vasiliygf
vasiliygf Заметки обо всём
и ни о чём)
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
Майк Гелприн, Нью-Йорк (Seagull Magazine от 16/09/2011)
Добрый день, КаНоБу!
Сегодня я хотел бы рассказать вам о роботах, а точнее об их истории, появлении в литературе, играх и кино, а также о реальных роботах и проблемах, связанных с ними.
Роботы в древности
История роботов и подобных им созданий уходит корнями в древность. Так, например, существует миф о том, как древнегреческий бог-кузнец Гефест создавал себе слуг из металла. Так же известен миф о Пигмалионе и Галатее – ожившей статуе, в которую был влюблен скульптор. Из Еврейской мифологии вышел Голем – создание из глины, оживленное с помощью таинственных ритуалов. Если верить Библии, то и Адам в каком-то смысле являлся подобием робота и голема одновременно – ведь Бог создал его из глины и затем вдохнул в него жизнь.
Позднее устройства-роботы использовались фокусниками и иллюзионистами в их представлениях. Всем известен фокус с апельсиновым деревом, когда из горшка с землей за несколько мгновений вырастало «настоящее» плодоносящее дерево, на самом деле являвшееся сложным механизмом.
В 1738 году первое работающее человекоподобное устройство (андроид) создал французский механик и изобретатель Жак де Вокансон. Его робот играл различные мелодии на флейте.
Роботы в литературе
И, конечно же, для многих слово «робот» прочно ассоциируется с именем известного фантаста Айзека Азимова.
Азимов не только посвятил роботам большую часть своих произведений, он так же является автором знаменитых «Трех Законов Роботехники»:
1. Робот не может причинить вреда человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен выполнять приказы человека в той мере, в которой это не противоречит Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.
Однако, Азимов не раз говорил, что его законы не абсолютны, и даже доказывал, что их можно обойти в той или иной ситуации. Но несмотря на это, Три Закона и по сей день считаются гарантом будущей безопасности человечества и защиты от искусственного интеллекта. После Азимова большое количество авторов описывали в своих произведениях различные аспекты отношений между людьми и роботами.
И еще хочу рассказать о самом моем любимом литературном роботе. Это Марвин из «Путеводителя автостопом по галлактике». Невозможно объяснить чем так хорош этот робот…возможно тем, что он знает все и обо всем, или тем, что от этого он находится в постоянной депрессии. Одним словом, если вы любите не просто читать фантастику, но и посмеяться от души – эта книга для вас!
Роботы в кино
Кинематограф просто не мог обойти стороной такую интересную тему как роботы, и все что с ними связано. В первую очередь роботы «сделали вклад» в жанр научной фантастики. Первый робот на киноэкране, был женщиной, и звали её Мария. 1926 году в Германии режиссер Фриц Ланг снял фильм «Метрополис», потратив на съемки около двух миллионов немецких марок. Робот Мария призывает пролетариат к революции за что ее и уничтожают к концу фильма. К сожалению, ни одной полной версии шедевра не сохранилось, но 1984 году из кусочков собрали почти целую картину.
Роботов в кино было великое множество, но из них по-настоящему великими были лишь единицы. Но я уверен, что каждый второй при словах «робот»+«кино» вспоминает Его – Железного Арни – Терминатора Т-800.
Первый фильм о роботе из будущего был снят в 1984 году Джеймсом Кэмероном. Еще тогда было впервые произнесено великое «Айл би бэк». И не зря! Ведь в 1991 году вышел воистину культовый «Треминатор 2: Судный день». Здесь Арни подарил нам вторую свою великую фразу «Аста ла виста, Бэйби!». Может быть поэтому мне не хочется вспоминать остальные фильмы о Терминаторе? Хотя, стоит все-таки сказать о не менее культовом Т-1000 или просто о Жидком терминаторе, навсегда запавшем в мое сердце и душу. Не могу не вспомнить и Т-Х просто потому что
Вспоминая об Азимове – можно рассказать об экранизациях его рассказов «Я, робот» и «Двухсотлетний человек». Если вы видели эти фильмы – то вы наверняка запомнили их до мелочей, а если нет – посмотрите – как минимум хорошие фильмы.
Кроме того невозможно не рассказать о механической паре всех времен и народов R2-D2 и C-3PO. Можно бесконечно пересматривать «Звездные Войны» (по крайней мере, классическую трилогию) и слушать диалоги этих роботов. Точнее монологи – ну вы понимаете)
Из недавних фильмов хочу отметить Герти из «Луны 2112». Фильм чудесный, но робот-смайлик не только украшает его, но и является настоящим другом главного героя.
Ну и просто в качестве напоминания перечислю не менее выдающихся роботов из разных фильмов разной степени ржавости: ABC Warrior из «Судьи Дредда», дроны из последнего «Железного человека», Золотая армия из «Хэллбоя 2», дроиды из современной трилогии «Звездные войны»… Не стоит забывать и Робо-копа, хотя он был больше человеком, чем роботом, несмотря на название.
Роботы в мультфильмах
Не знаю как для вас, но мое первое знакомство с роботами произошло тогда, когда я увидел их – Трансформеров. Конечно, мультфильм. Тогда и Оптимус Прайм был сильнее, и Десептиконы были злее, и трава была зеленее…) Жаль, что фильмы, которые я ждал, вспоминая детские эмоции, так и не оправдали моих надежд…
А помните советский мультфильм «Тайна Третьей Планеты»? Тогда вы, конечно знаете, что на планете Шелезяка нет растительности, но она населена роботами, и что если расстегнуть на роботе молнию он сломается.
В анимации тоже есть свой Величайший робот. И если в кино царствует могучий Терминатор, то в мультфильмах бухает и матерится Бендер из Футурамы. Бракованный робот-сгибальщик не захотел сгибать. Он решил курить, пить космический алкоголь и «ухаживать» за робо-женщинами… Ну кто мы такие чтобы его судить? Он ведь может и пинка дать).
От Бендера я плавно перейду в лауреату Оскара и по совместительству лучшему мультфильму о любви роботов… Конечно же, это мультфильм «ВАЛЛ-И». Чудесный мультфильм, как это ни странно, рассказывает о постапокаллиптическом мире, когда человечество покинуло землю, оставив Вселенский Аннигилятор Ландшафтный Лёгкий • Интеллектуальный убирать за собой. Но механическое сердце ВАЛЛ-И не устояло перед красотой робота ЕВА, которая прилетела на Землю в поисках живого растения.
Ну конечно, КаНоБу, я не мог не сказать о роботах в играх. Конечно, роботы встречаются в сотнях игр, но расскажу я о самых, на мой взгляд, знаменитых.
Начнем с того, что существует жанр игр – меха-симуляторы, в которых вы можете управлять роботами. Например, в таких фантастических шутерах как Lost Planet, Shogo: Mobile Armor Division, Quake IV, Chrome, Unreal Tournament 3, Battlefield 2142, F.E.A.R. 2: Project Origin имеется возможность управлять мехами.
Вселенная игр Fallout кишит роботами не меньше, чем рад-тараканами. На просторах пустоши вы, несомненно, встретили Секьюрити-трона Виктора, спасшего вас от верной гибели и его более злобных собратья, верного и круглого помощника ЭД-Э и не менее верного Рекса со вставными мозгами, гигантского Либерти Прайма, выкрикивающего патриотичные лозунги, и прочих протектронов, робомозгов и роботов-охранников.
Так же невозможно не сказать о Атлас и Пи-боди и будущей Portal 2. Роботы были собраны ГЛэДОС после событий первой игры как новые подопытные в экспериментах с порталами, поскольку после встречи с Челл она больше не доверяла людям. Как видно, роботы собраны из деталей модулей персональности и автоматических турелей, и, по словам разработчиков, стилизованы под мужчину и женщину. В процессе разработки игры персонажи временно носили имена Синий и Оранжевая — под стать цветам их «глаз».
Военные с умом воспользовались продукцией индустрии видеоигр — в частности, достижениями в области интерфейсов и контроллеров манипуляторов. Создатели консолей Xbox и PlayStation затратили многие миллионы долларов на разработку систем управления, которые идеально подходят для человеческих рук. Неудивительно, что военные тоже стали использовать эти устройства, заодно бесплатно получив в свои кадры целое поколение молодых людей, которые уже натренированы в использовании таких систем. Один из американских военных операторов, управляющих дронами Predator, описал, каковы ощущения при уничтожении противника, находящегося за многие тысячи километров. Он сказал, что «это словно видеоигра».
В реальности роботы в основном используются в промышленности, а так же в военных и научных целях. Знаменитый советский Луноход-1 можно считать первым роботом, побывавшим на Луне. В настоящее время огромное количество роботов разрабатывается именно с целью исследования космоса и различных небесных тел.
Промышленные роботы в основном занимаются перемещением тяжелых деталей, сваркой и покраской.
Помимо военных и научных роботов создаются и бытовые роботы, например роботы-пылесосы, роботы для мытья пола или роботы-газонокосильщики (вот уж кому необходимы три закона).
Сейчас так же вводится в эксплуатацию робот-хирург, пока еще управляемый настоящим врачом.
Уже ни раз ученые пытались соединить в роботе возможности компьютера и мораль человека, а так же проводили тесты, чтобы выяснить разницу между моралью человека и «внедренными» в компьютер правилами морали.
Есть два наиболее ярких и известных примера таких экспериментов: «Свидетель» и «Мост».
Суть эксперимента такова: перед определенной группой людей ставился моральный выбор – пожертвовать одним ради спасения других, или нет. Для чистоты эксперимента в контрольную группу включили людей из разных стран и культур. Вот какую задачу им предстояло решить:
Вагонетка тянется вверх из туннеля автоматическим тросом. Почти в самом верху, трос обрывается и тележка летит вниз, а на ее пути находятся 5 человек, которые уже никак не успеют убежать, так как она едет слишком быстро. Но есть вариант решения – перевести стрелки и пустить вагонетку на запасной путь. Однако на этом пути находится один человек, который ничего не знает об аварии и также не успеет скрыться. Робот – стоит на стрелке и получив информацию об обрыве троса, должен принять моральное решение – что правильнее сделать в данной ситуации – дать умереть 5 людям, или спасти их и пожертвовать одним на запасном пути. Допустимо ли, со стороны нравственности – переключить выключатель и дать погибнуть человеку на запасном пути? По результатам опроса большинство людей во всех культурах соглашалось, с тем, что робот может перевести стрелку и спасти большее количество людей. И, собственно так робот и поступил. Сложность программирования заключалась в логике, которая не просто вычитает количество погибших, но также залезает в глубины морали. Чтобы доказать, что решение не так просто как кажется ученые провели еще один эксперимент.
Ситуация та же, что и в вышеописанном случае (обрыв троса), только нет запасного пути. Теперь робот находится на мосту, рядом с ним стоит человек. Прямо под мостом проходит путь, по которому, после обрыва троса, понесется вагонетка. Робот может толкнуть человека на пути перед вагонеткой, тогда она остановиться, или не делать ничего, и тогда вагонетка задавит пятерых людей, которые находятся на путях ниже. Можно ли толкнуть человека на пути, чтобы спасти остальных и насколько это морально? Снова ученые провели кросс-культурные исследования с этим вопросом и получили результат – НЕТ, это не допустимо. Робот поступил так же – а это значит, что подобные эксперименты продолжатся.
В 1981 году Кэндзи Урада, рабочий завода Kawasaki стал первой официальной жертвой, погибшей от руки робота. С этого времени число жертв роботов растет, несмотря на внедрение усовершенствованных механизмов безопасности.
Писал долго, но мне было интересно. Надеюсь, вам тоже)
На этом все. Помните, роботы прекрасны и опасны)
