Bisex-истории Виктора Толкачёва.
ДЕТСТВО
Рассказы об интимных приключениях бисексуала из пос. Промышлов,
примкнувшего к Южно-Уральскому индустриальному конгломерату.
* * *
Внимание!
Роман предназначен только для АДЕКВАТНОГО читателя старше 18 лет.
В тексте встречаются описания интимных сцен характера М+М, МЖМ и М+Ж.
Глава 1-2. ДЕТИ В «ДОКТОРА» ИГРАЛИ
* * *
В возрасте без малого восемь лет Витька Толкачёв пошёл в первый класс школы. Это волнующее событие для него не стало никаким не волнующим: во дворе школе и коридорах он уже бывал не раз, потому что там учились его сестра и брат. Дома они охотно занимались со своим младшим братом, детсадовским переростком, поэтому в школе Витьке было не очень интересно учиться.
То, что с трудом в своих тетрадях выводили его ровесники (их было немного), а также младшие пацаны и девчонки, он усвоил давно. К первому классу он уже довольно бегло читал и не просто считал до любого числа, хоть до миллиона, но делал все арифметические вычисления, в том числе с промежуточным запоминанием в уме: ну, это когда по-райкински мы «один пишем, а два на ум пошло»
Чтобы занять столь хорошо подготовленного ученика, их учительница, Мария Григорьевна Фёдорова, давала ему различные дополнительные занятия. И всё же в первом классе Витьке было скучно заниматься.
Но вот учёба в школе закончилась, наконец-то, и наступили долгие лётние каникулы – трёхмесячные. И однажды летом два маявшихся дурью Витьки, Толкачёв и Годайкин, это одноклассник из первого подъезда, за сараюшками своего дома начали играть в новую игру – «в доктора». Вскоре к ним присоединилась и соседская девочка Туся Чуркина из третьего подъезда. В школу она только собиралась пойти осенью, но старшие пацаны благосклонно приняли её в игру: втроём всё же интереснее, а больше во дворе в тот день никого не было.
Они прилежно мерили друг другу температуру – засовывали под мышку палочку, вытирали больному лоб, прикладывали ему горчичники из листиков подорожника, водой делали «спиртовые» растирания. Даже вызывали «скорую помощь» и вдвоём таскали Тусю вдоль сараюшек – вроде бы переносили из подъезда в машину. А Туся не могла таскать их – она была какой-то очень мелкой и хрупкой.
Игра детей со здоровым воображением всё усложнялась, и вскоре у них дело дошло до уколов от температуры и вообще от «всего больного». Уколом служила найденная поблизости едва обгоревшая спичка, и первым доктором стал, конечно же, затейник этой игры, Витька Годайкин.
Толкачёва снова уложили на спину, и он терпеливо переносил процедуру запихивания спички почти целиком в дырочку на его писюне. При этом было немного больно, но врач приказал терпеть и быть мужественным, потому что больной должен легко переносить свою боль. Вот Витька и терпел, стиснув зубы и кривя губы. А потом смирно лежал и ждал, пока Витька поставил ему второй и третий укол для тог, чтобы не случилось страшного рецидива.
Это медицинское слово, услышанное Годайкиным от врача, когда он сам в очередной раз болел ангиной, Толкачёву было не очень понятным и совершенно неприятным. Потому что в соседнем дворе жил один настоящий рецидивист – несколько раз сидевший в тюрьме дядя Валера Бахвалов из 32-го дома. Это был совершенно страшного вида, вечно заросший чёрной щетиной живой Карабас-Барабас из сказки, которому не хватало только огромного кинжала за поясом. Но страшного Бахвалова и без кинжала опасались взрослые, а дети так и вовсе боялись даже увидеть его издали, а не то, что поздороваться с ним или заговорить.
Смирно лежавшему на спине Витьке не хотелось быть рецидивистом, поэтому он терпеливо переносил процедуру введения второго и третьего укола. «Доктору» Годайкину при этом помогала «медсестра» Чуркина, и Туська старательно держала пипку Толкачёва прямо вверх, чтобы «доктору было удобнее ставить уколы». Прикосновения чужих рук к его пипке и возня с ней вызывали непроизвольную эрекцию Витькиного членика. И тогда Годайкин звонко хохотал, заявляя, что курс лечения проходит успешно, если пациент прямо на глазах становится таким здоровым.
Витьке было немного неловко и даже стыдно из-за того, что его пипка раз за разом становится такой же твёрдой, как Член старшего его брата Жорика. Но её даже смешно было сравнивать с большой Жоркиной штукой: Витькина пипка в разы оставалась меньше, даже если и твердела. При этом ему не разрешали поднимать голову с травы, чтобы посмотреть, что такое происходит у него пониже живота:
— Больной, лежите тихо! Вам нельзя беспокоиться – так Годайкин интонациями голоса и жестами копировал фразы и поведение детского участкового терапевта Берты Петровны.
Но стыдновато Витьке становилось больше от того, что Годайкин с Чуркиной наперегонки смеялись над ним и его пипкой, которая не подчинялась никаким его командам и всё равно будто назло ему снова начинала торчать, когда за неё руками брался Годайкин. А ещё сильнее она твердела от осторожных Тусиных прикосновений. Зато в твёрдую пипку Толкачёва «доктору» легко было ставить уколы, как об этом авторитетно заявил Годайкин.
Потом наступил черёд Годайкина «заболеть». И тогда уже Толкачёв всё с той же «медсестрой» Чуркиной раздели ставшего смирным и покорным Годайкиа. Далее Толкачёв, копируя опыт предыдущего доктора, стал точно так же «лечить нового больного». Но Годайкин просто возмутительно потребовал ускоренного курса лечения, потому что у него, видите ли, есть прививки.
Прививки были и у Чуркиной, и у Толкачёва, но он же вытерпел все три укола, а вот Годайкин хочет посачковать. Так что пришлось «новому больному» тихо лежать и не беспокоиться, пока, благодаря манипуляциям молодого доктора Толкачёва и более опытной медсестры Чуркиной, у него не твердела пипка, чтобы в неё можно было «удобно поставить укол».
Когда Годайкину ставили третий укол, Туся вдруг хитровато глянула на Толкачёва и сказала тихонько, но так, чтобы это услышал и Годайкин:
— Доктор, а мне кажется, что Ваша пипа немного больше, чем у больного.
Годайкин очень сильно обиделся на эти слова и зло вскочил, резко прервав процедуры, сам вытащил спичку из своей пипки, которая продолжала торчать, и крикнул на Туську:
— А теперь болеет Чуркина!
Провинившаяся Туся покорно легла на траву, после чего немедленно была раздета двумя докторами. И вот тут-то наших Айболитов ожидал самый настоящий облом: а у Туси, оказывается, такой же пипки, как у них, вовсе и не было! Толкачёв даже потрогал пальцем то место, где должна была торчать пипка. Но там был только небольшой холмик, ровно пополам разрезанный прямой и узкой длинной щелью.
Годайкин недоумённо приложил спичку к щели:
— И куда тут совать? – и медленно провёл неглубоко вставленным «уколом» по щели сверху вниз, будто что-то там нащупывал.
От этой манипуляции Туся даже засучила ножками:
— А-а, мне щекотно! Вы должны ставить мне уколы, а не щекотать.
Тут что-то сообразивший Годайкин отдал спичку Толкачёву:
— Держи укол.
Витька принял «инструмент», а Годайкин склонился над Тусиной щелью и двумя большими пальцами раздвинул её, как это делают с занавесом на сцене. Под щелью открылось что-то очень странное, влажное и тёмно-розового цвета, примерно такого же, как на внутренней кожице Витькиной пипки, если её заголить.
Мелкий развратник, сам того не зная, кем он является, тут же присунул свою пипку к Тусиной щели и начал тыкать ею в то место, где он обнаружил какую-то дырочку. Но Толкачёв не успел разглядеть её, потому что она оказалась где-то внизу.
Тусе, как до этого было и с ними самими, стало больно там, куда Витька Годайкин решил по-настоящему поставить ей укол. Но у него это не получалось, потому что его пипка была мягкой и не совалась в Тусину дырочку. На просьбы девочки не делать ей больно, Толкачёв сурово заметил:
— Больная, лежите тихо и не дёргайтесь! Вам нельзя беспокоиться.
Туся терпела, хотя от боли у неё даже слёзки выступили. И вдруг очень громко вскрикнула, когда Годайкин всё же мог засунуть в неё «укол» – свою заторчавшую и ставшую крепенькой пипку, ставшую такой после того, как доктор Толкачёв взялся за неё, чтобы помочь своему «коллеге» направить укол в непокорную дырочку.
И прямо под его пальцами пипка Годайкина вдруг провалилась внутрь Туськи так глубоко, что они даже столкнулись животиками, отчего Туська и закричала, как резаная. Толкачёв очень испугался, что Годайкин и на самом деле порезал девчонку, потому что на его пипке, когда он выдернул её из Туськи. была кровь! Чужая кровь! Туськина кровь!
В этом месте доблестный ассистент главного доктора просто свалился в глубокий обморок и не видел дальнейшего развития событий в их «докторском кабинете». А занятый «лечебными процедурами» Годайкин привёл его в чувство только после того, как строго приказал Туське молчать и терпеть боль, ведь она не размазня какая-нибудь, потому что никто не кричит из-за уколов.
После этого он быстро поставил ей ещё два укола – это против рецидива. То есть, он снова глубоко ввёл и вытащил из неё свою торчащую пипку. Полностью излечив «больную» Чуркину, он тут же взялся лечить и потерявшего сознание Толкачёва. Видимо, наблюдая ранее подобную сцену, он раза три-четыре пребольно отхлестал своего «коллегу» по щекам, чтобы привести его в чувство. Поскольку Витьке всё ещё было плохо от одного только воспоминания о Тусиной крови на Годайкиной пипке, то «главный доктор» отвел домой своего ослабевшего соратника.
. Конечно, вечером разразился большой скандал между семьями Чуркиных и Годайкиных, потому что Туся пожаловалась пришедшей с работы маме, что Витька неправильно лечил её, поставил три укола, но ТАМ ей всё равно больно.
Прилюдный скандал во втором дворе на улице Красных кавалеристов начался с проклятий Тусиной мамки в адрес матери малолетнего разбойника. Эта Чуркина-дура, столь опрометчиво вынесшая позорный сор из своей избы на всеобщий дворовой обзор, впоследствии очень сожалела из-за своей несдержанности, но сделанного уже было не воротить.
Свара между матерями вскоре перешла в перебранку с многоэтажными матюками и кровавым мордобоем между отцами. Но никакого толку от этих разборок не было, ведь Туся в свои неполные семь лет уже потеряла невинность и ославилась на весь микрорайон. Но в суд Чуркины не стали подавать, побоялись ещё большей огласки. Да и Годайкины чем-то очень солидным закрыли позорные их рты.
Толкачёвых эта история только слегка задела крылом. Витьку даже жалели, что бедняжка потерял сознание при виде зверств Годайкина над бедной Тусенькой. А сам Витька Толкачёв сожалел только об одном: что не видел, как его тёзка и временный коллега поставил Тусе второй и третий укол, пока он лежал в беспамятстве.
Года через три Чуркины переехали жить в большой город, потому что в их сторону продолжали тыкать пальцами: вот, это те самые, малолетнюю дочку которых.
А Годайкин на все приставания Толкачёва рассказать, как он делал Тусе уколы, недовольно отмахивался от назойливого одноклассника:
— Да не понял я ни хрена. Первый раз просто испугался, потому что показалось, будто под лёд провалился. А второй и третий раз просто сунул и вынул, а затем тобой занялся, пока Туська рядом хныкала, что ей больно. Ни хрена не научилась она терпеть боль. Ведь нам тоже было больно, когда нам уколы делали, правда. Вот, и ты тоже согласен. Но мы же не плакали, потому что мы с тобой – настоящие мужчины. Об этом мне папа сказал через три дня после того, как хорошенько выпорол после той истории. И вот тогда мне по-настоящему было больно, я три дня не мог присесть на попу. Но и тогда не плакал, а терпел боль, потому что сам был виноват, раз связался с этой дурой Чуркиной.
Погодки: игра в доктора
Вера и Надя впервые играют. Впервые играют вместе, если, конечно, не считать совместной игрой популярную у девочек моих в прежние времена бешеную беготню по коридору от двери к шкафу с утробными воплями и разможжением друг друга о шкаф. Но беготня по коридору (если не остановить экстренно) кончалась минуты за две расквашенными носами и плачем. А тут они уж битый час играют тихонько в комнате без всякого членовредительства и к обоюдному удовольствию. Наконец-то они доросли до того, чтобы играть вместе. Они играют в доктора.
Начинается игра с того, что всех в доме кукол и плюшевых мишек выкашивает вдруг эпидемия неизвестной, но очень опасной болезни. Надя приносит кукол по две или по три и, трагически сложив бровки констатирует:
Тут надо различать, когда слово «бо» в Надином исполнении значит «боюсь», а когда значит «болеют». Я немножко изучал китайский. Я знаю, что в языках бывают тона. Я легко отличаю одно «бо» от другого.
Когда целая гора кукол лежит в кухне на полу и, предположительно, корчится от боли, Наде этого кажется недостаточно. Она сама ложится рядом и сама принимается стонать и корчиться, так натурально, что пару раз мне даже всерьез хотелось вызвать неотложку. А Вера со всегдашним своим гиканьем вбегает следом и заходится натуральным коклюшным кашлем. Хорошо, что я сам держал Веру, когда ей делали прививку от коклюша, и точно знаю, что коклюша быть не может. Всё! Лазарет!
Вера обводит кухонный наш лазарет глазами. Это не эпидемия даже, это пандемия – больны все. В этих условиях значительно выгоднее, конечно, быть врачом, чем больным. И Вера становится врачом. И главное, конечно, – сортировка.
Решительно оставив кукол не подавать признаков жизни, Вера подходит к Наде, берет Надю за руку и говорит:
— Я доктор. Пойдем я тебя полечу.
Ведет в комнату и укладывает на диван. Надя лежит тихо. Будешь лежать тихо, если любое нарушение постельного режима доктор решительно пресекает ласковыми словами «лежите, больной, лежите» и подкрепляет заваливанием, придавливанием и удушением. Впрочем, Наде отчетливо нравится, что Вера так о ней заботится.
Вера надевает очки для плавания, вставляет в уши игрушечный стетоскоп, второй игрушечный стетоскоп вешает на шею, раскладывает по кровати игрушечные шприц, докторский шпатель, градусник, гортанное зеркальце…
— Давайте, больной, померяем тапатуру. Откройте, пожалуйста, рот… — интересно, откуда она знает, что врач должен обращаться к пациенту на «вы»? – Шире. Шире рот откройте! Шире, Надя, ты что не понимаешь? Широко открой рот, вот так а-а-а-а!
Надя повинуется и довольно улыбается, когда ей удается вывернуть челюсть чуть ли не наизнанку.
В следующие пять минут Вера внимательно прослушивает Наде стетоскопом примерно брюшную полость, ставит Наде градусник в сгиб локтя, осматривает горло при помощи шпателя и стучит по лбу гортанным зеркальцем. Надя счастлива. Особенно Наде нравится, когда Вера делает ей укол игрушечным шприцем в пятку. (Это я знаю, где они видели. Это они видели в мультфильме «Маша и Медведь».)
Тот же самый осмотр повторяется раз двадцать, прежде чем Вера говорит наконец:
— Ну, теперь я заболела, знаешь? Теперь ты меня лечи.
И Надя кое-как лечит Веру. А потом снова Вера раз двадцать – Надю.
И им не надоедает. Они могут играть таким образом часами. Единственное, что может им помешать – это если смотришь на них. Тогда Вера злится и кричит:
Я думаю, это потому так, что они играют не во врачебную профессию, а во врачебный ритуал, в таинство. Если кто-то посторонний подсмотрит вдруг и скажет чего доброго, что доктор не должен лупить пациента гортанным зеркальцем по лбу – таинство разрушится, трепетная радость от игры будет безнадежно испорчена.
Поделитесь статьей, если она важна для других
Рассказы из детства про игру в доктора
Таня уже совсем чувствовала себя виноватой. Действительно, если разобраться, то с братом она поступила не по–родственному.
— Ну хочешь, — она уже боялась, что сейчас Денис обидится, и всё, — ну хочешь, сделай со мной что–нибудь!
— Что, например? — это с пренебрежительной досадой.
Ага. Это надо закрепить. Недоверчиво:
— Нет! — (и действительно, что ещё нового с неё можно взять?).
Таня несколько струхнула, но послушалась. Денис внутренне торжествовал.
— Тогда, — заявил он, — будешь до отъезда делать то, что я тебе прикажу.
Таня опять задумалась.
— Только я дом поджигать не буду, и в муравейник садиться не буду, и вообще…
— Хорошо, — согласился Денис, — без вреда здоровью и без последствий со стороны бабы Кати и вообще посторонних. Так пойдёт?
— Так пойдёт. — Она подумала ещё. — Будешь со мной то же, что с Леной, делать?
У Дениса заныло в паху.
— Почему? — Денис действительно удивился, она что, так чётко знает, когда повзрослеет настолько, чтобы…
— А через две недели опять можно будет, — сказала она доверительно. Денис так ничего и не понял, но решил, что это не так важно, разберётся со временем.
— А ты уже когда–нибудь.
Таня помотала головой.
Таня кивнула. Денис помялся. Ну что, прямо так ей и говорить, что ли?
Таня отошла от окна, и Денис с бьющимся сердцем влез внутрь. Постель была расстелена, на стуле висели шорты, футболка и трусики. Они почему–то взволновали Дениса. Сознание того, что там, под рубашкой на Тане ничего нет, ну совсем ничего, хотя и было глупым, но очень острым. На лице Тани была написана игривая покорность. Она действительно собиралась делать то, что Денис ей скажет, Денис в этом уже не сомневался, но принимала это как игру, ей нравилось его внимание к её телу, нравилось ощущать себя привлекательной. Денис смотрел на неё, не зная, что делать дальше.
— А баба Катя не услышит?
— Не-а… Я и магнитофон заводила, и с девчонками мы сидели…
— Ну тогда стой смирно.
Таня торжественно выпрямилась в ожидании. На лице её застыла любопытная улыбка, она выпятила грудь и откинула голову. Ей, видимо, нравилось быть покорной жертвой, да им, наверное, всем нравилось, не зря же они играли в разбойников. Денис подошёл к ней, нагнувшись, схватился за подол рубашки, и подтянул его до Таниной шеи. Под рубашкой действительно ничего не было. Танина красивая пишка ничуть не стала хуже за прошедшее время. Денис глядел на неё во все глаза и чувствовал уверенность, что вот сейчас он будет делать всё, что захочет сам, сейчас идёт игра по его правилам. Красивые бёдра, красивая пишка — и всё это в его власти! Он проглотил слюну, и сказал:
— Снимай! — Таня с готовностью стянула себя ночнушку. Теперь она была голой перед Денисом, уже в который раз? Наверное, в четвёртый или в пятый, но по–прежнему Денис будто видел это всё впервые. Он потрогал её спереди, сзади, затем отошёл, сел на кровать и приказал (именно приказал):
— Повернись боком. — Сбоку девчонки тоже выглядят здорово, особенно когда попка хорошая, как у Тани. И грудь. — Спиной. — Гладкая узкая спина, тонкая талия, две трогательный половинки… — Повернись лицом и расставь ноги.
Таня хмыкнула, и расставила ноги примерно на метр. Денис встал и снова пощупал её спереди и сзади. Очень интересно сзади, берёшь вроде за попу, а рука оказывается на пишке… Денис просунул руку подальше, и его ладонь оказалась на пишке, а преплечье — на попе.
— Я ещё шире могу, — сказала Таня не оборачиваясь.
Как реагировать на детсадовскую любовь и игры «в доктора»
Ребенок говорит: «Мы поженимся». Что это значит?
Евгения Голобокова журналист
Ирина Кудинова семейный педагог
Возможно, эти воспоминания почти стерлись из вашей памяти — как вам нравился мальчик из группы детского сада и как вы старались как можно чаще что-то делать с ним вместе. Но они оживут, как только ваш малыш заявит: «Мам, мы с Катей женимся!». Как на это реагировать? Что ваш ребенок чувствует на самом деле? И есть ли какой-то смысл в детсадовской любви?
Когда ребенок начинает понимать, что мир делится на «мальчиков» и «девочек»?
Помните, когда ребенок впервые гордо заявил о себе в первом лице: «Я хочу!» вместо «Даша хочет», «Дай мне!» вместо «Дай Коле»? «Становление понятия „я“ совпадает с первым осознанием своей половой принадлежности», — считает психолог Оксана Лысикова.
В 2-2,5 года малыш обращает внимание лишь на внешние различия. Например, может отличить «дядю» от «тети» — по одежде и прическе. К 4-5 годам ребенок начинает усваивать модель полоролевого поведения — проще говоря, начинает вести себя соответственно своему полу. Самые распространенные проявления «обучения» часто воспринимаются родителями как капризы:
Полное же осознание своей половой принадлежности происходит лишь к 6-7 годам.
Дети действительно влюбляются? Любовь в детском саду — настоящая?
Довольно часто первые стрелы Амура подстерегают детсадовцев в 4-5 лет. Не рановато ли? «В этом возрасте идет активная социализация детей, — говорит психолог. — Они уже перешли от этапа „игра рядом“ к этапу „игра вместе“. Теперь перед их психикой стоит новая задача: научиться выстраивать длительные отношения; выбирать среди сверстников близких друзей. Задачу эмоционального развития и помогает решить детсадовская любовь».
Но это не значит, что романтические отношения непременно должны завязаться в средней группе детсада. Кто-то впервые влюбляется в отрочестве, и это тоже абсолютно нормально.
Надо ли поддерживать детсадовскую любовь?
Рассматривайте детскую влюбленность как еще одну возможность выстроить по-настоящему доверительные отношения с сыном или дочкой. Дайте малышу понять, что вы понимаете его чувства.
На собственном примере научите ребенка, что нет ничего постыдного в том, чтобы открыто выражать свою симпатию. Например, помогите смастерить сюрприз для подружки (друга), вместе выберите в магазине маленький подарок к празднику — например, к предстоящим 23 февраля, 8 марта или Дню святого Валентина.
Постарайтесь познакомиться с родителями друга или подружки вашего ребенка, если получится — пригласите на совместную прогулку или в гости. Будет здорово, если вы сможете время от времени устраивать встречи по выходным — ребенок будет вам за это благодарен.
Как правильно реагировать на детское «Мы поженимся!»
Постарайтесь проявить деликатность и не подшучивать над чувствами сына, даже если он то и дело переключается с одной избранницы на другую и вам кажется, что ребенок пока ничего не понимает. Любая ирония обесценивает чувства малыша и может сильно его ранить.
Не критикуйте избранника (-цу). Ребенок почувствует себя униженным — ведь если человек, который ему нравится, плох, значит, и он сам так себе.
Не настаивайте на откровенности малыша: он может не говорить с вами о своей дружбе, если этого не хочет. Лучше расскажите, как вам в детстве нравился один мальчик (девочка), как вы играли, ссорились и мирились. Подойдут и сказки о взаимоотношениях принца и принцессы. Главное, чтобы ребенок понял: в его чувствах нет ничего необычного и стыдного.
Не стоит строить далеко идущие планы. Сами малыши, утверждая «Мы поженимся!», имеют в виду лишь обычное желание почаще и подольше играть вместе.
Как реагировать, если дети играют «в доктора»?
В 3-4 года малыши входят в возраст «почемучки». Им интересно все: почему идет дождь, почему заводится автомобиль. Вопрос «А почему девочка писает не так, как я?» из этого же ряда. Игры, которые могут шокировать взрослых, на самом деле не имеют никакого эротического подтекста, это просто проявление любопытства. Спокойно, не срываясь на крик и не запугивая, объясните детям, что с половыми органами не играют, это интимная территория.
Игра «в семью» — самое распространенное детское развлечение, но что если дети учат кукол целоваться и укладывают их друг на друга? «Скорее всего, подобные сцены малыш видел в каком-нибудь взрослом фильме, — считает психолог. — И сейчас просто повторяет увиденное, не понимая, что это означает. Самое главное — не кидайтесь ругать, стыдить и запрещать. Ребенок вряд ли что-то поймет, но вот ощущение, что в семейных отношениях есть что-то постыдное и плохое, может остаться с ним и в юности. Игра довольно быстро наскучит, и они про нее просто забудут».
Еще одна ошибка — со смехом рассказывать кому-то из членов семьи, чем сегодня занимались куклы. Ребенок захочет повеселить вас снова и снова, как бы вы ему ни запрещали.
Как быть, если чувства ребенка отвергли?
Прежде всего понаблюдайте (или постарайтесь выяснить у воспитательницы), как ведет себя ваш малыш. Возможно, он стесняется своих чувств и поэтому выражает привязанность, дергая за косички или толкаясь? Может быть, он изо всех сил сжимает в объятиях и зацеловывает «объект», что тоже приятно далеко не всем? А может, ревнует и отталкивает от избранницы (-ка) других детей?
«Как бы невзначай расскажите сказку, — советует психолог. — Например, про ежика, который не знал, как подружиться с ежихой, и старался привлечь ее внимание, толкаясь колкими иголками». Объясните, что целовать друг друга принято в кругу семьи, а близким друзьям это может и не понравиться. Научите другим проявлениям симпатии — например можно взять близкого друга за руку, сказать, что очень рад его видеть.
Если же чувства вашего малыша отвергают наотрез, переживите вместе этот первый урок разочарования. Отвлеките ребенка — пригласите в гости компанию детей, которые охотно с ним общаются; чем-то порадуйте (например, сводите в аквапарк или кафе). Одним словом, продемонстрируйте отпрыску, что отказ вовсе не означает, что он плохой. Ведь вокруг так много людей, которые рады его обществу!
Что может рассказать о ребенке его выбор?
Часто дети привязываются к сверстникам, характер которых как бы «дополняет» их собственный. Малышка в восторге от главного непоседы в группе? Возможно, она нуждается в энергии и уверенности, которую буквально излучает этот «Том Сойер». Такой девочке наверняка пойдут на пользу занятия танцами или спортом. Мальчик тянется к спокойной и тихой подружке? Подумайте, хватает ли ему теплоты и покоя дома.
Если ребенок влюбляется только в детей младше себя, скорее всего, у него не очень хорошо складываются отношения с ровесниками. Такое бывает либо со стеснительными малышами, либо с теми, кто во всех играх пытается навязать другим свою точку зрения.
Кроме того, ребенок, которому трудно подружиться со сверстниками, обычно предпочитает ухаживать за новенькими. Ведь новичок, так же, как и он, пока чувствует себя в коллективе неуютно.
