Краткое содержание Карамзин Рыцарь нашего времени для читательского дневника
Главный герой Леон был рожден в прекрасной, но небольшой деревне. Отец его был дворянином. Семья была порядочной, Леон получал все что хотел, его очень сильно любят родители. Из-за этого и мальчик также любит свою маму и всегда с ней.
В возрасте семи лет происходит страшная беда. Любимая мать умирает, и это страшное горе срубает парня в болезни. Мальчик выживает и у него остается только отец.
Жизнь не стоит на месте, и время беспощадно идет вперед. Мальчик отличается своими умственными способностями и любит читать и ему довольно просто даются всяческие науки. Очень сильно ему нравилось чтение романов. Только в них Леон понял, что такое истинная любовь и насколько плохо и некрасиво совершать подлые поступки.
Новый сосед, который был другом отца мальчика, пригласил его к себе. Леон увидел жену соседа Эмилию и него побежали слезы. Схожесть её с матерью героя была колоссальной.
Эмилия не испытывала практически никакой любви к мужу. Он в также не любил её, ведь настоящие причины брака никак не были связаны с любовью. Но в свою очередь женщина соблюдала супружеские обязательства и не давала возможности другим мужчинам, которые пытались добиться её внимания. Когда Эмилия узнала о страшной беде героя, она стала проводить с ним больше времени. Обучала Леона языку, манерам и следила, чтоб он был правильно одет. Можно сказать, что женщина во многом заменила мальчику ушедшую мать.
Мальчик очень сильно привык к Эмилии и почти все своё время отдавал ей. Леон слушал её и старался во всем помогать её, по мере своих возможностей. Когда приходила весна в их края, они очень любили проводить время на берегу Волги. Их любовь была как любовь матери к ребенку, Леон был еще мал для другой любви. Когда герой показывал хорошие результаты в учении, то Эмилия могла его поцеловать.
Мальчик хотел увидеть отражение Эмилии в воде и нашел место, где она очень любила купаться. Леон ждал её и решил искупаться. Разделся, а одежду положил в кустах. Когда парень выходил из воды, то увидел Эмилию, и ему пришлось спрятаться в кустах.
Собаки почуяли его, и мальчик очень стыдливо и неловко вышел за своей одеждой и думал, что его вторая мать злится на него. Но Эмилия не держала зла на него, Леон попросил прощения и поцеловал ей руку.
Если в каждых совершенных поступках людей видеть только худшее, то можно очень сильно покрыть мраком свою жизнь. Не стоит этого делать.
Читать краткое содержание Рыцарь нашего времени. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Карамзин. Краткие содержания произведений
Картинка или рисунок Рыцарь нашего времени
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Произведение Дом у дороги описывает страшные жизненные ситуации, с которыми день ото дня сталкиваются люди. Идёт рассказ о жизни и судьбе семьи, которая живёт в уютном и хорошем доме
Сказка повествует о маленькой белочке Люси, которую можно назвать Машей-растеряшей. Она всё время теряла свои платочки и фартучки. Жила она на ферме и в своей жизни встречала разных домашних животных и птиц.
Меня мучила сильная лихорадка. За мной ухаживал лишь мой слуга. В этот заброшенный замок слуга вломился и затащил меня, раненного бандитами, чтобы я не замёрз на улице. В качестве временного ночлега мы выбрали одну из маленьких тёмных комнат.
Главного героя произведения по имени Фазилия Искандера всегда не любили петухи. Именно с этого и начинается рассказ. Юный рассказчик проживал у родственников в деревне, которая находится в Абхазии
Краткое содержание Карамзин Рыцарь нашего времени
Леон родился в маленькой деревеньке в семье русского дворянина. Рос он в любви и без запретов, потому и любил мать, не отступая от нее ни на шаг и внимая каждому ее слову.
Когда мальчику исполнилось семь лет, мать умерла от простуды. От горя Леон свалился в горячке, но выжил, оставшись на попечении одного отца.
Шло время. Развитый не по годам ребенок много читал и легко постигал науки. Но больше всего ему полюбились романы. В этих книгах он постигал новый, незнакомый для себя мир. И там узнал он, что такое истинная любовь и добродетель и как отвратительны злые поступки.
Однажды рядом с домом Леона поселился новый сосед, старый товарищ его отца. Придя знакомиться, мальчик оробел от пышного убранства. А когда увидел графиню Эмилию, супругу хозяина, внезапно расплакался. Она была похожа на мать.
Эмилия не любила своего мужа, да и он не скрывал своих истинных побуждений для вступления в брак. Тем не менее она была ему верна, отказывая кавалерам, пытавшимся добиться ее благосклонности. Горе соседского мальчика потрясло ее. Женщина решила заменить ему мать и отдала ему свою нерастраченную любовь. Она учила его манерам, наукам, языку и одевала по моде.
Теперь почти все свое время Леон проводил у своей названой матери. Он полюбил Эмилию и старался ей всячески угождать. С приходом весны они часто гуляли по берегу Волги. За успехи в науках графиня иногда его целовала в качестве поощрения. Но любовь их не была порочной. Для этого Леон был слишком мал.
Однажды он решил найти место на берегу реки, где графиня купалась каждое утро. Ему очень захотелось узнать, как она выглядит в отражении воды. В ожидании, он спрятал одежду в кустах и искупался сам. А когда собирался выбраться уже на берег, увидел в отдалении названую мать. Мальчик спрятался в кустах, не решаясь забрать одежду.
Но не успела графиня раздеться, как собаки почуяли чужого и бросились с лаем к кустам. Леон пустился бежать, но собак отозвала Эмилия и они не стали его преследовать.
Унылый, возвращался он к одежде и думал, что графиня сердита на него. Но к шляпе была приколота роза в знак примирения. Мальчик обрадовался и побежал к Эмилии.
Он просил прощения и целовал ей руку. Второй рукой его драли за уши.
Не стоит искать только плохое в поступках людей, чтоб не омрачать собственную жизнь.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Карамзин. Все произведения
Рыцарь нашего времени. Картинка к рассказу
Сейчас читают
В молодости паромщик Филипп Тюрин все общественные вопросы принимал близко к сердцу. Да, он был ярым общественником: во время выборов, например, он всегда работал на избирательных участках.
Главный герой Зигфрид приходится сыном Зигмунда и Зиглинды. Герой жил в чаще леса вместе с кузнецом нибелунгом Миме. Карлик считал Зигфрида своим сыном.
В стихотворной мини-поэме Алексея Толстого события развиваются по ходу шумного застолья, на котором пируют сам Иван Грозный и его опричники. Автор как бы улыбается над своими главными героями
Рассказчик – писатель, задумавший опубликовать книгу об «отце атомной бомбы» Феликсе Хонникере. Для осуществления задумки, он связывается с детьми ученого. Оказалось, что старший, Филипп Хонникер, является министром в небольшой стране Сан-Лоренцо
В произведении «Невыносимая лёгкость бытия», созданном современным французским писателем – прозаиком Миланом Кундерой, повествуется не только об отношениях между любовниками, но и о событиях, которые происходили в Праге в середине прошлого века
Произведение является незаконченным, поскольку писатель завершил свою работу в качестве беллетриста.
Главным героем романа является Леон, представленный автором выходцем из прекрасной порядочной дворянской семьи. Детские годы мальчика проходят в родительской ласке и любви.
В семилетнем возрасте Леон теряет маму, скончавшуюся от простуды, это оказывает на мальчика сильное психологическое воздействие.
В дальнейшем его воспитанием занимается отец, при этом Леон демонстрирует высокие умственные способности, в особенности увлекаясь литературой.
Однажды Леон оказывается в гостях у друга отца и встречается там с его супругой Эмилией, оказавшейся сильно похожей на его родную мать.
Брак друга отца и Эмилии не отличается сильными чувствами, однако женщина предпочитает оставаться верной и порядочной женой, отказывая во внимании представителям мужского пола.
Узнав о горе мальчика, Эмилия начинает всячески опекать Леона, помогая ему в обучении манер, языков, выбора одежды. Они проводят большое количество времени вместе, все больше привязываясь друг к другу, наслаждаясь длительными прогулками и беспрерывным общением. Их отношения напоминают родственные в виде любви матери к сыну и наоборот, без всяких проявлений порочности.
В один из дней Леон оказывается на берегу реки в месте, где предпочитает купаться его вторая мать. Мальчик решает поплавать, а когда выбирается на берег, замечает приближающуюся Эмилию.
Бросив свою одежду, Леон прячется в кустах, не решаясь обнаружить своего присутствия.
Эмилия не успевает приготовиться к купанию, поскольку сопровождающие ее собаки чуют присутствие чужого человека и бросаются к кустам.
Леон со стыдом убегает, боясь преследования страшных животных, но женщина отгоняет от мальчика собак.
Спустя время в отчаянии Леон возвращается к своей одежде, понимая, что Эмилия рассержена на него за его поведение. Однако приблизившись к вещам, обнаруживает на шляпе приколотую розу, которую женщина оставляет в знак примирения.
Обрадованный мальчик бежит к Эмилии со словами прощения и нежно целует ее руку. При этом вторая рука женщина легонько треплет его за уши.
Произведение демонстрирует читателям проявление возвышенных и нежных чувств между ребенком и молодой женщиной, которые лишены злобы, жестокости и порочности, а наполнены сентиментальностью, чувственностью и романтизмом.
Рыцарь нашего времени. Читательский дневник
Советуем почитать
Пятеро богатых и молодых людей приехали ночью на петербургский балик. Было выпито много вина, играла музыка, многие танцевали. Но при этом было как-то скучно, неловко.
Дмитрий Мамин-Сибиряк трудился над этим романом на протяжении целого десятилетия. За всё время автор написал пять вариантов развития событий, менял названия, сюжеты, персонажи, проблемы. И в 1833 году
Сказка «Волк и семеро козлят» – яркий пример старинного немецкого фольклора, который бережно сохранили и пересказали нам немецкие лингвисты и исследователи Якоб и Людвиг, больше известные как Братья Гримм.
Главный герои чеховского рассказа «Злой мальчик» Анна и Иван влюблены друг в друга. Стараясь побыть наедине, они прячутся под крутым берегом реки на скамеечке. Пара принесла с собой снасти и занялась ловлей рыбы
Трагедия «Эмилия Галотти» была написана немецким драматургом и поэтом Готхольдом Эфраимом Лессингом в 1772 году. В основе сюжета находится судьба девушки из небогатой семьи, отказавшейся следовать тем путем
Статья «Фольклорное мотивы в творчестве Н.М. Карамзина (неоконченный роман «Рыцарь нашего времени»)»
Рыцарь нашего времени
— неоконченный роман Николая Михайловича Карамзина, опубликованный в 1802—1803 годах, то есть в самом конце его работы в качестве беллетриста.
Роман публиковался в трёх номерах журнала «Вестник Европы», причём начальные главы датируются 1799 годом, а заключительные — 1803 годом. Во вступлении автор характеризует произведение как «романическую историю
одного моего приятеля».
Тринадцать коротких глав романа рассказывают о ранних годах жизни Леона, чувствительного и нежного мальчика. По признанию самого Карамзина, роман «основан на воспоминаниях молодости, которыми автор занимался во время душевной и телесной болезни».
Биограф Карамзина А. В. Старчевский в 1849 году отмечал, что роман написан под влиянием «Исповеди» Руссо[1].
Н. Н. Булич в биографическом очерке о Карамзине, опубликованном в 1866 году, писал:
Если, как обыкновенно говорят биографы Карамзина, считать неоконченную повесть его «Рыцарь нашего времени» за его поэтическую автобиографию, по его собственным словам основанную на «воспоминаниях его молодости», то не смотря на ея чувствительный или сентиментальный характер, общий всем повестям Карамзина, мы можем найти в ней действительные воспоминания первых отроческих лет Карамзина. Первые детские годы Карамзина, как и Леона в «Рыцаре нашего времени» прошли в симбирской деревне, «на луговой стороне Волги, там, где впадает в неё прозрачная Свияга», в родовом гнезде, «где родился прадед, дедь, отец Леонов». Может быть в отце и матери романтического героя можно узнать родителей Карамзина[2].
Юрий Лотман писал, что в «Рыцаре нашего времени» Карамзин «исходит из идеи доброго ребёнка, воплощающего в себе прекрасные возможности человека»[3].
Исследователи отмечают, что название и мотивы карамзинского произведения отразились на «Герое нашего времени» Михаила Лермонтова. Первым сопоставил два романа ещё Пётр Плетнёв[4] в рецензии на лермонтовский роман в «Современнике»[5].
суббота, 24 октября 2009 г.
Николай Карамзин. «Рыцарь нашего времени» (1799 – 1803)
«Рыцарь нашего времени» (1799 – 1803) – неоконченная автобиографическая повесть русского писателя и историка Николая Михайловича Карамзина (1766 – 1826). В нем, пожалуй, впервые в русской и западной литературе дается изображение эротических переживаний ребенка к взрослой женщине и ее ответных чувств к нему. Согласно сюжету, мальчик Леон, сын провинциального дворянина, рано потерял мать. Однако когда ему было десять лет, он знакомится с женой соседского графа Эмилией. Она стала испытывать к Леону самые нежные чувства. Он приходил к ней в дом, она его ласкала, занималась его воспитанием и решила заменить ему мать. Вот описание первой встречи мальчика и женщины: «Леон смотрел на Эмилию (имя графини) с трогательною, живейшею благодарностию, а Эмилия на Леона с нежною ласкою. Все расстояние между двадцатипятилетнею светскою дамою и десятилетним деревенским мальчиком исчезло в минуту симпатии… но эта минута обратилась в часы, дни и месяцы. Я должен теперь рассказывать странности… Не мудрено было полюбить нашего героя, прекрасного личиком, миловидного, чувствительного, умного, но привязаться к нему без памяти, со всеми знаками живейшей страсти, к невинному ребенку: вот что называю неизъяснимою странностию!» Эмилия сразу почувствовала любовь к ребенку и решила стать его второй матерью, так как была очарована маленьким мальчиком. «Леон вкрадывался в любовь каким-то приветливым видом, какими-то умильными взорами, каким-то мягким звуком голоса, который приятно отзывался в сердце. Графиня же видела его в прелестную минуту чувствительности — в слезах нежного воспоминания, которого она сама была причиною: сколько выгод для нашего героя!» — пишет Карамзин. «Эмилия, которой строгие правила нам известны, могла полюбить одну невинность. Кто боится ребенка, хотя и смышленого, хотя и пылкого, хотя и ревностного читателя романов? Мужчины бывают страшны тогда, когда их можно узнать в женском платье: невинность еще не имеет пола! И графиня без всякого упрека совести согревала Леона нежными поцелуями, когда он, приехав, вбегал холодный в кабинет ее и если — не было с нею графа», — так описывает Карамзин нежные отношения маленького мальчика и женщины, которые балансируют на грани эротизма. «Она никогда не завтракала без ученика своего, как ни рано вставала: ибо молодые супруги мужей, почтенных летами, охотно исполняют сие важное предписание медиков. Эмилия сама варила кофе, — а он, стоя за нею, чесал гребнем ее светлые каштановые волосы, которые почти до земли доставали и которые любил он целовать… Ребячество! И много подобного она дозволяла ему», — рассказывает Карамзин. «Минуты ученья были для него минутами наслаждения: взяв французскую книгу, Леон садился подле маменьки, так близко, что чувствовал биение сердца ее; она клала ему на плечо свою голову, чтобы следовать за ним глазами по страницам. Прочитав без ошибки несколько строк, Леон взглядывал на нее с улыбкою — и в таком случае губы их невольно встречались: успех требовал награды и получал ее!» Карамзин указывает на тонкую грань между нежностью, лаской к ребенку и эротическими переживаниями между ним и взрослой женщиной. Писатель признается: «Смотри и наслаждайся, любезная Эмилия! Заря чувствительности тиха и прекрасна, но бури недалеко. Сердце любимца твоего зреет вместе с умом его, и цвет непорочности имеет судьбу других цветов! Читатель подумает, что мы сею риторическою фигурою готовим его к чему-нибудь противному невинности: нет. время еще впереди! Герою нашему исполнилось только одиннадцать лет от роду… Однако ж любовь к истине заставляет нас описать маленький случай, который может быть растолкован и так и сяк…» Далее следует эпизод, в котором Леон случайно подглядывает за обнаженной Эмилией. Текст повести: https://rvb.ru/18vek/karamzin/2hudlit_/01text/vol1/02stories/09.htm Николай Баев, либертарное движение «Свободные радикалы»
Ярлыки: возраст согласия, либеральная и либертарная мысль, сексуальность
Автор: nikiprok в 2:40
Комментарии: 3:
vedenin2903 сказал(а)… Здраствуйте! Я ищу поддержку у вас против насаждения религии в школах и Вузах. Хотел бы участвовать с вами в этих мероприятиях. Есть план сделать акцию в начале ноября
26 октября 2009 г. 8:56:00 Тихоокеанское летнее время nikiprok сказал(а)…
Здравствуйте! очень интересно было бы узнать ваши предложения. У вас есть ЖЖ? Зайдите там на мою страницу: nikolai-baev.livejournal.com Можете оставить мне сообщение в ЖЖ. Николай Баев.
27 октября 2009 г. 5:22:00 Тихоокеанское летнее время Yuliya сказал(а)…
Введение обязательных уроков религиозной культуры является прямым нарушением заявленного Конституцией РФ статуса светского государства. Поэтому смело можно подавать в суд. Либо Государство РФ должно изменить свою конституцию, либо следовать ей. Почему так произошло, что допустили такое — неизвестно.
20 ноября 2009 г. 0:57:00 Тихоокеанское стандартное время
Читайте также: Психологический анализ образов в рассказе А. П. Чехова «Дом с мезонином»
Краткое содержание карамзин рыцарь нашего времени точный пересказ сюжета за 5 минут
Н карамзин – рыцарь нашего времени
Здесь можно скачать бесплатно “Н карамзин – рыцарь нашего времени” в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: История. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.
Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Описание и краткое содержание “Рыцарь нашего времени” читать бесплатно онлайн.
Рыцарь нашего времени
Николай Михайлович Карамзин
Рыцарь нашего времени
С некоторого времени вошли в моду исторические романы.
Прекрасная кукольная комедия! Один встает из гроба в длинной римской тоге, с седою головою; другой в коротенькой гишпанской епанче, с черными усами – и каждый, протирая себе глаза, начинает свою повесть с яиц Леды*. Только привыкнув к глубокому могильному сну, они часто зевают; а с ними вместе… и читатели сих исторических небылиц.
Я никогда не был ревностным последователем мод в нарядах; не хочу следовать и модам в авторстве; не хочу будить усопших великанов человечества; не люблю, чтоб мои читатели зевали, – и для того, вместо исторического романа, думаю рассказать романическую историю одного моего приятеля. Впрочем, не любо не слушай, а творить не мешай: вот мое невинное правило!
РОЖДЕНИЕ МОЕГО ГЕРОЯ
Если спросите вы, кто он? то я… не скажу вам. “Имя не человек”, говорили русские в старину. Но так живо, так живо опишу вам свойства, все качества моего приятеля – черты лица, рост, походку его – что вы засмеетесь и укажете на него пальцем…
“Следственно, он жив?” Без сомнения; и в случае нужды может доказать, что я не лжец и не выдумал на него ни слова, ни дела – ни печального, ни смешного. Однако ж…
надобно как-нибудь назвать его; частые местоимения в русском языке неприятны: назовем его Леоном.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери*, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, – там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных – то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, Как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование, по которому осьмидесятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае. Читатель увидит, что мудрая бабка имела в самом деле дар пророчества… Но мы не хотим заранее открывать будущего.
Отец Леонов был русский коренной дворянин, израненный отставной капитан, человек лет в пятьдесят, ни богатый, ни убогий, и – что всего важнее – самый добрый человек; однако ж нимало не сходный характером с известным дядею Тристрама Шанди* – добрый по-своему и на русскую стать.
После турецких и шведских кампаний возвратившись на свою родину, он вздумал же)ниться – то есть не совсем вовремя – и женился на двадцатилетней красавице, дочери самого ближнего соседа, которая, несмотря на молодые лета свои, имела удивительную склонность к меланхолии, так что целые дни ; могла просиживать в глубокой задумчивости; когда же говорила, то говорила умно, складно и даже с разительным красноречием; а когда взглядывала на человека, то всякому хотелось остановить на себе глаза ее: так они были приветливы и милы. Красавицы нашего времени! Будьте покойны: я не хочу сравнивать ее с вами – но должен, в изъяснение душевной ее любезности, открыть за тайну, что она знала жестокую; жестокая положила на нее печать свою – и мать героя нашего никогда не была бы супругою отца его, если бы жестокий в апреле месяце сорвал первую фиалку на берегу Свияги. Читатель уже догадался; а если нет, то может – подождать. Время снимает завесу со всех темных случаев. Скажем только, что сельская наша красавица вышла замуж непорочная душою и телом; и что она искренно любила супруга, во-первых – за его добродушие, а во-вторых – и потому, что сердце ее никем другим не было… уже занято.
Юные супруги, с милым нетерпением ожидающие плода от брачного нежного союза вашего! Если вы хотите иметь сына, то каким его воображаете? Прекрасным. Таков был Леон.
Беленьким, полненьким, с розовыми губками, с греческим носиком, с чёрными глазками, с кофейными волосками на кругленькой головке: не правда ли. Таков был Леон.
Теперь вы имеете об нем идею: поцелуйте же его в мыслях и ласковою улыбкою ободрите младенца жить на свете, а меня – быть его историком!
ЕГО ПЕРВОЕ МЛАДЕНЧЕСТВО
Но что говорить о младенчестве? Оно слишком просто, слишком невинно, а потому и совсем нелюбопытно для нас, испорченных людей. Не спорю, что в некотором смысле можно назвать его счастливым временем, истинною Аркадиею* жизни; но потому-то и нечего писать об нем.
Страсти, етрасти! Как вы ни жестоки, как ни пагубны для нашего спокойствия, но без вас нет в свете ничего прелестного; без вас жизнь наша есть пресная вода, а человек кукла; без вас нет ни трогательной истории, ни занимательного романа.
Назовем младенчество прекрасным лужком, на который хорошо взглянуть, который хорошо похвалить двумя, тремя словами, но которого описывать подробно не советую никакому стихотворцу. Страшные дикие скалы, шумные реки, черные леса, африканские пустыни действуют на воображение сильнее долин Темпейских.
Как? Для чего? Не знаю; но знаю то, что самый нежный друг детей, хваля и хваля их невинность, их счастие, скоро будет зевать и задремлет, если глазам или мыслям его не представится что-нибудь совсем противное сей невинности, сему счастию.
Однако ж читатель обидит меня, если подумает, что я таким отзывом хочу закрыть песчаную бесплодность моего воображения и скорее поставить точку.
Нет, нет! Клянусь Аполлоном, что я мог бы набрать довольно цветов для украшения этой главы; мог бы, не отходя от исторической истины, описать живыми красками нежность Леоновой родительницы; мог бы, не нарушая ни Аристотелиевых, ни Горациевых правил*, десять раз переменить слог, быстро паря вверх и плавно опускаясь вниз, – то рисуя карандашом, то расписывая кистью – мешая важные мысли для ума с трогательными чертами для сердца; мог бы, например, сказать:
“Тогда не было еще “Эмиля”, в котором Жан-Жак Руссо так красноречиво, так убедительно говорит о священном долге матерей и читая которого прекрасная Эмилия, милая Лидия отказываются ныне от блестящих собраний и нежную грудь свою открывают не с намерением прельщать глаза молодых сластолюбцев, а для того, чтобы питать ею своего младенца; тогда не говорил еще Руссо, но говорила уже природа, и мать героя нашего сама была его кормилицею. Итак, не удивительно, что Леон на заре жизни своей плакал, кричал и немог реже других младенцев: молоко нежных родительниц есть для детей и лучшая пища и лучшее лекарство. От колыбели до маленькой кроватки, от жестяной гремушки до маленького раскрашенного конька, от первых нестройных звуков голоса до внятного произношения слов Леон не знал неволи, принуждения, горя и сердца. Любовь питала, согревала, тешила, веселила его; была первым впечатлением его души, первою краскою, первою чертою на белом, листе ее чувствительности [Локк говорит, кажется, что душа рожденного младенца есть белый лист бумаги.]. Уже внешние предметы начали возбуждать его внимание; уже и взором, и движением руки, и словами часто спрашивал он у матери: “Что вижу? Что слышу?”, уже научился он ходить и бегать, – но ничто не занимало его так, как ласки родительницы, никакого вопроса не повторял он столь часто, как: “Маменька! Что тебе надобно?”, никуда не хотел идти от нее и, только ходя за нею, ходить научился”.
Не правда ли, что это могло бы иному полюбиться?
Тут есть живопись, и антитезы*, и приятная игра слов. Но я мог бы идти еще далее; мог бы прибавить:
“Вот основание характера его! Первое воспитание едва ли не всегда решит судьбу и главные свойства человека. Душа Леонова образовалась любовью и для любви.
Теперь обманывайте, терзайте его, жестокие люди! Он будет воздыхать и плакать; но никогда – или по крайней мере долго, долго сердце его не отвыкнет от милой склонности наслаждаться собою в другом сердце; не отстанет от нежной привычки жить для кого-нибудь, несмотря на все горести, на все свирепые бури, которые волнуют жизнь чувствительных.
Так верный подсолнечник не перестает никогда обращаться к солнцу; обращается к нему и тогда, как грозные облака затмевают светило дня – и поутру и ввечеру, – и тогда, как сам он начинает уже вянуть и сохнуть; все, все к нему обращается, до последней минуты растительного бытия своего!”
Книга Рыцарь нашего времени читать онлайн бесплатно, автор Николай Карамзин на Fictionbook
Скачать на ЛитРес
С некоторого времени вошли в моду исторические романы.
1
Исторические романы. – Карамзин имеет здесь в виду европейский и русский псевдоисторический роман XVII–XVIII вв., в частности, роман Хераскова «Нума, или Процветающий Рим» (1768).
Неугомонный род людей, который называется авторами, тревожит священный прах Нум, Аврелиев, Альфредов, Карломанов и, пользуясь исстари присвоенным себе правом (едва ли правым), вызывает древних героев из их тесного домика (как говорит Оссиан), чтобы они, вышедши на сцену, забавляли нас своими рассказами.
Прекрасная кукольная комедия! Один встает из гроба в длинной римской тоге, с седою головою; другой в коротенькой гишпанской епанче, с черными усами – и каждый, протирая себе глаза, начинает свою повесть с яиц Леды. Только привыкнув к глубокому могильному сну, они часто зевают; а с ними вместе… и читатели сих исторических небылиц.
Я никогда не был ревностным последователем мод в нарядах; не хочу следовать и модам в авторстве; не хочу будить усопших великанов человечества; не люблю, чтоб мои читатели зевали, – и для того, вместо исторического романа, думаю рассказать романическую историю одного моего приятеля.
Впрочем, не любо – не слушай, а говорить не мешай: вот мое невинное правило!
Глава I
Рождение моего героя
Если спросите вы, кто он? то я… не скажу вам. «Имя не человек», – говорили русские в старину. Но так живо, так живо опишу вам свойства, все качества моего приятеля – черты лица, рост, походку его – что вы засмеетесь и укажете на него пальцем… «Следственно, он жив?» Без сомнения; и в случае нужды может доказать, что я не лжец и не выдумал на него ни слова, ни дела
2
…ни слова, ни дела… – «Слово и дело» – юридическая формула, означавшая в XVII–XVIII вв. сведения о политическом преступлении.
– ни печального, ни смешного. Однако ж… надобно как-нибудь назвать его; частые местоимения в русском языке неприятны: назовем его – Леоном.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, – там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных – то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае. Читатель увидит, что мудрая бабка имела в самом деле дар пророчества… Но мы не хотим заранее открывать будущего.
Отец Леонов был русский коренной дворянин, израненный отставной капитан, человек лет в пятьдесят, ни богатый, ни убогий, и – что всего важнее – самый добрый человек; однако ж нимало не сходный характером с известным дядею Тристрама Шанди – добрый по-своему и на русскую стать. После турецких и шведских кампаний
3
После турецких и шведских кампаний… – Турецкая война (1737–1739); шведская война (1743–1744).
возвратившись на свою родину, он вздумал жениться – то есть не совсем вовремя – и женился на двадцатилетней красавице, дочери самого ближнего соседа, которая, несмотря на молодые лета свои, имела удивительную склонность к меланхолии, так что целые дни могла просиживать в глубокой задумчивости; когда же говорила, то говорила умно, складно и даже с разительным красноречием; а когда взглядывала на человека, то всякому хотелось остановить на себе глаза ее: так они были приветливы и милы. Красавицы нашего времени! Будьте покойны: я не хочу сравнивать ее с вами – но должен, в изъяснение душевной ее любезности, открыть за тайну, что она знала жестокую; жестокая положила на нее печать свою – и мать героя нашего никогда не была бы супругою отца его, если бы жестокий в апреле месяце сорвал первую фиалку на берегу Свияги. Читатель уже догадался; а если нет, то может – подождать. Время снимает завесу со всех темных случаев. Скажем только, что сельская наша красавица вышла замуж непорочная душою и телом; и что она искренно любила супруга, во-первых – за его добродушие, а во-вторых – и потому, что сердце ее никем другим не было… уже занято.
Глава II
Каков он родился
Юные супруги, с милым нетерпением ожидающие плода от брачного нежного союза вашего! Если вы хотите иметь сына, то каким его воображаете? Прекрасным. Таков был Леон.
Беленьким, полненьким, с розовыми губками, с греческим носиком, с черными глазками, с кофейными волосками на кругленькой головке: не правда ли. Таков был Леон.
Теперь вы имеете об нем идею: поцелуйте же его в мыслях и ласковою улыбкою ободрите младенца жить на свете, а меня – быть его историком!
Глава III
Его первое младенчество
Но что говорить о младенчестве? Оно слишком просто, слишком невинно, а потому и совсем нелюбопытно для нас, испорченных людей. Не спорю, что в некотором смысле можно назвать его счастливым временем, истинною Аркадиею жизни; но потому-то и нечего писать об нем.
Страсти, страсти! Как вы ни жестоки, как ни пагубны для нашего спокойствия, но без вас нет в свете ничего прелестного; без вас жизнь наша есть пресная вода, а человек – кукла; без вас нет ни трогательной истории, ни занимательного романа.
Назовем младенчество прекрасным лужком, на который хорошо взглянуть, который хорошо похвалить двумя, тремя словами, но которого описывать подробно не советую никакому стихотворцу. Страшные дикие скалы, шумные реки, черные леса, африканские пустыни действуют на воображение сильнее долин Темпейских.
Как? Для чего? Не знаю; но знаю то, что самый нежный друг детей, хваля и хваля их невинность, их счастие, скоро будет зевать и задремлет, если глазам или мыслям его не представится что-нибудь совсем противное сей невинности, сему счастию.
Однако ж читатель обидит меня, если подумает, что я таким отзывом, хочу закрыть песчаную бесплодность моего воображения и скорее поставить точку.
Нет, нет! Клянусь Аполлоном, что я мог бы набрать довольно цветов для украшения этой главы; мог бы, не отходя от исторической истины, описать живыми красками нежность Леоновой родительницы; мог бы, не нарушая ни Аристотелевых, ни Горациевых правил, десять раз переменить слог, быстро паря вверх и плавно опускаясь вниз, – то рисуя карандашом, то расписывая кистью – мешая важные мысли для ума с трогательными чертами для сердца; мог бы, например, сказать:
«Тогда не было еще «Эмиля», в котором Жан-Жак Руссо так красноречиво, так убедительно говорит о священном долге матерей и читая которого прекрасная Эмилия, милая Лидия отказываются ныне от блестящих собраний и нежную грудь свою открывают не с намерением прельщать глаза молодых сластолюбцев, а для того, чтобы питать ею своего младенца; тогда не говорил еще Руссо, но говорила уже природа, и мать героя нашего сама была его кормилицею. Итак, не удивительно, что Леон на заре жизни своей плакал, кричал и немог реже других младенцев: молоко нежных родительниц есть для детей и лучшая пища и лучшее лекарство. От колыбели до маленькой кроватки, от жестяной гремушки до маленького раскрашенного конька, от первых нестройных звуков голоса до внятного произношения слов Леон не знал неволи, принуждения, горя и сердца. Любовь питала, согревала, тешила, веселила его; была первым впечатлением его души, первою краскою, первою чертою на белом листе ее чувствительности[1]
1 Локк говорит, кажется, что душа рожденного младенца есть белый лист бумаги.
. Уже внешние предметы начали возбуждать его внимание; уже и взором, и движением руки, и словами часто спрашивал он у матери: «Что вижу? Что слышу?», уже научился он ходить и бегать, – но ничто не занимало его так, как ласки родительницы, никакого вопроса не повторял он столь часто, как: «Маменька! Что тебе надобно?», никуда не хотел идти от нее и, только ходя за нею, ходить научился.
Не правда ли, что это могло бы иному полюбиться? Тут есть живопись, и антитезы, и приятная игра слов. Но я мог бы идти еще далее; мог бы прибавить:
«Вот основание характера его! Первое воспитание едва ли не всегда решит и судьбу и главные свойства человека. Душа Леонова образовалась любовью и для любви.
Теперь обманывайте, терзайте его, жестокие люди! Он будет воздыхать и плакать; но никогда – или по крайней мере долго, долго сердце его не отвыкнет от милой склонности наслаждаться собою в другом сердце; не отстанет от нежной привычки жить для кого-нибудь, несмотря на все горести, на все свирепые бури, которые волнуют жизнь чувствительных.
Так верный подсолнечник не перестает никогда обращаться к солнцу; обращается к нему и тогда, как грозные облака затмевают светило дня – и поутру и ввечеру, – и тогда, как сам он начинает уже вянуть и сохнуть; всё, всё к нему обращается, до последней минуты растительного бытия своего!»
Надеюсь, что один зоил не похвалил бы сего места, особливо ж нового, разительного сравнения чувствительных сердец, которые всегда стремятся к любви, с цветком подсолнечником, всегда клонящимся к солнцу. Надеюсь, что некоторые милые мои читательницы вздохнули бы из глубины сердца и велели бы вырезать сей цветок на своих печатях.
«Конец главе!» – скажет читатель.
Нет, я мог бы еще многое придумать и раскрасить; мог бы наполнить десять, двадцать страниц описанием Леонова детства; например, как мать была единственным его лексиконом; то есть как она учила его говорить и как он, забывая слова других, замечал и помнил каждое ее слово; как он, зная уже имена всех птичек, которые порхали в их саду и в роще, и всех цветов, которые росли на лугах и в поле, не знал еще, каким именем называют в свете дурных людей и дела их; как развивались первые способности души его; как быстро она вбирала в себя действия внешних предметов, подобно весеннему лужку, жадно впивающему первый весенний дождь; как мысли и чувства рождались в ней, подобно свежей апрельской зелени; сколько раз в день, в минуту нежная родительница целовала его, плакала и благодарила небо; сколько раз и он маленькими своими ручонками обнимал ее, прижимаясь к ее груди; как голос его тверже и тверже произносил: «Люблю тебя, маменька!» и как сердце его время от времени чувствовало это живее!
Слова мои текли бы рекою, если бы я только хотел войти в подробности; но не хочу, не хочу! Мне еще многое надобно описывать; берегу бумагу, внимание читателя, и… конец главе!
Глава IV,
Которая написана только для пятой
Государи мои! Вы читаете не роман, а быль: следственно, автор не обязан вам давать отчета в происшествиях. Так было точно. – и более не скажу ни слова. Кстати ли? У места ли? Не мое дело.
Я иду только с пером вслед за судьбою и описываю, что творит она по своему всемогуществу, – для чего? спросите у нее; но скажу вам наперед, что ответа не получите.
Семь тысяч лет (если верить хронографам
) чудесит она в мире и никому еще не изъяснила чудес своих. Заглянем ли в историю или посмотрим, что вокруг нас делается: везде сфинксовы загадки, которых и сам Эдип не отгадает. – Роза вянет, терние остается; столетний дуб, благодетель странников, падет на землю от громового удара; ядовитое дерево стоит невредимо на своем корне. Петр Великий, среди благодетельных замыслов для отечества, хладеет в объятиях смерти; ничтожный человек нередко два раза из века в век переходит. Юный счастливец, которого жизнь можно назвать улыбкою судьбы и природы, угасает в минуту, как метеор: злополучный, ненужный для света, тягостный для самого себя живет и не может дождаться конца своего… Что ж нам делать? Плакать, у кого есть слезы, и хотя изредка утешаться мыслию, что здешний свет есть только пролог драмы!
Дунул северный ветер на нежную грудь нежной родительницы, и гений жизни ее погасил свой факел. Да, любезный читатель, она простудилась, и в девятый день с мягкой постели переложили ее на жесткую: в гроб – а там и в землю – и засыпали, как водится, – и забыли в свете, как водится… Нет, поговорим еще о последних ее минутах.
Герой наш был тогда семи лет.
Во всю болезнь матери он не хотел идти прочь от ее постели; сидел, стоял подле нее; глядел беспрестанно ей в глаза; спрашивал: «Лучше ли тебе, милая?» – «Лучше, лучше», – говорила она, пока говорить могла, – смотрела на него: глаза ее наполнялись слезами – смотрела на небо – хотела ласкать любимца души своей и боялась, чтобы ее болезнь не пристала к нему – то говорила с улыбкою: «Сядь подле меня», то говорила со вздохом: «Поди от меня. » Ах! Он слушался только первого; другому приказанию не хотел повиноваться.
Надобно было силою оттащить его от умирающей. «Постойте, постойте! – кричал он со слезами. – Маменька хочет мне что-то сказать; я не отойду, не отойду. » Но маменька отошла между тем от здешнего света.
«Юлия» Карамзина это повесть о личных, душевных делах
Сочинение на отлично! Не подходит? => воспользуйся поиском у нас в базе более 20 000 сочинений и ты обязательно найдешь подходящее сочинение по теме «Юлия» Карамзина это повесть о личных, душевных делах. =>>>
в самом конце работы Карамзина как беллетриста, появилась и неоконченная повесть его «Рыцарь нашего времени», название которой, вероятно, неслучайно перекликается с лермонтовским. По собственному указанию Карамзина, сообщенному читателям в примечании к повести, она построена на автобиографических мотивах.
Это повесть нимало не «чувствительная», написанная легко, изящно, с юмором, в тоне легкой светской болтовни и в то же время с нарочитым использованием стерновских приемов игры с литературной формой (см. хотя бы название главы: «Глава четвертая, которая написана только для пятой»).
В «Рыцаре нашего времени» Карамзин усложнил задачу по сравнению с «Юлией» и «Чувствительным и холодным»: он взялся изобразить психологию ребенка, — впервые в русской литературе. Он окружил его образ довольно обстоятельным изображением быта, и в этом была новая победа Карамзина.
Как ни идеализировал он жизнь захолустных помещиков «доброго старого времени», все же душа его Леона развивается не «вообще», а в данной среде. Да и самый психологический образ мальчика, его настроений, например тонкое изображение первых смутных эротических переживаний, опередили не только русскую прозу, но и очень многое в западной литературе этого времени. «Рыцарь нашего времени» — предельное достижение Карамзина-психолога, автора повестей и очерков.
Аналогичный характер имеет и замечательный очерк Карамзина «Чувствительный и холодный. Два характера» (1803). Подзаголовок указывает задачу и смысл очерка, принципиально новаторские. Карамзин хотел не только анализировать душевную жизнь, но построить психологический синтез, индивидуальный характер, и он изобрел для этого контраст двух несходных человеческих организаций.
Она уезжает в деревню, где живет уединенно и воспитывает своего сына. В конце концов, Арис возвращается к ней, и супруги вновь счастливы.
Карамзин расширил рамки и возможности русской литературы и в отношении нового раскрытия душевней жизни человека, и в отношении самих литературных форм.
Он окончательно узаконил повествовательные жанры прозы — повесть, новеллу; он вообще придал прозе достоинство, не до конца признанное «на верхах литературы» до него. Он разработал жанр очерка, художественно написанной статьи.
Он, наконец, узаконил в русской литературе право писателя не подчиняться жанровым нормам, а творить новые, индивидуальные типы произведений.
«Нравственная» тенденция, свойственная «Юлии», условна почти в такой же мере как обязательная «мораль» в «Опасных связях» или же в «Манон Леско». Дело, конечно, не в ней, а именно в психологичской ситуации и, может быть еще более, в психологической эволюции героини. Действие происходит в «светской» среде («Юлию» следует связать с будущей традицией светской повести Марлинского и др.
), Юлия, красивая девушка, окружена обожателями. Ее любит скромный и благородный Арис, и он нравится ей. Но вот приезжает князь N, блестящий кавалер по моде; он становится модным героем в свете; он вскружил голову Юлии и усиленно старается соблазнить ее, но жениться не хочет, Юлия не поддается его безнравственным уговорам и порывает с ним.
Она выходит замуж за Ариса, не перестававшего любить ее. Юлия счастливо живет с мужем в деревне. Но она светская женщина, ей становится скучно в деревне, и вот она заставляет мужа вернуться в столицу. Здесь она вновь встречается с князем, и вновь он увлекает ее. Она на грани падения. Арис узнает о ее неверности и покидает ее, уезжает. Она потрясена.
Борьба в ее душе светского легкомыслия и добродетели оканчивается победой последней.
Около 1794 г. была написана и в 1796 г. напечатана повесть Карамзина «Юлия», одна из первых психологических и бытовых повестей в русской литературе. Это произведение во многом предсказывает мотивы, формы и даже некоторые внутренние черты психологического романа XIX в.
«Юлия» — это повесть о личных, душевных делах, без внешних романтических событий, повесть о психологической борьбе, о развитии, росте женской души.
Карамзин намечает бытовую обстановку повести только слегка, контуром; он скользит по фактам, которые его не интересуют, так как занимает его только внутренний конфликт.
Но он увидел и показал человеческую драму в самом обыкновенном течении жизни.
Сочинение опубликовано: 25.10.2011 понравилось сочинение, краткое содержание, характеристика персонажа жми Ctrl+D сохрани, скопируй в закладки или вступай в группу чтобы не потерять!
«Юлия» Карамзина это повесть о личных, душевных делах
Герой нашего времени – краткое содержание
Роман состоит из нескольких частей. Повествование ведется от первого лица. Автор находится на Северном Кавказе, где и происходят основные события.
Автор знакомится с Максимом Максимычем – штабс-капитаном, ветераном Кавказской войны. Он рассказывает историю, действительно, произошедшую в его жизни. Штабс-капитан находился со своей ротой в Чечне.
Однажды в крепости появляется Григорий Александрович Печорин – гвардеец, сосланный на Кавказ за провинность. Печорин проявляет интерес к дочери местного князя Бэле и решает похитить девушку с помощью ее брата Азамата.
Азамат за помощь получает от Печорина коня удальца Казбича. Тот в отместку сам похищает Бэлу и в ходе погони убивает ее.
Максим Максимыч
Автор задерживается во Владикавказе и становится свидетелем встречи между Печориным и Максимом Максимычем. Автор приходит к выводу, что Печорин схож с типичным портретом героя времени. Случайным образом в руки автора попадает дневник Печорина. Далее основное повествование идет из записей дневника.
Тамань
Печорин приезжает в Тамань и устраивается на постой в весьма подозрительном доме. Незрячий жилец ведет себя не как слепой. Ночью Печорин следит за ним. На берегу моря вместе со слепым оказывается женщина, они ждут некоего Янко.
Трехдневное приключение Печорина заканчивается.
Княжна Мери
Печорин проводит зиму в Ставрополе, там он знакомится с доктором Вернером и юнкером Грушницким. В мае они отправляются в Пятигорск. Среди курортного общества выделяется княжна Мери. Печорин решает поухаживать за княжной, несмотря на влюбленность в ее Грушницкого. Ему удается добиться расположения Мери, а Грушницкий в ярости.
В Пятигорске появляется прошлая возлюбленная Печорина- Вера. Они начинают тайно встречаться, несмотря на замужество Веры и влюбленность в Печорина Мери. Грушницкий распускает слухи о том, что Печорин проводит свидания с княжной. Результатом становится дуэль, на которой Печорин убивает Грушницкого. Муж Веры что-то заподозрив увозит ее из Пятигорска. Печорин в смятении.
Он признается Мери, что ухаживал за ней от скуки и уезжает.
Фаталист
В заключительной главе Печорин поневоле становится палачом. В доме начальника гарнизона собирается офицерская компания для игры в карты. Поручик Вулич предлагает поучаствовать в опасной игре с судьбой.
Предсказание Печорина сбывается.
«Скупой рыцарь», краткое содержание по сценам пьесы Пушкина
В башне рыцарь Альбер делится со своим слугой Иваном бедой: на рыцарском турнире граф Делорж пробил ему шлем, а денег на новый нет, потому что отец Альбера, барон, скуп. Альбер жалеет о том, что Делорж пробил ему шлем, а не голову.
Рыцарь так рассердился за испорченные доспехи, что сбросил графа на двадцать шагов, вызвав восхищение дам. Альберу нужны деньги на платье и на нового коня, потому что конь Эмир после поединка хромает.
Альбер хочет через слугу занять денег у жида Соломона, чтобы купить недорого Гнедого, но жид не даёт денег без заклада, «кряхтит да жмётся». Не за что даже купить вино, последнюю бутылку накануне слуга отнёс больному кузнецу.
Приходит жид собственной персоной и просит отдать хотя бы часть долга. Альбер даёт слово вернуть долг, ведь он наследник богатств барона. Жид возражает, что барон может прожить ещё тридцать лет.
Соломон рассуждает о важности денег: любой юноша видит в деньгах проворных слуг, любой старик – надёжных друзей.
Но Альбер знает, что его отец барон видит в деньгах господ и служит им, отказывая себе в тепле, еде, питье и покое.
Сцена 2
В подвале со спрятанными сокровищами барон произносит свой знаменитый монолог. Он сравнивает предвкушение свидания с «верными сундуками» с ожиданием свидания молодого повесы с развратницей лукавой. Барон высыпает в шестой неполный сундук горсть золота, «привычну дань», приносимую ежедневно.
Он сравнивает себя с неким царём, который велел своим воинам насыпать холм земли (каждый должен был принести всего лишь горсть) и с него осмотрел завоёванные земли. С высоты своего богатства барон может взирать на мир, ему подвластно всё, как демону: гений, добродетель, бессонный труд, окровавленное злодейство.
Барону послушно всё, а сам он – ничему не послушен. Он выше всех желаний, с него довольно сознания своей мощи.
Барон рассматривает богатства и размышляет о том, как они ему достались.
Он вспоминает вдову с тремя детьми, целый день простоявшую на коленях под дождём, но, в конце концов, отдавшую старинный дублон – мужнин долг, чтобы не быть завтра в тюрьме.
Другая монета краденая, принесённая разбойником Тибо. Все слёзы, кровь и пот, пролитые за богатство барона, могли бы потопить его в «подвалах верных».
Барон охраняет свои богатства «честным булатом», то есть мечом. Когда он отпирает сундуки, то чувствует то же, что убийца, вонзая в жертву нож: «Приятно и страшно вместе». Деньги, которые барон усыпляет в сундуках «сном силы и покоя», для него как боги, спящие на небесах.
Барон отпирает сундуки и царствует, но его гложет мысль, что после его смерти сын расточит богатства. Барон нажил всё это, терпя воздержания, обуздывая страсти, заботясь, не спя ночами. Он боится, что сын обвинит его в отсутствии совести и обросшем мхом сердце, но только тот, кто выстрадал богатство, не станет расточать его.
Барон желал бы и после смерти охранять свой подвал от недостойных взоров и от живых.
Сцена 3
Во дворце Альбер жалуется герцогу на скупость отца, а герцог обещает усовестить его наедине, потому что барон был другом деду герцога, играл с герцогом, когда тот был ещё ребёнком. По приказанию вельможи приходит барон, и герцог просит Альбера уйти в соседнюю комнату.
После возобновления знакомства и воспоминаний о дружбе барона с дедом герцога, вельможа спрашивает барона, почему при дворе не бывает его сын.
Герцог отнимает перчатку у Альбера, принявшего вызов, и выгоняет обоих, назвав старика безумцем, а юношу тигрёнком. Альбер выходит, а барон внезапно умирает со словами «Где ключи?» Герцог негодует: «Ужасный век, ужасные сердца!»
