40. Скилла и Харибда. Остров Тринакрия
Сладкие песни сирен. Знал Одиссей со слов Кирки, что вскоре предстоит ему плыть мимо острова, где живут сирены, полуженщины-полуптицы. Сладкозвучными песнями заманивают они мореходов на свой остров, а затем разрывают острыми когтями на части. Ни один человек никогда не миновал этого острова живым.
Хотелось Одиссею послушать необыкновенные песни. И вот залепил он своим товарищам уши воском, чтобы не слышали они волшебных голосов, а себя приказал привязать к мачте крепкими канатами и, что бы он ни делал, ни в коем случае не отвязывать. Быстро понесся корабль мимо острова, и послышались с него чудные звуки:
Так пели сирены; покорен был Одиссей их пением, стал рваться из канатов, знаками показывать, чтобы товарищи освободили его. Но еще сильнее налегли они на весла, и лишь тогда отвязали Одиссея, когда скрылся из виду страшный остров и не стало слышно пения.
Скилла и Харибда. Спокойно плыл дальше корабль, но знал Одиссей, что еще более страшная опасность ждет впереди. Корабль должен был пройти через узкий пролив между двумя скалами. На одной из них жила в пещере чудовищная Скилла. Шесть собачьих голов имела она на шести длинных, извивающихся шеях, по три ряда острых зубов было в каждой пасти. С каждого корабля, проходившего мимо, захватывала она сразу по шесть человек и проглатывала их. Еще страшнее была притаившаяся под другим утесом Харибда. Трижды в день заглатывала она воду вместе со всем, что в ней находится, и трижды извергала ее назад. Целые корабли проваливались в ее бездонное брюхо.
И вот послышался вдали ужасный шум: это бушевала Харибда. Приказал Одиссей своим спутникам держаться поближе к другому утесу, о Скилле же не сказал ни слова. Бледные от ужаса смотрели путники на Харибду; волны клокотали около ее пасти, а в глубоком чреве, как в котле, кипели морская тина и вода. В это время вытянула все свои шеи ужасная Скилла и схватила шестерых товарищей Одиссея; мелькнули в воздухе их ноги, замер протяжный крик. Но вот остался позади ужасный пролив, снова впереди спокойное море.
Месяц на острове Тринакрия. Не хотел Одиссей останавливаться на острове Тринакрия, помня, о чем предупреждал его Тиресий. Но Эврилох сказал от имени остальных матросов: “Жестоко поступаешь ты, Одиссей! Сам ты словно отлит из меди, не знаешь усталости, — мы же простые люди, уже много ночей спим на корабле, а теперь хотим выйти на берег, отдохнуть там и подкрепиться. А завтра с зарей продолжим наше плавание”.
Преступление против богов. Проснулся Одиссей, почувствовал запах жареного мяса и понял, что совершили его спутники преступление перед богами, обрекли себя на гибель. Особенно убедило его в том страшное знамение, которое послали боги: как живые двигались шкуры быков, а мясо издавало жалобное мычание. Спаслись спутники Одиссея от голода, а вскоре и буря прекратилась, можно было пускаться в путь.
Но только скрылся из глаз остров — собрал громовержец Зевс над кораблем тяжелые тучи. С воем налетел ветер, как трость сломалась мачта, сверкнула молния — и лишь щепки остались от корабля. Успел Одиссей ухватиться за обломок мачты, и понесло его по волнам. Девять дней носило его из конца в конец по безбрежному морю, чуть не попал он в пасть Харибды, и, к счастью, не заметила его Скилла. Наконец, прибило его к какому-то берегу.
► Читайте также другие темы главы VI «Герой-странник: Одиссей» раздела «Боги и герои древних греков»:
► Перейти к оглавлению книги Мифы народов Европы и Америки
Одиссей на острове сирен
В Багдаде, дорогая, всё спокойно. Кричат петухи, мычат ишаки и воют с тоски по углам дураки. А жизнь идёт своим чередом: солнце подымается, мостовая раскаляется. Но вот в шахской библиотеке зато царят покой и прохлада. Пахнет табаком и кофе, а тишину оттеняет лишь шорох страниц пергамента – это Его Величество снова и снова перечитывает историю про беспутного моряка из далёкой Греции, которую сочинила вчера его любимая наложница Джинни. Достойная сестра Шехерезады, сам Пророк тому свидетель, она способна ублажить слух и взор Владыки своими сочинениями едва ли не лучше, чем его мужскую стать и плоть в долгие минуты ласки и своего любовного служения. Во дворце, кстати, ходили упорные слухи о том, что подлинным отцом любимой наложницы падишаха был именно джинн, снизошедший когда-то до смертной жены захудалого багдадского купца – с неизбежными последствиями ровно через девять месяцев.
Но так или иначе, сегодня она вела для Господина и Повелителя свою новую увлекательную историю о похождениях беспутного грека из далёкой Одессы, захудалого эллинского поселения на берегах Евксинского Понта. По названию города его, судя по всему, и прозвали – Одиссей.
1. Одиссей на острове сирен
Итак, высокие ботинки пронзительно-синего цвета чувственно обтягивали лодыжки ног женщины и переплетениями ремней устремлялись вверх, к самому средоточию чувственности, едва прикрытому обмотанной вокруг бёдер тонкой сетью.
Каблуки ботинок весьма невысоки, да и ни к чему они вовсе, поскольку стройность женскому телу придавала зачёсанная назад причёска. Убранные на затылок волосы открывают длинную шею, а в чёрно-белые пряди аккуратно вделана россыпь морского жемчуга, переливающегося на свету всевозможными оттенками синего, от едва до донельзя. А небесно-голубая сеть, поднимаясь от бёдер до самых плеч, так ничего толком и не скрывала, а лишь дразнила глаз, выгодно оттеняя и светлую кожу рук, и королевский сапфир в кольце на среднем пальце. В красоте своей и в колдовской притягательной силе с этим украшением мог соперничать разве что чёрный бриллиант на золотой цепочке, нежно обвивавшей пояс незнакомки. Сеть не скрывала от взора усталого моряка совершенно ничего, а лишь обводила все достоинства повелительницы острова, подчёркивая их и наводя на нескромные мысли. Дерзко торчащие соски пробуждают всем своим видом неистовую похоть в твоих глазах и вспышки вожделения в их карей бездне. Языки желания, что лизали сейчас истерзанную долгими месяцами плавания плоть морехода – они грозили спалить уже и её саму, ту, которая чуть ли не физически ощущает зуд в его ладонях и тот грядущий разряд неистовства, что буквально раздирал его изнутри.
— Так вот ты какая, Левкосия, повелительница сирен!
Не откликнуться на такой зов было невозможно. Тем более, что узкая бухта меж двух столь прекрасных своими обводами скал манила и влекла Одиссея со всё нарастающей силой – вперёд, к вожделенному берегу.
И вот, наконец, мощный форштевень Одиссеевой шхуны вонзается в расщелину между скал на полном ходу, даже не сумев затормозить. О, сколь же неистова ты и неудержима, сила волшебства сладкозвучной сирены!
Порыв штормового ветра – и вот уже бушующие волны смыкаются вокруг странствующего судна, обретшего наконец свой последний берег. Левкосия бьётся, трепещет в глубинах и трюмах своих, словно морская рыба, выброшенная на сушу приливом. А крепкие руки Одиссея, привыкшие к грубой работе, беспорядочно мечутся в поисках точки опоры – привет, старина Архимед! Но ведь действительно, что же мне делать, если столько соблазнов вокруг для глаза, ладони, желания?
— Мой воин, моряк, Одиссей! Войди же скорей в эту пристань – я жажду, хочу, вожделею сплести мою песню с твоей!
А что же Левкосия, дева, властительница острова и миллиона мужских сердец? Она безумствует и бушует, вознося волны схватки всё выше и выше. Истосковавшаяся по пахучей белесой пене последней мужской волны.
— Капитан мой, плыви, утопи, обрети и обрушь! Вспень все мои чувства, прошу тебя, умоляю.
— Но будь первой, властительница! Я жду, когда Сцилла с Харибдой сомкнутся в едином порыве, сжимая и давя мой утлый кораблик.
Прими же в себя этот прилив, опустошительное цунами! Отдайся ревущему злому потоку, который течет сейчас сквозь пространство и время, вознося к небесам и проламывая при этом крышу. Молодое вино, сладчайший мёд, парное молоко – всё теряет и цвет свой и вкус в сравнении с упоительной влагой последней волны.
Вот и окончилась песня. Сирена растаяла где-то в видениях и мечтах. Лишь старина Одиссей, обессиленный и исчерпанный, распластан на прибрежном песке.
Если ему повезёт и успеют на помощь друзья его аргонавты – выживет.
Одиссей и сирены
Предполагаемое место действия – острова Галли в Тирренском море. Когда путешественники отбывали с острова Эя, Цирцея предупредила об опасности, поджидающей героев возле острова сирен. Эти существа завораживают смертных своим чудесным пением, и те навсегда остаются в их власти. Подплывая к острову, Одиссей велел своим спутникам заткнуть уши воском, а себя привязал к мачте. Едва услышав пение сирен, Одиссей попытался освободиться, но спутники не позволили ему этого сделать. Корабль благополучно миновал опасный остров.
Гомер был первым, кто упомянул о сиренах. Но в «Одиссее» о них сказано лишь то, что моряки должны опасаться пения «чудноголосых», иначе им не вернуться на родину. Этот едва очерченный образ распалил фантазию слушателей поэмы. В Древней Греции миф о сиренах обрастал все новыми и новыми подробностями. Во-первых, у них появилась родословная. Голос сирены унаследовали от матери-музы и поначалу ничем не отличались от обычных женщин. Но тетки-музы, опасаясь за свое положение на Парнасе, обезобразили новоявленных певуний, превратив их в гибрид человека и птицы.
По другой версии, сирены сдружились с Персефоной, которую Аид затащил в царство мертвых. Подруги об этом не подозревали и упросили богов дать им возможность искать пропавшую на земле, в небе и под водой. Так сирены разделились на полуптиц и полурыб. Следующая вереница мифов объясняла, почему сирены опасны для людей. Смертные отказались помочь им искать Персефону, и тогда сирены решили мстить. Девы-рыбы пением утягивали моряков в пучину морскую. Крылатые девы высасывали кровь тех, кто останавливался их послушать.
На этом сюжет, подсказанный Гомером, был исчерпан. И тогда родился миф о гибели сирен. Спасителем от этой напасти объявили Одиссея. Он оказался единственным, кто не причалил к острову, певуньи оплошали впервые. От отчаяния девы-птицы ринулись в море и превратились в скалы. О девах-рыбах сначала позабыли, но в Средние века народы Европы заимствовали этот образ в сказаниях о коварных русалках и ундинах. Воскресли и сирены-птицы, превратившись, к примеру, в персонажей славянских преданий – птиц Сирин и Феникс.
Где же произошли события, положившие начало мифам о сиренах? Можно, конечно, искать в Средиземном море их «могилы» – скалы, одиноко торчащие из воды. Но куда более интересна та версия, что пением сирен Гомер мог считать звуки, связанные с природными особенностями определенного места на побережье. Например, в Салернском заливе есть архипелаг Галли. Конфигурация прибрежных скал здесь такова, что они усиливают звуки, идущие в сторону моря. Крики облюбовавших острова тюленей, проходящие через этот рупор, вполне можно принять за звуки человеческого голоса…
Гомер не уточнил, сколько сирен было на острове. Греки обычно изображали трех. Миф гласит, что они утопились после неудачи с Одиссеем. Тело одной из них прибило к берегу там, где сейчас находится Неаполь.
Едва Одиссей миновал зловещий остров сирен, как вновь начались неприятности. Надо было проплыть между скалами, где обитали кровожадное чудище Сцилла с шестью собачьими головами и богиня Харибда, втягивающая в себя, а затем извергающая морские воды. Древние греки считали, что эти существа подстерегают моряков по обе стороны Мессинского пролива: Сцилла у берегов Апеннинского полуострова, Харибда – у острова Сицилия.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Сирены, горгоны и грайи
Сирены, горгоны и грайи Условно к морским существам могут быть причислены сирены, обитавшие, согласно Гомеру, на скалах небольшого островка. Дочери речного бога Асопа, они долгое время не хотели выходить замуж и были превращены в полудев-полуптиц. Заняв нависающие над
Одиссей
Одиссей И не было странствиям нашим конца. Души друзей моих слились с уключинами и веслами, с неуловимым ликом, высеченным на носу корабля, с кругом руля, солеными брызгами. Один за другим покидали меня мои спутники, не поднимая глаз. Веслами отмечены на берегу места, где
ОДИССЕЙ У ЭВМЕЯ
ОДИССЕЙ У ЭВМЕЯ Изложено по поэме Гомера «Одиссея».Когда Одиссей приблизился к жилищу свинопаса Эвмея, тот был дома один и работал, сидя у входа. Увидали Одиссея собаки и бросились на него с яростным лаем. Они растерзали бы Одиссея, если бы не прибежал Эвмей и не отогнал
ОДИССЕЙ У ЛАЭРТА
ОДИССЕЙ У ЛАЭРТА Рано утром, вооружившись блестящими доспехами, щитами и копьями, Одиссей, Телемах, Эвмей и Филотий пошли к Лаэрту. Пенелопе же повелел Одиссей никуда не выходить из дворца, так как он знал, что весть о гибели женихов быстро разнесется по городу.Окутанные
Где родился Одиссей?
Где родился Одиссей? Известно, что герой знаменитой Одиссеи, поэмы легендарного древнегреческого поэта Гомера, целых десять лет скитался в поисках своей родины Итаки. По пути из Трои домой Одиссей успел переплыть вдоль и поперек половину Средиземного моря, даже в Африке
Одиссей и Лотофаги
Одиссей и Лотофаги Предполагаемое место действия – остров Джерба. Когда корабли собирались обогнуть мыс Малея близ острова Кифер, буря отнесла их к побережью Африки. После девяти дней скитаний по морю флотилия пристала к незнакомому берегу. Одиссей отправил трех
Одиссей и Циклоп
Одиссей и Циклоп Предполагаемое место действия – вулканы Флегрейских полей к западу от Неаполя или Эгадские острова у Сицилии. Оставив эскадру в удобной бухте, Одиссей с двенадцатью спутниками попадает на остров циклопа Полифема. До того как Одиссей выколол ему глаз
Одиссей и Эол
Одиссей и Эол Предполагаемое место действия – остров Стромболи. Корабли Одиссея достигают обители бога ветров Эола. Чтобы гости благополучно добрались до Итаки, Эол помещает опасные ветры в мешок, оставляя на свободе лишь попутный западный Зефир. Вручая мешок Одиссею,
Одиссей и Цирцея
Одиссей и Цирцея Предполагаемое место действия – мыс Чирчео на западном побережье Италии. Едва сойдя с корабля, моряки, чудом спасшиеся от лестригонов, без сил повалились на золотой песок, плача от счастья, потому что остались живы, и от тоски по товарищам, погибшим
Одиссей и Феаки
Одиссей и Феаки Уклад жизни феаков, описанный в «Одиссее», стал источником, из которого гуманисты Европы веками черпали вдохновение для своих книг об идеальном общественном устройстве. «Одиссея» говорит о любви, которую питали боги к феакам. Отцом народа считался сам
ГДЕ ТЫ ПЛАВАЛ, ОДИССЕЙ?
ГДЕ ТЫ ПЛАВАЛ, ОДИССЕЙ? (Закодированная географическая поэма Гомера)До открытия Генрихом Шлиманом Трои в 1871 году в мире было множество скептиков, считавших Гомера умелым пересказчиком древних эллинских сказок. К примеру, к ним относился немецкий поэт и натуралист Гёте.
Сирены воют над Лондоном…
Сирены воют над Лондоном… В ту ночь над Лондоном бушевала гроза. Гремели раскаты громы и сверкали молнии. Многие министры уже разошлись по домам, и их пришлось поднять с постели для участия в экстренном заседании кабинета. В темноте, под проливным дождем они добирались на
Сирены воют над Лондоном…
Сирены воют над Лондоном… В ту ночь над Лондоном бушевала гроза. Гремели раскаты громы и сверкали молнии. Многие министры уже разошлись по домам, и их пришлось поднять с постели для участия в экстренном заседании кабинета. В темноте, под проливным дождем они добирались на
Сирены пацифизма
Сирены пацифизма В эти тяжелые годы испанской войны король должен противостоять не только европейской коалиции, ненависти пенсионария Хайнсиуса, ожесточенным атакам Мальборо и принца Евгения, враждебности протестантов, трудностям финансовых проблем, уловкам своего
Сирены из Москвы
Сирены из Москвы «Вероломное нападение» Гитлера (слова Молотова) на народы Советского Союза не могло не побудить Сталина провозгласить «Великую Отечественную войну». Формы ведения боевых действий, в которых человеческая жизнь ни во что не ставилась, — и при отступлении,
Сирены
Сирены Эти мифические существа известны из греческой мифологии. Сирены – дочери владыки пресных вод, бога Ахелоя, и одной из муз (Терпсихоры или Мельпомены). От отца в наследство им достался дикий и злой характер, от матери – божественный голос. Птичьими ногами их
Сирены – сладкоголосые убийцы из греческих мифов
Древние греки были знаменитыми мореплавателями, однако они прекрасно знали, то море – не только прекрасная, но и крайне опасная стихия. Образ гибельной красоты нередко воплощался в различных мифических созданиях, самыми известными из которых являются сирены.
Они олицетворяют коварную, изменчивую, но неизменно манящую гладь моря. Один лишь облик сирен вызывает потрясение, но в легендах о них говорится как о вполне реальных созданиях. Кем же были девы-птицы, губящие моряков? Как появились сирены? Чего следовало ожидать от них заблудившимся мореплавателям?
Кто породил сирен?
Одним из первых о сиренах написал Гомер в своей знаменитой “Одиссее”. Там появляется всего двое сирен. Хотя автор и не называет их имён, не возникает сомнений, что они были могущественными и грозными созданиями. Позднее античные поэты “создали” уже трёх сирен.
Каждая из сестёр отличалась своим талантом:: старшая и младшая прекрасно играли на кифаре и флейте, а средняя пела настолько завораживающе, что её слушатели теряли разум, забывая обо всём. Со временем основным качеством сирен стало именно пение, которым они завлекали моряков.
Но как же появились эти существа? На этот вопрос нет однозначного ответа. Некоторые мифы называют матерью сирен Гею, другие же и вовсе утверждают, что она из Муз могла быть прямой родственницей этих созданий. На мой взгляд, такое нельзя исключать, учитывая то, что греки наделяли сирен всевозможными талантами.
А вот отцом сиренам приходился Форкий, суровое морское божество. Он олицетворял бурное море, чудеса и ужасы, таящиеся в него глубинах.
Форкий мог по своему настроению использовать чудовищ, порождённых им (а к ним принадлежали не только сирены, но и горгоны, дракон Ладон. геспериды). Нередко моряки становились жертвой грозного божества. и тогда не стоило молить о спасении – монстры Форкия погубили немало кораблей и людей.
Сирены погубили немало мореплавателей
Внешний облик сирен
Форкий имел способность к смене облика, что унаследовали и его дочери-сирены. В послегомеровских преданиях они описываются как девы-птицы с человеческими головами и птичьими телами.
Особенное внимание уделяется острым когтям и клювам, которыми сирены разрывали тела своих жертв. Некоторые сказания добавляют в их облик другие звериные элементы, но несомненно одно: отец передал сиренам талант оборотничества, буйный нрав, а мать наделила чарующим голосом. Согласитесь, сочетание таких качеств действительно можно назвать роковым.
Впрочем, относительно внешности сирен есть и другая версия. В мифе о похищении Персефоны Аидом рассказывается, что изначально они были прекрасными девушками, подругами юной богини.
Когда бог подземного царства вероломно украл Персефону с поверхности земли, её мать, Деметра, возложила вину на сирен. В результате её проклятия красавицы из свиты богини приобрели птичьи крылья и тела.
Такое преображение вызвало в них ярость и отчаяние, из-за чего сирены превратились в жестоких чудовищ, расправляющихся со всеми путниками, что встречались им в море.
По другой версии девушек в полуптиц превратил сам Зевс, ведь Аид похитил невесту с его разрешения. Сирены же слишком упорно искали подругу, чем и прогневили богов. Не исключено, что облик дев-птиц стал проклятием Афродиты, которая разозлилась на сирен за нежелание принять замужество.
Состязание с Музами
В легендах сирены появляются достаточно часто, и практически всегда показаны опасными и злыми существами. Как рассказывают предания, однажды в город Аптер развернулся самый необыкновенный поединок за всю историю Древней Греции.
На нём сирены противостояли Музам. Поразительно, но силы были практически равны. Каким стал бы исход поединка, неизвестно, но в соревнование вмешалась Гера. Её супругу, могущественному Зевсу, понравилась одна из сирен.
С помощью хитрых уловок Гера присудила победу Музам. Ликуя, победительницы выщипали перья у своих соперниц и сделали из них венки. Утешительным призом для сирен стал подарок Зевса – остров Анфемоэсса, где они и стали жить.
Нападения сирен и их гибель
Именно подаренный остров и стал обителью сирен, о которой были наслышаны многие моряки. Многие путешественники старались обходить стороной это место. Сирены очаровывали путников своими голосами, заставляя пристать к берегу.
После этого девы-птицы нападали на людей, разрывая их тела и пожирая плоть. Экипажу корабля “Арго”, под предводительством Ясона, удалось избежать гибели, ведь с ними был Орфей. Музыкант, одарённый богами, сумел заглушить мелодией своей кифары пение сирен, что спасло жизни его товарищам.
Не менее находчиво поступил и Одиссей. Гомер рассказывает, что остров сирен находился между землёй волшебницы Кирки и жутким чудовищем Сциллой. Благодаря смекалке Одиссея, предупреждённого колдуньей, экипажу удалось спастись от сирен.
Люди залепили уши воском, чтобы не услышать губительного пения. Сам же капитан решил познать тайну сирен. Он приказал крепко привязать его к мачте, чтобы никакая сила не помогла ему вырваться.
Корабль Одиссея стал гибелью сирен. Согласно предсказанию, они должны были погибнуть в тот день, когда судно пройдёт мимо их острова без жертв. Когда это произошло, многие сирены обезумели от ярости, а некоторые в отчаянии бросились в море, разбившись о волны.
Одиссей и сирены
Сирены – легендарные мифические существа, чья появление в преданиях связано с опасностью и красотой одновременно. Они олицетворяют гибельную силу моря, что всё равно остаётся притягательным для человека.
Рассказ про одиссея и сирен
Одиссей и сирены. Д. У. Уотерхаус, 1891
На следующий день предали мы погребению тело Эльпенора и насыпали над его могилой высокий курган. Узнав о нашем возвращении, на берег моря пришла и волшебница Кирка; за ней шли ее служанки, они принесли к кораблю много роскошно приготовленной пищи и меха с вином. До ночи пировали мы на морском берегу. Когда же мои спутники легли спать, волшебница Кирка рассказала мне, какие опасности предстоят мне на пути, и научила, как их избежать.
Лишь только разгорелась утренняя заря на небе, разбудил я своих товарищей. Спустили мы корабль на море, гребцы дружно налегли на весла, и корабль понесся в открытое море. Попутный ветер надул паруса, спокойно плыли мы по морю. Уже недалек был и остров сирен. Тогда я обратился к своим спутникам:
– Друзья! Сейчас должны мы проплыть мимо острова сирен. Своим пением завлекают они плывущих мимо моряков и предают их лютой смерти. Весь остров их усеян костями растерзанных ими людей. Я залеплю вам уши мягким воском, чтобы не слышали вы их пения и не погибли, меня же вы привяжите к мачте, позволила мне волшебница Кирка услышать пение сирен. Если я, очарованный их пением, буду просить вас отвязать меня, то вы еще крепче свяжите меня.
Только сказал я это, как вдруг стих попутный ветер. Товарищи мои спустили парус и сели на весла. Виден был уже остров сирен. Залепил я воском уши моим спутникам, а они так крепко привязали меня к мачте, что не мог я двинуть ни одним суставом. Быстро плыл наш корабль мимо острова, а с него неслось чарующее пение сирен.
– О, плыви к нам, великий Одиссей! – так пели сирены, – к нам направь свой корабль, чтобы насладиться нашим пением. Не проплывет мимо ни один моряк, не послушав нашего сладостного пения. Насладившись им, покидает он нас, узнав многое. Все знаем мы – и что претерпели по воле богов под Троей греки, и что делается на земле.
Очарованный их пением, я дал знак товарищам, чтобы отвязали они меня. Но, помня мои наставления, они еще крепче связали меня. Только тогда вынули воск из ушей мои спутники и отвязали меня от мачты, когда уже скрылся из наших глаз остров сирен. Спокойно плыл все дальше корабль, но вдруг услыхал я вдали ужасный шум и увидал дым. Я знал, что это Харибда. Испугались мои товарищи, выпустили весла из рук, и остановился корабль. Обошел я моих спутников и стал их ободрять.
– Друзья! Много бед испытали мы, многих избежали опасностей, – так говорил я, – та опасность, которую предстоит нам преодолеть, не страшнее той, которую мы испытали в пещере Полифема. Не теряйте же мужества, налегайте сильнее на весла! Зевс поможет нам избежать гибели. Направьте дальше корабль от того места, где виден дым и слышится ужасный шум. Правьте ближе к утесу!
Ободрил я спутников. Изо всех сил налегли они на весла. О Скилле же ничего не сказал я им. Я знал, что Скилл вырвет у меня лишь шесть спутников, а в Харибде погибли бы мы все. Сам я, забыв наставления Кирки, схватил копье и стал ждать нападения Скиллы. Напрасно искал я ее глазами.
Быстро плыл корабль по узкому проливу. Мы видели, как поглощала морскую воду Харибда: волны клокотали около ее пасти, а в ее глубоком чреве, словно в котле, кипели морская тина и земля. Когда же изрыгала она воду, то вокруг кипела и бурлила вода со страшным грохотом, а соленые брызги взлетали до самой вершины утеса. Бледный от ужаса, смотрел я на Харибду. В это время вытянула все свои шесть шей ужасная Скилла и своими шестью громадными пастями с тремя рядами зубов схватила шесть моих спутников. Я видел лишь, как мелькнули в воздухе их руки и ноги, и слыхал, как призывали они меня на помощь. У входа в свою пещеру сожрала их Скилла; напрасно несчастные простирали с мольбой ко мне руки. С великим трудом миновали мы Харибду и Скиллу и поплыли к острову бога Гелиоса – Тринакрии.
Одиссей на острове Тринакрии[*]. Гибель корабля Одиссея
Вскоре показался вдали остров бога Гелиоса. Все ближе подплывали мы к нему. Я уже ясно слышал мычанье быков и блеяние овец Гелиоса. Помня прорицание Тиресия и предостережение волшебницы Кирки, я стал убеждать спутников миновать остров и не останавливаться на нем. Хотел я избежать великой опасности. Но Эврилох ответил мне:
– Как жесток ты, Одиссей! Сам ты словно отлит из меди, ты не знаешь утомления. Мы утомились; сколько ночей провели мы без сна, а ты запрещаешь нам выйти на берег и отдохнуть, подкрепившись пищей, Опасно плыть по морю ночью. Часто гибнут даже против воли богов корабли, когда ночью застигнет их буря, поднятая неистовыми ветрами. Нет, мы должны пристать к берегу, а завтра с зарей отправимся в дальнейший путь.
Согласились и остальные спутники с Эврилохом. Понял я, что не миновать нам беды. Пристали мы, к острову и вытащили на берег корабль. Заставил я спутников дать мне великую клятву, что не будут они убивать быков бога Гелиоса. Приготовили мы себе ужин, а во время его со слезами вспоминали наших товарищей, похищенных Скиллой. Покончив ужин, все мы спокойно уснули на берегу.
Послушались Эврилоха мои спутники. Выбрали они из стада лучших быков и убили их. Часть их мяса принесли они в жертву богам. Вместо жертвенной муки они взяли дубовые листья, а вместо вина – воду, так как ни муки, ни вина не осталось у нас. Принеся жертву богам, они стали жарить мясо на костре. В это время я проснулся и пошел к кораблю. Издали почувствовал я запах жареного мяса и понял, что случилось. В ужасе воскликнул я:
– О, великие боги Олимпа! Зачем послали вы мне сон! Совершили великое преступление мои спутники, убили они быков Гелиоса.
Между тем нимфа Лампетия известила бога Гелиоса о том, что случилось. Разгневался великий бог. Он жаловался богам на то, как оскорбили его мои спутники, и грозил спуститься навсегда в царство мрачного Аида и никогда не светить больше богам и людям. Чтобы умилостивить разгневанного бога солнца, Зевс обещал разбить своей молнией мой корабль и погубить всех моих спутников.
Напрасно упрекал я моих спутников за то, что совершили они. Боги послали нам страшное знамение. Как живые, двигались содранные с быков кожи, а мясо издавало жалобное мычание. Шесть дней бушевала буря, и все дни истребляли быков Гелиоса мои спутники. Наконец, на седьмой прекратилась буря и подул попутный ветер. Тотчас отправились мы в путь. Но лишь только скрылся из виду остров Тринакрия, как громовержец Зевс собрал над нашими головами грозные тучи. Налетел с воем Зефир, поднялась ужасная буря. Сломалась, как трость, наша мачта и упала на корабль. При падении она раздробила голову кормчему, и он мертвым упал в море. Сверкнула молния Зевса и разбила в щелки корабль. Всех моих спутников поглотило море. Спасся один только я. С трудом поймал я обломок мачты и киль моего корабля и связал их. Стихла буря. Начал дуть Нот. Он помчал меня прямо к Харибде. Она в это время с ревом поглощала морскую воду. Едва успел я ухватиться за ветви смоковницы, росшей на скале около самой Харибды, и повис на них, прямо над ужасной Харибдой. Долго ждал я, чтобы вновь изрыгнула Харибда вместе с водой мачту и киль. Наконец, выплыли они из ее чудовищной пасти. Выпустил я ветви смоковницы и бросился вниз прямо на обломки моего корабля. Так спасся я от гибели в пасти Харибды. Спасся я по воле Зевса и от чудовищной Скиллы. Не заметила она, как плыл я по волнам бушующего моря.
Девять дней носился я по безбрежному морю, и, наконец, прибило меня волнами к острову нимфы Калипсо. Но об этом я уже рассказывал вам, Алкиной и Арета, рассказывал я и о том, после каких великих опасностей достиг я вашего острова. Неразумно было бы, если бы я вновь стал рассказывать об этом, а вам было бы скучно меня слушать.
