Рассказы о детях артюховой 2 класс
Мама защёлкнула чемодан и надела шляпку.
– Вот, – сказала она, – Николай и Андрюша, слушайте внимательно. Здесь, в левом ящике,лежат запасные ленточки. Нарочно сегодня ходила в магазин, четыре метра купила.
– Четыре метра? – удивился папа. – Милок, зачем же так много? Неужели по метру в каждую косичку?
– Они очень часто теряют. Я же говорю – это запас. Вот, Николай, посмотри сюда. Два метра голубой и два розовой. Розовая – для Вари, а голубая – для Вали. Не перепутайте, пожалуйста.
– Не беспокойся, милок, всё сделаем. Позволь, как, как ты сказала? Для Вали? То есть для Вари?
Мама повторила терпеливо:
– Розовая – для Вари, а для Вали – голубая.
– Да ведь я, мама, знаю, – сказал Андрюша.
– Постой, Андрюшка… – Папа сдвинул брови и повторил несколько раз: – Валя – голубая… Варя-розовая. Ва-л-ля… гол-лу… гол-лубая… Вар-р-ря – р-розовая! Прекрасно! Очень легко запомнить!
– А ну-ка проверим! – сказал Андрюша. – Папа, это кто?
– С голубыми косичками – значит, Валя, – твёрдо ответил папа.
– А это кто? – спросила Валя, показывая на сестрёнку.
– А эта с розовыми косичками – значит, Варя!
– Запомнил! Запомнил! – радостно закричали ребята. – Мама! Наконец-то запомнил!
Дело в том, что Валя и Варя были близнецы и так похожи друг на друга, что различать их без ленточек умела только одна мама. К тому же и платьица и шубки – всё у них было тоже одинаковое.
А папа только недавно вернулся из далёкой северной экспедиции и всё время путал своих доночек. Конечно, он знал, как похожи близнецы, но всё-таки каждый раз, видя их рядом, качал головой и говорил:
– Нет, это удивительно! Ну совсем, совсем одинаковые!
Папа взглянул на часы и снял с вешалки мамино пальто.
– Пожалуйста, не волнуйся, ничего мы не перепутаем, всё сделаем как надо. К тому же ты уезжаешь на две недели только! Если несколько раз мы назовём по ошибке Валю Варей, ничего особенного…
– Николай! – Мама сунула правую руку мимо рукава и сказала огорчённо: – Значит, ты всё, всё забыл! Ведь я же повторяла тебе несколько раз: доктор сказал, чтоб Вале гулять как можно больше, а Варе совсем нельзя и лекарство три раза в день…
– Помню, помню! – виноватым голосом ответил папа. – Вот из этой бутылочки. Не беспокойся, милок.
– Всё сделаем! – докончил Андрюша.
И мама уехала. Это было в субботу. В воскресенье можно было не торопиться вставать, поэтому все проспали. Первыми, впрочем, подскочили близнецы, которым даже и в будни торопиться было решительно некуда. К тому времени, когда папа вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы, Варя уже успела потерять левую розовую ленточку.
– Неважно, – сказал папа, – у нас есть большой запас. Сколько отрезать? Полметра хватит? Идите сюда, девочки, я причешу вас.
– Папа, – спросил Андрюша, – а заплести ты сумеешь?
– Надеюсь, что да. Мне приходилось успешно выполнять более сложные задания.
Светлые мягкие волосёнки послушно разделились на пробор.
– Ты не так заплетаешь, папа, – сказал через минуту Андрюша.
– Нет, не так. Мама вплетает ленточку вместе с волосами, а ты просто завязал бант на хвостике – и ладно.
– Неважно, – сказал папа, – так даже красивее. Видишь, какие у меня банты большие, а у мамы на банты ничего не остаётся.
– Вот что, Андрей, довольно критику наводить. Что мама велела? Гулять как можно больше. Пейте молоко, забирай Валюшку и отправляйся. А мы с Варей займёмся уборкой.
После уборки и гуляния папа с Андрюшей готовили обед, мыли посуду и долго отскрёбывали ножами и чистили пригоревшую сковородку. Наконец папа сказал «уф» и лёг на диван с книгой в руках. Однако очень скоро книга захлопнулась сама, папины глаза тоже закрылись сами, и папа заснул. Его разбудили громкие голоса.
– Папа! – кричал Андрюша. – Близнецы потерялись!
– Кто. Где. Да вот же они! Ну можно ли, Андрюшка, так пугать человека!
– То есть не потерялись, а перепутались. Мы в прятки играли… И под столами, и под вешалкой – ну и задевались куда-то все четыре ленточки. Я же говорил, что не так заплетаешь!
– Валя! Варя! Подите сюда!
Перед папой стояли две совершенно одинаковые дочки, смотрели на него одинаковыми весёлыми глазами, и даже растрёпаны они были совершенно одинаково.
– Неважно! – засмеялся папа. – У нас ещё три с половиной метра этих ленточек. Я теперь хорошо помню: голубую – Вале, а Варе…
– Эх, папа, папа! Ну а как же ты их теперь различишь – какая которая?
– Да очень просто! Говорить-то ведь они умеют. Большие девочки… Тебя как зовут?
Картавили близнецы тоже совсем одинаково. Папа задумался:
– Неаккуратно это у нас получается… Как же быть, Андрюшка? Ведь Варе уже пора лекарство принимать, а Вале – гулять как можно больше!
За дверью раздалось знакомое покашливание.
– Дедушка! – радостно крикнули ребята. Дедушка поздоровался со всеми и стал протирать очки:
– Гулять, говорите, нужно? Вот я и пришёл пораньше, чтобы погулять с Валечкой. Я и мамочке обещал.
– Вы пришли как раз вовремя, Константин Петрович! – сказал папа. – Видите ли, у нас… то есть… Ну, короче говоря, близнецы перепутались! – И рассказал дедушке, что произошло.
– Как же это ты так, Николай? – Дедушка с упрёком посмотрел на папу. – Родной, можно сказать, отец, а родных, можно сказать, дочек перепутал.
– Что же делать, Константин Петрович, виноват, конечно! Да ведь когда я уезжал, они совсем чуть-чуточные были. Позвольте, Константин Петрович! А вы-то сами? Родной, можно сказать, дедушка? И родных, можно сказать, внучек… А ну-ка, где Валя? Где Варя? Какая которая?
Дедушка медленно надел очки и посмотрел на внучек:
– Кхм! Кхм. Н-да! То-есть… Кхм. Кхм. Очки у меня слабоваты стали! Не по глазам уже. Вот если бы мне очки посильнее…
Андрюша засмеялся громче всех.
– А уже тебе, Андрей, совсем стыдно, – сказал папа, – и не уезжал никуда, видишь их каждый день…
– Да, да, – поддержал папу дедушка, – без очков, и глаза у тебя молодые, а родных, можно сказать, сестрёнок…
– Что же я-то? – оправдывался Андрюша. – Я ничего. Я их до болезни очень хорошо различал: Варя была потолще. А в больнице они похудели по-разному и стали совсем одинаковые!
Папа решительно подошёл к буфету, взял пузырёк с лекарством.
– А ну-ка, Варя, – сказал он, – иди-ка сюда, пора лекарство пить. Девочки! Кому я давал лекарство сегодня утром?
Валя и Варя переглянулись и ничего не ответили.
– Эх, папа! – зашептал Андрюша. – Разве они скажут? Кому охота лекарство пить? Оно ведь горькое.
– Что же, – сказал папа, – попробуем по-другому. А ну-ка, дочки, кто сейчас пойдёт с дедушкой гулять как можно больше? Валя, иди сюда, я тебе косички заплету и надену шубку.
Он помахал голубыми лентами. Девочки опять посмотрели друг на друга, лица у них стали грустные, но молчали обе.
– В чём дело, Андрюша? – тихо спросил папа. – Почему же теперь не отзывается Валя? Ведь они любят гулять с дедушкой?
– Конечно, любят, – ответил Андрюша. – Потому Валя и молчит. Варя дома остаётся, а Вале её жалко!
Рассказы о детях артюховой 2 класс
Мама защёлкнула чемодан и надела шляпку.
– Вот, – сказала она, – Николай и Андрюша, слушайте внимательно. Здесь, в левом ящике,лежат запасные ленточки. Нарочно сегодня ходила в магазин, четыре метра купила.
– Четыре метра? – удивился папа. – Милок, зачем же так много? Неужели по метру в каждую косичку?
– Они очень часто теряют. Я же говорю – это запас. Вот, Николай, посмотри сюда. Два метра голубой и два розовой. Розовая – для Вари, а голубая – для Вали. Не перепутайте, пожалуйста.
– Не беспокойся, милок, всё сделаем. Позволь, как, как ты сказала? Для Вали? То есть для Вари?
Мама повторила терпеливо:
– Розовая – для Вари, а для Вали – голубая.
– Да ведь я, мама, знаю, – сказал Андрюша.
– Постой, Андрюшка… – Папа сдвинул брови и повторил несколько раз: – Валя – голубая… Варя-розовая. Ва-л-ля… гол-лу… гол-лубая… Вар-р-ря – р-розовая! Прекрасно! Очень легко запомнить!
– А ну-ка проверим! – сказал Андрюша. – Папа, это кто?
– С голубыми косичками – значит, Валя, – твёрдо ответил папа.
– А это кто? – спросила Валя, показывая на сестрёнку.
– А эта с розовыми косичками – значит, Варя!
– Запомнил! Запомнил! – радостно закричали ребята. – Мама! Наконец-то запомнил!
Дело в том, что Валя и Варя были близнецы и так похожи друг на друга, что различать их без ленточек умела только одна мама. К тому же и платьица и шубки – всё у них было тоже одинаковое.
А папа только недавно вернулся из далёкой северной экспедиции и всё время путал своих доночек. Конечно, он знал, как похожи близнецы, но всё-таки каждый раз, видя их рядом, качал головой и говорил:
– Нет, это удивительно! Ну совсем, совсем одинаковые!
Папа взглянул на часы и снял с вешалки мамино пальто.
– Пожалуйста, не волнуйся, ничего мы не перепутаем, всё сделаем как надо. К тому же ты уезжаешь на две недели только! Если несколько раз мы назовём по ошибке Валю Варей, ничего особенного…
– Николай! – Мама сунула правую руку мимо рукава и сказала огорчённо: – Значит, ты всё, всё забыл! Ведь я же повторяла тебе несколько раз: доктор сказал, чтоб Вале гулять как можно больше, а Варе совсем нельзя и лекарство три раза в день…
– Помню, помню! – виноватым голосом ответил папа. – Вот из этой бутылочки. Не беспокойся, милок.
– Всё сделаем! – докончил Андрюша.
И мама уехала. Это было в субботу. В воскресенье можно было не торопиться вставать, поэтому все проспали. Первыми, впрочем, подскочили близнецы, которым даже и в будни торопиться было решительно некуда. К тому времени, когда папа вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы, Варя уже успела потерять левую розовую ленточку.
– Неважно, – сказал папа, – у нас есть большой запас. Сколько отрезать? Полметра хватит? Идите сюда, девочки, я причешу вас.
– Папа, – спросил Андрюша, – а заплести ты сумеешь?
– Надеюсь, что да. Мне приходилось успешно выполнять более сложные задания.
Светлые мягкие волосёнки послушно разделились на пробор.
– Ты не так заплетаешь, папа, – сказал через минуту Андрюша.
– Нет, не так. Мама вплетает ленточку вместе с волосами, а ты просто завязал бант на хвостике – и ладно.
– Неважно, – сказал папа, – так даже красивее. Видишь, какие у меня банты большие, а у мамы на банты ничего не остаётся.
– Вот что, Андрей, довольно критику наводить. Что мама велела? Гулять как можно больше. Пейте молоко, забирай Валюшку и отправляйся. А мы с Варей займёмся уборкой.
После уборки и гуляния папа с Андрюшей готовили обед, мыли посуду и долго отскрёбывали ножами и чистили пригоревшую сковородку. Наконец папа сказал «уф» и лёг на диван с книгой в руках. Однако очень скоро книга захлопнулась сама, папины глаза тоже закрылись сами, и папа заснул. Его разбудили громкие голоса.
– Папа! – кричал Андрюша. – Близнецы потерялись!
– Кто. Где. Да вот же они! Ну можно ли, Андрюшка, так пугать человека!
– То есть не потерялись, а перепутались. Мы в прятки играли… И под столами, и под вешалкой – ну и задевались куда-то все четыре ленточки. Я же говорил, что не так заплетаешь!
– Валя! Варя! Подите сюда!
Перед папой стояли две совершенно одинаковые дочки, смотрели на него одинаковыми весёлыми глазами, и даже растрёпаны они были совершенно одинаково.
– Неважно! – засмеялся папа. – У нас ещё три с половиной метра этих ленточек. Я теперь хорошо помню: голубую – Вале, а Варе…
– Эх, папа, папа! Ну а как же ты их теперь различишь – какая которая?
– Да очень просто! Говорить-то ведь они умеют. Большие девочки… Тебя как зовут?
Картавили близнецы тоже совсем одинаково. Папа задумался:
– Неаккуратно это у нас получается… Как же быть, Андрюшка? Ведь Варе уже пора лекарство принимать, а Вале – гулять как можно больше!
За дверью раздалось знакомое покашливание.
– Дедушка! – радостно крикнули ребята. Дедушка поздоровался со всеми и стал протирать очки:
– Гулять, говорите, нужно? Вот я и пришёл пораньше, чтобы погулять с Валечкой. Я и мамочке обещал.
– Вы пришли как раз вовремя, Константин Петрович! – сказал папа. – Видите ли, у нас… то есть… Ну, короче говоря, близнецы перепутались! – И рассказал дедушке, что произошло.
– Как же это ты так, Николай? – Дедушка с упрёком посмотрел на папу. – Родной, можно сказать, отец, а родных, можно сказать, дочек перепутал.
– Что же делать, Константин Петрович, виноват, конечно! Да ведь когда я уезжал, они совсем чуть-чуточные были. Позвольте, Константин Петрович! А вы-то сами? Родной, можно сказать, дедушка? И родных, можно сказать, внучек… А ну-ка, где Валя? Где Варя? Какая которая?
Дедушка медленно надел очки и посмотрел на внучек:
– Кхм! Кхм. Н-да! То-есть… Кхм. Кхм. Очки у меня слабоваты стали! Не по глазам уже. Вот если бы мне очки посильнее…
Андрюша засмеялся громче всех.
– А уже тебе, Андрей, совсем стыдно, – сказал папа, – и не уезжал никуда, видишь их каждый день…
– Да, да, – поддержал папу дедушка, – без очков, и глаза у тебя молодые, а родных, можно сказать, сестрёнок…
– Что же я-то? – оправдывался Андрюша. – Я ничего. Я их до болезни очень хорошо различал: Варя была потолще. А в больнице они похудели по-разному и стали совсем одинаковые!
Папа решительно подошёл к буфету, взял пузырёк с лекарством.
– А ну-ка, Варя, – сказал он, – иди-ка сюда, пора лекарство пить. Девочки! Кому я давал лекарство сегодня утром?
Валя и Варя переглянулись и ничего не ответили.
– Эх, папа! – зашептал Андрюша. – Разве они скажут? Кому охота лекарство пить? Оно ведь горькое.
– Что же, – сказал папа, – попробуем по-другому. А ну-ка, дочки, кто сейчас пойдёт с дедушкой гулять как можно больше? Валя, иди сюда, я тебе косички заплету и надену шубку.
Он помахал голубыми лентами. Девочки опять посмотрели друг на друга, лица у них стали грустные, но молчали обе.
– В чём дело, Андрюша? – тихо спросил папа. – Почему же теперь не отзывается Валя? Ведь они любят гулять с дедушкой?
– Конечно, любят, – ответил Андрюша. – Потому Валя и молчит. Варя дома остаётся, а Вале её жалко!
Нина Артюхова — Подружки: Рассказ
Галя Серебрякова и Маруся Ильина встретились, как всегда, у ворот и вместе пошли в школу. Синее безоблачное небо над широкой улицей. В садах и в скверах — осеннее золото листьев. Девочки шли, крепко держась за руки; поэтому Маруся Ильина несла портфель в левой руке, а Галя Серебрякова — в правой. А портфели были твёрдые, блестящие, с необмятыми краями — казалось, что их долго и старательно утюжили мамы вместе с коричневыми платьями, белыми воротничками и чёрными фартуками девочек.
Галя Серебрякова громко читала вывески и надписи, которые попадались навстречу:
— «Бу-лоч-ная»… «Стой-те»… «Ки-но»… «Мо-ло- ко»… «Ре-монт о-бу-ви»…
Прошуршал по серому асфальту голубой блестящий троллейбус. Быстро промчался, а всё-таки Галя успела прочесть:
— Как ты хорошо читаешь! — сказала Маруся.
Галя ответила с гордостью:
— Я ещё в прошлом году научилась!
— А я не умею такое трудное…
Все классы в школе были одинаковые, но самым лучшим, разумеется, был первый «А». Все учительницы в школе были разные. Самой лучшей, разумеется, была Ольга Андреевна.
Вот она вошла в класс, весёлая, молодая, приветливая, и сразу захотелось ответить ей как можно лучше.
Ольга Андреевна заглянула в журнал и сказала:
Маруся покраснела, раскрыла букварь и начала читать, старательно, по буквам выговаривая каждое слово.
На пятой строчке запнулась и покраснела ещё больше.
Галя подняла руку. Тёмные глаза стали совсем круглыми, как будто выпрыгнуть хотели, и умоляли учительницу: «Меня, меня спросите!»
Ольга Андреевна улыбнулась:
— Серебрякова, дальше читай.
Захлебываясь от удовольствия, Галя прочла всю страницу, от начала до конца, даже то, что ещё не было задано на сегодня.
Ольга Андреевна опять улыбнулась и сказала:
Галя села за парту и радостно подумала: «Пятёрку поставит!»
На следующем уроке девочки писали.
Ольга Андреевна ходила по рядам и заглядывала в тетради.
— Ольга Андреевна, — сказала Галя, — вот у неё здесь ошибка. — Она ткнула пальцем в Марусину тетрадь. — Нужно «о», а она написала «а».
Ольга Андреевна посмотрела на Галю, но почему- то не улыбнулась на этот раз.
— Конечно, «о», — сказала она. — Поправь, Маруся.
Галя несла портфель в правой руке, и Маруся тоже в правой. Обе левые руки были свободны — девочки шли не за руку, а каждая сама по себе.
Маруся шла грустная, не поднимая глаз. Гале тоже было не весело.
Золотые буквы горели над дверями магазинов — Галя не обращала на них внимания. Проезжали мимо нарядные голубые троллейбусы — Галя не читала номера и надписи.
Девочки молча вошли во двор и повернули — одна направо, другая налево.
Мама спросила Галю:
— Пятёрка по чтению, — мрачно ответила Галя.
Утром мама расчёсывала короткие курчавые Галины волосы и завязывала бант потуже, а Галя терпела и морщилась.
— Собирайся, Галя, — сказала мама. — Вон подружка твоя уже тебя поджидает.
Галя бросилась к окну.
У ворот мелькнули светлые косички и знакомое серенькое пальто в клетку. Нет, Маруся не ждала. Она поспешно вышла на улицу, даже не взглянув на Галины окна.
Галя сбежала с лестницы.
Не догнать! Маруся уже на углу стоит, собирается улицу переходить.
Галя знала по себе, что переходить улицу одной страшновато: уж очень она широкая. Сегодня, впрочем, Галя беспокоилась не за себя, а за Марусю. Улица такая большая, а Маруся такая маленькая, да ещё торопится.
Когда Галя вошла в класс, Маруся уже сидела за партой и разбирала свои тетрадки.
— Здравствуй, — сказала Галя.
Галя сказала: «Здравствуй», а Маруся ясно услышала: «Не сердись».
— Здравствуй, — не поднимая глаз, ответила Маруся.
А Галя в этом «здравствуй» услышала совсем другие слова: «Обидела ты меня».
В самом начале урока Ольга Андреевна спросила:
— Ну-ка, девочки, кто сегодня выучил хорошо и может прочесть до конца всю страницу?
Галина рука сама взлетела над партой и сама сейчас же опустилась. Галя увидела, что Маруся тоже поднимает руку, правда, совсем ещё не высоко, робко и нерешительно. Изо всех рук в классе Ольга Андреевна выбрала именно эту, самую медленную руку. Маруся читала гораздо лучше, чем вчера, прямо, должно быть, наизусть выучила. Только она слишком торопилась, как будто боялась, что её перебьют, не дадут договорить. От этой спешки перепутала строчки в самом конце — вместо одного слова прочла другое — и остановилась, смущённая.
Гале так хотелось поправить, что она обеими ладонями зажала себе рот. Удержалась всё-таки.
Ольга Андреевна улыбнулась чуть-чуть и сказала:
— Не спеши, Маруся, подумай и скажешь правильно.
Маруся подумала и очень хорошо, с выражением даже, прочитала последние две строчки.
— Молодец! — похвалила Ольга Андреевна.
— Пятёрку тебе поставила, пятёрку, я видела!
Девочки возвращались домой, крепко держась за руки.
Это был удивительный день. Совсем не жалко и не грустно было смотреть, как облетают осенние листья.
Осень — это конец года, но ведь для девочек эта осень была только началом.
Маруся и Галя шли медленно и останавливались около каждой вывески.
Сначала Маруся называла буквы, потом Галя говорила всё слово целиком.
А когда дошли до угла и остановились у перехода, Маруся посмотрела на загоревшиеся маленькие зелёные буквы, пошевелила губами… И вдруг прочитала, громко и радостно, не по буквам уже, а сразу все слово:
Рассказ «Подружки»
Поучительный рассказ Н. Артюховой «Подружки» показывает что нужно помогать своим друзьям преодолевать трудности, а не показывать им свое превосходство.
Гали и Маруся учились в первом классе и были хорошими подругами. Галя хорошо училась, и на уроке стала учительнице указывать на ошибки подруги. Это очень огорчило Марусю. Домой девочки возвращались грустные и не держались больше за руки.
Подружки
Галя Серебрякова и Маруся Ильина встретились, как всегда, у ворот и вместе пошли в школу. Синее безоблачное небо над широкой улицей. В садах и в скверах – осеннее золото листьев. Девочки шли, крепко держась за руки, поэтому Маруся Ильина несла портфель в левой руке, а Галя Серебрякова – в правой. А портфели были твёрдые, блестящие, с необмятыми краями – казалось, что их долго и старательно утюжили мамы вместе с коричневыми платьями, белыми воротничками и чёрными фартуками девочек.
Галя Серебрякова громко читала вывески и надписи, которые попадались навстречу:
– «Бу-лоч-ная»… «Ки-но-те-атр»… «Мо-ло-ко»… «Ре-монт о-бу-ви»…
Прошуршал по серому асфальту голубой блестящий троллейбус. Быстро промчался, а всё-таки Галя успела прочесть:
– Как ты хорошо читаешь! – сказала Маруся. Галя ответила с гордостью:
– Я ещё в прошлом году научилась! Маруся вздохнула:
– А я не умею такое трудное…
Все классы в школе были одинаковые, но самым лучшим, разумеется, был первый «А». Все учительницы в школе были разные. Самой лучшей, разумеется, была Ольга Андреевна.
Вот она вошла в класс, весёлая, молодая, приветливая, и сразу захотелось ответить ей как можно лучше.
Ольга Андреевна заглянула в журнал и сказала:
Маруся покраснела, раскрыла букварь и начала читать, старательно, по буквам выговаривая каждое слово. На пятой строчке запнулась и покраснела ещё больше.
Галя подняла руку. Тёмные глаза стали совсем круглыми, как будто выпрыгнуть хотели, и умоляли учительницу: «Меня, меня спросите!»
Ольга Андреевна улыбнулась:
– Серебрякова, дальше читай.
Галя прочла всю страницу, от начала до конца, даже то, что ещё не было задано сегодня.
Ольга Андреевна опять улыбнулась и сказала:
Галя села за парту и радостно подумала: «Пятёрку поставит!»
На следующем уроке девочки писали.
Ольга Андреевна ходила по рядам и заглядывала в тетради.
– Ольга Андреевна, – сказала Галя, – вот у неё здесь ошибка. – Она ткнула пальцем в Марусину тетрадь. – Нужно «о», а она написала «а».
Ольга Андреевна посмотрела на Галю, но почему-то не улыбнулась на этот раз.
– Конечно, «о», – сказала она. – Поправь, Маруся.
Маруся стала поправлять и от волнения посадила на трудном слове большую расплывчатую кляксу.
Последним был урок арифметики.
Ольга Андреевна вызвала Марусю решать задачу. Тонкие Марусины пальцы, постукивая мелом, нерешительно продвигались по чёрной доске. Маруся написала знак равенства и задумалась.
– Девять! – крикнула Галя.
Светлана Николаева с передней парты обернулась. Лицо у неё было сердитое. Может быть, ей обидно стало, что не она первая решила задачу? Ведь по арифметике Светлана сильнее всех в классе. Ольга Андреевна сказала строго:
Маруся стояла, не поднимая глаз, и беззвучно шевелила губами. Потом вздохнула тяжело и написала: «9». Медленно вернулась к своей парте и села рядом с Галей.
Урок кончился. Девочки закрывали учебники и тетради. Женя Волкова сказала соседке:
– Нюра, у тебя сейчас заколка выскочит.
Нюра Иванова только недавно стала отпускать косу. А волосы у неё были прямые и жёсткие. Заколки и ленточки подбирали за ней всем классом.
Про неё говорили, что, если бы она в лесу заблудилась, как мальчик с пальчик, дорогу домой найти было бы очень легко.
Нюра нагнулась поднять заколку и громко сказала:
– Не люблю, когда выскакивают. – И в упор посмотрела на Галю.
Галя так и не поняла, про кого сказала Нюра. Про заколку?
– И я не люблю, когда выскакивают, – подтвердил Юра Смирнов.
Но ведь он-то никогда не терял заколок!
– Я тоже не люблю, – сказала Светлана Николаева.
А у Светланы длинные косы и ни одной заколки в волосах.
…Галя Серебрякова и Маруся Ильина возвращались домой из школы.
Галя несла портфель в правой руке, и Маруся тоже в правой. Девочки не держались за руки.
Маруся шла грустная, не поднимая глаз. Гале тоже было невесело.
Яркие золотые буквы блестели над дверями магазинов – Галя не обращала на них внимания. Проезжали мимо нарядные голубые троллейбусы – Галя не читала номера и надписи.
Девочки молча вошли во двор и повернули – одна направо, другая налево.
Мама спросила Галю:
– Пятёрка по чтению, – мрачно ответила Галя.
…Утром мама расчёсывала короткие курчавые
Галины волосы и завязывала бант потуже, а Галя терпела и морщилась.
– Собирайся, Галя, – сказала мама. – Вон подружка твоя уже тебя поджидает.
Галя бросилась к окну. У ворот мелькнули светлые косички и знакомое серенькое пальто в клетку. Нет, Маруся не ждала. Она поспешно вышла на улицу, даже не взглянув на Галины окна. Галя сбежала с лестницы. Не догнать! Маруся уже на углу стоит, собирается улицу переходить.
Галя знала по себе, что переходить улицу одной страшновато: уж очень она широкая. Сегодня, впрочем, Галя беспокоилась не за себя, а за Марусю. Улица такая большая, а Маруся такая маленькая, да ещё торопится.
Когда Галя вошла в класс, Маруся уже сидела за партой и разбирала свои тетрадки.
– Здравствуй, – сказала Галя.
Галя сказала: «здравствуй», а Маруся ясно услышала: «не сердись».
– Здравствуй, – не поднимая глаз, ответила Маруся.
А Галя в этом «здравствуй» услышала совсем другие слова: «Обидела ты меня».
В самом начале урока Ольга Андреевна спросила:
– Ну-ка, девочки, кто сегодня выучил хорошо и может прочесть до конца всю страницу?
Галина рука сама взлетела над партой и сама сейчас же опустилась. Галя увидела, что Маруся тоже поднимает руку, правда, совсем не высоко, робко и нерешительно. Из всех рук в классе Ольга Андреевна выбрала именно эту, самую медленную руку.
Маруся читала гораздо лучше, чем вчера, прямо, должно быть, наизусть выучила. Только она слишком торопилась, как будто боялась, что её перебьют, не дадут договорить. От этой спешки перепутала строчки в самом конце – вместо одного слова прочла другое – и остановилась, смущённая.
Гале так хотелось поправить, что она обеими ладонями зажала себе рот. Удержалась всё-таки.
Ольга Андреевна улыбнулась чуть-чуть и сказала:
– Не спеши, Маруся, подумай и скажешь правильно.
Маруся подумала и очень хорошо, с выражением даже, прочитала последние две строчки.
– Молодец! – похвалила Ольга Андреевна. А Галя зашептала:
– Пятёрку тебе поставила, пятёрку, я видела! Девочки возвращались домой, крепко держась за руки.
Это был удивительный день. Совсем не жалко и не грустно было смотреть, как облетают осенние листья.
Осень – это конец года, но ведь для девочек эта осень была только началом. Маруся и Галя шли медленно и останавливались около каждой вывески. Сначала Маруся называла буквы, потом Галя говорила всё слово целиком. А когда дошли до угла и остановились у перехода, Маруся посмотрела на загоревшиеся маленькие зелёные буквы, пошевелила губами… И вдруг прочитала, громко и радостно, не по буквам уже, а сразу всё слово:
