Вершы пра Вялікую Айчынную вайну
Вершы пра Вялікую Айчынную вайну
Помні, братка
Кірыл Азімка
Помні, братка…
Помні, братка!
Не забудзь ніколі,
Як спалілі дзеду хатку,
Як жылі ў няволі.
Як фашысты захапілі родную краіну:
Беларусь маю, Расію, Польшчу, Украіну.
Братка, помні…
Братка, помні!
Кожны трэці згінуў
У баі ці то ў палоне
За сваю Радзіму.
Помні і цані заўсёды нашу Перамогу,
Што жыццё нам захавала дзякуючы Богу.
Дзякуй Богу…
Дзякуй Богу!
Дзякуй і салдатам,
Йшлі ў далёкую дарогу
З рускім аўтаматам,
Паляцелі гучна кулі па фашысцкіх касках,
А фашысты ймчаць дадому : “Біттэ, калі ласка!”
Прэч дадому…
Прэч дадому!
Вось і вызваленне!
Не паставіць нас нікому,
Смелых, на калені.
З тых часоў гадоў мінула цэлых сем дзясяткаў…
Помні, братка.
Помні, братка.
Помні, братка.
Помні, братка.
Ветэрану
Вольга Грыдзюшка
Як твае справы, ветэран?
Гады няўмольна побач крочаць,
Прамы ў дугу сагнулі стан,
А ран яны зусім не лечаць.
Амаль сляпым прыйшоў з вайны:
У галаву было раненне.
Перад вачыма тыя дні,
Ды ў вачах даўно зацьменне.
І не патрэбен павадыр —
Па успамінах думкі водзяць;
Бяда, што ногі ўжо не ходзяць.
Суседка прынясе вады,
Раз у месяц з’явіцца сынок
З нявесткай, вымыюць падлогу.
Уначы малюся: дай жа Бог
Дажыць яшчэ да Перамогі!
Роздум ветэранаў
Анатоль Балуценка
Душа балiць мацней, чым раны,
Ляцiць стралой няўмольны час,
Ў нябыт шагаюць ветэраны,
Ўжо засталося мала нас.
Сабой Радзiму захiналi,
Не ведалi прад куляй страх,
Усё краiне аддавалi,
Нас безлiч гiнула ў баях.
Мы здабывалi перамогу,
Пазналi цяжкi жах вайны,
Прыйшлi дадому, слава Богу,
Айчыны дочкi i сыны.
Цяпер пра нас амаль забылi,
Раз ў год гучыць аркестраў медзь,
За што на ворага хадзiлi,
Нiяк не можам зразумець.
Герой
Пімен Панчанка
Злосна сказаў: «Уставай, пяхота!
Мы не на пляжы, а на вайне».
І лёг на змяіныя скруткі дроту.
І дзвесце салдацкіх запыленых ботаў
Прайшлі па яго спіне.
Не ён, а другія ішлі ў атаку,
Гранаты кідалі ў бліндажы,
Калолі фрыцаў, палілі танкі
І сцяг перамогі ўзнімалі ранкам
На заваёваным рубяжы.
А ён свае косці з іржавых калючак
Сваімі рукамі без стогну аддзёр,
Зваліўся на травы, і стала балюча
І травам, і росам, і ветрам гаючым,
Што прыляцелі з валдайскіх азёр.
Свята Перамогі
Пятро ГЛЕБКА
Маленства радаснага час!
Сябры мае малыя!
Цяжкія мы прайшлі да вас
Дарогі баявыя.
Ад Сталінграда і Масквы
Да Вены і Берліна
Ішлі з баямі мы, каб вы
Валодалі краінай.
Суровым быў славуты шлях, –
Такіх няма на свеце.
І шмат загінула ў баях
За ваша шчасце, дзеці.
А чаму салдаты не заб’юць вайну?
Цень набег, як хмарка,
На Міколкаў твар.
Чуў ён: дзесьці войны
Смерць нясуць, пажар.
Запытаўся ў таты,
Лежачы без сну:
– А чаму салдаты
Не заб’юць вайну?
Горкая гордасць
Пімен Панчанка
Каралеўскімі замкамі
Ганарацца,
Саборамі.
Мы – зямлёй партызанскаю,
Перамогай над ворагам…
Наша горкая гордасць
Прасвятлее ў вяках.
Не скрышылі нас орды,
Не адолеў нас страх,
Ні трапічная парнасць,
Ні мароз невыносны…
Каралеўскія пальмы,
Партызанскія сосны.
Зорная калыханка
Пятро Прыходзька
Спі, засні, саколік!
Люлі-люлі-бай!
Ціха ў наваколлі,
Не гамоніць гай.
Вецер пад галінкі
Ўлёгся адпачыць.
Толькі наша, сынку,
Зорачка не спіць.
Тая, што ірдзее
Між усіх планет,
Светлаю надзеяй
Азарае свет.
Спі! Хай зорка свеціць,
Хай прысняцца сны,
Што нідзе на свеце
Больш няма вайны.
Новое в блогах
Героини земли белорусской
Очередной выпуск «Архивариуса» посвящен славным дочерям Белоруссии, удостоенным за совершенные ими в годы Великой Отечественной войны подвиги звания Героя Советского Союза.
Сколько же их, наших землячек, награжденных Золотой Звездой?
Кто из них первой получила эту высокую награду? Многочисленные справочники и энциклопедии по этому поводу, увы, либо молчат, либо дают не полную информацию.
Но тем интереснее было нам заниматься поиском исчерпывающих ответов на поставленные «Архивариусом» вопросы.
В Великой Отечественной войне советские женщины проявили невиданный в истории героизм, совершили беспримерный ратный и трудовой подвиг.
Более 800 тысяч представительниц прекрасного пола служили в рядах вооруженных защитников Отечества, сотни тысяч их сражались с оккупантами в партизанских формированиях и подполье.
Свыше 15 миллионов женщин работало в тылу советского государства, создавая военно-экономический потенциал для победы.
Только за ратные подвиги, совершённые при защите Родины, более 200 тысяч советских женщин награждены боевыми орденами и медалями.
Более 200 из них удостоены ордена Славы, а четверо стали полными кавалерами этого почетного солдатского ордена.
Девяносто женщин удостоены звания Героя Советского Союза.
Да, их всего 90, в почетном списке среди 11 691 Героя Советского Союза, получившего Золотую Звезду за подвиги в годы Великой Отечественной войны.
Среди героинь больше всего летчиц – 32.
Двадцать три из них летали на легких ночных бомбардировщиках По-2, пятеро – на пикирующем бомбардировщике Пе-2, двое – на штурмовике Ил-2, одна – на ближнем бомбардировщике Су-2 и еще одна – на истребителе Як-1б: летчик-истребитель Лиля Литвяк, сбившая 11 немецких самолетов и 1 аэростат.
В этом перечне летчиц нет уроженок Белоруссии. Хотя в том же 46-м гвардейском полку ночных бомбардировщиков, воспитавшем 23 женщины – Героя Советского Союза, всю войну прошла парторгом полка секретарь Барановичского райкома комсомола, член ЦК комсомола БССР, делегат XIV съезда комсомола Белоруссии Мария Рунт, смело сражалась с врагом штурман самолета По-2 гомельчанка Галина Докутович.
В списке удостоенныхзвания Героя Советского Союза после летчиц по количеству идут подпольщицы – 18 человек, затем представители военной медицины – 16, партизанки – 8, снайперы – 5, политработники – 3, разведчицы и пулеметчицы – по 2 и одна женщина механик-водитель танка – легендарная Мария Октябрьская, прославившаяся в боях при освобождении Белоруссии.
Первой из советских женщин Героем Советского Союза за подвиги в годы войны стала легендарная Зоя Космодемьянская, имеющая, как известно, белорусские корни.
Это высокое звание ей было присвоено 16 февраля 1942 года.
Каждая десятая героиня – белоруска или уроженка Белоруссии.
Среди них восемь партизанок и подпольщиц, две военнослужащие.
Четверо из них удостоены звания Героя Советского Союза посмертно.
Первыми из женщин Белоруссии 29 октября 1943 года Золотыми Звездами были отмечены минские подпольщицы Елена Мазаник, Мария Осипова и Надежда Троян, осуществившие 22 сентября 1943 года блестящую операцию по уничтожению генерального комиссара и гауляйтера Белоруссии В.Кубе.
Время неумолимо, и сегодня из десяти наших героинь здравствует лишь одна – Надежда Викторовна Троян, проживающая ныне в Москве.
7 апреля 1996 года умерла заслуженный работник культуры БССР Елена Мазаник, а 5 февраля 1999 года не стало почетного гражданина Минска Марии Осиповой. Обе славные дочери нашего народа похоронены в Минске, на кладбище по Московскому шоссе.
В 1980 году от нас ушли Анна Масловская и всесоюзно известная Зинаида Туснолобова-Марченко – почетный гражданин Полоцка.
2 августа 1942 года была арестована и расстреляна разведчица Татьяна Мариненко.
26 июня 1942 года, прикрывая отход батальона, вызвала огонь на себя и погибла радистка Елена Стемпковская. 13 ноября 1942 года была арестована и казнена подпольщица Вера Хоружая.
За каждым из этих имен – славная героическая биография.
В этом бою было убито 50 гитлеровских солдат и офицеров.
Совершая диверсии на железных дорогах, А.И. Масловская подорвала три эшелона противника, один из которых с живой силой.
Были уничтожены три паравоза, 42 вагона и более 100 гитлеровцев. »
Шесть женщин – уроженок других республик Советского Союза, удостоенных звания Героя Советского Союза, сложили свои головушки, освобождая нашу Белоруссию от фашистов.
Пятеро из них навечно остались в земле белорусской: Татьяна Барамзина, Анеля Кживонь, Елена Колесова, Аня Никандрова, Зина Самсонова.
Женщины на войне: истории, которые должен знать каждый
Говорят, война — не женское дело. Эти жуткие, трогательные, подчас счастливые, но чаще — грустные истории стоит прочесть каждому. Путь женщин во Второй мировой — это тернистый и страшный путь, но это — дорога силы духа и неимоверных подвигов.
Истории женщин на фронте были собраны белорусской писательницей Светланой Алексиевич, лауреатом Нобелевской премии, в книге «У войны не женское лицо».
Бывшие героини фронтов рассказали, чего на самом деле стоила победа, как складывалась их судьба после окончания войны. Эти крохотные детали, на первый взгляд, не самые важные, навсегда врезаются в память.
И не дают забыть: война — не место для женщины. Вообще ни для кого. Но если пришла пора показать, чего ты стоишь, женщины способны на самые невозможные и невероятные поступки.
Мы публикуем отрывки из воспоминаний женщин, прошедших Вторую мировую войну.
Надежда Васильевна Анисимова, санинструктор пулеметной роты
Эти картины в моей памяти…
Обычная поляна… Мокро, грязно после дождя. Стоит на коленях молодой солдат. В очках, они без конца у него падают почему-то, он их поднимает. После дождя… Интеллигентный ленинградский мальчик. Трехлинейку у него уже забрали. Нас всех выстроили. Везде лужи… Мы… Слышим, как он просит… Он клянется… Умоляет, чтобы его не расстреливали, дома у него одна мама.
Этот приказ сразу сделал из меня взрослую. Об этом нельзя было… Долго не вспоминали… Да, мы победили, но какой ценой! Какой страшной ценой?!
Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: “Вперед! За Родину!”, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…
Вручили мне медаль, и в тот же день мы пошли на задание. И у меня впервые в жизни случилось… Наше… Женское… Увидела я у себя кровь, как заору:
В разведке с нами был фельдшер, уже пожилой мужчина. Он ко мне:
– Не знаю куда… Но кровь…
Мне он, как отец, все рассказал…
Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься – зубы скрипят. Вспоминаешь – где ты? Там или здесь?
Кончилась война, у меня было три желания: первое – наконец я не буду ползать на животе, а стану ездить на троллейбусе, второе – купить и съесть целый белый батон, третье – выспаться в белой постели и чтобы простыни хрустели. Белые простыни…»
Ефросинья Григорьевна Бреус, капитан, врач
«Лето… Последний мирный день… Вечером мы на танцах. Нам по шестнадцать лет. Мы ходили еще компанией, проводим вместе одного, потом другого. У нас не было, чтобы отделился кто-то парой. Идем, допустим, шесть мальчиков и шесть девочек.
И вот уже через две недели этих ребят, курсантов танкового училища, которые нас провожали с танцев, привозили калеками, в бинтах. Это был ужас! Ужас! Если услышу: кто-нибудь смеется, я не могла этого простить. Как можно смеяться, как можно чему-то радоваться, когда такая война идет?
Скоро отец ушел в ополчение. Дома остались одни малые братья и я. Братья были с тридцать четвертого и тридцать восьмого года рождения. И я сказала маме, что пойду на фронт. Она плакала, я и сама ночью плакала. Но удрала из дома… Написала маме из части. Оттуда она вернуть меня уже никак не могла…»
Вера Борисовна Сапгир, сержант, зенитчица
«Мечтали… Хотели воевать…
Я готова была совершить подвиг, но не готова была вместо тридцать пятого носить сорок второй размер. Это так тяжело и так некрасиво! Так некрасиво!
Командир увидел, как я иду, вызвал из строя:
– Смирнова, как ты ходишь строевым? Что, тебя не учили? Почему ты не поднимаешь ноги? Объявляю три наряда вне очереди…
– Есть, товарищ старший лейтенант, три наряда вне очереди! – повернулась, чтобы идти, и упала. Выпала из ботинок… Ноги были в кровь стерты….
Тогда и выяснилось, что ходить я уже не могла. Ротному сапожнику Паршину дали приказ сшить мне сапоги из старой плащ-палатки, тридцать пятого размера…»
Вера Иосифовна Хорева, военный хирург
«Самое невыносимое для меня были ампутации… Часто такие высокие ампутации делали, что отрежут ногу, и я ее еле держу, еле несу, чтобы положить в таз. Помню, что они очень тяжелые. Возьмешь тихонько, чтобы раненый не слышал, и несешь, как ребенка… Маленького ребенка… Особенно, если высокая ампутация, далеко за колено.
Я не могла привыкнуть. Раненые под наркозом стонут или кроют матом. Трехэтажным русским матом. Я всегда была в крови… Она вишневая… Черная… Маме я ничего не писала об этом. Я писала, что все хорошо, что я тепло одета, обута. Она же троих на фронт отправила, ей было тяжело…»
Елена Антоновна Кудина, рядовая, связист
«У нашей матери не было сыновей… Росло пять дочерей. Объявили: “Война!”. У меня был отличный музыкальный слух. Мечтала поступать в консерваторию. Я решила, что слух мой пригодится на фронте, я буду связисткой. Эвакуировались в Сталинград. А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал…»
Евгения Сергеевна Сапронова, гвардии сержант, связист
«До войны я работала в армии телефонисткой… Наша часть находилась в городе Борисове, куда война докатилась в первые же недели. Начальник связи выстроил всех нас. Мы не служили, не солдаты, мы были вольнонаемные.
– Началась война жестокая. Вам будет очень трудно, девушкам. И пока не поздно, если кто хочет, можете вернуться к себе домой. А те, кто пожелает остаться на фронте, шаг вперед…
И все девушки, как одна, шаг вперед сделали. Нас человек двадцать. Все готовы были защищать Родину. А до войны я даже военные книжки не любила, любила читать про любовь. А тут?!
Сидели за аппаратами сутками, целыми сутками. Солдаты принесут нам котелки, перекусим, подремлем тут же, возле аппаратов, и снова надеваем наушники. Некогда было помыть голову, тогда я попросила: “Девочки, отрежьте мне косы…»
Вера Сафроновна Давыдова, рядовой пехотинец
Ну, так? Знаю я вашего брата… Журналистские штучки… Ха-ха-а-а… Почему не смеешься? А?
А я другое скажу… Самое страшное для меня на войне – носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года.
Перешли советскую границу… Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и… И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а… Ну, понятно… Мы увидели нормальное женское белье…
Почему не смеешься? Плачешь… Ну, почему?»
Екатерина Михайловна Рабчаева, рядовая, санинструктор
«Никогда не знаешь своего сердца. Зимой вели мимо нашей части пленных немецких солдат. Шли они замерзшие, с рваными одеялами на голове, прожженными шинелями. А мороз такой, что птицы на лету падали. Птицы замерзали. В этой колонне шел один солдат… Мальчик… У него на лице замерзли слезы… А я везла на тачке хлеб в столовую. Он глаз отвести не может от этой тачки, меня не видит, только эту тачку. Хлеб… Хлеб… Я беру и отламываю от одной буханки и даю ему. Он берет… Берет и не верит. Не верит… Не верит!
Я была счастлива… Я была счастлива, что не могу ненавидеть. Я сама себе тогда удивилась…»
Ольга Митрофановна Ружницкая, медсестра
Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: “Заслуживает награды”.
В девятнадцать лет у меня была медаль “За отвагу”. В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги… И меня посчитали убитой…
В девятнадцать лет… У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее – и не верю. Дите!
Когда я приехала домой с фронта, сестра показала мне похоронку… Меня похоронили…»
Любовь Аркадьевна Чарная, младший лейтенант, шифровальщица
«На фронте сразу попала со своей частью в окружение. Норма питания – два сухаря в день. Хоронить убитых не хватало времени, их просто засыпали песком. Лицо закрывали пилоткой… “Если выживем, – сказал командир, – отправлю тебя в тыл. Я раньше думал, что женщина здесь и двух дней не выдержит. Как представлю свою жену…”
Я расплакалась от обиды, для меня это было хуже смерти – сидеть в такое время в тылу. Умом и сердцем я выдерживала, я не выдерживала физически. Физические нагрузки… Помню, как таскали снаряды на себе, таскали орудия по грязи, особенно на Украине, такая тяжелая земля после дождя или весной, она как тесто. Даже вот выкопать братскую могилу и похоронить товарищей, когда мы все трое суток не спали… даже это тяжело. Уже не плакали, чтобы плакать тоже нужны силы, а хотелось спать. Спать и спать.
На посту я ходила без остановки взад-вперед и стихи вслух читала. Другие девчонки песни пели, чтобы не упасть и не заснуть…»
Мария Васильевна Жлоба, подпольщица
В сорок третьем году родила дочку… Это уже мы с мужем пришли в лес к партизанам. На болоте родила, в стогу сена. Пеленочки на себе сушила, положу за пазуху, согрею и опять пеленаю. Вокруг все горело, жгли деревни вместе с людьми. В школы сгоняли, в церкви… Обливали керосином… У меня моя пятилетняя племянница – она слушала наши разговоры – спросила: “Тетя Маня, когда я сгорю, что от меня останется? Только ботики…”. Вот о чем наши дети нас спрашивали…
После этого куда бы меня не посылали, я не боялась. Ребеночек у меня был маленький, в три месяца я его уже на задание брала.
Комиссар меня отправлял, а сам плакал… Медикаменты из города приносила, бинты, сыворотку… Между ручек и между ножек положу, пеленочками перевяжу и несу. В лесу раненые умирают. Надо идти. Надо! Никто другой не мог пройти, не мог пробраться, везде немецкие и полицейские посты, одна я проходила. С ребеночком. Он у меня в пеленочках…
Теперь признаться страшно… Ох, тяжело! Чтобы была температура, ребеночек плакал, солью его натирала. Он тогда красный весь, по нем сыпь пойдет, он кричит, из кожи лезет. Остановят у поста: “Тиф, пан… Тиф…”. Они гонят, чтобы скорее уходила: “Вэк! Вэк!”. И солью натирала, и чесночок клала. А дитятко маленькое, я его еще грудью кормила.
Как пройдем посты, войду в лес, плачу-плачу. Кричу! Так дитятко жалко. А через день-два опять иду…»
Мария Васильевна Тихомирова, рядовая, шофер
«Моя судьба сразу решилась…
В военкомате висело объявление: “Нужны шоферы”. И я окончила курсы шоферов… Шестимесячные… Даже не обратили внимания на то, что я учительница (до войны в педтехникуме училась). Кому в войну нужны учителя? Нужны солдаты. Нас много девочек было, целый автобат.
Однажды на учениях… Я не могу это без слез почему-то вспоминать… Была весна. Мы отстрелялись и шли назад. И я нарвала фиалок. Маленький такой букетик. Нарвала и привязала его к штыку. Так и иду.
Возвратились в лагерь. Командир построил всех и вызывает меня. Я выхожу… И забыла, что у меня фиалки на винтовке. А он меня начал ругать: “Солдат должен быть солдат, а не сборщик цветов”. Ему было непонятно, как это в такой обстановке можно о цветах думать. Мужчине было непонятно… Но я фиалки не выбросила. Я их тихонько сняла и в карман засунула. Мне за эти фиалки дали три наряда вне очереди…
Другой раз стою на посту. В два часа ночи пришли меня сменять, а я отказалась. Отправила сменщика спать: “Ты днем постоишь, а я сейчас”. Согласна была простоять всю ночь, до рассвета, лишь бы послушать птиц. Только ночью что-то напоминало прежнюю жизнь. Мирную.
Когда мы уходили на фронт, шли по улице, люди стояли стеной: женщины, старики, дети. И все плакали: “Девчонки идут на фронт”. Нас шел целый батальон девушек.
Я – за рулем… Собираем после боя убитых, они по полю разбросаны. Все молодые. Мальчики. И вдруг – девушка лежит. Убитая девушка… Тут все замолкают…»
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
ab11 Вершы аб вайне 24 верша
1098 ГIСТОРЫЯ НАРОДАЎ
Свет жорсткi, i няма куды падзецца,
Бо альтруiзм – як казка для людзей,
Калi да справы пiльна прыглядзецца,
Жыццё – ланцуг жахлiвейшых падзей.
Ў жывёльным свеце кожная жывёла
Для iншай – толькi смачная яда.
Якая аб гармонii тут мова:
Адным харч добры, а другiм – бяда.
I чалавек без жалю душы губiць,
Жывым без ежы немагчыма жыць,
Хоць кажа: братоў меншых палка любiць
I кожным надта моцна даражыць.
Рыбалка да спадобы, паляванне,
Без жорскасцi на свеце не пражыць,
Ды знойдзецца забойцам апраўданне,
Мы створаны бязлiтаснасць тварыць.
У кожным сэрцы жорсткасць ёсць заўсёды,
Пад прыкрыццём жаданняў ды iдэй
Вайну вялi бясконца ўсе народы,
Гiсторыя – ланцуг благiх падзей.
У кожнага ёсць добрыя намеры,
Як людзi толькi пачынаюць жыць,
У iншых душах чарнаты без меры.
Адкуль жа удаецца зло набыць?
Каб ад жыцця мець толькi асалоду,
Лепш любых палка песцiць i кахаць,
Прыносяць людзi гора, здзекi, шкоду,
Калi бязглузда прагнуць забiваць.
Няма сумлення або ў Бога веры?
Як можна жыць з душой такою злой?
Няпраўду кажуць: «Людзi – нiбы зверы»,
Iх спрэчкi не сканчаюцца вайной.
Незразумела, як паводзяць людзi,
Чаму заўсёды сiла – наш кумiр?
Мо з часам дабрыню душа набудзе,
Каб вабiў толькi моцны сталы мiр?
Чаму заўжды хапаемся за зброю?
Так павялось з далёкай даўнiны.
Чаму не хочам мiру i спакою?
Чаму жадаем гора i вайны?
Толькi страты, адны толькi страты,
У пакутах i жаху наш век,
Ён на войны занадта багаты,
Цяжка стогне ад iх чалавек.
Хутка скончыцца тысячагоддзе,
Iдуць войны бясконцыя зноў,
Зброяй бразгаюць ў кожнай нагодзе,
Век бягучы – не лепшы з вякоў.
Нарабiлi ўжо войны шмат шкоды,
Невядома, чыя ў iх вiна?
Ды бясконца ваююць народы,
Сталай звычкаю стала вайна.
Не iначай, як ўсе скажанелi,
Мо апомнiцца, ўрэшце, пара,
Каб гарматы бядой не грымелi,
Лепш чынiць людзям болей дабра.
Хопiць боек, пара супынiцца,
Мiру – «Так!», войнам жудасным – «Не!»,
Свету годнасцю лепш ганарыцца,
Калi скажа: «Ўжо досыць!» вайне.
Чаму вайна здараецца, чаму?
Святога для людзей няма нiчога,
Непадуладна розуму майму,
Што злыя людзi – падабенства Бога.
Стварыў ўсё Бог: i неба, i зямлю,
Зямля – як рай, ласкава сонца свецiць,
Высновы паступова я раблю:
Не ўсё зрабiў Бог правiльна на свеце.
Чаму заўжды быў жорсткi чалавек?
Чаму адзiн другога забiвае?
Так ёсць цяпер, i так было павек,
Адну вайну другой вайной змяняе.
Адны ваююць, iншыя маўчаць,
Катуюць i гвалтуюць пры нагодзе,
Ад жаху нема хочацца крычаць,
Бо гнюсны глум – ў дваццатае стагоддзе.
Якой бы была добраю Зямля,
Каб не стварыў тут Бог цара прыроды,
Такая думка Бога* i мая,
Iдзе вайна, бо жорсткiя народы.
* Быццё, глава 6, верш 6.
1540 СТАЯЦЬ АБЕЛIСКI
Як на могiлкi прыйдзеш, там зоркi гараць,
Спачываюць спакойна салдаты,
Многа год тут бязвусыя хлопцы ляжаць,
Гэта нашы афганскiя страты.
Каля зорак пасадкi з дубоў i бяроз,
Галаву нахiлiла рабiна,
Час iдзе, ды не высушыў матчыных слёз,
Ёй i горка, i цяжка без сына.
I навошта народу такая вайна?
Сэрцы многiя зараз у скрусе,
Зорак могiлкам шчодра прынесла яна,
Спяць салдаты па ўсёй Беларусi.
Нам зусiм не патрэбны далёкi Афган,
Але гiнулi нашы салдаты,
Подласць толькi была i ганебны падман.
Так хацелась вярнуцца дахаты!
Iм бы жыць, усмiхацца, дзяцей гадаваць,
Радасць мець ля дзiцячай калыскi,
Iм бы жонак кахаць, цалаваць, абдымаць,
Ды над iмi стаяць абелiскi.
1595 АФГАНЦЫ I ЧЭЧЭНЦЫ
Зусiм няма злачынцам спраў,
Што iншым робяць безлiч шкоды,
Каму сумлення Бог не даў –
Знiшчаюць цэлыя народы.
Саюз манiў бясконца нас,
Што ён за мiр на цэлым свеце,
А сам вёў войны цэлы час.
Якой яны служылi мэце?
Працяглым вельмi быў падман,
Народ трымалi ў лiхаманцы,
Ўвялi салдат ў Афганiстан,
Iх сталi называць «афганцы».
Цяпер Расiя – у Чэчнi,
Былыя не прайшлi замашкi,
I чорныя пачалiсь днi,
Лёс у народа надта цяжкi.
Жыццё зноў страцiла цану,
Адных другiя нiшчаць людзi,
Злачынец там вядзе вайну.
Названы мо «чэчэнцам» будзе?
1674 ДРАПЕЖНЫ IНСТЫНКТ
Вайна iдзе бясконцая заўсёды,
Знiшчаюць людзi нiзашто людзей,
Не мiрацца з сiвых часоў народы,
Нiколi мiру не было нiдзе.
Ваююць за зямлю або за веру,
Цi за iдэю, грош якой цана,
I кошты трацяць на вайну не ў меру.
Мо д’яблам людзям дадзена вайна?
Ўсе армii вялiкiя трымаюць,
Бо кожны хоча што-небудзь здабыць,
I толькi часу лепшага чакаюць,
Каб iншыя народы пакарыць.
Няхай раней вайна была ў пашане,
Як каралi змагалiсь i князi,
Ды i цяпер свет у ваенным стане,
I падымае боек ветразi.
Хоць аб сабе высокай думкi людзi,
Але iнстынкт драпежны к нам прыйшоў,
Нiколi мiру на Зямлi не будзе,
Вайна iдзе бясконца зноў i зноў.
2529 РОЗДУМ ВЕТЭРАНАЎ
Душа балiць мацней, чым раны,
Ляцiць стралой няўмольны час,
Ў нябыт шагаюць ветэраны,
Ўжо засталося мала нас.
Сабой Радзiму захiналi,
Не ведалi прад куляй страх,
Усё краiне аддавалi,
Нас безлiч гiнула ў баях.
Мы здабывалi перамогу,
Пазналi цяжкi жах вайны,
Прыйшлi дадому, слава Богу,
Айчыны дочкi i сыны.
Цяпер пра нас амаль забылi,
Раз ў год гучыць аркестраў медзь,
За што на ворага хадзiлi,
Нiяк не можам зразумець.
2535 ДВАЦЦАЦЬ ПЕРШЫ
Прайшло дваццатае стагоддзе,
Засталась кропелька адна,
У барацьбе, бядзе, нягодзе,
Iшла бясконцая вайна.
Не могуць жыць спакойна людзi,
Не шкода нам зусiм сябе,
I далей мiру зноў не будзе,
Не бачна краю барацьбе.
Век на парозе дваццаць першы,
Ды не жадаем ў шчасцi жыць,
Замест вайны складаць бы вершы,
Не ненавiдзець, а любiць.
Няхай нам космас пакарыцца,
I пройдзем акiян да дна,
Ды так нiколi не здарыцца,
Прывабней для людзей вайна.
Вагомей не было нiчога,
Чым дзень, як скончылась вайна.
Што даравала перамога,
Цi дала шчасце нам яна?
Цяпер ў пашане ветэраны,
Але другiя ў бой iшлi,
У iншых ў сэрцы былi раны,
Як ў бруд кiдалi медалi.
Жыцця свайго не шкадавалi,
Было шалёных шмат атак,
Ды многiх з iх накiравалi
Пасля у сталiнскi гулаг.
Пакутавалi iнвалiды,
Збiралi хлеб, як жабракi,
Ў свой час яны былi забыты,
Цяпер кладзем на прах вянкi.
2600 САПРАЎДНЫ ГЕРОЙ
Ў Берлiн ваенныя дарогi
У сорак пятым прывялi,
Цяпер да свята перамогi
Прышпiльваць трэба медалi.
Засталiсь толькi ветэраны,
Што i не нюхалi баёў,
А бачаць iх, як мы, з экранаў,
Ды ў iх па дзесяць медалёў.
А ў перамогу, ў сорак пяты,
Той, што змагаўся, нiбы леў,
Вярнуўся ранены дахаты,
Нашыўку за раненне меў.
Салдату тры нашыўкi далi,
Так ён адзначаны вайной,
Для iншых выдаюць медалi,
Не меў сапраўдны iх герой.
2602 ШТРАФНАЯ РОТА
Такая на вайне работа,
Што плацяць смерцю за яе,
Ў атаку паднялася рота,
Заб’юць чужыя цi свае.
Наперадзе фашыст пракляты,
Таму смяротны кожны крок,
А ззаду нас загаратрады
Руку паклалi на курок.
Штурмуе матухна-пяхота,
Ды клiча не чырвоны сцяг,
Iдзе у бой штрафная рота,
Смерць нагарода цi гулаг.
Прад ворагам не гнулi спiну,
Ды не маглi цярпець маны,
Таму змагалiсь за Айчыну
Як штрафнiкi яе сыны.
Магiлы без крыжоў, акопы,
Ланцуг траншэй уздоўж лясоў,
Не ўсе, прайшоўшы паў-Еўропы,
Вярнулiсь цэлымi дамоў.
Спяць невядомыя салдаты,
Дана найбольшая цана,
Каб не стралялi больш гарматы,
Хутчэй каб скончылась вайна.
Гады маленства ў сорак пятым
Цяпер у памяцi ўсплылi,
Бо памяць – помнiк тым салдатам,
Што да Берлiна не дайшлi.
3508 РОЗНЫЯ ВЕТЭРАНЫ
Сваю баранiлi зямлю,
I шану за доблесць здабылi,
Не шкода было iх крамлю,
Iх вельмi ў народзе любiлi.
Ракой струменiлася кроў,
Жыццём быў не кожны абраны,
Як рэха мiнулых баёў,
Жывуць памiж нас ветэраны.
Ў баях гiнуць, гiнуць ад ран,
Прыходзяць дамоў iнвалiды,
Але за Чэчню i Афган
Ганьбой толькi будуць пакрыты.
3509 ГРАМАДЗЯНСКАЯ ВАЙНА
Ужо даўно вярнулiся дахаты,
Афганцамi цяпер назвалi iх,
Але маўчаць аб той вайне салдаты
I медалёў саромяцца сваiх.
Пасля Айчыннай iмi ганарылiсь,
Пра баявы распавядалi шлях,
I нагароды кожны дзень iскрылiсь
У смелых пераможцаў на грудзях.
Вайна ўваходзiць у Расii ў моду,
Ды не жадаюць прызнаваць вiну,
Што хочуць адшукаць хутчэй нагоду,
Пачаць каб грамадзянскую вайну.
Пасляваеннае маленства
Мне будзе помнiцца заўжды,
Пазнаў я голаду шаленства,
Ў вадзянцы лёд замест вады.
Каб ў печы запалiць, сагрэцца,
Жар беглi ранкам пазычаць,
Адзенне – як калi прыйдзецца,
Газоўка, кнiжкi каб чытаць.
Запалкi ёсць i ўдосталь ежы,
I электрычнасць, i цяпло,
Былое адышло за межы,
Але яно усё ж было.
Жыццё бясцэннае заўжды,
Жыць вечна нават цешыць мроя,
Але ў юнацкiя гады
Не шкода аддаваць чужое.
Чужы боль сэрца не кране,
Яно халоднае i злое,
Бо iншыя ляжаць ў труне
З высокiм тытулам героя.
Хоць на вайне, як на вайне,
Адны там iнтарэсы маюць,
Ды куля iх заўжды мiне,
Другiх за смерцю пасылаюць.
3699 МУДРАЯ ПРЫРОДА
Заўжды ўсё ў злагадзе ў прыроды,
Ёй не па густу барацьба,
Сасне пясок мiлей заўсёды,
Каля вады расце вярба.
Але чаму не ў згодзе людзi?
Заўсёды знойдзецца кумiр,
Якi дае натхненне ў грудзi,
Каб разбурыўся кволы мiр.
Мо лепш наследаваць прыродзе,
Бо вельмi мудрая яна?
Хоць лепей жыць у сталай згодзе,
Але ўвесь час iдзе вайна.
3964 ТРАПНАЕ СЛОВА
Як труса лягчэй адразнiць ад героя
У плынi будзённых падзей?
Вялiкаiя сiла – магутная зброя,
Ды трапнае слова мацней.
Не трэба мець катаў, сякеры i плахi,
А толькi моц праведных слоў,
Бо трэба не меней вялiкай адвагi
Нянавiсць змянiць на любоў.
Ды кепска паводзяць сучасныя каты,
Iм словы любвi – не радня,
Свiсцяць толькi кулi i рвуцца гранаты,
Ў вайне пакутуе Чэчня.
4169 КРЫВАВАЕ МОРА
Празмерна надта хваляць сябе людзi,
Нясціплай часам пахвалы без меры,
Дакладней значна думка збоку будзе,
Ды выказаць яе не могуць зверы.
Злачынствы ўсю гiсторыю складаюць,
Жыццё людзей iдзе ў крывавым моры,
Сябе ўвесь час бязлiтасна знiшчаюць
I не шкадуюць фауны i флоры.
4212 ВАЕННАЕ ДЗЯЦIНСТВА
Пажарышч незлiчоныя сляды,
Ў лясах снарады, гiльзы, порах, мiны,
Дзiцячыя галодныя гады,
Нялёгкiя ваенныя ўспамiны.
Дзяцiнства нас пазбавiла вайна,
Хаця для шчасця ў свет прыходзяць дзецi,
Шмат лёсаў ўшчэнт знявечыла яна.
А колькi войн iдзе на белым свеце!
Прайшлась сякера па бярозе,
I сок пабег, як быццам кроў,
Дапамагчы нiхто не ў змозе,
Сячэ сякера зноў i зноў.
Сячэ сякера, нiшчыць зброя.
Невiнаватых ў чым вiна?
Ды гiнуць нi за што за тое,
Што трэба некаму вайна.
Чужых сыноў нi кроплi не шкадуюць
I, як на паляваннi, нiшчаць iх.
Хоць рускiя грэх цяжкi не адчуюць,
Але чаму iм не шкада сваiх?
Жыццё, як цуд, пад мiрным небам,
Бо не пануюць боль i страх,
Не ведаем чаргi за хлебам,
Калi iдуць па галавах.
