Электронная книга Павлин
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Вы должны быть зарегистрированы для использования закладок
Информация о книге
Описание
Произведение Павлин полностью
Другие произведения автора
Леди Макбет Мценского уезда – история молодой Катерины, страстной особы, познавшей сметающую все на своем пути чудовищную любовь. А порой любовь женщины бывает страшна, а любовь мужицкая может быть пуста. А может и не любовь это вовсе. А так, решил приказчик скоротать вечерок с барыней, а она уже гляди и на шее виснет. Куда ведут любовников путы прилюбодеяния? Ведь даже изначально чистые любовные порывы могут принять страшные и уродливые формы слепой одурманивающей страсти. И целовались любовнии так, что с яблонь цвет сыпался. Но устают восторги, и на смену страсти неизбежно приходит проза. (с)Leylek для Librebook.ru
» Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный рубль, то есть такой рубль, который, сколько раз его не выдавай, он все-таки опять является целым в кармане. Но для того чтобы добыть такой рубль, нужно претерпеть большие страхи. Всех их я не помню, но знаю, что, между прочим, надо взять черную без одной отметины кошку и нести ее продавать рождественскою ночью на перекресток четырех дорог, из которых притом одна непременно должна вести к кладбищу.»
Николай Лесков — Павлин: Рассказ
Я был участником в небольшом нарушении строгого монастырского обычая на Валааме. На этой суровой скале не любят праздных прогулок: откуда бы ни приплыл сюда далекий посетитель и как бы ни велико было в нем желание познакомиться с островом, он не может доставить себе этого огромного удовольствия, — говорю огромного, потому что остров поистине прекрасен и грандиозные картины его восхитительны. На Валааме за обычай всякий паломник подчиняется послушанию: он должен ходить в церковь, молиться, — трапезовать, потом трудиться и, наконец, отдыхать. На прогулки и обозревания здесь не рассчитано; но, однако, мне, в сообществе трех мужчин и двух дам, удалось обойти в одну ночь весь остров и запечатлеть навсегда в памяти дивную картину, которую представляют при бледном полусвете летней северной ночи дикие скалы, темные урочища и тихие скиты русского Афона. Особенно хороши эти скиты, с их непробудною тишью, и из них особенно поражает скит Предтечи на островке Серничане. Здесь живут пустынники, для которых суровость общей валаамской жизни кажется недостаточною: они удаляются в Предтеченский скит, где начальство обители бережет их покой от всякого нашествия мирского человека. Здесь теплят свои лампады люди, умершие миру, но неустанно молящиеся за мир: здесь вечный пост, молчанье и молитва.
Не зная направления валаамских тропинок, мы подошли к проливу, отделяющему островок Серничан от главного острова, и, пленясь густыми папоротниками, которыми заросла здешняя котловина, сели отдохнуть и заговорили о людях, избравших это глухое уединение местом для своей молитвенной и созерцательной жизни.
— Какие это люди, с какими силами и с каким прошлым приходят они сюда, чтоб погребсти себя здесь заживо? — воскликнул один из наших собеседников. — Я никак не могу иначе думать, что это должны быть какие-то титаны и богатыри духа.
— Да; и вы правы, — отвечал другой, — это богатыри, но только богатыри, мощные нищетою. Это зерна, которые уже прозябли и пошли в рост.
— А пока они прозябли?
Собеседник улыбнулся и ответил:
— Пока они прозябли… они лежали при дорогах, глохли под тернием и погибали, как вы, и я, и целый свет, пока ветер схватил их и бросил на добрую почву.
— Вы говорите так, как будто вы знали кого-нибудь из людей, имевших силу погребсти себя заживо в этих дебрях.
— Да, мне кажется, что я действительно знал такого человека.
— Гм. да. А впрочем, я о нем судить не берусь, но я его любил и очень уважаю его память.
— Неподалеку, — ответил, снова тихо улыбаясь, собеседник.
— Жизнь такого человека всегда способна возбуждать во мне большой интерес.
— И во мне, и во мне тоже, — подхватили другие.
Дамы интересовались еще более мужчин, и одна из них, красивая блондинка с черными глазами, обратись к этому нашему попутчику, сказала:
— Знаете ли, что вы сделали бы нам чрезвычайно большое одолжение, если бы здесь же, в тиши этой дебри, где мы так неожиданно очутились, рассказали нам историю известного вам отшельника.
Другая дама и все мы присоединились к этой просьбе — и тот, к кому она относилась, согласился ее исполнить и начал:
Назад тому лет двадцать, когда я был школяром и ходил в одну из петербургских гимназий, мы с покойницей моей матушкой и ее сестрою, а моею теткой Ольгой Петровной, жили в доме моей другой богатой тетки по отцу. Хотя этой последней теперь уже нет в живых, но я все-таки не выдам ее настоящего имени и назову ее Анной Львовной. Дом ее стоит и теперь на том же месте, на котором стоял; по только тогда он был известен как один из больших на всей улице, а нынче он там один из меньших. Громадные новейшие постройки его задавили, и на него никто более не указывает, как было в то время, с которого начинается моя история.
Я вам едва ли сумею передать хоть слабую тень того, что такое производило на всех в доме это утреннее шествие Павлина по дому в сопровождении двух следовавших за ним ликторов. Из всех окон длинных флигелей внутреннего двора, занимаемых бедными жильцами, на Павлина устремлялись то злые, то презрительные, а чаще всего тревожные взоры; нередко вслед ему слышались бранные слова и ядовитые насмешки, еще чаще проклятия и слезные вопли; Павлин не обращал ни на что на это никакого внимания. Он совершал свое течение, как планета в ряду расчисленных светил по закону своего вращения, и не удостоивал никаких заявлений ни гнева, ни сожаления. Шествие это выражает, что Павлин идет собирать ежемесячную плату с бедных жильцов дробных квартир, на которые тетушка переделала все внутренние флигеля — в том основательном расчете, что дробные квартиры всегда приносят более, чем крупные, потому что они занимаются людьми бедными, которых всегда более, чем богатых, и которые не претендуют ни на вкус, ни даже на чистоту. А почему это шествие Павлина представлялось столь внушительным и возбуждало столько ужаса, мы сейчас увидим, если последуем за ним на одну из узких темных лестниц, по которым он взбирается в сопровождении своих ассистентов. Вот он останавливается у известного ему нумера и звонит у двери; ему не скоро отворяют, но он терпелив и не докучает; он слышит, как там шушукаются, бегают, что-то прячут и плачут — и все стоит, а потом звонит во второй раз, не особенно сильно, но так внушительно, что более не отпираться нельзя, и двери нехотя отпираются. Павлин снимает фуражку и спокойно входит в них со своею книгою, а сопровождающие его люди между тем ждут его на террасе. Если он минуты через три выходит назад, то вы непременно видите, что он кладет что-то за широкий обшлаг своей пестрой ливреи. Это он прячет хозяйские деньги и идет далее, в другую квартиру, для которой, сегодняшний день есть тоже день очередной расплаты за месяц вперед. Дворники опять следуют за ним по пятам с топором и клещами и ждут его распоряжений. Все ждут этих распоряжений, и все молят бога, чтобы их не последовало. Но что же это за распоряжения. А вот что: вот Павлин, выйдя из одной квартиры, ничего за свой обшлаг не спрятал, а только кивнул головою, и сейчас же в одном из окон этой квартиры появляются две головы Павлиновых сопутников; топор и клещи работают с неописанною быстротою и ловкостью, рама исчезает — и в обезрамленное окно несется женский крик и детский плач, а Павлин течет далее, и течение его опять где-нибудь выражается исчезающею из окна рамою… И опять крик и плач, и в пустые окна вырывается клубом незащищенная комнатная теплота, которую вымораживаемая бедность напрасно силится удержать и сберечь вывешиваемыми на рычагах и щетках лохмотьями…
Чем далее в глубь дворов и чем выше этажи по лестницам, тем эти в содрогание приводящие распоряжения Павлина повторяются чаще. Я хотел было сказать «и тем решительнее», но у Павлина ничего никогда не было малорешительно.
Обойдя все двери, в которые ему надлежало в этот день постучаться, он тек обратным течением, а дворники за ним несли выставленные рамы, которые Павлин собственною рукою запирал в особый чулан у себя под лестницею и затем спокойно садился в свое высокое кресло с бронзовым драконом на спинке и начинал читать Пчелку и другие газеты, которые получались в доме, проходя непременно предварительно через Павлиновы руки. Это чтение, по-видимому, очень его интересовало, и он занимался им во все свои свободные минуты. Просмотрев газеты и потом уже раздав их подписчикам, Павлин брался за чтение книг, преимущественно или даже исключительно переводных французских романов, которых, впрочем, он по гордости своей ни у кого не выпрашивал, а абонировался на них в библиотеке.
За этим занятием, кроме посетителей, которым Павлин должен был оказать то или другое содействие по должности швейцара, его за этим же занятием заставали другие посетители — это те жильцы, квартиры которых он подвергнул утром усиленной вентиляции через вынутые рамы.
Если неисправный жилец приносил деньги, Павлин молча брал их, отмечал в книге и дергал звонок, на который являлись дворники и, вынеся из чулана молча указанную им раму, отправлялись ее вставить. Если же жилец или жилица являлись с жалобою, пенями или просьбою льготы, то опять молчание, звонок, дворники — и проситель выводился, не услыхав в ответ на свои жалобы ни одного слова.
Так исполнял свою службу моей тетке ее знаменитый Павлин, с которым потом с самим судьба сыграла не менее знаменитую штуку, чем все разыгранные им с жильцами теткина дома.
Рассказ павлин лесков краткое содержание
Печатается по отдельно изданному Библиотекой современных писателей (серия II, том 5) сборнику: «Павлин (рассказ). Детские годы (из воспоминаний Меркула Праотцева). Сочинение Н. С. Лескова», СПб., 1876 стр. 1—116.
Рассказ написан Лесковым в 1874 году; впервые опубликован в журнале «Нива», 1874, №№ 17—21, 23 и 24. В два первых полных собрания сочинений Н. С. Лескова рассказ не вошел. По журнальной публикации он перепечатан в Полном собрании сочинений Н. С. Лескова, изд. 3, т. 34, СПб., 1903, стр. 105—166. О сохранности и местонахождении рукописи неизвестно.
Изучение текстов двух прижизненных изданий показывает весьма существенную между ними разницу. Журнальный текст является более сокращенным, содержит множество, вероятно, цензурных изъятий, которые писателем были восстановлены в отдельном издании. Сокращения и цензурные запрещения касались некоторых
обстоятельств настойчивого ухаживания Додички за женой Павлина, ее нравственного падения, характеристики полусвета, очередной жертвой которого стала Люба. Тем самым в журнальном тексте была сглажена ее социальная драма, жена Павлина представлялась лишь жертвой собственного легкомыслия. Полностью были изъяты указания на совершенную Додичкой кражу драгоценностей у одной дамы, сцены ареста Любы и Доди, обыска в доме Анны Львовны. В журнальном тексте отсутствуют очень интересные рассуждения Н. С. Лескова о военном быте мундирной чести, а также намеки на ссылку Додички в Сибирь в сопровождении двух жандармов. Вычеркнута и полемика с романом Н. Г. Чернышевского «Что делать?».
Рассказ «Павлин» возник на основе материалов и впечатлений от поездки писателя летом 1872 года на Валаам — монастырские острова на Ладожском озере. Герой рассказа швейцар Павлин — тип лесковского «праведника», яркий и самобытный национальный характер, своеобразный «титан и богатырь духа», возросший на крепостной почве, которая обрекала «глохнуть под тернием и погибать» самых лучших людей из народа. Самой жизнью он поставлен в сложные, противоречивые и глубоко трагические обстоятельства. Имея чуткую и отзывчивую душу, он тем не менее с неумолимой последовательностью и точностью автомата выполняет злую волю бессердечной домовладелицы Анны Львовны, у которой служит, и спокойно принимает на себя ненависть ее жильцов. В точном выполнении жестокой хозяйской воли и произвола Павлин видит исполнение не только своего служебного, но и человеческого долга. Он из «практики вывел», что послабление и потворство не защищает человека от «немилостивых людей», а только делает его более беспомощным и слабым.
С особой силой раскрылись высокие нравственные качества Павлина, его моральное превосходство над «немилостивыми людьми» — светской чернью, когда они ввергли его в семейную драму, зло растоптали его любовь и счастье. Трезво оценив все происшедшее с ним и его женой, Павлин строго осуждает себя как невольного пособника падения Любы. Вступаясь за честь жены, он насильно вручает ее человеку, которого она полюбила,— ничтожному светскому шалопаю. Чтобы придать «законность» их браку, Павлин не останавливается перед фиктивной своей «смертью». Он до конца твердо и мужественно несет ответственность за свою бывшую воспитанницу, заботясь о ее счастье, нравственном перерождения.
Стр. 212. Валаам — группа островов на Ладожское озере, славящихся величественной красотой скал и суровой северной
природой. Здесь находился один из древнейших монастырей — Валаамский, известный еще в X веке и получивший название Русского или Северного Афона. В летнее время монастырь и Валаамские острова служили местом путешествий многочисленных туристов из Петербурга и других городов. В 1872 году такое путешествие совершил Лесков. Эта поездка, природа и люди произвели огромное впечатление на писателя. В очерке «Монашеские острова на Ладожском озере» он писал: «Северный Афон» исполнен глубочайшего и всестороннего интереса. Его величественная и угрюмая природа, его положение и характер, его независимое и своеобычное монашеское правление, установившее свои незыблемые строгие порядки, в которых воспитываются аскетические нравы, являющие образцы увлекающей силы и скромного величия,— все это чрезвычайно оригинально и не имеет себе на Руси ничего равного» (Н. С. Лесков, Очерки и рассказы, СПб., 1892, стр. 3—4). На материалах этой поездки Лесков создал такие произведения, как «Очарованный странник», «Павлин» и «Таинственные предвестия».
Стр. 213. Прозябли — проросли, принялись, пустили росток.
Стр. 215. Крупье (франц. croupier) — банкомет.
Бомонд (франц. beau monde) — высшее общество.
Стр. 216. Антик (франц. antique — старинный) — здесь: необычный, редкий человек, оригинал.
. переделанной Юноною из Аргуса. — Аргус в античной мифологии — стоглазое существо, всевидящий и сильный сторож, у которого одна половина глаз отдыхала, а другая бодрствовала. Когда он был убит Меркурием, то Юнона глазами Аргуса украсила хвост павлина.
Стр. 218. Антре (франц. entrée) — вход.
Молокане — русская религиозная секта, возникшая во второй половине XVIII века. Свое название молокане объясняют тем, что содержимое ими учение есть то «словесное млеко», о котором говорится в священном писании.
Стр. 219. Ликторы — в древнем Риме воины-телохранители, сопровождавшие сановников и несшие символ их власти: пук прутьев с секирой посредине.
Стр. 220. . как планета в ряду расчисленных светил — неточная цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Портрет» (1828).
Стр. 221. Пчелка — «Северная пчела» — реакционная газета, выходившая в Петербурге в 1825—1864 годах. Основана Ф. В.
Булгариным; с 1831 до 1859 года он редактировал ее совместно с Н. И. Гречем; в 1860 году газета перешла к П. С. Усову. В это время в ней сотрудничал Н. С. Лесков. Газета была самым распространенным периодическим изданием николаевского царствования, имела монопольное право печатать политические известия.
Стр. 221. Пеня — упрек, изъявление неудовольствия.
Стр. 227. . распинателей Иисуса Христа на картине Штейбена. — Шарль Штейбен (1788—1856) — французский художник, в детстве живший с отцом в России, а с 1843 по 1854 год работавший в Петербурге над рядом заказанных ему картин для Исаакиевского собора. Лесков имеет в виду его картину «Христос, приведенный на Голгофу» (1841).
Даниилово чудо над зверем. — Согласно библейской легенде, знаменитый вавилонский мудрец Даниил (VII—VI в. до н. э.) за неисполнение царского указа был сброшен в ров, где содержались львы, и лишь чудом избежал смерти (см. Кн. пророка Даниила, гл. XIV, 30—42).
Стр. 233. . фребелевских матерей у нас еще не было — Фребель, Фридрих (1782—1852) — известный немецкий педагог, обративший внимание на необходимость воспитания ребенка с первого же периода его жизни. Он является основателем дошкольных воспитательных заведений — детских садов. В деле первоначального воспитания Фребель отводил огромную роль матери Для них он написал ряд специальных работ («Дары», «Материнские песни» и др.).
Вымогнута — взыскана, внесена.
. в одном из находившихся тогда в Венгрии русских полков. — Имеется в виду реакционный поход русских войск, посланных Николаем I в 1849 году на подавление революции в Венгрии. См. прим. к стр. 359.
Стр. 239. Миньонная (франц. mignonne) — милая, изящная.
Стр. 243. Феральное (лат.) — печальное, гибельное.
Стр. 245. Карсель — особый вид лампы, названной по имени ее изобретателя — француза Карселя (1800).
Стр. 247. . пропела ей стишок из «Красного сарафана». — «Красный сарафан» — популярный романс H. Г. Цыганова (1797—1831), положенный на музыку Варламовым. Цитируемый здесь куплет у Цыганова звучит так:
Стр. 250. Надесно (церковнослав.) — направо (десная — правая).
. иностранные дамы из «морских». — Большинство представительниц так называемого полусвета были иностранки — «морские» по происхождению. Однако среди них встречались и соотечественницы. Имея поклонников среди высших слоев общества, тратя деньги своих любовников на комфорт, роскошные туалеты и экипажи, они пользовались полною свободою промысла и не испытывали никаких стеснений со стороны блюстителей казенной нравственности. При лучших аристократических ресторанах Петербурга к услугам их обожателей имелись особые кабинеты (см. Вл. Михневич, Исторические этюды русской жизни. Том 3, Язвы Петербурга. Опыт историко-статистического исследования нравственности столичного населения, СПб., 1886, стр. 85—112).
Адораторы (франц.) — обожатели.
Стр. 251. кружившего. песнопения об «удалом постояльце» — популярный в 1840-е годы романс. Он упоминается Лесковым и в рассказе «Обман».
Марьяж (франц. mariage) — брак.
Стр. 253. Прюнель (франц.) — тонкая, плотная шелковая или шерстяная ткань сложного атласного переплетения.
Абрис (нем.) — контур, эскизный набросок с помощью одних линий.
Толерантность (лат.) — терпимость к чужим мнениям и поступкам.
Стр. 254. . редкую. книгу. — вероятно, имеется в виду сочинение X. В. Гуфеланда (1762—1836), переведенное с немецкого языка под названием «Наука, показывающая способы к достижению долговременной жизни» (М., 1803; изд. 2, 1820). В дальнейшем издавалась под названием «Макробиотика, или искусство продления человеческой жизни».
Бэкон Веруламский (1561—1626) — английский философ-материалист, зачинатель «английского материализма и вообще опытных наук новейшего времени» (К. Маркс). Цитируемую здесь мысль см. Ф. Бэкон, Новый органон, ч. I, афоризм LV и след.
Стр. 257. Коник — лавка для спанья.
Шансонетки (франц.) — песни легкого содержания.
. благоуважением гоголевского Осипа — слуга Хлестакова из комедии Н. В. Гоголя «Ревизор».
Стр. 258. У нас вовсе никем не изображен. В 40—50-е годы быт и нравы полусвета освещались в очерках и повестях И. И. Панаева (1812—1862). П. В. Быков в своих воспоминаниях отмечает:
«Он давал мастерские портреты дам полусвета, картины их жизни, силуэты обожателей этих особ, начиная от армейцев и кончая титулованными лицами, разными гешефтмахерами и прочими. Очерки этого рода, являвшиеся новостью в литературе, имели большой успех в публике. » (П. В. Быков, Силуэты далекого прошлого, 1930, стр. 81). Эти произведения, печатавшиеся в «Современнике», разоблачали фальшивую мораль представителей господствующего класса. «Если бы мы,— писал Панаев,— вгляделись попристальнее в жизнь и в людей, нас окружающих, если бы мы разоблачили все эти таинственные существования так называемых порядочных людей,— нам, может быть, сгадились бы слова и фразы: человек порядочный (un homme comme il faut). это так принято и проч.» («Современник», 1857, № 7, стр. 86—88). Тему полусвета разрабатывала и А. Я. Панаева. Ее «Роман в петербургском полусвете» читался, по отзывам современников, «нарасхват».
Стр. 259. Амикошоны (от франц. ami cochon — «друг-свинья») — бесстыжие щеголи, бесцеремонные развратники, представители «золотой молодежи».
Стр. 262. . в Эрмитаже. есть небольшая картинка Страшного суда. — Имеется в виду картина Яна Эйка, знаменитого нидерландского живописца конца XIV и первой половины XV века, являвшемся вместе со своим братом Губертом основателем старой фландрской школы.
Стр. 263. Разботелый — тучный, дородный.
Брение (церковнослав.) — распущенная глина, грязь Бренный — тленный, непрочный, слабый.
Скудельный сосуд (церковнослав.) — слабый, хрупкий и ломкий (скудель — глина, глиняный сосуд).
Стр. 267. . свирепого и мстительного Рауля — Имеется в виду герой французского средневекового эпоса Рауль де Камбрэ. В поэме, связанной с его именем и возникшей в X веке, ярко показана грубость, дикость и нечеловеческая жестокость феодалов.
. а полиция… учинила розыски. — эпизод о розысках Павлина полицией, о поездке переодетого квартального на Валаам, где часто укрывались лица, преследуемые властями, в журнальном тексте отсутствует. В дальнейшем с журнальным текстом не совпадает и разбивка глав.
Стр. 268. . оставить жену ради греха. седьмой заповеди. — По учению Христа, развод с женой допускался только в силу вины прелюбодеяния, то есть нарушения седьмой заповеди. На это и указывает Павлин, оправдывая «божественным законом» свой уход от жены и вручение ее человеку, с которым она нарушила заповедь.
Однако эта мотивировка не была пропущена цензурой в журнальном тексте, тем самым многое оставалось неясным в поведении и взглядах Павлина.
Стр. 270. Под сурдинкой — втайне (от франц. слова sourdine — трезубая вилочка, насаживаемая на скрипичную подставу, чтобы заглушить резкость звука).
Все подробности подневольного путешествия Додички, его попытки выдать себя за политического ссыльного и завоевать симпатии общества в журнальном тексте отсутствуют.
Я теперь припоминаю пресловутый роман «Что делать?» — Это рассуждение Лескова о романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» отсутствует в журнальном тексте. Между тем оно тесно связано с замыслом рассказа «Павлин», содержащего в себе скрытую полемику с романом Чернышевского по частному, но весьма любопытному этическому вопросу.
Пресловутый. — В середине XIX века это слово редко имело иронический смысл, а означало, по объяснению В. И. Даля, «преславный, известный, знаменитый (от слава, слыть)». В том же смысле употребляется оно и Лесковым.
Стр. 271. . à la Хлестаков перемигнуться. — см. «Ревизор» (Действ, второе, явл. VII) Н. В. Гоголя.
Стр. 274. Куркен-переверкен — шиворот-навыворот.
Стр. 276—277. . святому апостолу Павлу ангел сатаны был дан в плоть его. — Имеется в виду признание Павла во втором его послании к коринфянам, гл. 12, 7 и след.
Стр. 277. Молчальник — монах, давший обет молчания.
Стр. 278. . в стенах наших монастырей. — Этими словами заканчивается рассказ в первой журнальной редакции.
