Рассказ витька малеев в школе и дома

Рассказ витька малеев в школе и дома

Подумать только, как быстро время летит! Не успел я оглянуться, как каникулы кончились и пришла пора идти в школу. Целое лето я только и делал, что бегал по улицам да играл в футбол, а о книжках даже позабыл думать. То есть я читал иногда книжки, только не учебные, а какие-нибудь сказки или рассказы, а так чтоб позаниматься по русскому языку или по арифметике — этого не было По русскому я и так хорошо учился, а арифметики не любил. Хуже всего для меня было — это задачи решать. Ольга Николаевна даже хотела дать мне работу на лето по арифметике, но потом пожалела и перевела в четвертый класс так, без работы.

— Не хочется тебе лето портить, — сказала она. — Я переведу тебя так, но ты дай обещание, что сам позанимаешься по арифметике летом.

Я, конечно, обещание дал, но, как только занятия кончились, вся арифметика выскочила у меня из головы, и я, наверно, так и не вспомнил бы о ней, если б не пришла пора идти в школу. Стыдно было мне, что я не исполнил своего обещания, но теперь уж все равно ничего не поделаешь.

Ну и вот, значит, пролетели каникулы! В одно прекрасное утро — это было первого сентября — я встал пораньше, сложил свои книжечки в сумку и отправился в школу. В этот день на улице, как говорится, царило большое оживление. Все мальчики и девочки, и большие и маленькие, как по команде, высыпали на улицу и шагали в школу. Они шли и по одному, и по двое, и даже целыми группами по нескольку человек. Кто шел не спеша, вроде меня, кто мчался стремглав, как на пожар. Малыши тащили цветы, чтобы украсить класс. Девчонки визжали. И ребята тоже некоторые визжали и смеялись. Всем было весело. И мне было весело. Я был рад, что снова увижу свой пионерский отряд, всех ребят-пионеров из нашего класса и нашего вожатого Володю, который работал с нами в прошлом году. Мне казалось, будто я путешественник, который когда-то давно уехал в далекое путешествие, а теперь возвращается обратно домой и вот-вот скоро уже увидит родные берега и знакомые лица родных и друзей.

Но все-таки мне было не совсем весело, так как я знал, что не встречу среди старых школьных друзей Федю Рыбкина — моего лучшего друга, с которым мы в прошлом году сидели за одной партой. Он недавно уехал со своими родителями из нашего города, и теперь уж никто не знает, увидимся мы с ним когда-нибудь или нет.

И еще мне было грустно, так как я не знал, что скажу Ольге Николаевне, если она меня спросит, занимался ли я летом по арифметике. Ох, уж эта мне арифметика! Из-за нее у меня настроение совсем испортилось.

Яркое солнышко сияло на небе по-летнему, но прохладный осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Они кружились в воздухе и падали вниз. Ветер гнал их по тротуару, и казалось, что листочки тоже куда-то спешат.

Еще издали я увидел над входом в школу большой красный плакат. Он был увит со всех сторон гирляндами из цветов, а на нем было написано большими белыми буквами: «Добро пожаловать!» Я вспомнил, что такой же плакат висел в этот день здесь и в прошлом году, и в позапрошлом, и в тот день, когда я совсем еще маленьким пришел первый раз в школу. И мне вспомнились все прошлые годы. Как мы учились в первом классе и мечтали поскорей подрасти и стать пионерами.

Все это вспомнилось мне, и какая-то радость встрепенулась у меня в груди, будто случилось что-то хорошее-хорошее! Ноги мои сами собой зашагали быстрей, и я еле удержался, чтоб не пуститься бегом. Но это было мне не к лицу: ведь я не какой-нибудь первоклассник — как-никак, все-таки четвертый класс!

Во дворе школы уже было полно ребят. Ребята собирались группами. Каждый класс отдельно. Я быстро разыскал свой класс. Ребята увидели меня и с радостным криком побежали навстречу, стали хлопать по плечам, по спине. Я и не думал, что все так обрадуются моему приходу.

— А где же Федя Рыбкин? — спросил Гриша Васильев.

— Правда, где Федя? — закричали ребята. — Вы всегда вместе ходили. Где ты его потерял?

— Нету Феди, — ответил я. — Он не будет больше у нас учиться.

— Он уехал из нашего города со своими родителями.

— А ты не врешь? — спросил Алик Сорокин.

— Вот еще! Стану я врать!

Ребята смотрели на меня и недоверчиво улыбались.

— Ребята, и Вани Пахомова нет, — сказал Леня Астафьев.

— И Сережи Букатина! — закричали ребята.

— Может быть, они тоже уехали, а мы и не знаем, — сказал Толя Дёжкин.

Тут, как будто в ответ на это, отворилась калитка, и мы увидели, что к нам приближается Ваня Пахомов

Все побежали навстречу Ване и набросились на него.

— Пустите! — отбивался от нас Ваня. — Человека никогда в жизни не видели, что ли?

Но каждому хотелось похлопать его по плечу или по спине. Я тоже хотел хлопнуть его по спине, но по ошибке попал по затылку.

— А, так вы еще драться! — рассердился Ваня и изо всех сил принялся вырываться от нас.

Но мы еще плотней окружили его.

Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут пришел Сережа Букатин. Все бросили Ваню на произвол судьбы и накинулись на Букатина.

— Вот теперь, кажется, уже все в сборе, — сказал Женя Комаров.

— Все, если не считать Феди Рыбкина, — ответил Игорь Грачев.

— Как же его считать, если он уехал?

— А может, это еще и неправда. Вот мы у Ольги Николаевны спросим.

— Хотите верьте, хотите нет. Очень мне нужно обманывать! — сказал я.

Ребята принялись разглядывать друг друга и рассказывать, кто как провел лето. Кто ездил в пионерлагерь, кто жил с родителями на даче. Все мы за лето выросли, загорели. Но больше всех загорел Глеб Скамейкин. Лицо у него было такое, будто его над костром коптили. Только светлые брови сверкали на нем.

— Где это ты загорел так? — спросил его Толя Дёжкин. — Небось целое лето в пионерлагере жил?

— Нет. Сначала я был в пионерлагере, а потом в Крым поехал.

— Как же ты в Крым попал?

— Очень просто. Папе на заводе дали путевку в дом отдыха, а он придумал, чтоб мы с мамой тоже поехали.

— Значит, ты в Крыму побывал?

— Видел и море. Все видел.

Ребята обступили Глеба со всех сторон и стали разглядывать, как какую-нибудь диковинку.

— Ну так рассказывай, какое море. Чего ж ты молчишь? — сказал Сережа Букатин.

— Море — оно большое, — начал рассказывать Глеб Скамейкин. — Оно такое большое, что если на одном берегу стоишь, то другого берега даже не видно. С одной стороны есть берег, а с другой стороны никакого берега нет. Вот как много воды, ребята! Одним словом, одна вода! А солнце там печет так, что с меня сошла вся кожа.

— Честное слово! Я сам даже испугался сначала, а потом оказалось, что у меня под этой кожей есть еще одна кожа. Вот я теперь и хожу в этой второй коже.

— Да ты не про кожу, а про море рассказывай!

— Сейчас расскажу… Море — оно громадное! А воды в море пропасть! Одним словом — целое море воды.

Неизвестно, что еще рассказал бы Глеб Скамейкин про море, но в это время к нам подошел Володя. Ну и крик тут поднялся! Все обступили его. Каждый спешил рассказать ему что-нибудь о себе. Все спрашивали, будет он у нас в этом году вожатым или нам дадут кого-нибудь другого.

Источник

Витя Малеев в школе и дома

Глава первая

Я, конечно, обещание дал, но, как только занятия кончились, вся арифметика выскочила у меня из головы, и я, наверно, так и не вспомнил бы о ней, если б не пришла пора идти в школу. Стыдно было мне, что я не исполнил своего обещания, но теперь уж все равно ничего не поделаешь.

И еще мне было грустно, так как я не знал, что скажу Ольге Николаевне, если она меня спросит, занимался ли я летом по арифметике. Ох, уж эта мне арифметика! Из-за нее у меня настроение совсем испортилось.

Яркое солнышко сияло на небе по-летнему, но прохладный осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Они кружились в воздухе и падали вниз. Ветер гнал их по тротуару, и казалось, что листочки тоже куда-то спешат.

Еще издали я увидел над входом в школу большой красный плакат. Он был увит со всех сторон гирляндами из цветов, а на нем было написано большими белыми буквами: «Добро пожаловать!» Я вспомнил, что такой же плакат висел в этот день здесь и в прошлом году, и в позапрошлом, и в тот день, когда я совсем еще маленьким пришел первый раз в школу. И мне вспомнились все прошлые годы. Как мы учились в первом классе и мечтали поскорей подрасти и стать пионерами.

Во дворе школы уже было полно ребят. Ребята собирались группами. Каждый класс отдельно. Я быстро разыскал свой класс. Ребята увидели меня и с радостным криком побежали навстречу, стали хлопать по плечам, по спине. Я и не думал, что все так обрадуются моему приходу.

— Он уехал из нашего города со своими родителями.

— Вот еще! Стану я врать!

Ребята смотрели на меня и недоверчиво улыбались.

Тут, как будто в ответ на это, отворилась калитка, и мы увидели, что к нам приближается Ваня Пахомов.

Все побежали навстречу Ване и набросились на него.

Но каждому хотелось похлопать его по плечу или по спине. Я тоже хотел хлопнуть его по спине, но по ошибке попал по затылку.

Но мы еще плотней окружили его.

Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут пришел Сережа Букатин. Все бросили Ваню на произвол судьбы и накинулись на Букатина.

— Как же его считать, если он уехал?

— А может, это еще и неправда. Вот мы у Ольги Николаевны спросим.

Ребята принялись разглядывать друг друга и рассказывать, кто как провел лето. Кто ездил в пионерлагерь, кто жил с родителями на даче. Все мы за лето выросли, загорели. Но больше всех загорел Глеб Скамейкин. Лицо у него было такое, будто его над костром коптили. Только светлые брови сверкали на нем.

— Нет. Сначала я был в пионерлагере, а потом в Крым поехал.

— Как же ты в Крым попал?

— Очень просто. Папе на заводе дали путевку в дом отдыха, а он придумал, чтоб мы с мамой тоже поехали.

— Значит, ты в Крыму побывал?

— Видел и море. Все видел.

Ребята обступили Глеба со всех сторон и стали разглядывать, как какую-нибудь диковинку.

— Честное слово! Я сам даже испугался сначала, а потом оказалось, что у меня под этой кожей есть еще одна кожа. Вот я теперь и хожу в этой второй коже.

— Да ты не про кожу, а про море рассказывай!

Неизвестно, что еще рассказал бы Глеб Скамейкин про море, но в это время к нам подошел Володя. Ну и крик тут поднялся! Все обступили его. Каждый спешил рассказать ему что-нибудь о себе. Все спрашивали, будет он у нас в этом году вожатым или нам дадут кого-нибудь другого.

— Что вы, ребята! Да разве я отдам вас кому-нибудь другому? Будем работать с вами, как и в прошлом году. Ну, если я сам надоем вам, тогда дело другое! засмеялся Володя.

Володя рассказал нам, как он летом со своими товарищами комсомольцами ездил в путешествие по реке на резиновой лодке. Потом он сказал, что еще увидится с нами, и пошел к своим товарищам старшеклассникам. Ему ведь тоже хотелось поговорить со своими друзьями. Нам было жалко, что он ушел, но тут к нам подошла Ольга Николаевна. Все очень обрадовались, увидев ее.

— Нагулялись, Ольга Николаевна!

— Не надоело отдыхать?

— Надоело, Ольга Николаевна! Учиться хочется!

— А ты, Алик, я вижу, не переменился. Такой же шутник, как и в прошлом году был.

— Такой же, Ольга Николаевна, только подрос немного

— Я знаю. Он уехал со своими родителями в Москву.

— Ольга Николаевна, а Глеб Скамейкин в Крыму был и море видел.

— Вот и хорошо. Когда будем сочинение писать, Глеб напишет про море.

— Ольга Николаевна, а с него сошла кожа.

— А, ну хорошо, хорошо. Об этом поговорим после, а сейчас постройтесь в линейку, скоро в класс идти надо.

Ольга Николаевна привела нас в класс. Все ребята решили сесть как в прошлом году, поэтому я оказался за партой один, у меня не было пары. Всем казалось, что в этом году нам достался маленький класс, гораздо меньше, чем в прошлом году.

Это была правда. Я потом нарочно на переменке пошел посмотреть на третий класс. Он был точно такой же, как и четвертый.

— Тише! Шуму-то сколько! Разве вы не знаете, как выбирать? Кто хочет сказать, должен поднять руку.

На втором уроке Ольга Николаевна сказала, что вначале мы будем повторять то, что проходили в прошлом году, и она будет проверять, кто что забыл за лето. Она тут же начала проверку, и вот оказалось, что я даже таблицу умножения забыл. То есть не всю, конечно, а только с конца. До семью семь сорок девять я хорошо помнил, а дальше путался.

Это моя фамилия Малеев. Ольга Николаевна, когда сердится, всегда меня по фамилии называет, а когда не сердится, то зовет просто Витя.

На географии мы немножечко развеселились, а на последнем уроке случилось интересное происшествие. Уже прозвонил звонок, и в класс пришла Ольга Николаевна, как вдруг отворилась дверь, и на пороге появился совсем незнакомый ученик. Он постоял нерешительно возле двери, потом поклонился Ольге Николаевне и сказал:

— Зачем же ты пришел, если ничего не хочешь сказать?

— Что-то я не пойму тебя!

— Я учиться пришел. Здесь ведь четвертый класс?

— Вот мне и надо в четвертый.

— Так ты новичок, должно быть?

Ольга Николаевна заглянула в журнал:

— Твоя фамилия Шишкин?

— Шишкин, а зовут Костя.

— Почему же ты, Костя Шишкин, так поздно пришел? Разве ты не знаешь, что в школу надо с утра являться?

— Я и явился с утра. Я только на первый урок опоздал.

— На первый урок? А теперь уже четвертый. Где же ты пропадал два урока?

— Я был там. в пятом классе.

— Чего же ты в пятый класс попал?

Шишкин подошел к моей парте и сел рядом со мной, потому что я сидел один и место было свободно.

Весь урок ребята оглядывались на него и потихоньку посмеивались. Но Шишкин не обращал на это внимания и делал вид, будто с ним ничего смешного не произошло. Нижняя губа у него немного выпячивалась вперед, а нос как-то сам собой задирался кверху. От этого у него получался какой-то презрительный вид, будто он чем-то гордился.

После уроков ребята обступили его со всех сторон.

— Как же ты попал в пятый класс? Неужели учительница не проверяла ребят? спросил Слава Ведерников.

— Может быть, и проверяла на первом уроке, а я ведь пришел на второй урок.

— Почему же она не заметила, что на втором уроке появился новый ученик?

— Новичок, так не надо опаздывать. И потом, разве у тебя языка нету. Мог спросить.

— Ты так и в десятый класс мог попасть!

Я взял свои книжки и пошел домой. В коридоре меня встретила Ольга Николаевна

— Да я ведь знаю, Ольга Николаевна. Я только с конца немножко забыл!

— Таблицу всю от начала до конца надо хорошо знать. Без этого нельзя в четвертом классе учиться. К завтрашнему дню выучи, я проверю.

Источник

Витя Малеев в школе и дома — Носов Н.Н.

Глава первая

Поду­мать только, как быстро время летит! Не успел я огля­нуться, как кани­кулы кон­чи­лись и при­шла пора идти в школу. Целое лето я только и делал, что бегал по ули­цам да играл в фут­бол, а о книж­ках даже поза­был думать. То есть я читал ино­гда книжки, только не учеб­ные, а какие-нибудь сказки или рас­сказы, а так чтоб поза­ни­маться по рус­скому языку или по ариф­ме­тике – этого не было. По рус­скому я и так хорошо учился, а ариф­ме­тики не любил. Хуже всего для меня было – это задачи решать. Ольга Нико­ла­евна даже хотела дать мне работу на лето по ариф­ме­тике, но потом пожа­лела и пере­вела в чет­вер­тый класс так, без работы.

– Не хочется тебе лето пор­тить, – ска­зала она. – Я пере­веду тебя так, но ты дай обе­ща­ние, что сам поза­ни­ма­ешься по ариф­ме­тике летом.

Я, конечно, обе­ща­ние дал, но, как только заня­тия кон­чи­лись, вся ариф­ме­тика выско­чила у меня из головы, и я, наверно, так и не вспом­нил бы о ней, если б не при­шла пора идти в школу. Стыдно было мне, что я не испол­нил сво­его обе­ща­ния, но теперь уж все равно ничего не поделаешь.

Ну и вот, зна­чит, про­ле­тели кани­кулы! В одно пре­крас­ное утро – это было пер­вого сен­тября – я встал пораньше, сло­жил свои кни­жечки в сумку и отпра­вился в школу. В этот день на улице, как гово­рится, царило боль­шое ожив­ле­ние. Все маль­чики и девочки, и боль­шие и малень­кие, как по команде, высы­пали на улицу и шагали в школу. Они шли и по одному, и по двое, и даже целыми груп­пами по нескольку чело­век. Кто шел не спеша, вроде меня, кто мчался стрем­глав, как на пожар. Малыши тащили цветы, чтобы укра­сить класс. Дев­чонки виз­жали. И ребята тоже неко­то­рые виз­жали и сме­я­лись. Всем было весело. И мне было весело. Я был рад, что снова увижу свой пио­нер­ский отряд, всех ребят-пио­не­ров из нашего класса и нашего вожа­того Володю, кото­рый рабо­тал с нами в про­шлом году. Мне каза­лось, будто я путе­ше­ствен­ник, кото­рый когда-то давно уехал в дале­кое путе­ше­ствие, а теперь воз­вра­ща­ется обратно домой и вот-вот скоро уже уви­дит род­ные берега и зна­ко­мые лица род­ных и друзей.

Но все-таки мне было не совсем весело, так как я знал, что не встречу среди ста­рых школь­ных дру­зей Федю Рыб­кина – моего луч­шего друга, с кото­рым мы в про­шлом году сидели за одной пар­той. Он недавно уехал со сво­ими роди­те­лями из нашего города, и теперь уж никто не знает, уви­димся мы с ним когда-нибудь или нет.

И еще мне было грустно, так как я не знал, что скажу Ольге Нико­ла­евне, если она меня спро­сит, зани­мался ли я летом по ариф­ме­тике. Ох, уж эта мне ариф­ме­тика! Из-за нее у меня настро­е­ние совсем испортилось.

Яркое сол­нышко сияло на небе по-лет­нему, но про­хлад­ный осен­ний ветер сры­вал с дере­вьев пожел­тев­шие листья. Они кру­жи­лись в воз­духе и падали вниз. Ветер гнал их по тро­туару, и каза­лось, что листочки тоже куда-то спешат.

Еще издали я уви­дел над вхо­дом в школу боль­шой крас­ный пла­кат. Он был увит со всех сто­рон гир­лян­дами из цве­тов, а на нем было напи­сано боль­шими белыми бук­вами: «Добро пожа­ло­вать!» Я вспом­нил, что такой же пла­кат висел в этот день здесь и в про­шлом году, и в поза­про­шлом, и в тот день, когда я совсем еще малень­ким при­шел пер­вый раз в школу. И мне вспом­ни­лись все про­шлые годы. Как мы учи­лись в пер­вом классе и меч­тали поско­рей под­расти и стать пионерами.

Все это вспом­ни­лось мне, и какая-то радость встре­пе­ну­лась у меня в груди, будто слу­чи­лось что-то хоро­шее-хоро­шее! Ноги мои сами собой заша­гали быст­рей, и я еле удер­жался, чтоб не пуститься бегом. Но это было мне не к лицу: ведь я не какой-нибудь пер­во­класс­ник – как-никак, все-таки чет­вер­тый класс!

Во дворе школы уже было полно ребят. Ребята соби­ра­лись груп­пами. Каж­дый класс отдельно. Я быстро разыс­кал свой класс. Ребята уви­дели меня и с радост­ным кри­ком побе­жали навстречу, стали хло­пать по пле­чам, по спине. Я и не думал, что все так обра­ду­ются моему приходу.

– А где же Федя Рыб­кин? – спро­сил Гриша Васильев.

– Правда, где Федя? – закри­чали ребята. – Вы все­гда вме­сте ходили. Где ты его потерял?

– Нету Феди, – отве­тил я. – Он не будет больше у нас учиться.

– Он уехал из нашего города со сво­ими родителями.

– А ты не врешь? – спро­сил Алик Сорокин.

– Вот еще! Стану я врать!

Ребята смот­рели на меня и недо­вер­чиво улыбались.

– Ребята, и Вани Пахо­мова нет, – ска­зал Леня Астафьев.

– И Сережи Бука­тина! – закри­чали ребята.

– Может быть, они тоже уехали, а мы и не знаем, – ска­зал Толя Дёжкин.

Тут, как будто в ответ на это, отво­ри­лась калитка, и мы уви­дели, что к нам при­бли­жа­ется Ваня Пахомов.

Все побе­жали навстречу Ване и набро­си­лись на него.

– Пустите! – отби­вался от нас Ваня. – Чело­века нико­гда в жизни не видели, что ли?

Но каж­дому хоте­лось похло­пать его по плечу или по спине. Я тоже хотел хлоп­нуть его по спине, но по ошибке попал по затылку.

– А, так вы еще драться! – рас­сер­дился Ваня и изо всех сил при­нялся выры­ваться от нас.

Но мы еще плот­ней окру­жили его.

Не знаю, чем бы все это кон­чи­лось, но тут при­шел Сережа Бука­тин. Все бро­сили Ваню на про­из­вол судьбы и наки­ну­лись на Букатина.

– Вот теперь, кажется, уже все в сборе, – ска­зал Женя Комаров.

– Все, если не счи­тать Феди Рыб­кина, – отве­тил Игорь Грачев.

– Как же его счи­тать, если он уехал?

– А может, это еще и неправда. Вот мы у Ольги Нико­ла­евны спросим.

– Хотите верьте, хотите нет. Очень мне нужно обма­ны­вать! – ска­зал я.

Ребята при­ня­лись раз­гля­ды­вать друг друга и рас­ска­зы­вать, кто как про­вел лето. Кто ездил в пио­нер­ла­герь, кто жил с роди­те­лями на даче. Все мы за лето выросли, заго­рели. Но больше всех заго­рел Глеб Ска­мей­кин. Лицо у него было такое, будто его над костром коп­тили. Только свет­лые брови свер­кали на нем.

– Где это ты заго­рел так? – спро­сил его Толя Дёж­кин. – Небось целое лето в пио­нер­ла­гере жил?

– Нет. Сна­чала я был в пио­нер­ла­гере, а потом в Крым поехал.

– Как же ты в Крым попал?

– Очень про­сто. Папе на заводе дали путевку в дом отдыха, а он при­ду­мал, чтоб мы с мамой тоже поехали.

– Зна­чит, ты в Крыму побывал?

– Видел и море. Все видел.

Ребята обсту­пили Глеба со всех сто­рон и стали раз­гля­ды­вать, как какую-нибудь диковинку.

– Ну так рас­ска­зы­вай, какое море. Чего ж ты мол­чишь? – ска­зал Сережа Букатин.

– Море – оно боль­шое, – начал рас­ска­зы­вать Глеб Ска­мей­кин. – Оно такое боль­шое, что если на одном берегу сто­ишь, то дру­гого берега даже не видно. С одной сто­роны есть берег, а с дру­гой сто­роны ника­кого берега нет. Вот как много воды, ребята! Одним сло­вом, одна вода! А солнце там печет так, что с меня сошла вся кожа.

– Чест­ное слово! Я сам даже испу­гался сна­чала, а потом ока­за­лось, что у меня под этой кожей есть еще одна кожа. Вот я теперь и хожу в этой вто­рой коже.

– Да ты не про кожу, а про море рассказывай!

– Сей­час рас­скажу… Море – оно гро­мад­ное! А воды в море про­пасть! Одним сло­вом – целое море воды.

Неиз­вестно, что еще рас­ска­зал бы Глеб Ска­мей­кин про море, но в это время к нам подо­шел Володя. Ну и крик тут под­нялся! Все обсту­пили его. Каж­дый спе­шил рас­ска­зать ему что-нибудь о себе. Все спра­ши­вали, будет он у нас в этом году вожа­тым или нам дадут кого-нибудь другого.

– Что вы, ребята! Да разве я отдам вас кому-нибудь дру­гому? Будем рабо­тать с вами, как и в про­шлом году. Ну, если я сам надоем вам, тогда дело дру­гое! – засме­ялся Володя.

– Вы? Надо­едите. – закри­чали мы все сразу. – Вы нам нико­гда в жизни не надо­едите! Нам с вами все­гда весело!

Володя рас­ска­зал нам, как он летом со сво­ими това­ри­щами ком­со­моль­цами ездил в путе­ше­ствие по реке на рези­но­вой лодке. Потом он ска­зал, что еще уви­дится с нами, и пошел к своим това­ри­щам стар­ше­класс­ни­кам. Ему ведь тоже хоте­лось пого­во­рить со сво­ими дру­зьями. Нам было жалко, что он ушел, но тут к нам подо­шла Ольга Нико­ла­евна. Все очень обра­до­ва­лись, уви­дев ее.

– Здрав­ствуйте, Ольга Нико­ла­евна! – закри­чали мы хором.

– Здрав­ствуйте, ребята, здрав­ствуйте! – улыб­ну­лась Ольга Нико­ла­евна. – Ну как, нагу­ля­лись за лето?

– Нагу­ля­лись, Ольга Николаевна!

– Не надо­ело отдыхать?

– Надо­ело, Ольга Нико­ла­евна! Учиться хочется!

– А я, Ольга Нико­ла­евна, так отды­хал, что даже устал! Если б еще немного – совсем бы из сил выбился, – ска­зал Алик Сорокин.

– А ты, Алик, я вижу, не пере­ме­нился. Такой же шут­ник, как и в про­шлом году был.

– Такой же, Ольга Нико­ла­евна, только под­рос немного

– Ну, под­рос-то ты поря­дочно, – усмех­ну­лась Ольга Николаевна.

– Только ума не набрался, – доба­вил Юра Касат­кин. Весь класс громко фыркнул.

– Ольга Нико­ла­евна, Федя Рыб­кин не будет больше у нас учиться, – ска­зал Дима Балакирев.

– Я знаю. Он уехал со сво­ими роди­те­лями в Москву.

– Ольга Нико­ла­евна, а Глеб Ска­мей­кин в Крыму был и море видел.

– Вот и хорошо. Когда будем сочи­не­ние писать, Глеб напи­шет про море.

– Ольга Нико­ла­евна, а с него сошла кожа.

– А, ну хорошо, хорошо. Об этом пого­во­рим после, а сей­час построй­тесь в линейку, скоро в класс идти надо.

Мы постро­и­лись в линейку. Все осталь­ные классы тоже постро­и­лись. На крыльце школы появился дирек­тор Игорь Алек­сан­дро­вич. Он поздра­вил нас с нача­лом нового учеб­ного года и поже­лал всем уче­ни­кам в этом новом учеб­ном году хоро­ших успе­хов. Потом класс­ные руко­во­ди­тели стали раз­во­дить уче­ни­ков по клас­сам. Сна­чала пошли самые малень­кие уче­ники – пер­во­класс­ники, за ними вто­рой класс, потом тре­тий, а потом уж мы, а за нами пошли стар­шие классы.

Ольга Нико­ла­евна при­вела нас в класс. Все ребята решили сесть как в про­шлом году, поэтому я ока­зался за пар­той один, у меня не было пары. Всем каза­лось, что в этом году нам достался малень­кий класс, гораздо меньше, чем в про­шлом году.

– Класс такой же, как в про­шлом году, точно таких же раз­ме­ров, – объ­яс­нила Ольга Нико­ла­евна. – Все вы за лето выросли, вот вам и кажется, что класс меньше.

Это была правда. Я потом нарочно на пере­менке пошел посмот­реть на тре­тий класс. Он был точно такой же, как и четвертый.

На пер­вом уроке Ольга Нико­ла­евна ска­зала, что в чет­вер­том классе нам при­дется рабо­тать гораздо больше, чем раньше, – так у нас будет много пред­ме­тов. Кроме рус­ского языка, ариф­ме­тики и дру­гих пред­ме­тов, кото­рые были у нас в про­шлом году, теперь при­бав­ля­ются еще гео­гра­фия, исто­рия и есте­ство­зна­ние. Поэтому надо браться за учебу как сле­дует с самого начала года. Мы запи­сали рас­пи­са­ние уро­ков. Потом Ольга Нико­ла­евна ска­зала, что нам надо выбрать ста­ро­сту класса и его помощника.

– Глеба Ска­мей­кина ста­ро­стой! Глеба Ска­мей­кина! – закри­чали ребята.

– Тише! Шуму-то сколько! Разве вы не зна­ете, как выби­рать? Кто хочет ска­зать, дол­жен под­нять руку.

Мы стали выби­рать орга­ни­зо­ванно и выбрали ста­ро­стой Глеба Ска­мей­кина, а помощ­ни­ком – Шуру Маликова.

На вто­ром уроке Ольга Нико­ла­евна ска­зала, что вна­чале мы будем повто­рять то, что про­хо­дили в про­шлом году, и она будет про­ве­рять, кто что забыл за лето. Она тут же начала про­верку, и вот ока­за­лось, что я даже таб­лицу умно­же­ния забыл. То есть не всю, конечно, а только с конца. До семью семь – сорок девять я хорошо пом­нил, а дальше путался.

– Эх, Малеев, Малеев! – ска­зала Ольга Нико­ла­евна. – Вот и видно, что ты за лето даже в руки книжку не брал!

Это моя фами­лия Малеев. Ольга Нико­ла­евна, когда сер­дится, все­гда меня по фами­лии назы­вает, а когда не сер­дится, то зовет про­сто Витя.

Я заме­тил, что в начале года учиться почему-то все­гда труд­ней. Уроки кажутся длин­ными, будто их кто-то нарочно рас­тя­ги­вает. Если б я был глав­ным началь­ни­ком над шко­лами, я бы сде­лал как-нибудь так, чтоб заня­тия начи­на­лись не сразу, а посте­пенно, чтоб ребята поне­многу отвы­кали гулять и поне­многу при­вы­кали к уро­кам. Напри­мер, можно было бы сде­лать так, чтоб в первую неделю было только по одному уроку, во вто­рую неделю – по два урока, в тре­тью – по три, и так далее. Или еще можно было бы сде­лать так, чтоб в первую неделю были одни только лег­кие уроки, напри­мер физ­куль­тура, во вто­рую неделю к физ­куль­туре можно доба­вить пение, в тре­тью неделю можно доба­вить рус­ский язык, и так, пока не дой­дет до ариф­ме­тики. Может быть, кто-нибудь поду­мает, что я лени­вый и вообще не люблю учиться, но это неправда. Я очень люблю учиться, но мне трудно начать рабо­тать сразу: то гулял, гулял, а тут вдруг стоп машина – давай учись.

На тре­тьем уроке у нас была гео­гра­фия. Я думал, что гео­гра­фия – это какой-нибудь очень труд­ный пред­мет, вроде ариф­ме­тики, но ока­за­лось, что она совсем лег­кая. Гео­гра­фия – это наука о Земле, на кото­рой мы все живем; про то, какие на Земле горы и реки, какие моря и оке­аны. Раньше я думал, что Земля наша плос­кая, как будто блин, но Ольга Нико­ла­евна ска­зала, что Земля вовсе не плос­кая, а круг­лая, как шар. Я уже и раньше слы­хал об этом, но думал, что это, может быть, сказки или какие-нибудь выдумки. Но теперь уже точно известно, что это не сказки. Наука уста­но­вила, что Земля наша – это огром­ней­ший-пре­огром­ней­ший шар, а на этом шаре вокруг живут люди. Ока­зы­ва­ется, что Земля при­тя­ги­вает к себе всех людей и зве­рей и все, что на ней нахо­дится, поэтому люди, кото­рые живут внизу, никуда не падают. И вот еще что инте­ресно: те люди, кото­рые живут внизу, ходят вверх ногами, то есть вниз голо­вой, только они сами этого не заме­чают и вооб­ра­жают, что ходят пра­вильно. Если они опу­стят голову вниз и посмот­рят себе под ноги, то уви­дят землю, на кото­рой стоят, а если заде­рут голову кверху, то уви­дят над собой небо. Вот поэтому им и кажется, что они ходят правильно.

На гео­гра­фии мы немно­жечко раз­ве­се­ли­лись, а на послед­нем уроке слу­чи­лось инте­рес­ное про­ис­ше­ствие. Уже про­зво­нил зво­нок, и в класс при­шла Ольга Нико­ла­евна, как вдруг отво­ри­лась дверь, и на пороге появился совсем незна­ко­мый уче­ник. Он постоял нере­ши­тельно возле двери, потом покло­нился Ольге Нико­ла­евне и сказал:

– Здрав­ствуйте, – отве­тила Ольга Нико­ла­евна. – Что ты хочешь сказать?

– Зачем же ты при­шел, если ничего не хочешь сказать?

– Что-то я не пойму тебя!

– Я учиться при­шел. Здесь ведь чет­вер­тый класс?

– Вот мне и надо в четвертый.

– Так ты нови­чок, должно быть?

Ольга Нико­ла­евна загля­нула в журнал:

– Твоя фами­лия Шишкин?

– Шиш­кин, а зовут Костя.

– Почему же ты, Костя Шиш­кин, так поздно при­шел? Разве ты не зна­ешь, что в школу надо с утра являться?

– Я и явился с утра. Я только на пер­вый урок опоздал.

– На пер­вый урок? А теперь уже чет­вер­тый. Где же ты про­па­дал два урока?

– Я был там… в пятом классе.

– Чего же ты в пятый класс попал?

– Я при­шел в школу, слышу – зво­нок, ребята гурь­бой бегут в класс… Ну, и я за ними, вот и попал в пятый класс. На пере­мене ребята спра­ши­вают: «Ты нови­чок?» Я говорю: «Нови­чок». Они ничего не ска­зали мне, и я только на сле­ду­ю­щем уроке разо­брался, что не в свой класс попал. Вот.

– Вот садись на место и не попа­дай больше в чужой класс, – ска­зала Ольга Николаевна.

Шиш­кин подо­шел к моей парте и сел рядом со мной, потому что я сидел один и место было свободно.

Весь урок ребята огля­ды­ва­лись на него и поти­хоньку посме­и­ва­лись. Но Шиш­кин не обра­щал на это вни­ма­ния и делал вид, будто с ним ничего смеш­ного не про­изо­шло. Ниж­няя губа у него немного выпя­чи­ва­лась впе­ред, а нос как-то сам собой зади­рался кверху. От этого у него полу­чался какой-то пре­зри­тель­ный вид, будто он чем-то гордился.

После уро­ков ребята обсту­пили его со всех сторон.

– Как же ты попал в пятый класс? Неужели учи­тель­ница не про­ве­ряла ребят? – спро­сил Слава Ведерников.

– Может быть, и про­ве­ряла на пер­вом уроке, а я ведь при­шел на вто­рой урок.

– Почему же она не заме­тила, что на вто­ром уроке появился новый ученик?

– А на вто­ром уроке уже дру­гой учи­тель был, – отве­тил Шиш­кин. – Там ведь не так, как в чет­вер­том классе. Там на каж­дом уроке дру­гой учи­тель, и, пока учи­теля не знают ребят, полу­ча­ется путаница.

– Это только с тобой полу­чи­лась пута­ница, а вообще ника­кой пута­ницы не бывает, – ска­зал Глеб Ска­мей­кин. – Каж­дый дол­жен знать, в какой ему класс надо.

– А если я нови­чок? – гово­рит Шишкин.

– Нови­чок, так не надо опаз­ды­вать. И потом, разве у тебя языка нету. Мог спросить.

– Когда же спра­ши­вать? Вижу – ребята бегут, ну и я за ними.

– Ты так и в деся­тый класс мог попасть!

– Нет, в деся­тый я не попал бы. Это я сразу бы дога­дался: там ребята боль­шие, – улыб­нулся Шишкин.

Я взял свои книжки и пошел домой. В кори­доре меня встре­тила Ольга Николаевна

– Ну, Витя, как ты дума­ешь учиться в этом году? – спро­сила она. – Пора тебе, дру­жо­чек, браться за дело как сле­дует. Тебе нужно при­на­лечь на ариф­ме­тику, она у тебя с про­шлого года хро­мает. А таб­лицы умно­же­ния стыдно не знать. Ведь ее во вто­ром классе проходят.

– Да я ведь знаю, Ольга Нико­ла­евна. Я только с конца немножко забыл!

– Таб­лицу всю от начала до конца надо хорошо знать. Без этого нельзя в чет­вер­том классе учиться. К зав­траш­нему дню выучи, я проверю.

Источник