен потребовал, чтобы их держали вместе, кормили и поили, а заодно и сняли колодки с ног. Хозяин согласился на все условия, кроме колодок — их он снимать не велел.
Глава 3
Так они прожили месяц. Костылин успел написать домой второе письмо, а Жилин надеялся убежать и развлекался тем, что лепил из глины кукол. Он дарил их Дине, той самой девочке. Ей было жаль офицера, поэтому часто она тайком носила ему лепешек и молока.
Глава 4
Прошел еще месяц. Жилин по ночам делал подкоп в сарае. Когда все было готово, он попросил мальчика, который за ним присматривал, отпустить его на гору – необходимо было осмотреться. За это он пообещал ему сделать лук и стрелы.
Он поднялся и понял, куда нужно бежать. С одной стороны были аулы, а с другой – равнина. Ночью, когда все татары уехали после похорон своего товарища, они с Костылиным сбежали.
Глава 5
Как только они выбрались из сарая, загавкал пес, но Жилин давно его прикармливал. Он поманил собаку и успокоил. Однако шум услышали татары. Костылин снял сапоги, чтобы идти тише и не натереть ноги, но поранил их еще больше. Шел он очень тяжело, поскольку был грузный. Часто останавливался, охал, а потом и вовсе сел и отказался двигаться дальше.
Жилину пришлось взять его на плечи. Так они прошли еще немного. На привале их увидел татарин, который пас коров. Через некоторое время их схватили и привезли к Абдулу. Офицеров бросили в яму и сообщили, что выкуп должен быть через 2 недели.
Глава 6
Теперь им стало совсем тяжело. Они сидели в яме постоянно, еды им не давали, воды было мало. Костылин только стонал или спал. Жилин снова начал делать подкоп, но это заметил хозяин и сказал, что убьет. Надежда осталась на Дину.
Жилин наделал игрушек и подарил их девочке. Попросил о помощи, но она испугалась и убежала. Вечером из разговоров татар, стало понятно, что русские близко и жители опасаются, что они зайдут в селение.
Ближе к ночи в яму спустилась длинная палка. Ее принесла Дина. Костылин наотрез отказался выбираться из ямы, а Жилин с помощью девочки оказался наверху. Они попытались снять колодку, но не смогли. Девочка, попрощавшись, заплакала и убежала, а пленник отправился в путь.
Утром он был на равнине. Увидел лагерь с русскими солдатами и бросился к ним, громко крича. Его уже настигали горцы, но русские были ближе. Они поскакали к нему навстречу, поэтому татарам пришлось повернуть назад.
Жилина узнали, накормили и приняли с почетом. Он продолжил службу на Кавказе. Костылин же выкупили спустя месяц.
Основная идея произведения
Произведение Л.Н. Толстого на примере взаимоотношений Жилина и Костылина, а также Жилина и Дины, показывает важные грани человеческой души, поднимает вопросы нравственности – любви и дружбы, заботы о слабом и беспомощном, взаимовыручке и смелости. Автор не зря проводит параллель между бравым взрослым офицером Костылиным и маленькой девочкой, показывая их истинные моральные качества.
Литература. 5 класс (1 часть)
Кавказский пленник
Кавказский пленник
Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.
Пришло ему раз письмо из дома. Пишет ему старуха мать: «Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого сынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с Богом поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе, может, и женишься и совсем останешься».
Жилин и раздумался: «Ив самом деле, плоха уж старуха стала; может, и не придётся увидать. Поехать; а если невеста хороша — и жениться можно».
Пошёл он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать.
На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днём, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдёт от крепости, татары 1 или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в средине едет народ.
Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а телега его с вещами шла в обозе.
Ехать было 25 вёрст. Обоз шёл тихо; то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят — дожидаются.
Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошёл. Пыль, жара, солнце так и печет, и укрыться негде. Голая степь; ни деревца, ни кустика по дороге.
Выехал Жилин вперёд, остановился и ждёт, пока подойдёт к нему обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли — опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар, — ускачу. Или не ездить. »
Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер — Костылин, с ружьём, и говорит:
— Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. — А Костылин мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льёт. Подумал Жилин и говорит:
— Ну, так поедем. Только уговор — не разъезжаться.
И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.
Только кончилась степь, вошла дорога промеж двух гор в ущелье. Жилин и говорит:
— Надо выехать на гору поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из-за горы и не увидишь.
А Костылин говорит:
— Что смотреть? Поедем вперёд. Жилин не послушал его.
— Нет, — говорит, — ты подожди внизу, а я только взгляну.
И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях, взнесла его на кручь. Только выскакал, — глядь, а перед самым им, на десятину 2 места, стоят татары верхами. Человек тридцать. Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину:
— Вынимай ружьё! — а сам думает на лошадь на свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой; спотыкнёшься — пропал. Доберусь до ружья, я сам не дамся».
А Костылин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар, закатился что есть духу к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит.
Жилин видит — дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад, к солдатам, — думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми ещё добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь — не удержит, прямо на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове.
«Ну,—думает Жилин, — знаю вас чертей: если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой. »
А Жилин хоть не велик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой».
На лошадь места не доскакал Жилин — выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху. Навалилась Жилину на ногу.
Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах, и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили — деньги, часы вынули, платье все изорвали. Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами — до земли не достает; в голове дыра, а из дыры так и свищет кровь чёрная, на аршин кругом пыль смочила.
Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать — она всё бьётся; он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась — и пар вон.
Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло, а чтобы не упал, притянули его ремнем за пояс к татарину и повезли в горы.
Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Ехали они долго на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.
Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.
Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лёг.
Почти всю эту ночь не спал Жилин. Ночи короткие были. Видит — в щёлке светиться стало. Встал Жилин, раскопал щёлку побольше, стал смотреть.
Видна ему из щёлки дорога — под гору идёт, направо сакля 5 татарская, два дерева подле ней. Собака чёрная лежит на пороге, коза с козлятами ходит — хвостиками подёргивают. Видит — из-под горы идёт татарка молоденькая, в рубахе цветной, распояской, в штанах и сапогах, голова кафтаном покрыта, а на голове большой кувшин жестяной с водой. Идёт, в спине подрагивает, перегибается, а за руку татарчонка ведёт бритого, в одной рубашонке. Прошла татарка в саклю с водой, вышел татарин вчерашний с красной бородой, в бешмете 6 в шёлковом, на ремне кинжал серебряный, в башмаках на босу ногу. На голове шапка высокая, баранья, черная, назад заломлена. Вышел, потягивается, бородку красную сам поглаживает. Постоял, велел что-то работнику и пошёл куда-то.
А Жилину пить хочется, в горле пересохло. Думает: «Хоть бы пришли проведать». Слышит — отпирают сарай. Пришёл красный татарин, а с ним другой, поменьше ростом, черноватенький. Глаза чёрные, светлые, румяный, бородка маленькая, подстрижена; лицо весёлое, всё смеётся. Одет черноватый ещё лучше: бешмет шёлковый, синий, галунчиком 8 обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные, сафьянные, тоже серебром обшиты. А на тонких башмачках другие, толстые башмаки. Шапка высокая, белого барашка.
Красный татарин вошёл, проговорил что-то, точно ругается, и стал, облокотился на притолку, кинжалом пошевеливает, как волк исподлобья косится на Жилина.
А черноватый — быстрый, живой, так весь на пружинах и ходит — подошёл прямо к Жилину, сел на корточки, оскаливается, потрепал его по плечу, что-то начал часто-часто по-своему лопотать, глазами подмигивает, языком прищёлкивает. Всё приговаривает: «Корошо урус! корошо урус!»
Ничего не понял Жилин и говорит: «Пить, воды пить дайте».
Чёрный смеётся. «Корош урус», — всё по-своему лопочет.
Жилин губами и руками показал, чтоб пить ему дали.
Чёрный понял, засмеялся, выглянул в дверь, кликнул кого-то: «Дина!»
Велел ей что-то отец. Убежала и опять пришла, принесла кувшинчик жестяной. Подала воду, сама села на корточки, вся изогнулась так, что плечи ниже колен ушли. Сидит, глаза раскрыла, глядит на Жилина, как он пьет, как на зверя какого.
Подал ей Жилин назад кувшин. Как она прыгнет прочь, как коза дикая. Даже отец засмеялся. Послал её ещё куда-то. Она взяла кувшин, побежала, принесла хлеба пресного на дощечке круглой и опять села, изогнулась, глаз не спускает, смотрит.
Ушли татары, заперли опять дверь.
Погодя немного приходит к Жилину ногаец и говорит:
Тоже не знает по-русски. Только понял Жилин, что велит идти куда-то.
Пошёл Жилин с колодкой, хромает, ступить нельзя, так и воротит ногу в сторону. Вышел Жилин за ногайцем. Видит, деревня татарская, домов десять, и церковь ихняя, с башенкой. У одного дома стоят три лошади в седлах. Мальчишки держат в поводу. Выскочил из этого дома черноватый татарин, замахал рукой, чтоб к нему шёл Жилин. Сам смеётся, всё говорит что-то по-своему, и ушёл в дверь. Пришёл Жилин в дом. Горница хорошая, стены глиной гладко вымазаны. В передней стене пуховики пёстрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки — всё в серебре. В одной стене печка маленькая вровень с полом. Пол земляной, чистый, как ток, и весь передний угол устлан войлоками; на войлоках ковры, а на коврах пуховые подушки. И на коврах в одних башмаках сидят татары: чёрный, красный и трое гостей. За спинами у всех пуховые подушки подложены, а перед ними на круглой дощечке блины просяные, и масло коровье распущено в чашке, и пиво татарское — буза, в кувшинчике. Едят руками, и руки все в масле.
Поели татары блины, пришла татарка в рубахе такой же, как и девка, и в штанах; голова платком покрыта. Унесла масло, блины, подала лоханку хорошую и кувшин с узким носком. Стали мыть руки татары, потом сложили руки, сели на коленки, подули во все стороны и молитвы прочли. Поговорили по-своему. Потом один из гостей-татар повернулся к Жилину, стал говорить по-русски.
— Тебя, — говорит, — взял Кази-Мугамед, — сам показывает на красного татарина, — и отдал тебя Абдул-Мурату, — показывает на черноватого. — Абдул-Мурат теперь твой хозяин.
Жилин молчит. Заговорил Абдул-Мурат и всё показывает на Жилина, и смеётся, и приговаривает: — «Солдат, урус, корошо урус». Переводчик говорит: «Он тебе велит домой письмо писать, чтоб за тебя выкуп прислали. Как пришлют деньги, он тебя пустит».
Жилин подумал и говорит:
— А много ли он хочет выкупа? Поговорили татары; переводчик и говорит:
— Нет, — говорит Жилин, — я этого заплатить не могу. Вскочил Абдул, начал руками махать, что-то говорит
Жилину — всё думает, что он поймёт. Перевёл переводчик, говорит: «Сколько же ты дашь?» Жилин подумал и говорит: «Пятьсот рублей». Тут татары заговорили часто, все вдруг. Начал Абдул кричать на красного, залопотал так, что слюни изо рта брызжут.
А красный только жмурится да языком пощёлкивает.
Замолчали они, переводчик говорит:
— Хозяину выкупа мало пятьсот рублей. Он сам за тебя двести рублей заплатил. Ему Кази-Мугамед был должен. Он тебя за долг взял. Три тысячи рублей, меньше нельзя пустить. А не напишешь, в яму посадят, наказывать будут плетью.
«Эх, — думает Жилин, — с ними что робеть, то хуже». Вскочил на ноги и говорит:
— А ты ему, собаке, скажи, что если он меня пугать хочет, так ни копейки ж не дам, да и писать не стану. Не боялся, да и не буду бояться вас, собак.
Пересказал переводчик, опять заговорили все вдруг. Долго лопотали, вскочил чёрный, подошёл к Жилину:
— Урус, — говорит, — джигит, джигит, урус! Джигит по-ихнему значит «молодец». И сам смеётся; сказал что-то переводчику, а переводчик говорит:
Жилин стал на своём: «Больше пятисот рублей не дам. А убьёте — ничего не возьмёте».
Поговорили татары, послали куда-то работника, а сами то на Жилина, то на дверь поглядывают. Пришёл работник, и идёт за ним человек какой-то, толстый, босиком и ободранный; на ноге тоже колодка.
Так и ахнул Жилин. Узнал Костылина. И его поймали. Посадили их рядом; стали они рассказывать друг другу, а татары молчат, смотрят. Рассказал Жилин, как с ним дело было; Костылин рассказал, что лошадь под ним стала и ружьё осеклось и что этот самый Абдул нагнал его и взял.
Вскочил Абдул, показывает на Костылина, что-то говорит. Перевёл переводчик, что они теперь оба одного хозяина, и кто прежде деньги даст, того прежде отпустят.
— Вот, — говорит Жилину, — ты всё серчаешь, а товарищ твой смирный; он написал письмо домой, пять тысяч монет пришлют. Вот его и кормить будут хорошо и обижать не будут.
— Товарищ как хочет, он, может, богат, а я не богат. Я, — говорит, — как сказал, так и будет. Хотите — убивайте, пользы вам не будет, а больше пятисот рублей не напишу.
Помолчали. Вдруг как вскочит Абдул, достал сундучок, вынул перо, бумаги лоскут и чернила, сунул Жилину, хлопнул по плечу, показывает: «Пиши». Согласился на пятьсот рублей.
— Погоди ещё, — говорит Жилин переводчику, — скажи ты ему, чтоб он нас кормил хорошо, одел, обул как следует, чтоб держал вместе, нам веселее будет, и чтобы колодку снял. — Сам смотрит на хозяина и смеётся. Смеётся и хозяин. Выслушал и говорит:
— Одёжу самую лучшую дам: и черкеску, и сапоги, хоть жениться. Кормить буду, как князей. А коли хотят жить вместе, пускай живут в сарае. А колодку нельзя снять, — уйдут. На ночь только снимать буду. — Подскочил, треплет по плечу: — Твоя хорош, моя хорош!
Написал Жилин письмо, а на письме не так написал, — чтобы не дошло. Сам думает: «Я уйду».
Отвели Жилина с Костылиным в сарай, принесли им туда соломы кукурузной, воды в кувшине, хлеба, две черкески старые и сапоги истрепанные, солдатские. Видно — с убитых солдат стащили. На ночь сняли с них колодки и заперли в сарай.
Жил так Жилин с товарищем месяц целый. Хозяин всё смеётся: «Твоя, Иван, хорош, — моя, Абдул, хорош». А кормил плохо — только и давал, что хлеб пресный из просяной муки, лепёшками печёный, а то и вовсе тесто непечёное.
Костылин ещё раз писал домой, всё ждал присылки денег и скучал. По целым дням сидит в сарае и считает дни, когда письмо придёт; или спит. А Жилин знал, что его письмо не дойдёт, а другого не писал.
«Где, — думает, — матери столько денег взять за меня заплатить. И то она тем больше жила, что я посылал ей. Если ей пятьсот рублей собрать, надо разориться вконец; Бог даст — и сам выберусь».
А сам всё высматривает, выпытывает, как ему бежать.
Ходит по аулу, насвистывает, а то сидит, что-нибудь рукодельничает — или из глины кукол лепит, или плетет плетенки из прутьев. А Жилин на всякое рукоделье мастер был.
Слепил он раз куклу, с носом, с руками, с ногами и в татарской рубахе, и поставил куклу на крышу.
Пошли татарки за водой. Хозяйская дочь Динка увидала куклу, позвала татарок. Составили кувшины, смотрят, смеются. Жилин снял куклу, подает им. Они смеются, не смеют взять. Оставил он куклу, ушёл в сарай и смотрит, что будет?
Подбежала Дина, оглянулась, схватила куклу и убежала.
«Кавказский пленник». Худ. Ю. Петров
Наутро смотрит, на зорьке Дина вышла на порог с куклой. А куклу уж лоскутками красными убрала и качает, как ребёнка, сама по-своему прибаюкивает. Вышла старуха, забранилась на неё, выхватила куклу, разбила её, услала куда-то Дину на работу.
Сделал Жилин другую куклу, ещё лучше, отдал Дине. Принесла раз Дина кувшинчик, поставила, села и смотрит на него, сама смеётся, показывает на кувшин.
«Чего она радуется?» — думает Жилин. Взял кувшин, стал пить. Думал — вода, а там молоко. Выпил он молоко. «Хорошо», —говорит. Как взрадуется Дина!
— Хорошо, Иван, хорошо! — и вскочила, забила в ладоши, вырвала кувшинчик и убежала.
И с тех пор стала она ему каждый день крадучи молока носить. А то делают татары из козьего молока лепёшки сырные и сушат их на крышах. Так она эти лепёшки ему тайком принашивала. А то раз резал хозяин барана, так она ему кусок баранины принесла в рукаве. Бросит и убежит.
Принесли ему девчонки лоскутков, одел он кукол: одна — мужик, другая — баба; утвердил их, поставил колесо на ручей. Колесо вертится, а куколки прыгают.
Собралась вся деревня: мальчишки, девчонки, бабы; и татары пришли, языком щёлкают:
Были у Абдула часы русские, сломанные. Позвал он Жилина, показывает, языком щёлкает. Жилин говорит:
Взял, разобрал ножичком, разложил; опять сладил, отдал. Идут часы.
Обрадовался хозяин, принёс ему бешмет свой старый, весь в лохмотьях, подарил. Нечего делать — взял: и то годится покрыться ночью.
Заболел раз татарин, пришли к Жилину: — «Поди, полечи». Жилин ничего не знает, как лечить. Пошёл, посмотрел, думает: «Авось поздоровеет сам». Ушёл в сарай, взял воды, песку, помешал. При татарах нашептал на воду, дал выпить. Выздоровел на его счастье татарин. Стал Жилин немножко понимать по-ихнему. И которые татары привыкли к нему, когда нужно, кличут: «Иван, Иван»; а которые всё как на зверя косятся.
Красный татарин не любил Жилина. Как увидит, нахмурится и прочь отвернётся либо обругает. Был ещё у них старик. Жил он не в ауле, а приходил из-под горы. Видал его Жилин, только когда он в мечеть проходил Богу молиться. Он был ростом маленький, на шапке у него белое полотенце обмотано. Бородка и усы подстрижены, белые, как пух; а лицо сморщенное и красное, как кирпич; нос крючком, как у ястреба, а глаза серые, злые, и зубов нет — только два клыка. Идёт, бывало, в чалме своей, костылём подпирается, как волк озирается. Как увидит Жилина, так захрапит и отвернётся.
Пришёл старик к хозяину жаловаться. Позвал хозяин Жилина, сам смеётся и спрашивает:
— Зачем ты к старику ходил?
— Я, — говорит, — ему худого не сделал. Я хотел посмотреть, как он живёт.
Передал хозяин. А старик злится, шипит, что-то лопочет, клыки свои выставил, махает руками на Жилина.
Стал Жилин спрашивать хозяина: что это за старик? Хозяин и говорит:
Прожил так Жилин месяц. Днём ходит по аулу или рукодельничает, а как ночь придёт, затихнет в ауле, так он у себя в сарае копает. Трудно было копать от камней, да он подпилком камни тёр, и прокопал он под стеной дыру, что впору пролезть. «Только бы, — думает, — мне место хорошенько узнать, в какую сторону идти. Да не сказывают никто татары».
Вот он выбрал время, как хозяин уехал; пошёл после обеда за аул, на гору. Хотел оттуда место посмотреть. А когда хозяин уезжал, он приказывал малому за Жилиным ходить, с глаз его не спускать. Бежит малый за Жилиным, кричит:
— Не ходи! Отец не велел. Сейчас народ позову! Стал его Жилин уговаривать.
— Я, — говорит, — далеко не уйду — только на ту гору поднимусь, мне траву нужно найти — ваш народ лечить. Пойдём со мной; я с колодкой не убегу. А тебе завтра лук сделаю и стрелы.
Уговорил малого, пошли. Смотреть на гору — не далеко, а с колодкой трудно; шёл, шёл, насилу взобрался. Сел Жилин, стал место разглядывать. На полдни 11 за сарай лощина, табун ходит, и аул другой в низочке виден. От аула другая гора, ещё круче; а за той горой ещё гора. Промеж гор лес синеется, а там ещё горы — всё выше и выше поднимаются. А выше всех, белые, как сахар, горы стоят под снегом. И одна снеговая гора выше других шапкой стоит. На восход и на закат всё такие же горы, кое-где аулы дымятся в ущельях. «Ну, — думает,— это всё ихняя сторона». Стал смотреть в русскую сторону: под ногами речка, аул свой, садики кругом. На речке, как куклы маленькие, видно — бабы сидят, полоскают. За аулом пониже гора и через неё ещё две горы, по ним лес; а промеж двух гор синеется ровное место, и на ровном месте далеко-далеко точно дым стелется. Стал Жилин вспоминать, когда он в крепости дома жил, где солнце всходило и где заходило. Видит — там точно, в этой долине должна быть наша крепость. Туда, промеж этих двух гор, и бежать надо.
Стало солнышко закатываться. Стали снеговые горы из белых — алые; в чёрных горах потемнело; из лощин пар поднялся, и самая та долина, где крепость наша должна быть, как в огне загорелась от заката. Стал Жилин вглядываться — маячит что-то в долине, точно дым из труб. И так и думается ему, что это самое — крепость русская.
Вернулись они домой. «Ну, — думает Жилин,—теперь место знаю, надо бежать». Хотел он бежать в ту же ночь. Ночи были тёмные — ущерб месяца. На беду, к вечеру вернулись татары. Бывало, приезжают они — гонят с собой скотину и приезжают весёлые. А на этот раз ничего не пригнали и привезли на седле своего убитого татарина, брата рыжего. Приехали сердитые, собрались все хоронить. Вышел и Жилин посмотреть. Завернули мёртвого в полотно, без гроба, вынесли под чинары за деревню, положили на траву. Пришёл мулла, собрались старики, полотенцами повязали шапки, разулись, сели рядком на пятки перед мёртвым.
Спереди мулла, сзади три старика в чалмах рядком, а сзади их ещё татары. Сели, потупились и молчат. Долго молчали. Поднял голову мулла и говорит:
— Алла! (значит Бог). — Сказал это одно слово, и опять потупились и долго молчали; сидят, не шевелятся.
Опять поднял голову мулла:
Притащил ногаец камышу зелёного, заклали камышом яму, живо засыпали землёй, сровняли, а в головы к мертвецу камень стоймя поставили. Утоптали землю, сели опять рядком перед могилкой. Долго молчали.
— Алла! Алла! Алла! — Вздохнули и встали. Роздал рыжий денег старикам, потом встал, взял плеть, ударил себя три раза по лбу и пошёл домой.
Наутро видит Жилин — ведёт красный кобылу за деревню, и за ним трое татар идут. Вышли за деревню, снял рыжий бешмет, засучил рукава, — ручищи здоровые, — вынул кинжал, поточил на бруске. Задрали татары кобыле голову кверху, подошёл рыжий, перерезал глотку, повалил кобылу и начал свежевать, кулачищами шкуру подпарывает. Пришли бабы, девки, стали мыть кишки и нутро. Разрубили потом кобылу, стащили в избу. И вся деревня собралась к рыжему поминать покойника.
Три дня ели кобылу, бузу пили — покойника поминали. Все татары дома были. На четвёртый день, видит Жилин, — в обед куда-то собираются. Привели лошадей, убрались и поехали человек десять, и красный поехал; только Абдул дома остался. Месяц только народился — ночи ещё тёмные были.
«Ну, — думает Жилин, — нынче бежать надо» — и говорит Костылину. А Костылин заробел.
— Да как же бежать? Мы и дороги не знаем.
— Да и не дойдём в ночь.
Подумал, подумал Костылин.
Полез Жилин в дыру, раскопал пошире, чтоб и Костылину пролезть; и сидят они — ждут, чтобы затихло в ауле.
Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: — «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пёстрая собака. И злая-презлая; звали её Уляшин. Жилин уже наперёд прикормил её. Услыхал Уляшин, забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул, кинул лепёшки кусок, — Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать.
Хозяин услыхал, загайкал из сакли: «Гайть! Гайть, Уляшин!»
А Жилин за ушами почёсывает Уляшина. Молчит собака, трётся ему об ноги, хвостом махает.
Посидели они за углом. Затихло всё, только слышно, овца перхает в закуте да низом вода по камешкам шумит. Темно, звёзды высоко стоят на небе; над горой молодой месяц закраснелся, кверху рожками заходит. В лощинах туман, как молоко, белеется.
Поднялся Жилин, говорит товарищу: — «Ну, брат, айда!»
Тронулись, только отошли, слышат — запел мулла на крыше: «Алла, Бесмилла! Ильрахман!» Значит — пойдёт народ в мечеть. Сели опять, притаившись под стенкой. Долго сидели, дождались, пока народ пройдёт. Опять затихло.
— Ну, с Богом! — Перекрестились, пошли. Прошли через двор под кручь к речке, перешли речку, пошли лощиной. Туман густой да низом стоит, а над головой звёзды виднёшеньки. Жилин по звёздам примечает, в какую сторону идти. В тумане свежо, идти легко, только сапоги неловки, стоптались. Жилин снял свои, бросил, пошёл босиком. Попрыгивает с камушка на камушек да на звёзды поглядывает. Стал Костылин отставать.
— Тише, — говорит, — иди; сапоги проклятые — все ноги стёрли.
— Да ты сними, легче будет.
Пошёл Костылин босиком — ещё того хуже: изрезал все ноги по камням и всё отстаёт. Жилин ему говорит:
— Ноги обдерёшь — заживут, а догонят — убьют, хуже. Костылин ничего не говорит, идёт покряхтывает. Шли они низом долго. Слышат — вправо собаки забрехали. Жилин остановился, осмотрелся, полез на гору, руками ощупал.
— Эх, — говорит, — ошиблись мы — вправо забрали. Тут аул чужой, я его с горы видел; назад надо да влево, в гору. Тут лес должен быть.
А Костылин говорит:
— Подожди хоть немножко, дай вздохнуть, у меня ноги в крови все.
— Э, брат, заживут; ты легче прыгай. Вот как! И побежал Жилин назад и влево в гору, в лес.
Костылин всё отстаёт и охает. Жилин шикнет-шикнет на него, а сам всё идёт.
Поднялись на гору. Так и есть — лес. Вошли в лес, по колючкам изодрали всё платье последнее. Напали на дорожку в лесу. Идут.
— Стой! — затопало копытами по дороге. Остановились, слушают. Потопало, как лошадь, и остановилось. Тронулись они, опять затопало. Они остановятся — и оно остановится. Подполз Жилин, смотрит на свет по дороге — стоит что-то: лошадь не лошадь, и на лошади что-то чудное, на человека непохоже. Фыркнуло — слышит: «Что за чудо!» Свистнул Жилин потихоньку, — как шаркнет с дороги в лес и затрещало по лесу, точно буря летит, сучья ломает.
Костылин так и упал со страху. А Жилин смеётся, говорит:
— Это олень. Слышишь, как рогами лес ломит. Мы его боимся, а он нас боится.
Пошли дальше. Уж высожары 14 спускаться стали, до утра недалеко. А туда ли идут, нет ли — не знают. Думается так Жилину, что по этой самой дороге его везли и что до своих вёрст десять ещё будет, а приметы верной нет, да и ночью не разберёшь. Вышли на полянку. Костылин сел и говорит:
— Как хочешь, а я не дойду: у меня ноги не идут. Стал его Жилин уговаривать.
— Нет, — говорит, — не дойду, не могу. Рассердился Жилин, плюнул, обругал его.
— Так я же один уйду, прощай.
Костылин вскочил, пошёл. Прошли они версты четыре. Туман в лесу ещё гуще сел, ничего не видать перед собой, и звёзды уж чуть видны.
Вдруг слышат — впереди топает лошадь. Слышно — подковами за камни цепляется. Лёг Жилин на брюхо, стал по земле слушать.
— Так и есть, сюда — к нам, конный едет! Сбежали они с дороги, сели в кусты и ждут. Жилин подполз к дороге, смотрит — верховой татарин едет, корову гонит. Сам себе под нос мурлычет что-то. Проехал татарин, Жилин вернулся к Костылину.
— Ну, пронёс Бог; вставай, пойдём. Стал Костылин вставать и упал.
— Не могу, ей-богу, не могу, сил моих нет.
Мужчина грузный, пухлый, запотел; да как обхватило его в лесу туманом холодным, да ноги ободраны — он и рассолодел. Стал его Жилин силой поднимать. Как закричит Костылин:
— Что кричишь? Ведь татарин близко, услышит. — А сам думает: «Он и вправду расслаб, что мне с ним делать? Бросить товарища не годится».
— Ну, говорит, вставай, садись на закорки — снесу, коли уж идти не можешь.
Подсадил на себя Костылина, подхватил руками под ляжки, вышел на дорогу, поволок.
— Только, говорит, не дави ты меня руками за глотку ради Христа. За плечи держись.
Тяжело Жилину, ноги тоже в крови и уморился. Нагнётся, подправит, подкинет, чтобы повыше сидел на нём Костылин, тащит его по дороге.
Видно услыхал татарин, как Костылин закричал. Слышит Жилин — едет кто-то сзади, кличет по-своему. Бросился Жилин в кусты. Татарин выхватил ружьё, выпалил, — не попал, завизжал по-своему и поскакал прочь по дороге.
— Ну, — говорит Жилин, — пропали, брат! Он, собака, сейчас соберёт татар за нами в погоню. Коли не уйдём версты три — пропали. — А сам думает на Костылина: «И чёрт меня дёрнул колоду эту с собой брать. Один я бы давно ушёл».
— Иди один, за что тебе из-за меня пропадать.
— Нет, не пойду: не годится товарища бросать. Подхватил опять на плечи, попёр. Прошёл он так с версту. Всё лес идёт, и не видать выхода. А туман уж расходиться стал, и как будто тучки заходить стали. Не видать уж звёзд. Измучился Жилин.
Пришёл, у дороги родничок, камнем обделан. Остановился, ссадил Костылина.
— Дай, говорит, отдохну, напьюсь. Лепёшек поедим. Должно быть, недалеко.
Только прилёг он пить, слышит — затопало сзади. Опять кинулись вправо, в кусты, под кручь, и легли.
Слышат — голоса татарские; остановились татары на том самом месте, где они с дороги свернули. Поговорили, потом зауськали, как собак притравливают. Слышат — трещит что-то по кустам, прямо к ним собака чужая чья-то. Остановилась, забрехала.
Лезут и татары — тоже чужие; схватили их, посвяза-ли, посадили на лошадей, повезли.
Проехали версты три, встречает их Абдул-хозяин с двумя татарами. Поговорил что-то с татарами, пересадили на своих лошадей, повезли назад в аул.
Абдул уж не смеётся и ни слова не говорит с ними.
Привезли на рассвете в аул, посадили на улице. Сбежались ребята. Камнями, плетками бьют их, визжат.
Разошлись. Подошёл хозяин к Жилину, стал ему говорить:
— Если, — говорит, — мне не пришлют за вас выкуп, я через две недели вас запорю. А если затеешь опять бежать, я тебя, как собаку, убью. Пиши письмо, хорошенько пиши.
Принесли им бумаги, написали они письма. Набили на них колодки, отвели за мечеть. Там яма была аршин пяти — и спустили их в эту яму.
Житьё им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет. Кидали им туда тесто непечёное, как собакам, да в кувшине воду спускали. Вонь в яме, духота, мокрота. Костылин совсем разболелся, распух, ломота во всём теле стала, и всё стонет или спит. И Жилин приуныл: видит — дело плохо. И не знает, как выбраться.
Сидит он раз в яме на корточках, думает об вольном житье, и скучно ему. Вдруг прямо ему на коленки лепёшка упала, другая, и черешни посыпались. Поглядел кверху, а там Дина. Поглядела на него, посмеялась и убежала. Жилин и думает: «Не поможет ли Дина?»
Расчистил он в яме местечко, наковырял глины, стал лепить кукол. Наделал людей, лошадей, собак; думает: «Как придёт Дина, брошу ей».
Только на другой день нет Дины. А слышит Жилин — затопали лошади, и проехали какие-то, и собрались татары у мечети, спорят, кричат и поминают про русских. И слышит голос старика. Хорошенько не разобрал он, и догадывается, что русские близко подошли, и боятся татары, как бы в аул не зашли, и не знают, что с пленными делать.
Поговорили и ушли. Вдруг слышит — зашуршало что-то наверху. Видит — Дина, присела на корточки, коленки выше головы торчат, свесилась, монисты висят, болтаются над ямой. Глазёнки так и блестят, как звёздочки. Вынула из рукава две сырные лепёшки, бросила ему. Жилин взял и говорит:
— Что давно не бывала? А я тебе игрушек наделал. На, вот!
Стал ей швырять по одной, а она головой мотает и не смотрит.
— Отец, ему старики велят, а мне тебя жалко. Жилин и говорит:
— А коли тебе меня жалко, так ты мне палку длинную принеси.
Она головой мотает, что «нельзя». Он сложил руки, молится ей.
— Дина, пожалуйста. Динушка, принеси.
«Кавказский пленник». Худ. А. Иткин
— Нельзя, — говорит, — увидят, все дома. — И ушла.
Вот сидит вечером Жилин и думает: «Что будет?» Всё поглядывает вверх. Звёзды видны, а месяц ещё не всходил. Мулла прокричал, затихло всё. Стал уже Жилин дремать, думает: «Побоится девка».
Вдруг на голову ему глина посыпалась, глянул кверху — шест длинный в тот край ямы тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползёт в яму. Обрадовался Жилин, схватил рукой, спустил; шест здоровый. Он ещё прежде этот шест на хозяйской крыше видел.
Поглядел вверх: звёзды высоко в небе блестят, и над самой ямой, как у кошки, у Дины глаза в темноте светятся. Нагнулась она лицом на край ямы и шепчет:
— Иван, Иван! — А сама руками у лица всё машет, что «тише, мол».
— Что? — говорит Жилин.
— Уехали все, только двое дома. Жилин и говорит:
— Ну, Костылин, пойдём, попытаемся последний раз; я тебя подсажу.
Костылин и слышать не хочет.
— Нет, — говорит, — уж мне, видно, отсюда не выйти. Куда я пойду, когда и поворотиться сил нет?
— Ну, так прощай, не поминай лихом. — Поцеловался с Костылиным.
Ухватился за шест, велел Дине держать и полез. Раза два он обрывался, — колодка мешала. Поддержал его Костылин, — выбрался кое-как наверх. Дина его тянет ручонками за рубаху изо всех сил, сама смеётся.
Взял Жилин шест и говорит:
— Снеси на место, Дина, а то хватятся, — прибьют тебя. — Потащила она шест, а Жилин под гору пошёл. Слез под кручь, взял камень вострый, стал замок с колодки выворачивать. А замок крепкий, никак не собьёт, да и неловко. Слышит — бежит кто-то с горы, легко попрыгивает. Думает: «Верно, опять Дина». Прибежала Дина, взяла камень и говорит:
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит, налево за горой зарево красное загорелось. Месяц встаёт. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, да надо идти.
«Кавказский пленник». Худ. М. Родионов
— Прощай, — говорит, — Динушка. Век тебя помнить буду.
Ухватилась за него Дина, шарит по нём руками, ищет, куда бы лепёшки ему засунуть. Взял он лепёшки.
— Спасибо, — говорит, — умница. Кто тебе без меня кукол делать будет? — И погладил её по голове.
Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте, слышно, монисты в косе по спине побрякивают.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошёл по дороге, ногу волочит, а сам всё на зарево поглядывает, где месяц встаёт. Дорогу он узнал. Прямиком идти вёрст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешёл он речку; побелел уже свет за горой. Пошёл лощиной, идет, сам поглядывает: не видать ещё месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины всё светлее, светлее становится. Ползёт под гору тень, всё к нему приближается.
Идёт Жилин, всё тени держится. Он спешит, а месяц ещё скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор — бело, светло, совсем как днём. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам; как вымерло всё. Только слышно, внизу речка журчит.
Дошёл до лесу, — никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать.
Отдохнул, лепёшку съел. Нашёл камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошёл по дороге. Прошёл с версту, выбился из сил — ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать, — думает, — буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветёт, лягу в лесу, переднюю, и ночь опять пойду».
Всю ночь шёл. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услышал, схоронился за дерево.
Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошёл. «Ну, — думает, — ещё тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошёл тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на край — совсем светло; как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близёхонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется, и люди у костров.
Вгляделся, видит: ружья блестят — казаки, солдаты.
Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошёл под гору. А сам думает: «Избави Бог тут, в чистом поле, увидит конный татарин: хоть близко, а не уйдёшь».
Только подумал — глядь: налево на бугре стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим:
— Братцы! выручай! братцы!
Услыхали наши. Выскочили казаки верховые, пустились к нему — наперерез татарам.
Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит:
— Братцы! братцы! братцы! Казаков человек пятнадцать было.
Испугались татары — не доезжаючи, стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам.
Окружили его казаки, спрашивают: «Кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает:
Выбежали солдаты, обступили Жилина — кто ему хлеба, кто каши, кто водки; кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает.
Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину.
Рассказал Жилин, как с ним всё было, и говорит:
— Вот и домой съездил, женился! Нет, уж видно не судьба моя.
И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.
Размышляем о рассказе «Кавказский пленник»
В чём смысл рассказа? Что осуждает писатель (бессмысленность вражды между народами, бессмысленность войны или что-то другое)?
Идея — главная мысль произведения (рассказа, повести, стихотворения).
Сюжет — цепь событий, происходящих в произведении. Изображение одного события, имеющего начало и конец, называется эпизодом.
Рассказ — небольшое повествовательное произведение, объединённое сюжетом и состоящее из одного или нескольких эпизодов.
Литература и изобразительное искусство
Рассмотрите иллюстрации художников Ю. Петрова, А. Ит-кина, М. Родионова. Чьи иллюстрации показались вам наиболее удачными? Почему? Объясните свой выбор.
Совершенствуем свою речь
Подготовьте устное сочинение на одну из тем: «Два побега из плена», «Жилин и Дина», «Жилин и Костылин в плену». Попытайтесь в своих сочинениях использовать слова и выражения из текста рассказа.
Примечания
1 Татарами в те времена называли горцев Северного Кавказа.
2 Десятина — мера земли: немного более гектара.
3 Аул — татарская деревня.
4 Ногаец — горец, житель Дагестана.
5 Сакля — жилище татарских горцев.
6 Бешмет — верхняя одежда.
7 Храп — здесь: нижняя часть морды у лошади
8 Галунчик, галун — тесьма, нашивка золотого или серебряного цвета.
9 Монисто — ожерелье из бус, монет или цветных камней.
10 Мекка — священный город у мусульман.
11 На полдни — на юг, на восход — на восток, на закат — на запад.
12 Мулла прокричал — утром, в полдень и вечером мулла — мусульманский священник — громкими возгласами призывает к молитве всех мусульман.
13 Под лытки — под коленки.
14 Высожары — местное название одного из созвездий.
