Рассказы Чарушина
Чарушин Евгений Иванович (1901-1965) — выдающийся советский художник-график, а также автор замечательных рассказов о животных. Чарушин широко известен многим юным читателям, живущим на разных континентах земного шара. Его книги напечатаны в СССР, Англии, Франции, Чехословакии, Болгарии. Японии, США, Индии, Австралии и в других странах, тиражом свыше 50 миллионов экземпляров.
Про Томку
Маленькие рассказы про собачку Томку, которую взяли щенком у охотничьей собаки. Томка с удовольствием познавал мир, учился плавать, понимать, где опасность. Очень смешно было наблюдать за тем, как спит Томка: подергивает лапами, скулит, лает на…
Страшный рассказ
Рассказ про мальчиков Шуру и Петю, которые были одни в доме и их вечером кто-то напугал: в сенях кто-то топал и сопел. Тут пришли мама с папой и нашли в углу ежика. Страшный рассказ читать…
Кошка Маруська
Рассказ про кошку Маруську, которая жила у хозяина, который ее плохо кормил. Она стала ходит в лес охотиться на мышей и птичек, да так осталась там жить. Так она прожила все лето и осень, но…
Две мышки
Рассказ о том, как однажды познакомились лесная и домашняя мышь. Лесная мышь показала свои кладовки и запасы на зиму. Но заносчивая домашняя мышь хотела похвалиться своим сытым жильем и попалась в лапы кошке. Две мышки…
Воробей
Рассказ про маленького воробья, который выпал из гнезда и еще не умел летать. Никита с папой взяли его домой, кормили и ждали, когда он подрастет чтобы выпустить на волю. Воробей читать Пошёл Никита с папой…
Никита
Смешной рассказ про то, как Никита играл в охотника. Дома он охотился на игрушечных зверей, а летом на даче ему представилась возможность поохотиться на сорочонка, который не умел летать. Никита – охотник читать Есть у…
Как мальчик играл в доктора
Рассказ как мальчик Никита играл со своей собакой Томкой в доктора. Он ставил ему градусник, хотел посмотреть горло, послушать трубкой. Но собака не понимала его. Как мальчик играл в доктора читать Стал Никита играть в…
Животные жарких и холодных стран
Небольшие интересные рассказы про животных, живущих в разных климатических условиях: в жарких тропиках, в саванне, в северных и южных льдах, в тундре. Лев Берегитесь, зебры — полосатые лошади! Берегитесь, быстрые антилопы! Берегитесь, круторогие дикие буйволы!…
Рябчонок
Однажды автор с сынишкой пошли в лес за грибами и с ними пес Томка увязался. Около одной елки Томка начал вынюхивать кого-то. Это оказалась рябчиха с птенцом. Она притворилась больной и стала подальше уводить пса…
Кот Епифан
Однажды к бакенщику на Волге пришел пушистый кот и остался жить у него: вдвоем все-таки веселее. Сытая и теплая жизнь в доме бакенщика понравилась коту. Он ходил удить рыбу с бакенщиком, сопровождал того в поездках по…
Медвежата
Однажды охотники принесли из леса двух медвежат. Прасковья Ивановна оставила их у себя, кормила их из соски. Медвежата стали подрастать и сильно баловаться в доме. Хозяйка выпустила их жить во двор, они и там много…
Глупый мальчишка
Про зайчат
Принесли как-то ребята с сенокоса двух маленьких зайчат. Автор с сыночком давали им травку и молоко в блюдце, но те ничего не ели и только жались к ногам людей. Они были еще очень маленькие и…
Как мальчик Женя научился говорить букву Р
Рассказ про мальчика Павла, который не умел буквы Р говорить. Как-то раз около него села ворона и долго каркала, а он пытался ее передразнить, переставлял язык во рту в разные места. И вот у него…
Почему Тюпа не ловит птиц
Рассказ про то, как Тюпа ловил птиц. Он охотился на воробьев, только хотел схватить одного, как налетела целая стая воробьев и как начали кричать, галдеть, чирикать, что Тюпа быстро убежал от них. Потом прилетели дрозды…
Кабаны
Как-то раз автор рисовал рано утром, когда еще нет посетителей, животных в зоосаде. Вдруг к нему подошли шесть кабанов, которые выбрались из клетки. В дикой природе кабан – свирепое животное. Автор забрался на забор и…
Кто как живет
В рассказе описывается жизнь самых разных зверей и птиц: белки и зайца, лисицы и волка, льва и слона. Тетерка с тетеревятами Ходит тетёрка по полянке, бережёт цыплят. А они копошатся, разыскивают еду. Летать ещё не…
Зверята
В рассказе описываются детеныши разных лесных зверей: волка, рыси, лисы и оленихи. Скоро они станут большими красавцами-зверями. А пока они играют и шалят, очаровательные, как любые малыши. Волчишко Жил в лесу волчишко с матерью. Ушла…
Кот и рыбки
Ребятам в детском саду подарили рыбок. Они промыли песок, банку, воткнули в песок водоросли и пустили туда рыбок. Рыбкам нравилось плавать около песка между водорослями. Они кормили их червяками. Потом пришел кот Васька и, пока…
Большие и маленькие
В небольших рассказах с огромной любовью описываются детёныши разных животных: утят, бельчат, зайчат, волчат, которыми нельзя не залюбоваться. Все малыши славные, смешные, неуклюжие. Утка с утятами Кря, кря, утятки! Кря, кря, маленькие! Вы, как лодочки,…
Если Вам понравилось, пожалуйста, поделитесь с друзьями.
Рассказы по возрасту:
Рассказы по интересам:
Вовка в тридевятом царстве
Сказка про мальчика Вовку, который ничего не любил делать сам. Ему хотелось как в сказке: скажешь волшебное слово и все сделано. Но, побывав в тридевятом царстве, он понял, что сам сделаешь гораздо лучше… Вовка в…
Вовка на планете Ялмез
Когда Вовка учился в первом классе, он много ленился и хотел, чтобы все дела делались «по волшебному», но, побывав в тридевятом царстве, он многому научился. Теперь он в четвертом классе, у него есть собака, он…
Cказка о Фердинанде
Сказка про быка Фердинанда, жившего в Испании. С детства больше всего на свете он любил цветы. Другие маленькие быки, которые жили вместе с ним, любили бегать, прыгать и бодать друг друга, а Фердинанд спокойно сидел…
Королева зубная щетка
Сказка про девочку, которая очень не любила умываться и чистить зубы. Однажды, войдя в ванную комнату, она по привычке бросила мыло и расческу на пол и рассыпала зубной порошок. Но тут с ней заговорил неизвестно…
Рассказ о том, как мальчик Тема спас своего друга — собачку Жучку, которую кто-то бросил в заброшенный колодец. Теме было страшно и жутко, но он преодолел свой страх и проявил отвагу и смекалку для спасения…
Рассказ про Федора Федоровича Колпакова, который всегда и всем хвастал, что он ничего не боится: ни пушки, ни воды, ни огня, ни тигра, ни орла… Хвастун Колпаков читать Жил однажды человек по имени Федор Федорович…
Рассказ про неосторожного столяра Кушакова, который шел по улице в сильную гололедицу и постоянно падал. Столяр Кушаков читать Жил-был столяр. Звали его Кушаков. Однажды вышел он из дома и пошёл в лавочку купить столярного клея….
История о том, как один англичанин никак не мог вспомнить, слово курица… Один англичанин… читать Один англичанин никак не мог вспомнить, как эта птица называется. — Это, — говорит, — крюкица. Ах нет, не крюкица,…
Про паука и трех слонов Зашвырнула буря в сад Трёх невиданных слонят. Каждый чуть побольше мошки, Копошатся на дорожке, Поднимают хоботки, Собирают лепестки. Но их увидал мой знакомый паук И прошептал: “Осторожнее, друг! Не прыгайте…
Перевод с французского и составление М. Кудинова. Мир детворы Я с Синей Птицей не знаком, Не носит сапоги мой кот, И Серый Волк в лесу густом Со мною речь не заведёт. Нет каравеллы у меня,…
Унеси меня, мой змей, Прямо в небо поскорей! В небе я хочу кружиться, В небе я хочу носиться, И хочу я, словно птица, Улететь за сто морей. Унеси меня, мой змей, Прямо в небо поскорей!…
У нашего Йована У нашего Йована Курица подкована. Петухи запряжены, В сапоги наряжены; Овцы яйца несут. Козы yток пасут, Муравьи клюют овёс, Поле пашет старый пёс. Скворец Чёрный скворец Пошел во дворец В белой рубахе…
Котёнок по имени Гав — серия коротких рассказов о приключениях котёнка Гава и его друга — щенка Шарика. С Гавом постоянно случаются нелепые ситуации, стоит ему выйти во двор. Вместе со своим другом, он справляется…
История о животных и юноше Трубадуре, которые отправились в город Бремен чтобы стать уличными музыкантами. В городе они остановились перед королевским замком. На балкон дворца вышли король и принцесса, на площадь сбежались горожане и началось…
Сказка про Зайчишку, который решил построить себе дом, а разные животные стали давать ему советы… Домик для зайчика читать Надоело Зайцу под кустом спать. Решил он построить дом. — Свей себе гнездо на дубу,- посоветовала…
Сказка про ежика, зайца и ворону, которые не могли поделить между собой последнее яблоко. Каждый хотел присвоить его себе. Но справедливый медведь рассудил их спор, и каждому досталось по кусочку лакомства… Яблоко читать Стояла поздняя…
Сказка про Ежика, как он гулял ночью и заблудился в тумане. Он свалился в реку, но кто-то вынес его на берег. Волшебная была ночь! Ёжик в тумане читать Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли…
Небольшая сказа про мышонка, который жил в книжке и решил выпрыгнуть из нее в большой мир. Только он не умел разговаривать на языке мышей, а знал только странный книжный язык… Про мышонка из книжонки читать…
Сказка про хитрую лису, которая нашла на дороге скалочку и попросилась к людям переночевать, а утром сожгла скалочку и потребовала за нее курочку. Лисичка со скалочкой читать Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и…
Сказка про трусливого бегемота, который сбежал из поликлиники, так как боялся прививок. И заболел желтухой. К счастью, его отвезли в больницу и вылечили. А бегемоту стало очень стыдно за свое поведение… Про Бегемота, который боялся…
История про то, как Ежик перед зимней спячкой попроси Кролика сохранить ему до весны кусочек зимы. Кролик скатал большой ком снега, обернул его листьями и спрятал у себя в норе. Про Ёжика и Кролика: Кусочек…
Сказка про трех братьев-поросят, которые построили себе домики. Один брат построил дом из соломы, второй из веток и прутьев, а третий — из кирпича. Три поросенка читать Жили-были на свете три поросенка. Три брата. Все…
Сказки. Рассказы. Стихи
Рассказы Евгения Чарушина для детей о животных и о природе. Произведения и биография
Чарушин Евгений Иванович.Краткая биография и творчество
Евгений Иванович Чарушин (1901-1965) стал известен прежде всего как талантливый художник – анималист. Любовь и теплота, с которыми он изображал животных, принесли ему поистине мировое признание. Однако не только умение реалистично отобразить на холсте окружающий мир прославило его, но и безусловный писательский талант. Рассказы Евгения Чарушина отличаются детской непосредственностью и свежим взглядом. Простыми и яркими образами он доносит до юных читателей волшебный мир птиц и зверей.
Талант Чарушина своими корнями уходит далеко в детство. С первых лет жизни писатель много времени проводил с охотниками, умельцами-кустарями, лесниками. Мама писателя, Любовь Александровна, привила сыну горячую любовь к природному миру. Вместе с ней он работал в саду, ухаживал за животными.
Опыт, полученный в детстве, помог Чарушину приобрести мастерство незаурядного художника. До мельчайших подробностей Чарушин мог передать повадку животных. Лаконично и в то же время ёмко Евгений Иванович изображал нахохлившуюся ворону, осиротевшего медвежонка и много других ярких образов. Будучи мастером изобразительного искусства, Чарушин не мог не воспользоваться таким инструментом, как слово. То, о чём он создал так много картин и зарисовок, обрело словесную форму, и мастерство художника гармонично дополнилось писательским талантом.
Первые рассказы Евгения Чарушина
Множество иллюстраций сделал Чарушин Евгений Иванович. Произведения Бианки, а также С. Я. Маршака, М. М. Пришвина и др. известных писателей с его рисунками привлекали множество читателей. В это же время, по настоянию Маршака, он попробовал сам сочинять небольшие детские рассказы о жизни животных. Первый рассказ его появился в 1930 году («Щур»). Уже в этом произведении проявилось не только отличное знание характеров различных животных, но и чувство юмора. Во всех остальных рассказах Чарушина Евгения Ивановича также ощутима то озорная, то мягкая, то немного ироничная, то по-доброму снисходительная улыбка. Чарушин Евгений Иванович — художник-иллюстратор и писатель, который стремился понять зверей, их мимику и движения. Накопленный опыт помог ему передать это в словах и иллюстрациях. В том, что создавал Евгений Иванович, нет вымысла — животные всегда делают то, что им свойственно.
Ребячий восторг, который Чарушин на протяжении всей жизни испытывал перед природой, он передал в своих рассказах. «Что за зверь?», «Медведь-рыбак», «Перепёлка» — эти и многие другие произведения помогают воспитать в детях чувство сострадания, любви к природе и ответственности в отношениях с окружающим миром.
С первых лет жизни рассказы Евгения Чарушина сопровождают детей в чудесном путешествии в страну под названием Природа. Увлекательные тексты его произведений, сопровождаемые талантливыми иллюстрациями, пробуждают в юных читателях яркие чувства.
Подробнее о творчестве Чарушина
С огромным уважением Чарушин относился к своим читателям. Он был рад тому, что нарисованные им звери нравятся не редакторам и критикам, а именно малышам. Рассматривая книги Чарушина, можно смело сказать, что и иллюстрации, и сами тексты отражают цельный, единый внутренний мир их создателя. Рисунки и рассказы познавательны, лаконичны, строги и понятны любому, даже маленькому ребенку. В сборнике «Птенцы» (1930 год), состоящем из коротких рассказов о совятах, коростелятах, рябчатах, Евгений Чарушин мастерски выделяет наиболее броские и запоминающиеся особенности героев.
Чарушин отлично знал повадки животных. В иллюстрациях он изображал их с необыкновенной характерностью и точностью. Индивидуален каждый его рисунок, в каждом из них персонаж изображен со своим особым характером, который соответствует той или иной ситуации. Чарушин ответственно решал эту задачу. Он говорил, что если нет образа, нечего и изображать. Чарушинские звери эмоциональны, трогательны. Фон и среда едва намечены в ранних его книгах. Главное — показать животное крупным планом, при этом не просто создать художественный образ, но и максимально правдиво изобразить героя. Евгений Чарушин не любил плохо нарисованных с точки зрения биологии зверей. Он также считал, что рисунки в детской книге должны быть дышащими, живыми. Евгений Чарушин не любил Ивана Билибина, считая, что тот занимался не рисованием, а раскрашиванием мертвых, холодных контуров.
Из множества фактур складывается живописность образов животных Чарушина, которые мастерски передают шерсть зверя, перья птицы. Создавать живописные по фактуре, сложные рисунки было удобнее всего именно в технике литографии. Чаще всего художник использовал природные пастельные тона. Он не признавал литографских правил и законов, темпераментно водя карандашом, царапая по литографскому камню бритвой и иглой. По многу раз Евгений Иванович Чарушин мог заклеивать не получившиеся части на рисунке или замазывать их белилами.
Около 20 книг создал в довоенное время Евгений Чарушин. Биография его была отмечена появлением следующих произведений: 1930 году — «Птенцы»; в 1931 — «Волчишко и другие», «Цыплячий город», «Облава», «Джунгли — птичий рай»; в 1935 — «Животные жарких стран». Одновременно он продолжал иллюстрировать таких авторов, как С.Я.Маршак, В.В.Бианки, М. М. Пришвин, А. И. Введенский.
Прожил Чарушин 64 года. Он умер в 1965 году. Но осталось много его книг и большая любовь к своей Родине.
————————————————————
Рассказы Евгения Чарушина о животных
и о природе.Читаем бесплатно онлайн
Рассказы Чарушина для 2-3 класса
Кошка Маруська
У деревенского охотника Никиты Ивановича Пистончикова жила пёстрая кошка Маруська. Плешивая кошка, худая, тощая, потому что Никита Иванович её очень плохо кормил.
Весной кошка Маруська с голоду стала ходить в лес на охоту. Потихоньку, крадучись, чтобы деревенские собаки её не видели, уйдёт она из деревни и охотится в лесу. То мышку поймает, то изловит какую-нибудь птицу.
Пошла она так однажды охотиться, да и осталась совсем жить в лесу.
Скоро кошка Маруська потолстела, похорошела, гладкой стала. Ходит по лесу, как разбойник, гнёзда разоряет — живёт в своё удовольствие.
А хозяин её — Никита Иванович Пистончиков — о ней совсем и забыл.
Но вот пришла осень. Птицы из лесу улетели. Только мыши остались на добычу кошке Маруське.
Потом и настоящая зима настала. Мыши стали жить под снегом. Редко-редко когда выбегут. Пробегут поверху немного и опять уйдут в свои подснежные ходы-переходы. Плохо тут пришлось Маруське. И холодно и голодно. Как прокормиться?
Стала устраивать засады. Залезет на дерево и лежит на суку: ждёт, не пробежит ли под деревом мышка или заяц. А если пробежит, Маруська тогда сверху и кинется.
Недобычливая такая охота. Отощала кошка, похудела, стала злющей-презлющей, как дикий зверь.
Однажды Никита Иванович собрался на охоту. Надел заячью шапку-ушанку, овчинный полушубок, взял ружьё, взял мешок для добычи и пошёл на лыжах в лес.
Идёт он по лесу и разные звериные следы разбирает.
Вот заяц прыгал — наследил, вот лиса прошла, а вот белка от дерева к дереву по снежку проскакала.
Проходит он мимо высокой, толстой ели, и вдруг как свалится ему прямо на голову какой-то зверь. Когтями его заячью шапку рвёт, шипит, ворчит. Никита хвать зверя обеими руками — так вместе с шапкой и снял с головы. Хотел бросить зверя наземь — глядит: да это его пёстрая кошка Маруська! Тощая-претощая, одна кожа да кости.
— Эх ты,— засмеялся Никита Иванович,— горе-охотник! Заячью шапку с зайцем спутала.
Пожалел он её, принёс домой и с тех пор стал кормить как следует.
Волчишко
Жил в лесу волчишко с матерью.
Ушла мать на охоту.
Поймал волчишку человек, сунул в мешок и принёс в город. Посреди комнаты мешок
Долго не шевелился мешок. Потом забарахтался в нём волчишко и вылез.
В одну сторону посмотрел, испугался — человек сидит, на него смотрит.
В другую сторону посмотрел — чёрный кот фыркает, пыжится, самого себя вдвое толще, еле стоит. А рядом пёс, зубы скалит.
Совсем забоялся волчишко, полез в мешок обратно, да не влезть, лежит пустой мешок на полу, как тряпка.
А кот пыжился, пыжился да как зашипит. Прыгнул на стол, блюдце свалил.
Человек закричал громко:
Забился волчишко под кресло и там стал жить-дрожать.
Кресло посреди комнаты стоит.
Кот со спинки кресла вниз посматривает.
Пёс вокруг кресла бегает.
Человек в кресле сидит — дымит.
А волчишко еле жив под креслом.
Ночью человек уснул, и пёс уснул, и кот защурился. Коты — они не спят, а только дремлют.
Вылез волчишко осмотреться.
Походил, походил, сел — завыл.
Кот на стол прыгнул.
Человек на кровати сел. Замахал руками закричал.
Волчишко опять под кресло залез. Стал тихонечко там жить.
Утром ушёл человек. Молока налил в плошку. Стали кот с собакой молоко лакать.
Волчишко вылез из-под кресла, подполз к двери, а дверь-то открыта!
Он из двери на лестницу, с лестницы на улицу, с улицы по мосту, с моста в поле.
А за полем лес. Так и убежал волчишко.
Путешественники
У моего приятеля жили в комнате два маленьких лисёнка. Это были шустрые и беспокойные зверьки. Днём они спали под кроватью, а к ночи просыпались и вздуривали — носились по всей комнате до самого утра.
Так разыграются лисята, так расшалятся, что бегают по моему приятелю, как по полу, и прыгают ему, сонному, прямо на лицо.
А однажды ночью лисёнок, играючи, даже схватил его за нос.
С тех пор приятель спал, засунув голову под подушку. Даже до сих пор у него сохранилась эта привычка. И лисят давно нет, и живёт он в другой квартире, и прыгать ему на лицо некому, а спит он по-старому, плотно закрывшись подушкой.
Эти лисята были настоящие ловкачи.
Раз! — и-по занавеске взберётся лисёнок прямо до самого верха.
Два! — он уже на высоком шкафу.
А вот и на комоде, а вот оба уж таскают друг друга за шиворот.
Лисята нашли себе игрушку. Игрушка эта — фарфоровое блюдце.
Лисята постукивают по краю лапами, блюдце гремит, звенит, подпрыгивает. А лисята знай гонят его по всему полу — туда- сюда, взад-вперёд. Звон стоит как в посудной лавке.
Однажды мой приятель очень испугался. Проснулся он утром и вдруг видит: по комнате скачет его высокий охотничий сапог, так вот и скачет — сам по себе. Перевёртывается, перекатывается.
Что за чудо такое? Потом присмотрелся он и заметил: из голенища торчит кончик пушистого хвостика. Тут приятель и догадался, что это лисёнок залез в его сапог как в норку и там застрял. Он скорей лисёнка схватил за хвост и вытащил из сапога.
Жили-жили эти лисята у моего приятеля и вдруг потерялись!
Как-то пришёл приятель со службы домой и свистит:
— Фить, фить! Эй, братцы, налетайте! Я вам телячьей печёнки купил!
А никто и не налетает, и никто к нему и не приходит. Нет лисят.
Куда же они подевались?!
Стал приятель их искать.
Заглянул на шкаф — на шкафу их нет.
Полез за комод — и там нет никого, и под стульями нет, и под кроватью.
Посмотрел и в сапогах. Сапоги пустые.
Удивился мой приятель, не знает, что и думать.
На самом деле, куда же могли убежать его лисята из запертой комнаты?
Но тут он взглянул на свою печку с раскрытой дверцей и сразу догадался. Выбежал скорей на лестницу и позвонил в соседнюю квартиру. Дверь ему открыли, спрашивают:
— Да мне зверей своих надо от вас взять. Они, наверно, к вам убежали.
— Звери! Какие звери? Никаких у нас зверей нет!
А приятель вошёл к ним в комнату, подошёл к печке. Она была вделана в этой же стене, только с другой стороны. Открыл печной душник и засвистал и закричал:
— Фить! Фитъ! Фить! Эй, звери, вылезайте! Я вам телячьей печёнки купил.
И тут заскреблось что-то в стене, зацарапался кто-то в дымоходе.
Соседи совсем перепугались, а соседка старушка даже перекрестилась и говорит:
— О господи, уж не змеи ли у нас там ползают?
А из открытого душника высунулись разом две звериные мордочки, чёрные все, в саже, и глазки у них блестели, как две бусинки.
Схватил мой приятель их за шиворот и унёс домой.
Ведь вот какие ловкачи: забрались в печку и стали лазать по дымоходам, как в лесной норе. Ну и путешественники.
Друзья
Однажды лесник расчищал в лесу просеку и высмотрел лисью нору.
Он раскопал нору и нашёл там одного маленького лисёнка. Видно, лисица-мать успела остальных перетащить в другое место.
А у этого лесника уже жил дома щенок. Гончей породы. Тоже ещё совсем маленький. Щенку было от роду один месяц.
Вот и стали лисёнок и щенок расти вместе. И спят они рядышком и играют вместе.
Очень занятно они играли! Лисёнок лазил и прыгал, как настоящая кошка. Прыгнет на лавку, а с лавки на стол, хвост задерет трубой кверху и смотрит вниз.
А щенок полезет на лавку — хлоп! — и упадёт. Лает, бегает вокруг стола целый час. А потом лисёнок спрыгнет вниз, и оба лягут спать. Поспят, поспят, отдохнут и снова начинают гоняться друг за другом.
Щенка звали Огарок, потому что он был весь рыжий, будто огонь. А лисёнка лесник назвал Васькой, как кота: он лаял тоненьким голоском, будто мяукал.
Всё лето щенок и лисёнок проживали вместе, и к осени оба выросли. Щенок стал заправским гончим, а лисёнок оделся в густую шубу. Лесник посадил лисёнка на цепь, чтобы он не убежал в лес. «Подержу,— думает,— его на цепи до середины зимы, а потом продам в город на шкуру».
Вот однажды вышел лесник утром покормить лису. Глядит — а у лисьей будки одна цепь и рваный ошейник. Убежала лиса.
Вызвал он своего Огарка, снял с полки ружьё.
— Ищи, — говорит,— Огарок. Ищи своего приятеля.— И показал лисьи следы на снегу.
Огарок залаял и побежал по следу. Гонит, лает — по следу идёт. И ушёл он далекодалеко в лес, еле его слышно.
Вот он и совсем замолк. А вот и снова сюда идёт — лай всё ближе, ближе.
Увидали звери лесника, подбежали. Васька прыгнул к нему на плечи, а пёс встал на задние лапы, упёрся в грудь хозяину и тявкает и ловит шутя лисий хвост.
Так и жила лиса у него в избе всю зиму — не на цепи, а просто так. А весной стала уходить в лес — мышей ловить. Ловила-ловила да и осталась в лесу совсем.
А гончий Огарок с тех пор не гонит лисиц.
Видно, все лисицы ему стали друзья.
Медвежата
Есть такая деревня, называется Малые Сосны. Малые не потому, что сосны в лесу невелики, а потому, что ближняя деревня зовётся Большие Сосны. В отличие, значит, от той.
В самом непроходимом лесу эти Малые Сосны. Дремучий кругом лес. Ели мхом обросли. Сосны в самом небе ветви раскинули. Осинник в сырых местах, как частокол, наставлен. И вся чаща в трухлявой валежине, в сырости. Не продерёшься через неё. Только лосям длинноногим и ходить тут, через валежник перешагивать.
Принесли охотники после охоты из лесу двух медвежат. Принесли их в деревню, к Прасковье Ивановне в избу, сунули под лавку. Там и стали они жить.
Прасковья Ивановна сама им соски сделала. Взяла две бутылки, тёплого молочка налила
и тряпочками заткнула.
Вот и лежат медвежата с бутылками. Спят, посасывают молоко, причмокивают и растут понемногу.
Сначала с тулупа не слезали, а потом и по избе стали ползать, ковылять, кататься — всё подальше да подальше.
Благополучно растут медвежата, ничего себе.
Только раз медвежонок один чуть не помер с перепугу — кур принесли в избу. Мороз был
на дворе такой, что вороны на лету замерзали, — вот кур и принесли, чтоб от холода упрятать. А медвежишко выкатился из-под лавки на них посмотреть. Тут петух на него и наскочил. И давай трепать. Да как трепал! И крыльями бил, и клювом, и шпорами порол.
Медвежишко, бедняга, орёт, не знает, что ему и делать, как спасаться. Лапами, как человек, глаза закрывает и орёт. Еле его спасли. Еле от петуха отняли. На руки взяли, а петух кверху прыгает. Как собака какая. Ещё долбануть хочет.
Дня три после того не сходил с тулупа медвежишко. Думали, уж не подох ли. Да ничего — сошло.
К весне подросли, окрепли медвежата.
А летом уж куда больше кошки стали — с маленькую собаку.
Такие озорники выросли. То горшок на столе опрокинут, то ухват спрячут, то из подушки перо выпустят. И под ногами всё вертятся, вертятся, мешают хозяйке Прасковье Ивановне.
Стала она их гнать из избы: «Играйте, мол, на улице. Озоруйте там, сколько влезет. На улице большой беды вам не натворить. А от собак лапами отмашетесь или залезете куда повыше».
Живут медвежата целый день на воле. В лес бежать и не думают. Им Прасковья Ивановна стала как мать-медведица, а изба — берлогой. Если обидит или напугает их кто-нибудь, они сейчас в избу — и прямо к себе под лавку, на тулуп.
— Вы что там, озорники, опять наделали?
А они молчат, конечно,— сказать не умеют, только друг за друга прячутся да глазами коричневыми хитро посматривают.
Шлёпнет их хорошенько Прасковья Ивановна, знает уж: что-нибудь да натворили. И верно.
Часа не пройдёт — стучатся в окно соседи, жалуются:
— Твои, Ивановна, звери всех цыплят у меня разогнали, по всей деревне собирай их теперь.
— Овцы в хлев не идут, боятся. Это мишки твои овечек напугали.
— Да скоро ли их от меня кто возьмёт? Нету у меня с ними терпенья.
А в город не так-то легко выбраться. Ехать надо километров шестьдесят.
Если весной ехать — распутица не пускает: не дороги, а реки грязевые. А летом работа держит — тоже не уедешь. Так и живут медвежата.
Пришёл я как-то в Малые Сосны охотиться. Сказали мне, что мишки тут есть. Я и пошёл их поглядеть.
Спрашиваю хозяйку Прасковью Ивановну:
— Где твои медвежата?
— Да на воле,— говорит,— балуются.
Выхожу на двор, смотрю во все углы — нет никого.
И вдруг — ох ты! — у меня перед самым носом кирпич летит.
Бац! С крыши свалился.
Отскочил я, гляжу на крышу. Ага! Вон где они сидят! Сидят мишки, делом заняты, разбирают трубу по кирпичику — отвалят кирпич и спустят его по наклону, по тесовой крыше. Ползёт кирпич вниз и шуршит. А медвежата голову набок наклонят и слушают, как шуршит. Нравится им это. Один медвежонок даже язык высунул от такого удовольствия.
Я скорей в избу — спасай, мол, Прасковья Ивановна, трубу-то!
Прогнала она их с крыши и нашлёпала хорошенько.
А в тот же день вечером пришли к ней соседи и тоже жалуются: мишки у трёх домов трубы разобрали, да мало что разобрали, а ещё и в трубы кирпичей навалили. Стали хозяйки днём печи топить, а дым не идёт куда надо, назад в избу валом валит.
Уж ничего не сказала Прасковья Ивановна, а только заплакала.
А как собрался я уходить с охоты, стала она меня просить:
— Сделай, — говорит,— милость, увези хулиганов моих. Сам видишь, каково мне с ними. Пока маленькие были — ребята как ребята. А теперь гляди, что выросло.
Взял я медвежат и повёл в город. Километра два на верёвочке вёл, а до леса дошёл — снял верёвочку. Они леса-то сами боятся, жмутся ко мне, отстать не хотят.
Лес им чужой, страшный.
Так двое суток мы с ними шли. Дошли до города. Тут я их опять на верёвочке повёл.
Собак сколько набежало, ребятишек, да и взрослые тоже останавливаются, смотрят.
Отдал я моих малососненских хулиганов в зоосад, а оттуда их прямо за границу отправили. Обменяли на зебру полосатую — африканскую лошадь.
Пищик
Я давно слыхал, что охота на рябчиков бывает «на пищик». Это вот как: делается маленькая свистулька из жести, из меди или птичьей косточки, пустой внутри.
Охотник идёт в лес, в тихие густые заросли, где скрытно и тайно живут рябчики; хорошо, если там какой-нибудь ручеёк или канавка. Тут надо сесть поудобнее и манить — подсвистывать в эту свистульку, и рябчик непременно подлетит.
Я достал замечательный пищик. Он был из жёлтой трубочки-кости от тетеревиной ножки, весь вделан в серебро, — и самая дырочка, куда свистишь, в серебре, чтобы нечаянно не раздавить косточку зубами, и конец пищика в серебряном филигранном футлярчике. А футлярчик с кольцом для цепочки или верёвочки.
Я научился свистеть по-рябчиному. Надо дать сначала два длинных спокойных посвиста — и потом конец песенки — ещё один посвист с коротенькими отрывистыми свистками. Получается так: пи-и-и, пи-и-и, пи-и-ик-ки-ки-ки-кик! Всё дело в конце песни. Пересвистишь — это ты на драку зовёшь, а не самочка подзывает. Укоротишь — и совсем ни на что не похоже,— вроде как синицы балуют. Надо знать точно.
И вот сижу я под сосенкой в глухом лесу. Прислонился к ней. Ружьё у меня на коленях. Кругом деревья стоят. Тихо, ни ветра, ни шелеста.
Вынул я свою дудочку-свистульку, сунул в рот и позвал: «Пи-и-и, пи-и-и, пи-и-ик- ки-ки-ки-кик!» Послушал. Никто не летит ко мне. Я вынул изо рта свистульку, подержал в руке — полюбовался. Эх! Хороша работа!
Снова сунул пищик в рот. Снова позвал: «Пи-и-и, пи-и-и, пи-и-ик-ки-ки-кик!». Ещё раз свистнул. Ещё раз поманил — нет никого. Снова смотрю на серебряную мою свистульку, любуюсь ею, рассматриваю, в руке на ладошке держу.
И вдруг! Эта-то свистулька из моей ладони, как птица из гнезда, как запоёт: «Пи-и-и, пи-и-и, пи-и-ик-ки-ки-ки-кик»! Ух, как я испугался! Пальцы растопырил, будто обжёгся. Упала свистулька рядом с какой-то шишкой, на земле лежит и. опять поёт. И тут совсем как в сказке получилось: появился, прямо встал передо мной, вот тут рядом, у моей ноги лесной петушок. Осанка горделивая, сам в валенках,— у него мохнатые ноги, вместо гребня чёрный хохолок. Хвост свой развёл веером, и каждое пёрышко у него расписное — в пятнышках, в полосках.
Посмотрел на меня петушок из-под красной бровки чёрным блестящим глазом — удивился.
А я как пень сижу — замер. И тут я, видно, или рот раскрыл от удивления, или глазами заморгал. Петушок сразу и распознал, что я не пень, а живой человек. И будто на него шапку-невидимку надели — юркнул, наверно, за пенёк, пробежал за дерево, ещё за другое, за ним поднялся и улетел совсем.
А я стал смеяться. Сижу и смеюсь от всей души. Смеюсь над тем, как я рябчика обманул, и как меня рябчик перехитрил, и как свистулька лежала рядом с шишкой и сама свистела.
Лесной котёнок
На полянке ручеёк течёт. И трава кругом густая, разноцветная — от цветов разноцветная. Тут и пчёлы работают, и шмель гудит. А у сосенки, у трёхлетки, что мне по колено ростом, толкунцы толкутся, комары. Всей кучей на одном месте подпрыгивают. А полянка-то маленькая, будто комнатка,— шагов пять в ширину, десять в длину.
Стеной вокруг смородина растёт, в смородине рябина, под рябиной опять малина. А дальше настоящий лес обступил поляну. Еловый лес.
Иду я с ружьём по лесу. Увидел эту гущину — малину, смородину, рябину, — полез в кусты. Смотрю, а за кустами эта самая полянка. Ишь ты, как запряталась!
«А нет ли тут дичи?» — думаю.
Высматриваю потихоньку сквозь смородину и вижу: как раз посерёдке дичь ходит.
Маленький-маленький котёночек ходит, большеголовый котёночек. Хвост короткий — не хвост, хвостишко. Мордочка пучеглазая, глаза глупые. А ростом он с полкошки всего. Играет себе котёночек. Схватил в рот длинную соломину, а сам упал на спину и задними ногами соломину кверху подбрасывает. Задние-то ноги у него длинные, куда длиннее передних, а ступни у ног толстые, с подушечками.
Надоела котёнку соломинка. За мухой погнался, потом цветок лапой ударил. Схватил цветок, пожевал и выплюнул, головой мотает — горький, видно, цветок попал. Отплевался, отфыркался, посидел немного так, спокойненько, и вдруг тучу толкунцов- комаров заметил.
Подполз к ним, прыгнул и передние лапы врозь расставил — видно, хотел всех комаров в охапку поймать. Да ни одного не поймал.
А тут шмель попал на глаза. Подобрался котёнок и к шмелю, да как даст задней лапой по ромашке, на которой шмель сидел, и сшиб его наземь.
Ловко орудует задней ногой. Как передней. Домашней кошке так не суметь.
Яма на пути — я через яму. Куст — я через куст. И такая во мне прыть от страха, что рад бы одним махом через весь лес перепрыгнуть.
Бегу, скачу. Километра два, наверное, этак проскакал. Выбежал, наконец, на луг и упал на траву — так прямо и грохнулся. Уж и ноги меня не держат, а сердце бьётся, колотится.
Хорошо, думаю, что ноги от котёнка унёс.
Котёнок-то не простой был — это рысёнок был. Значит, и мать его недалеко где-то бродила. Пока он играл себе тихо-мирно на полянке, ловил мух да соломинки жевал, мать тоже своим делом занималась — охотилась. А как подал он голос, запищал, завопил, — тут уж рысь, конечно, к нему — на помощь, на выручку. И разорвала бы она меня в клочки, если бы я ей по дороге попался.
А ружьё у меня, как назло, самой мелкой дробью было заряжено — на рябчика, на мелкую дичь. Где уж тут с рысихой сладить! Рысиха-мать — с доброго волка.
Я ходил по зоосаду, устал и сел отдохнуть на лавочку. Передо мной была клетка- вольера, в которой жили два больших чёрных ворона — ворон и ворониха.
Я сидел, отдыхал и покуривал. И вдруг один ворон подскочил к самой решётке, посмотрел на меня и сказал человеческим голосом:
Я даже сначала испугался и растерялся.
— Чего, — говорю,— чего тебе надо?
— Горошку! Горошку! — закричал снова ворон. — Дай Яше горошку!
У меня в кармане никакого гороха не было, а было только целое пирожное, завёрнутое в бумагу, и новенькая, блестящая копеечка. Я бросил ему сквозь прутья решётки копейку. Яша взял денежку своим толстым клювом, ускакал с ней в угол и засунул в какую-то щёлку. Я отдал ему и пирожное.
Яша сначала покормил пирожным ворониху, а потом сам съел свою половину. Какая интересная и умная птица!
А я-то думал, что только одни попугаи могут выговаривать человеческие слова.
И там же, в зоосаду, я узнал, что можно научить говорить и сороку, и ворону, и галку, и даже маленького скворца.
Говорить их учат так.
Надо посадить птицу в маленькую клетку и обязательно прикрыть платком, чтобы птица не развлекалась. А потом, не торопясь, ровным голосом повторять одну и ту же фразу — раз двадцать, а то и тридцать.
После урока надо птицу угостить чем-нибудь вкусным и выпустить в большую клетку, где она всегда живёт.
Вот вся премудрость.
Этого ворона Яшу так и учили говорить. И на двадцатый день ученья, как только его посадили в маленькую клетку и закрыли платком, он хрипло сказал из-под платка по-человечески: «Дай Яше горошку! Дай Яше горошку!» Тут ему горошку и дали.
— Кушай, Яшенька, на здоровье.
Наверное, очень интересно держать у себя дома такую говорящую птицу.
Пожалуй, я куплю себе сороку или галку и научу её говорить.
Глупые обезьянки
Две обезьянки-матери кормили своих детёнышей. Одна мартышка была старая, опытная мать, она крепко держала на руках своего маленького, а другая, молодая мартышка, всё время дремала. Сидит она, сидит, руки у неё разжимаются, опускаются — вот-вот её ребёнок вывалится из рук и упадёт сверху на пол.
Увидала это старая мартышка и дёрнула её за ухо.
Мол, просыпайся. Ты что?
Молодая мартышка проснулась, подхватила покрепче своего ребёночка и уселась поудобнее.
Снова сидят рядышком две матери-обезьяны и кормят своих ребят.
Немного погодя молодая опять стала клевать носом — засыпать. Вот-вот уронит ребёнка.
Тогда старая обезьяна ткнула её легонько в бок кулаком.
Молодая вздрогнула, выпрямилась и обняла детёныша своими чёрными маленькими ручками.
— Посмотрите, посмотрите, — заговорили люди, которые стояли около клетки,— какие эти обезьянки умные. Как они друг друга учат. Совсем-совсем как настоящие люди.
Но тут молодая обезьянка опять заснула — не выспалась она, что ли? И старая обезьянка изо всех сил дёрнула её за хвост.
И поднялась тут драка! Да какая драка! Настоящая обезьянья!
Обе мамаши на верхней полке тузят друг друга кулаками, дёргают за хвосты, таскают за волосы, про своих ребят совсем забыли. Ребята у них давно свалились на пол — ушиблись, плачут. А мамаши гримасничают, зубы скалят, друг на друга, как петухи, налетают.
Свинья
Знаешь ли ты, как делают деревянные ложки?
Сначала осину или берёзу распилят на коротенькие полешки, потом полешки колют на баклуши, а потом теслом теслят — долбят ямку в ложке. А потом уж острым ножом состругивают лишнее и ровняют.
Коры и стружки от этой работы получаются прямо горы.
У меня есть знакомый ложечник Егорыч.
Егорыч — бобыль. У него никого нет на свете. Живёт он один и каждую весну уходит глубоко в лес. Живёт там в шалаше у озера и стругает свои ложки. Съестное Егорыч в свой шалаш завезёт ещё по снегу зимой, потому что летом по болотам трудно добраться.
Весной в лесу есть и своя еда — лесная. Весной ёлка цветёт. На еловых лапах растут красные столбики. Их можно есть.
Бывает сосновый и еловый огурец. Между старой, твёрдой корой и древесиной — слой молодого дерева. Этот слой отдирается пластами. Прозрачный и, верно, хрустит на зубах, как огурчик.
А у болот растут хвощи. Это такая трава, похожая на ёлочки. В наших краях хвощи зовутся пестами. Потому что хвощ похож на пестик. Он ещё не распустился в ёлочку и торчит из земли столбиком. Эти песты надо собрать, посолить и зажарить в масле на сковороде. Получается очень вкусно. Похоже на печёнку.
Я охотился в этих лесах и завернул к Егорычу переночевать. Он мне обрадовался, подарил красивую ложку, у которой на черенке была вырезана рыба щука, а сама ложка расписана цветами. Угостил меня чайком да жареными пестами и рассказал мне интересную историю.
— Вот слушай, — сказал мне Егорыч, когда мы закурили после чаю махорку и разлеглись в шалаше на сенниках.— Нынче весной пришлось мне много сделать ложек. Щепок да стружек осиновых, наверно, воза два я свалил у озера. Я это к тому говорю, что не будь этой стружки, ничего бы не случилось.
Сижу я как-то вечером в шалаше и стругаю ложки. Хотел закурить, чиркнул спичкой. Вдруг как затрещат сучья в лесу. Видно, какой-то зверь убежал.
А ночью на рассвете слышу: кто-то ходит. Осторожно ходит у шалаша. То веточка хрустнет, то камушек покатится.
Ну, думаю, не злой ли человек пришёл, бродяга, а может — медведь?
Взял я топор в руки и вышел. Никого нет.
Вторую ночь опять кто-то ходит.
Чурбашки мокли в корыте. Чурбашки, слышу, застучали, и вода заплескалась, а потом на берегу озера зачавкали ноги по сырой земле.
И всю ночь там кто-то ходил.
Вот я утром встал раненько и смотрю: на берегу озера следы, ну совсем такие, будто свинья ходила.
Я хоть и не охотник, но вижу: два копытца есть на каждой ноге. Ну, раз свинья, так свинья, пускай ходит. Только удивительно, думаю, как это свинья зашла так далеко в лес. Ведь от деревни до меня двенадцать километров. Наверно, голодная эта свинья. Надо, думаю, её в сарай на ночь запирать. Волков, правда, у нас нет, но медведь бродит.
Выстроил загородку и приделал западню: как свинья войдёт в хлев, ступит ногой на доску, тут сзади неё двери и закроются.
Я положил в этот сарай два ломтя хлеба и поставил корыто с пойлом.
Ну, думаю, моя сейчас свинья!
Этой ночью опять свинья бродила вокруг шалаша, опять зачем-то пила горькую воду из корыта, где мокли осиновые чурбашки.
Ходила свинья вокруг да около, а в сарай и не заглянула.
Тогда я днём набросал хлеба у сарая, кусочек к кусочку. Сделал хлебную дорожку от корыта до сарая. Сосчитал, так вышло тридцать четыре хлебных кусочка.
Ну, думаю, уж сейчас-то непременно зайдёт свинья в сарай. Будет кусочек за кусочком подбирать и попадётся.
Наутро смотрю: в сарае никого нет, а кусочков стало меньше — двадцать девять штук.
Вот ночью слышу: хрустит свинья как раз у окошечка, что-то жуёт.
Я потихоньку выглянул и вижу: да ведь это не свинья! Это кто-то большеголовый, на длинных ногах, ростом с жеребёнка.
Пригляделся и узнал: это лосёнок.
А лосёнок наклонился над колодой с горькой водой и пьёт, причмокивает, потом взял в губы кусок горькой осиновой коры и стал жевать.
Эх, вот бы мне его поймать!
Я немного выглянул и стал причмокивать губами, звать его. Потихоньку-потихоньку, чтоб не пугать.
Насторожил тут уши лосёнок. Посмотрел ко мне в окно да как прыснет в туман. Грязь прямо мне в лицо шлёпнулась, затрещали сучья — и нет никого. Только дыра в тумане осталась, заплывает.
Но я всё-таки этого лосёнка поймал — не на хлеб, а на осиновую кору, на корыто с осиновым настоем.
Лосёнок научился есть хлеб, и кашу ел, и картошку. А посолишь посолонее — и ест лосёнок пожаднее. Видно, соль ему очень нравилась.
Вот так мы и жили. Я ложки стругаю, лосёнок кашу ест с солью да горькие стружки сосёт.
Однажды заглянул я как-то в ларёк, а муки да крупы у меня уж немного. Я и выпустил лосёнка из стойла.
И что бы вы думали? Лосёнок ко мне сам залез в шалаш. Вот какой стал ручной да ласковый! Пришёл в шалаш и стонет, по-лосиному мычит: ых! ых! ых! Просит соли.
Так жили мы с лосёнком целое лето.
А к осени ушёл лосёнок. Видно, в лесу увидел своих, пристал к ним и ушёл.
Епифан
Xорошо и привольно на широкой Волге- реке.
Посмотри, ширина-то какая! Ведь другой берег еле видно! Блестит эта живая, текучая вода. И всё небо в эту воду смотрится: и облака, и голубая лазурь, и кулички, что, пересвистываясь, перелетают кучкой с песка на песок, и стаи гусей и уток, и самолёт, на котором человек куда-то летит по своим делам, и белые пароходы с чёрным дымом, и баржи, и берега, и радуга на небе.
Посмотришь на это текучее море, посмотришь на облака ходячие, и кажется тебе, что и берега тоже куда-то идут — тоже ходят и двигаются, как всё кругом.
Хорошо-хорошо на Волге-реке!
Вот там, на Волге, в сторожке, на самом волжском берегу — в крутом обрыве, живёт сторож-бакенщик. Посмотришь с реки — увидишь только одно окно да дверь. Посмотришь с берега — одна железная труба торчит из травы.
По Волге день и ночь бегут пароходы, пыхтят буксиры, дымят, тянут за собой на канатах баржи-беляны, везут разные грузы или тащат длинные плоты.
Медленно поднимаются они против течения, шлёпают по воде колёсами. Вот идёт такой пароход, везёт яблоки — и запахнет сладким яблоком на всю Волгу. Или рыбой запахнет — значит, везут воблу из Астрахани. Бегут почтово-пассажирские пароходы, одноэтажные и двухэтажные. Но быстрее всех проходят двухэтажные скорые пароходы с голубой лентой на трубе. Они останавливаются только у больших пристаней, и после них высокие волны расходятся по воде, раскатываются по песку.
Старый бакенщик расставляет по реке около мелей и перекатов красные и белые бакены. Это такие плавучие плетёные корзины с фонарём наверху. Бакены показывают верную дорогу.
Вечером старик ездит на лодке, зажигает на бакенах фонари, а утром тушит. А в другое время старик бакенщик рыбачит.
Он — завзятый рыбак.
Однажды старик рыбачил весь день. Наловил себе рыбы на уху: лещей, да подлещиков, да ершей. И приехал обратно. Открыл он дверь в сторожку и смотрит: вот так штука! К нему, оказывается, гость пришёл!
На столе рядом с горшком картофеля сидит белый-белый пушистый кот.
Гость увидал хозяина, выгнул спину и стал тереться боком о горшок.
Весь свой белый бок испачкал в саже.
— Ты откуда пришёл, из каких местностей?
А кот мурлычет и глаза щурит и ещё больше себе бок пачкает, натирает сажей. И глаза у него разные. Один глаз совсем голубой, а другой совсем жёлтый.
— Ну, угощайся,— сказал бакенщик и дал коту ерша.
Кот схватил в когти рыбку, поурчал немного и съел её. Съел, облизывается — видно, ещё хочет.
И кот съел ещё четыре рыбки. А потом прыгнул на сенник к старику и задремал. Развалился на сеннике, мурлычет, то одну лапу вытянет, то другую, то на одной лапе выпустит когти, то на другой.
И так ему, видно, тут понравилось, что он остался насовсем жить у старика.
А старик бакенщик и рад. Вдвоём куда веселее!
Так и стали они жить.
Бакенщику не с кем было раньше поговорить, а теперь он стал разговаривать с котом, назвал его Епифаном. Не с кем было раньше рыбу ловить, а теперь кот стал с ним на лодке ездить.
Сидит в лодке на корме и будто правит.
Вечером старик говорит:
— Ну, как, Епифанушка, не пора ли нам бакены зажигать — ведь, пожалуй, скоро темно будет? He зажжём бакены — сядут наши пароходы на мель.
А кот будто и знает, что такое бакены зажигать. Идёт он к реке, залезает в лодку и ждёт старика, когда тот придёт с вёслами да с керосином для фонарей.
Съездят они, зажгут фонари на бакенах — и обратно.
И рыбачат они вместе. Удит старик рыбку, а Епифан сидит рядом. Поймалась маленькая рыбка — её коту. Поймалась большая — старику на уху.
Вместе служат, вместе и рыбачат.
Вот однажды сидел бакенщик со своим котом Епифаном на берегу и удил рыбу. И вот сильно клюнула какая-то рыба. Выдернул её старик из воды, смотрит: да это жадный ершишка заглотил червяка. Ростом с мизинец, а дёргает, как большая щука. Старик снял его с крючка и протянул коту.
— На, — говорит,— Епифаша, пожуй немножко.
Что такое, куда девался?
Потом видит старик, что его кот ушёл далеко-далеко по берегу — белеется на плотах.
«С чего это он туда пошёл, — подумал старик,— и что он там делает? Пойду взгляну».
Смотрит, а его кот Епифан сам рыбу ловит. Лежит пластом на бревне, опустил лапу в воду, не шевелится, даже не моргнёт. А когда рыбёшки выплывут стайкой из-под бревна, он — раз! — и подцепит когтями одну рыбку.
Очень удивился старик бакенщик.
— Вот ты какой у меня ловкач, — говорит,— ай да Епифан, ай да рыбак! А ну, поймай-ка, — говорит,— стерлядку на уху, да пожирнее.
А кот на него и не глядит.
Рыбку съел, перешёл на другое место, снова лёг с бревна рыбу удить.
С тех пор так они и ловят рыбу: врозь — и каждый по-своему.
Рыбак снастями да удочкой с крючком, а кот Епифан лапой с когтями.
