Рассказ про прощенное воскресенье и первое апреля

Сегодня прощеное воскресенье, а я и забыл. Да если бы и помнил, то, честно говоря, вряд ли с раннего утречка бежал и начинал бы у всех просить прощение. Говорю прямо – я пойду против себя, если напишу сейчас, что хочу попросить прощение у всех тех, кого обидел. Не знаю, почему так. Наверное, я превратился в негодяя или эгоиста.
Но, скорее всего, другое: лишь один день кампанейщины в году, когда НУЖНО делать это, потому что так заведено испокон веков, потому что все сейчас это делают, мне претит, и я НЕ ХОЧУ участвовать в шоу «делай с нами, делай, как мы».
Да и что изменится, если мы друг у друга будем просить прощение, даже если это будет искренне и от души (в чем я очень сильно сомневаюсь)? Ничего! Каждый день, все время плевать в душу, а потом за день все вычистить в ней до бела невозможно в принципе. Какой же смысл в таком лицемерии?
Человек изначально устроен, как самое лицемерное существо на Земле. Совершив какую-нибудь гадость, после он идет в церковь (мечеть, синагогу) и замаливает свой грех, возможно, очень тяжкий. А потом выходит из церкви счастливый – ведь он, наивный, полагает, что Бог принял его грех на себя. Не думаю, что все так просто, и молчание Бога еще ни о чем не говорит, и уж тем более это не означает, что он все простил.
Когда я вижу гадость, много гадости вокруг себя, то мне почему-то не хочется веселиться и говорить, что все «в шоколаде». И уж тем более я не желаю, чтобы те, кто это сделал, просил прощение у меня. Я не настолько святой, чтобы прощать их, а Бог с ними поговорит сам и отдельно ото всех (эта беседа предстоит для каждого из нас), и только ему решать – прощать или не прощать.
Ну, а для атеистов у меня вообще рецепта нет – они идут своей дорогой, которая ведома лишь только им самим.
Поэтому – я не хочу просить прощения ни у кого! И опять повторяю слова актера Владимира Ивашова: «Не надо в нашей жизни совершать подвигов, нужно постараться не совершать в ней подлостей». Согласитесь, все до невозможности просто!

Владислав, день этот — не обязаловка, а возможность. И прощает не человек, а Господь(«Бог простит»). Дается возможность перед Великим постом хоть чуть очиститься.
Нет святых на земле, но к гормонии стремиться душа каждого.
А обижаться имеет смысл только на самого себя, потому как других наша обида врядли озаботит, да и нас не должны заботить чужие грехии, свои бы разгрести успеть. Иррациональное это чувство, обида и очень разрушительное
Слово, мне так кажется, имеет большое значение в жизни людей. Даже произнесенное «без души»- «прости» несомненно несет в себе долю покаяния и обязательно сыграет свою роль в жизненном цикле человека. Ну верю я в это

К сожалению, я не могу с Вами согласиться, ув. Татьяна. Это не обида, это осмысление того, что, увы, никуда души не стремятся, тем более к гармонии. Для этого достаточно посмотреть вокруг. И «прости» без души — фикция. Также, как стояние в церкви и чуть ли не ежеминутное движение рукой, изображающее крещение. Количество этих движений ну никак не добавляет не то что веры, а искреннего желания верить. А если бы верили, то все было бы по-другому, и каждый день у нас был бы прощенный, а не один раз в год.

Каждый из нас волен только в собственных действиях и помыслах…
А упадническое настроение Ваше скоро пройдет(конечно, если не наслаждаться процессом)

Может я ошибаюсь, но Вы, Владислав, искренне ждете отклика внешнего материального мира в ответ на Ваши молитвы и чаяния. А он тут абсолютно не при чем. Я уж точно не теософ и не смогу объяснить тонкостей, но гармоню нужно искать исключительно в себе

Абсолютно нет! Я, наоборот, удивляюсь тому азарту, с которым молящиеся в церкви (а я это вижу сам) выпрашивают у Бога прощение и лучшей жизни.

Гармонию в себе я уже, можно сказать, нашел. Но как объяснить тем, кто вокруг? Ведь они же тоже думают, что нашли свою гармонию. Это тоже чья-та «гармония».

Хотите примерить функции мессии?

Ого! Я даже об этом не задумывался! >55>
А чем черт не шутит?! «!»
Только осталось найти свою паству.
Пожалуй, начну с Шамиля. 😉

Увы, эта сказка не про меня. >9>

Ё-моё! Подпишусь под каждым словом в этом посте!
Шоу «делай как мы» и человеческое лицемерие — вот это как раз убивает!

В своё время эта история вызвала неоднозначную реакцию у моих читателей. Я же, если честно, ждал именно такую, как Ваша, Наталья.

Источник

Прощенное воскресенье. Притча о прощении

Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!

В прощеное воскресенье мы должны с Вами простить друг друга, и в первую очередь мы должны попросить прощения у тех, кого мы обидели. Простить и примириться с теми, кто обидел нас. И не ради великого одолжения, а простить от всей души!

Очень часто мы обижаемся на не добрые намерения или плохие пожелания своих знакомых и близких. То есть, нам ничего еще не сделали, лишь только кинули пару злых слов, как мы сразу же отвечаем такими же (а может даже и похлеще) злыми словами…

А было бы куда лучше стерпеть и переждать душевное буйство своего ближнего, отвечая на него православным смирением.

Приведем одну интересную историческую притчу, которая очень ярко подчеркивает мысль о прощении своих ближних за их злые пожелания в наш адрес:

“Некогда знатный воевода, обуянный жаждой власти, поднял бунт против законного царя своего. И втайне послал он письма к известным ему царским недоброжелателям, подстрекая их к мятежу. Но вскоре воевода был убит разгневанными воинами, заговор раскрыт, а тайный гонец схвачен, и связка писем доставлена царю. И приказал царь тут же сжечь те письма не распечатывая, и отвечал на вопросы удивленных вельмож:

─ Не хочу я искушать свою душу знанием имен недругов моих, чтобы не возненавидеть против воли своей тех, кто хотя и не любят меня, но не повинны в совершении преступлений».

Как мы видим из этой краткой истории, царь, имеющий полную власть казнить и миловать, не стал впускать в свою душу озлобления на тех, кто желал ему зла, но пока еще не свершили его.

А мы, которые не имеем царской власти, тем более должны прощать своих ближних, говорящих на нас злое. И через наше терпение Господь коснется их сердец, и они поймут, что были на ложном пути, и сойдут с него.

А если среди наших недругов есть и такие, которым было мало злых слов и пожеланий, и они совершили плохой поступок, мы и таких должны простить от всего сердца!

Конечно ─ это нелегко, но с Божией помощью ─ возможно.

Храни всех Вас Господи, дорогие наши посетители, и помоги Вам провести весь Великий пост в духовном труде и в ожидании грядущего великого и светлого праздника – Пасхи Христовой, когда мы будем говорить друг другу с веселием в сердце:

И радостно отвечать:

Прощеное воскресение – проповедь еп. Василия (Родзянко). Чин прощения. ВИДЕО

Источник

Прощеное воскресенье: история и смысл

Последний день перед Великим постом православные христиане называют Прощеным воскресеньем. Издавна в этот день на Руси верующие просят друг у друга прощения и готовятся вступить в «святую и великую Четыредесятницу» — самый строгий и продолжительный пост.

В 2021 году Прощеное воскресенье выпадает на 14 марта.

Изгнание Адама из рая

В Церкви Прощеное воскресенье называют еще «сыропустным». Это слово означает «сыр опускаю» («оставляю»): Прощеное воскресенье — последний день Масленицы, когда разрешается есть скоромную пищу — яйца и молочные продукты.

Настоятель храма Святой Елизаветы в Покровском-Стрешневе (Москва) митрополит Рязанский и Михайловский Марк замечает, что ни один человек в своей жизни не может избежать серьезных ошибок, которые Церковь называет грехом. И в этом все люди — «верные» последователи своего прародителя Адама.

«С приходом Великого поста мы должны начать другую жизнь, наступило время оплакивать соделанные нами грехи. Мы повторили путь Адама в грехопадении, но нам еще предстоит повторить его путь в покаянии. И открывающийся перед нами период Великого поста помогает нам в этом», — говорит архиерей.

Считается, что первой Божьей заповедью, которую нарушили Адам и Ева, был именно запрет «вкушать» плод одного, определенного Богом дерева — «древа познания добра и зла». И чтобы примириться с Богом, человек снова должен пройти через пост. Правда, теперь это воздержание гораздо более строгое.

«Прости меня. «

В Прощеное воскресенье во всех православных храмах читается отрывок из Евангелия со словами Спасителя: «Если вы не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших». Это обязательное условие для вступления человека в пост, без которого даже полное воздержание от пищи будет считаться, выражаясь юридическим языком, недействительным: Бог не примет его.

«Чтобы пережить прощение, нам надо научиться самим прощать. Вот именно потому, что мы нуждаемся в прощении, мы должны научиться прощать других людей. И мера того, как мы относимся к другим, может оказаться мерой того, как Господь отнесется к нам», — объясняет клирик храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках (Москва), протоиерей Олег Стеняев.

«Прости меня» и «я прощаю» верующие говорят в течение дня и всем своим домочадцам и знакомым, которым чем-то досадили или на которых сами держат обиду. Конечно, слова могут быть и другими, главное — дух примирения. Извинится за свои проступки, «вольные или невольные», перед всеми и патриарх после вечерней службы в храме Христа Спасителя.

Сам чин прощения берет свое начало в палестинских и египетских монастырях V–VI веков, когда накануне Великого поста монахи на 40 дней уходили в пустыню, чтобы посвятить все свое время молитве и подготовке к празднику Пасхи.

«Некоторые из них уже не возвращались обратно: кто-то умирал от старости, кого-то могли постигнуть несчастья в суровой безлюдной пустыне, — рассказывает насельник Сретенского монастыря (Москва) иеромонах Ириней (Пиковский). — Потому, расходясь, отшельники, как перед смертью, просили друг у друга прощения за все вольные или невольные обиды. И конечно, сами от души всех прощали. Каждый понимал, что их прощание друг перед другом в преддверии Великого поста могло оказаться последним. Для того и появился существующий ныне чин прощения — чтобы примириться со всеми людьми и, благодаря этому, — с Богом».

Не «личный подвиг»

А за неделю перед Прощеным воскресеньем православная церковь вспоминала евангельскую притчу о Страшном суде, после которого Господь введет в Царство Небесное тех, кто как-то помогал другим людям в их нуждах, и во «тьму внешнюю» — не оказавших своим ближним никакой милости.

Однако, как объясняет преподаватель и духовник Санкт-Петербургской православной духовной академии протоиерей Вячеслав Харинов, «неделя о Страшном суде» может подвигнуть человека чрезмерно увлечься различными социальными проектами, он может решить, что его спасение зависит именно от того, сумеет ли он «накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого, посетить больного, заключенному помочь». Но Прощеное ставит все на свои места.

Отец Вячеслав говорит о прощении и как о «реализации в себе богоподобия»: «Потому что Бог прощает — Он милостив и многомилостив. И мы, делая то же, как бы примеряем на себя это богоподобие, как бы подражаем Творцу в этом акте».

«Наше спасение начинается с того, как мы будем относиться к ближнему. Смысл христианской сотериологии (учения о спасении. — Прим. ред.) в том, что, если мы не сделаем ничего для спасения ближнего, мы сами не спасемся. И в этом отношении, конечно же, пост — удивительное время. Надо уметь увидеть в нем не личный подвиг, не мое личное дело, но момент какого-то удивительного служения другим… Увидеть наше собственное спасение в ближнем», — заключает священник.

Примеров тому много в жизни святых. Один из древних отцов церкви Антоний Великий считал неприличным делать что-либо хорошее для себя прежде, чем сделает это ближнему. А знаменитый подвижник XX века старец Силуан Афонский писал, что «блаженна душа, любящая брата своего, ибо брат наш есть наша жизнь».

Материал подготовлен на основе открытых источников

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Ссылки

—Видео

—Музыка

—Метки

—Рубрики

—Цитатник

Смешал, испёк – готово! Пирог с насыщенным шоколадным вкусом, с глазурью и орешкам.

Леонид Либкинд – удивительный человек с удивительной судьбой. Родился в Харькове, получил о.

Родилась в 1965 в Ленинграде. Закончила художественно-графический факультет Ленин.

Остроту варенья из перцев с яблоками варьируют, меняя соотношение острого и сладкого перца. С.

—Новости

—Подписка по e-mail

—Поиск по дневнику

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Трансляции

—Статистика

«Прощёное воскресенье». Рассказ

У меня есть хороший товарищ, он такой же священник, как и я. В семье у них было трое братьев, а воспитывала их мама одна. Старший из них, потом уехал в Питер, и там погиб, несчастный случай. Младший брат спился и умер оттого, что никто ему во время не дал опохмелиться, а средний, пройдя тяжелейшим путём очищения, стал служить у престола.

Так вот, младший брат спрашивает: «Брат, что со мной происходит? Я не могу ни с кем заговорить. Меня никто не видит, не слышит, дотрагиваюсь до людей, а они не чувствуют. Я всё время один. Что со мной, брат»? Я его в ответ спрашиваю, говорит батюшка: «А ты часом не помер»? «Помер? А что же мне тогда делать»? недоумевает младший брат, «идти на кладбище»? «Нет, иди пока домой».

«Я очнулся», продолжал батюшка, «или лучше сказать, пришёл в себя, это не было сном в полном понимании, скорее какая-то полудрёма. Немедленно связался с матерью, и та подтвердила, что в то воскресенье был уже девятый день со дня смерти младшего брата». Сама, будучи женщиной неверующей, она не стала тревожить сына священника, расстраивать его.

«Ты подумай», говорил он мне, «брат девять дней не понимал, что умер. И там никому до него не было дела, он никому не был нужен».

Явления из мира умерших в мир пока живых дело, хотя и редкое, но вполне обыденное. Так и у нас, жил в посёлке человек по имени Иван Григорьевич. Мы с ним прожили в одном доме наверно лет пятнадцать. Был он в своё время начальником среднего уровня, со мной знакомства не поддерживал, но знаю, что наблюдал со стороны. Посмеивался над моим приходом в Церковь, а уж как я стал священником, встречая меня, откровенно смеялся. Нет пророка в своём отечестве, нет, и не будет.

Знаю, что охоч был мужик до женского пола, жена даже одно время уходила от него, но потом родили девочку, плод их примирения, и семья сохранилась. Правда, со временем девочка подросла и повела не очень хороший образ жизни. А потом, когда к нам пришли наркотики, в зависимость от них тогда попали многие, и та девочка, к сожалению, тоже.

Выйдя на пенсию, Иван Григорьевич остепенился, постоянно ездил велосипедом на дачу, и стал на удивление заботливым семьянином. Узнав, что неизлечимо болен, постарался сделать дома посильный ремонт, починил сантехнику и умер на руках у жены. Заносить его тело в храм он не велел, но на заочное отпевание согласился. Тронуло то, что, уходя, человек заботился о своих близких. Меня не обижали его насмешки в прошлом, и я совершал всё, что мог в его память с добрым чувством на сердце. Окончилось время заказанного по нему сорокоуста, и я забыл о нём.

Прошло не более трёх месяцев после его кончины, и наступало время начала Великого поста. В день Прощёного воскресения, уже перед тем, как мне окончательно проснуться рано утром на литургию, я увидел Ивана Григорьевича. Он стоял передо мной одетый в свою обычную одежду, в которой ездил на дачу. И хотя все пуговки на пиджаке и рубашке были у него на месте и застёгнуты, а на голове была неизменная фетровая коричневого цвета шляпа, но что-то придавало его внешнему виду жалкое состояние. Я пригляделся, и увидел, что вся его одежда была по краям обтрёпана, и рубашка, и пиджак, а шляпа, так ту, словно сильно побило молью. Его щёки, прежде всегда старательно выбритые, покрылись чёрно-белой старческой щетиной. Он стоял передо мной, слегка согнувшись, и не смотрел мне в лицо, но я мог видеть его глаза. Такие глаза раньше я видел только на фотографиях узников фашистских концлагерей, что случайно попадали в объектив фотокамер. Отчаяние и никакой надежды. «Иван Григорьевич»? спросил я, «почему у тебя такой жалкий вид? Почему ты такой оборванный, небритый? Неужели твоя Валентина Ивановна перестала следить за тобой»? Его лицо скривилось, словно от боли, и он заплакал как ребёнок, плакал и кричал, но я его голоса не слышал. Понимал, что кричит, но что кричит, не слышал. По-моему, Серафим Роуз писал о чём-то подобном. Не каждому, приходящему к нам оттуда, дозволяется говорить с нами. Он пришёл на Прощёное воскресенье и просил прощения.

После службы, на которой с особым чувством поминал несчастного Ивана Григорьевича, я просил верующих передать Валентине Ивановне, его вдове, чтобы та нашла меня. О человеке никто не молился, его забыли, это понималось в его глазах, и в его немом крике.

Помню, как Валентина Ивановна, сама на то время уже больная женщина, придя в храм, сидела на скамеечке и ждала меня. Я вышел из алтаря, и мы вместе сидели и долго беседовали. Рассказал о своём видении и спросил её, молится ли она о покойном супруге? В храме я её раньше не встречал, но она могла бы молиться и дома, уж во всяком случае, ничто ей не мешало читать по нему Псалтирь.

Женщина сидела молча, теребила руками носовой платочек и слушала меня. Когда я закончил свой монолог, она ещё немного помолчала, а потом, словно собравшись с силами, говорит мне: «А ты знаешь, батюшка, какой это был гад»? Вот именно так, этим словом, она и назвала своего бывшего мужа. «То, что он изменял мне, я уже простила ему и никогда не вспоминала, тем более, что наша дочь родилась, как знак примирения и прощения. Но есть то, что я не могу ему простить, как не пытаюсь.

Мама была человеком глубоко верующим, она смирялась и постоянно молилась о нас. А он, видя, что бабушка большую часть времени проводит в молитве, и здесь доставал её: «Не твой Бог, а я кормлю тебя. Значит, на меня ты и должна молиться, а не на свои иконы». Такая у него была любимая шутка.
Незадолго до своей кончины мама попросила меня набрать ей множество самых разных лоскутков материи. И из них она по своей деревенской технологии стала шить лоскутное одеяло. Когда муж спросил мать, что, мол, она делает, та ответила, что шьёт ему подарок от себя на старость. Все время, пока мама шила это одеяло он потешался над ней, и говорил, что в состоянии купить себе любое самое дорогое и тёплое одеяло.

Но, батюшка, последние пять лет своей жизни он мог согреться только под мамиными лоскутками, никакое другое одеяло, даже пуховое, не могло их ему заменить».

Не знаю, молилась ли Валентина Ивановна, как я её просил? Больше её я не встречал. А увидел лишь месяцев через восемь в её же доме, на столе, лежащей в гробу. На отпевании присутствовала только одна дочь, её старший брат к этому времени уже практически спился. Помню, как я хотел донести до молодой женщины, то, о чём говорил с её покойной матерью, просил молиться о родителях, приходить, хотя бы иногда, в храм. Говорил и понимал, что слов моих она не слышит. В храме их дочь с того времени я не видел, а через полгода к нам пришла её подруга, такая же несчастная наркоманка, и заказала уже по ней заочное отпевание. Когда подруга выходила из храма, то повернулась к нам и сказала: «Я — следующая». Правда, прошло уже несколько лет с описываемых мною событий, а она все ещё, слава Богу, жива. Всякий раз, пересекаясь с ней на улице, вспоминаю те её слова, а скорее их интонацию фатальной безнадёги.

Сейчас на кладбище кто-то поставил памятники над всеми тремя могилками, вряд ли это сын, он уже не человек, скорее его бывшая жена. Она давно ушла от мужа-пьяницы, воспитывает от него двоих детей, мальчика и девочку. Мальчик, правда, говорят, уже подсел на иглу, но девочка ещё хорошая, и мы надеемся, что может быть, в ней и проявится прабабушкино благочестие. Дай Бог, но только ни маму, ни девочку мы у нас в храме ещё ни разу не видели.

Может, именно обо всем этом тогда так горько, беззвучным криком, и плакал несчастный Иван Григорьевич?

Рубрики:

Наука, искусство, мода, история, культура, архитек/Литература, изыски, цитаты, афоризмы, полиграфия
Р е л и г и я, вера, молитвы, иконы

Метки: вера религия грех покаяние прощение Прощёное воскресение рассказ иерей Александр Дьяченко

Процитировано 11 раз
Понравилось: 10 пользователям

Источник

«Прощеное воскресенье». Рассказ

У меня есть хороший товарищ, он такой же священник, как и я. В семье у них было трое братьев, а воспитывала их мама одна. Старший из них, потом уехал в Питер, и там погиб, несчастный случай. Младший брат спился и умер оттого, что никто ему во время не дал опохмелиться, а средний, пройдя тяжелейшим путем очищения, стал служить у престола.

Вот он мне и рассказывал. Однажды, отслужив воскресную литургию, он, пока в трапезной накрывали обед, сел в кресло и, как говорит, немного задремал. Видит, стоит перед ним его младший брат. Батюшка в тот момент ещё ничего не знал о его смерти. А накануне, тот у себя на родине зашел в кафе, попросил ему налить, а заплатить было нечем. Ему отказали, он сел на стул, и здесь же в кафе умер, ему было всего 26 лет

Так вот, младший брат спрашивает: «Брат, что со мной происходит? Я не могу ни с кем заговорить. Меня никто не видит, не слышит, дотрагиваюсь до людей, а они не чувствуют. Я все время один. Что со мной, брат»? Я его в ответ спрашиваю, говорит батюшка: «А ты часом не помер»? «Помер? А что же мне тогда делать»? недоумевает младший брат, «идти на кладбище»? «Нет, иди пока домой».

«Я очнулся», продолжал батюшка, «или лучше сказать, пришел в себя, это не было сном в полном понимании, скорее какая-то полудрёма. Немедленно связался с матерью, и та подтвердила, что в то воскресенье был уже девятый день со дня смерти младшего брата». Сама, будучи женщиной неверующей, она не стала тревожить сына священника, расстраивать его.

Явления из мира умерших в мир пока живых дело, хотя и редкое, но вполне обыденное. Так и у нас, жил в поселке человек по имени Иван Григорьевич. Мы с ним прожили в одном доме наверно лет пятнадцать. Был он в своё время начальником среднего уровня, со мной знакомства не поддерживал, но знаю, что наблюдал со стороны. Посмеивался над моим приходом в Церковь, а уж как я стал священником, встречая меня, откровенно смеялся. Нет пророка в своем отечестве, нет, и не будет.

Выйдя на пенсию, Иван Григорьевич остепенился постоянно ездил велосипедом на дачу, и стал на удивление заботливым семьянином. Узнав, что неизлечимо болен, постарался сделать дома посильный ремонт, починил сантехнику и умер на руках у жены. Заносить его тело в храм он не велел, но на заочное отпевание согласился. Тронуло то, что, уходя, человек заботился о своих близких. Меня не обижали его насмешки в прошлом, и я совершал все, что мог в его память с добрым чувством на сердце.

Окончилось время заказанного по нему сорокоуста, и я забыл о нём.

Прошло не более трех месяцев после его кончины, и наступало время начала Великого поста. В день Прощеного воскресения, уже перед тем, как мне окончательно проснуться рано утром на литургию, я увидел Ивана Григорьевича. Он стоял передо мной одетый в свою обычную одежду, в которой ездил на дачу. И хотя все пуговки на пиджаке и рубашке были у него на месте и застёгнуты, а на голове была неизменная фетровая коричневого цвета шляпа, но что-то придавало его внешнему виду жалкое состояние. Я пригляделся, и увидел, что вся его одежда была по краям обтрепана, и рубашка, и пиджак, а шляпа, так ту, словно сильно побило молью. Его щеки, прежде всегда старательно выбритые, покрылись черно-белой старческой щетиной. Он стоял передо мной, слегка согнувшись, и не смотрел мне в лицо, но я мог видеть его глаза. Такие глаза раньше я видел только на фотографиях узников фашистских концлагерей, что случайно попадали в объектив фотокамер. Отчаяние и никакой надежды. «Иван Григорьевич»? спросил я, «почему у тебя такой жалкий вид? Почему ты такой оборванный, не бритый? Неужели твоя Валентина Ивановна перестала следить за тобой»? Его лицо скривилось, словно от боли, и он заплакал как ребенок, плакал и кричал, но я его голоса не слышал. Понимал, что кричит, но что кричит, не слышал. По-моему, Серафим Роуз писал о чем-то подобном. Не каждому, приходящему к нам оттуда, дозволяется говорить с нами. Он пришел на Прощеное воскресенье и просил прощения.

С нами семнадцать лет жила моя мама. Она всю свою жизнь проработала в колхозе, в Белоруссии. Вырастила нас пятерых, оставшихся сиротами после гибели на фронте отца. Те, кто работал в колхозах, практически не получили никакой пенсии, всего несколько рублей. Так вышло, что мама должна была жить с нами. Батюшка, ты не поверишь, но все семнадцать лет, не было ни одного дня, когда бы мы, садясь за стол, не услышали бы его дежурную фразу: «Мать, цени, что твой зять кормит тебя, ты ведь нищенка, и если бы не я, ты бы сейчас побиралась где-нибудь, или жила в доме для престарелых».

Незадолго до своей кончины мама попросила меня набрать ей множество самых разных лоскутков материи. И из них она по своей деревенской технологии стала шить лоскутное одеяло. Когда муж спросил мать, что, мол, она делает, та ответила, что шьёт ему подарок от себя на старость. Все время, пока мама шила это одеяло он потешался над ней, и говорил, что в состоянии купить себе любое самое дорогое и теплое одеяло.

Не знаю, молилась ли Валентина Ивановна, как я её просил? Больше её я не встречал. А увидел лишь месяцев через восемь в её же доме, на столе, лежащей в гробу. На отпевании присутствовала только одна дочь, её старший брат к этому времени уже практически спился. Помню, как я хотел донести до молодой женщины, то, о чем говорил с её покойной матерью, просил молиться о родителях, приходить, хотя бы иногда, в храм. Говорил и понимал, что слов моих она не слышит. В храме их дочь с того времени я не видел, а через полгода к нам пришла её подруга, такая же несчастная наркоманка, и заказала уже по ней заочное отпевание. Когда подруга выходила из храма, то повернулась к нам и сказала: «Я — следующая». Правда, прошло уже несколько лет с описываемых мною событий, а она все ещё, слава Богу, жива. Всякий раз, пересекаясь с ней на улице, вспоминаю те её слова, а скорее их интонацию фатальной безнадёги.

Сейчас на кладбище кто-то поставил памятники над всеми тремя могилками, вряд ли это сын, он уже не человек, скорее его бывшая жена. Она давно ушла от мужа пьяницы, воспитывает от него двоих детей мальчика и девочку. Мальчик, правда, говорят, уже подсел на иглу, но девочка ещё хорошая, и мы надеемся, что может быть, в ней и проявится прабабушкино благочестие. Дай Бог, но только ни маму, ни девочку мы у нас в храме ещё ни разу не видели.

Может, именно обо всем этом тогда так горько, беззвучным криком, и плакал несчастный Иван Григорьевич?

Иерей Александр Дьяченко.
Из книги: Плачущий ангел. Авторский сборник

Источник

Рассказ про прощенное воскресенье и первое апреля