Невесёлое продолжение Рождественской истории
Что произошло вкратце
Сложно было бы ожидать, что, переселившись в семью, два подростка одномоментно изменятся и станут взрослыми. Этого и не произошло.
По большому счёту, Олег и Полина продолжали вести себя так же, как «в учреждении». По осени после конфликта с другими воспитанниками ребята убегали из детдома. Прожили тогда несколько дней где-то в окрестностях, вернулись. В апреле – убегали уже из новой семьи.
Правда, теперь к их подростковым взрывным характерам добавились новые проблемы. Маленькая Сонечка постоянно требует внимания и ухода. Да и вообще, жизнь в семье – это вам не детдом, где тебе подадут и за тебя постирают.
Новые возможности, правда, тоже добавились. Например, вокруг внезапно оказалось очень много людей, которым ребята почему-либо были интересны, — мама, инспектор опеки, знакомые, просто доброхоты. Когда ты много лет никому не нужен, справиться с таким всеобщим вниманием непросто. А уж если опыта у тебя — ноль, а тут у каждого есть версия о том, как тебе лучше, — можно просто потеряться.
Дальше, как свойственно всем детдомовцам, оказавшимся в семье, Олег и Полина начали активно пробовать границы дозволенного. Можно ли курить? Уехать из дома? Можно ли наговорить гадостей друг другу? Можно ли ничего не делать по дому и уставиться в компьютер? Как, извернувшись побольнее, привлечь мамино внимание? В общем, то, что на языке психологов называется, «подростки в кризисе».
Итог многочисленных скандалов, происшествий, разговоров и жалоб в официальные органы печален: сначала заявление о том, что жить в семье он не согласен, написал Олег. Через несколько дней разъездов между домом и опекой это же сделала Полина. Мама Юля сначала растерялась и отдала всех троих, а теперь пытается вернуть назад маленькую Сонечку, правда, весьма беспокоясь, насколько остро Полина на это отреагирует.
История, где все хотели добра
Пожалуй, если сейчас попросить всех участников этой истории рассказать о том, что случилось на самом деле, мы услышим несколько диаметрально разных версий.
Мама Юля расскажет о том, как она пыталась научить быть родителями пару ребят, которые требовали себе права взрослых, но при этом капризничали, как дети. Впрочем, «капризничали», — это очень мягко сказано. Много ещё чего могли натворить, благо, детской обиды, советчиков и заинтересованных лиц – по должности или по доброте душевной – вокруг хватало.
Инспектор опеки расскажет, что условия содержания в детдоме много лучше, да и вообще – всем будет спокойнее. Олег и Полина – о том, что жизнь в семье они представляли себе совсем иначе. И вообще завтра всё будет замечательно – стоит только уйти в детдом. Или в колледж, или к тёте. Да мало ли ещё куда, но там их проблемы обязательно решат.
Добрая женщина из соседнего села поведает, что рассказам Полины о том, что ребят в семье обижали, она верит. И вообще всё надо было делать по-другому.
Инспектор ГИБДД из соседнего города – о подростке, перешедшем дорогу в неположенном месте, о чём он, естественно, тут же сообщил в опеку. Инструкция, как иначе?
Дознаватели местного угрозыска – о том, как же их достала «весёлая семейка», по поводу которой во все места вплоть до прокурора идут анонимки, не реагировать на которые нельзя.
Многочисленные участники Интернет-дискуссий расскажут о том, что мама Юля не справилась, и о том, какие Олег и Полина неблагодарные. В общем, участников в этой истории много, как-то даже слишком много. И все они требуют невозможного – чтобы всё было «правильно». Но в случае с детдомовцами всё и всегда правильно быть просто не может.
Полина и Олег с психологом Ульяной Сорокиной
О том, что будет дальше
Пожалуй, главная беда заключается в том, что решения здесь ждут от тех, кто менее всего способен его принять – от Олега и Полины. Их словам почти безоговорочно верят, а их мнение принимают во внимание. Отчасти потому, что ребята неплохо научились оформлять слова в официальные документы. И, как ни парадоксально, их личная судьба действительно зависит именно от них.
Однако, как и многие дети из «системы», очень многих вещей Олег и Полина не умеют. Не умеют ценить чувства и отношение других людей, не в силах распознать мотивы окружающих. Им сложно брать на себя обязанности и порой невозможно удержаться от того, чтобы не врать, потому что враньё — это детский, но самый простой способ достичь желаемого результата. Их представления о собственных возможностях колеблются от мизерных до огромных, а решения могут вдруг поменяться до диаметрально противоположных.
По большому счёту, всему тому, что ребёнок в семье постигает с детства, им ещё учиться и учиться. А все вокруг считают их почти взрослыми и очень хотят, чтобы они заодно решали и судьбу собственного ребёнка.
Вероятно, хоть какую-то помощь здесь могла бы оказать профессиональная приёмная семья, родителей в которой специально и долго учили бы работать с кризисными подростками. В которой мама постаралась бы объяснить девочке, что именно с ней происходит, а инспектор опеки понимал, насколько длительная нужна работа и не считал показательными сиюминутные жалобы детей.
Однако решение об официальном внедрении подобного института в России до сих пор не принято. А потому юные детдомовцы вступают в жизнь, во всём полагаясь лишь на собственное усмотрение.
Пока они снова в больнице. Далее Олега и Полину ждёт интернат (и не факт, что теперь они окажутся в одном месте), а маленькую Сонечку – Дом малютки. Смогут ли ребята, в конце концов, создать семью, и научится ли хотя бы Полина заботиться о собственной дочери, не знает никто.
Поделитесь статьей, если она важна для других
Ближе к телу (18 стр.)
Он легко махнул рукой, потом нахмурился.
— Мы говорим не об этом. Рассказывайте, что вам сказал Костя?
— Отвезите ее обратно.
Я обрадовалась, что мне ничего не сделали. Но радовалась я рано.
Меня снова погрузили в машину, как чемодан какой-то, и отвезли прямиком к Полининому дому.
Знать бы еще, что именно я должна найти и отдать этой бандитской личности. Это интересно.
— Полечка, я была без очков. Привезли меня обычные парни, коротко стриженные и узколобые.
Да, кажется, подобные личности носят эту кличку.
— Их боссу лет тридцать пять, обаятельный мужчина, но очень властный. У него короткая стрижка и зеленые глаза. И он хочет получить какую-то вещь, которая должна была быть у Кости Хорькова. Он надеется, что эта вещь у меня, и требует вернуть ее через день.
Полина, немного помолчав, кивнула и сказала:
— Оля, я тоже думаю, что тебя перепутали со мной. Но у меня тоже ничего нет. И что из этого следует? Нам с тобой нужно во что бы то ни стало найти эту вещь, спрос на которую столь высок, тебе не кажется?
— Полечка, а может быть, нас с тобой приняли за тебя совершенно разные люди? Согласись, такое возможно.
— Ну конечно же, я об этом тоже подумала. Выходит, Костя нужен двоим людям сразу, не так ли?
Мне тоже так показалось.
— Дашка сказала, что как-то видела эту девицу в косметическом салоне. Но, Ольга, нам туда соваться не стоит. Помни, мы с тобой на одно лицо, а она видела меня. И отец Лены пытался меня догнать.
Наша бабушка даст фору любому элитному косметологу-визажисту. Она может настолько изменить внешность человека, что даже сама себя не узнаешь. Я уже опробовала на себе магические способности бабушки, помогая Полине в расследовании какого-то дела. И готова была вновь обратиться за услугами к бабе Жене. Не могу я просто сидеть без дела.
Поля вертела в руках обрывок снимка. Что-то гнездилось на краю моего сознания. Обрывок фотографии. Фотография.
Я сказала об этом Полине, сестренка посмотрела на меня с немым укором.
Разумеется, я оставила сумку дома. К тому же понятия не имею, нужная это фотография или бесполезная бумажка.
Конечно, не самая лучшая версия, но утопающий, как известно, хватается за соломинку. И я решила на всякий случай проверить это. Я набрала номер телефона Олега. Он сам поднял трубку:
— Да… но не только. Помните, вы приглашали меня на чай? Так вот, если ваше предложение все еще в силе…
Одно время Олег и впрямь пытался за мной ухаживать, даже цветы дарил, но я мягко и вежливо прекратила его притязания. Теперь же настала необходимость воспользоваться его былыми предложениями.
