Рассказы о ленинграде и подвиге ленинграда
Подвиг Ленинграда. 1941–1944: рассказы для детей
Великая Отечественная война 1941–1945
★ Московская битва. 1941—1942
★ Сталинградское сражение. 1942—1943
★ Оборона Севастополя. 1941–1943 Сражение за Кавказ. 1942—1944
★ Подвиг Ленинграда. 1941—1944
★ Победа под Курском. 1943 Изгнание фашистов. 1943—1944
★ Взятие Берлина. Победа! 1945
Оформление серии Е. Валерьяновой, Т. Яковлевой
Подвиг Ленинграда. 1941—1944
Ленинград… В 1941 году, бросив в бой огромные силы, фашисты вышли на ближние подступы к городу, отрезали Ленинград от всей страны. Началась блокада. Начались страшные дни Ленинграда.
Вышел из строя водопровод.
Но не сдавался город.
Фашисты постоянно атаковали и обстреливали Ленинград. С суши, с моря, с воздуха. Бросали на город даже морские мины.
В городе начались пожары.
Рушились дома от обстрелов.
Люди погибали в домах и на улицах.
Но ленинградцы держались.
«Ленинград в блокаде!» – набатом неслось по стране. Вся страна пыталась помочь осажденному городу.
900 дней и ночей находился Ленинград в осаде. Выстоял Ленинград. Не взяли его фашисты. О великом подвиге ленинградцев, Ленинграда и написаны эти рассказы.
Ленинград – огромный город. Второй по размерам в нашей стране. Один из крупнейших в мире.
На север, на юг, на восток, на запад бегут от него дороги. Разные здесь дороги: железные, шоссейные, морские пути, речные, пути воздушные. Вокзалы Московский, Балтийский, Финляндский, Витебский. Вокзал морской, вокзал речной. Аэропорт.
Оборвались теперь дороги. Отрезали фашисты Ленинград от всей нашей большой страны. Нет ни метра, ни сантиметра, ни миллиметра свободной земли, по которой можно сюда проехать.
Затихли пути железные, заглохли пути шоссейные. Корабли не выходят в море.
С севера от Ленинграда – фашисты, с юга – фашисты. На запад от Ленинграда лежит Финский залив. Берега его тоже в руках у фашистов. Северо-восточнее и восточнее Ленинграда находится большое Ладожское озеро. И сюда, к Ладожскому озеру, пришли враги. Захватили северный берег, прорвались к южному. Стали наступать вдоль восточного берега. Однако не смогли они полностью обойти озеро.
Остановили их на восточном берегу советские солдаты. Часть Ладожского озера была в наших руках. Тут, по воде, по озеру, и вела теперь в Ленинград дорога.
Нелегкой была дорога.
Долгим, кружным и тяжелым путем поступали грузы в блокадный город.
Начинался их путь из города Вологды. Сюда, в город Вологду, поступали грузы со всей страны. Здесь грузились они в вагоны. Готовы вагоны. Сигнал к отправке.
Пошли по железной дороге грузы.
Бегут вагоны на город Тихвин и дальше на город Волхов. Здесь, в Волхове, – стоп, остановка. Дальше железной дороги нет. Дальше дорога в руках фашистов.
Город Волхов стоит на реке Волхов. Тут, в городе Волхове, грузам предстоит пересадка. Покинут они вагоны. Перейдут на речные баржи. Река Волхов впадает в Ладожское озеро. Поплывут грузы из города Волхова по Волхову к Ладожскому озеру.
Прибыли грузы в Волхов. Идет разгрузка. Идет погрузка. Закончилась разгрузка-погрузка. Готовы баржи. Сигнал к отправке. Поплыли грузы по реке Волхов.
Недалеко от впадения реки Волхов в Ладожское озеро стоит город Новая Ладога. В городе Новая Ладога у ленинградских грузов новая остановка. Новая остановка и новая пересадка. Речные баржи не могут идти по озеру. Опасно. Высокие волны гуляют в озере.
В городе Новая Ладога предстоит разгрузить речные баржи и загрузить грузами баржи озерные.
Прибыли грузы в город Новая Ладога. Идет разгрузка. Идет погрузка. Закончилась разгрузка-погрузка. Готовы баржи. Сигнал к отправке. Поплыли грузы по Ладожскому озеру.
На западном берегу Ладожского озера в 55 километрах от Ленинграда находится порт Осиновец. Сюда и направлялись баржи из Новой Ладоги. Сюда же, к берегу озера, к Осиновцу, была проложена узкоколейная железная дорога. Приходят баржи в Осиновец. Новая здесь пересадка. Снимают грузы с озерных барж, грузят опять в вагоны.
Прибыли грузы в Осиновец. Идет разгрузка. Идет погрузка. Готовы вагоны. Сигнал к отправке. Снова в дороге грузы.
Но это еще не все. Еще впереди пересадка.
С узкоколейной железной дороги перегружались грузы затем вновь на обычную железную дорогу.
И это еще не все. Еще впереди пересадка.
Потом на машины грузились грузы.
Нелегок их путь в Ленинград.
Путь по железной дороге через Тихвин и Волхов был в Ленинград единственным.
И вдруг – взяли фашисты Тихвин, отрезали Волхов.
Не идут к Ленинграду грузы.
Захвачен врагами Тихвин. Оборвались пути в Ленинград через Тихвин. Однако нельзя оставлять Ленинград без помощи. Было принято решение построить новую дорогу к Ладожскому озеру. Правда, не железную: очень долго железную строить. Начали строить дорогу автомобильную, дорогу для грузовых машин.
Километр за километром, километр за километром через топи, леса, чащобы, через овраги, низины, болота, там, где раньше ходил лишь зверь, где душу живую не сыщешь, – ныне прошла дорога.
Двести километров длиной дорога. Строили – двадцать дней.
– Дорогу – за двадцать дней?!
– Так точно, за двадцать дней!
Действительно, так быстро, так дружно построили здесь дорогу.
– Дорога! Дорога! Строят дорогу! – кричали Мишак и Гринька.
Живут они оба в селе Новинка. Через Новинку и тянули как раз дорогу. Начиналась она почти в 100 километрах восточнее Тихвина, у станции Заборье, и отсюда, обходя с севера захваченный фашистами Тихвин, шла через села Великий Двор, Еремина Гора, Новинка, Карпино к Ладожскому озеру, к городу Новая Ладога.
У села Новинки был один из наиболее трудных участков дороги. Болота кругом. Строили дорогу военные. Вышла на помощь и вся Новинка. Старый и малый, здоровый, калеченый – все оказались здесь.
Опустела Новинка. Все на дороге. Мишак и Гринька тоже пришли с лопатами. Начался штурм болота. Уж сколько камней и земли здесь насыпали. Возили, возили машины землю. Таскали, таскали носилки люди. Бросали, бросали лопаты землю в бездонную хлябь.
Старались люди. Старались мальчишки. Кто-то сказал, глянув на Мишака и Гриньку:
– Гони до седьмого пота!
– Ну как? – обращается к Гриньке Мишак.
– Пропотел, – отвечает Гринька.
– Ну как? – обращается Гринька.
– Пропотел, – отвечает Мишак.
Раз пропотели, два пропотели, три пропотели.
По миллиметру растет дорога.
– Ну как? – вновь обращается к другу Гринька.
Рассказы о войне для школьников
Рассказы Сергея Алексеева о Ленинградцах и подвиге Ленинграда.
Первая колонна. Автор: Сергей Алексеев
В 1941 году фашисты блокировали Ленинград. Отрезали город от всей страны. Попасть в Ленинград можно было лишь по воде, по Ладожскому озеру.
В ноябре наступили морозы. Замёрзла, остановилась водяная дорога.
Остановилась дорога — значит, не будет подвоза продуктов, значит, не будет подвоза горючего, не будет подвоза боеприпасов. Как воздух, как кислород нужна Ленинграду дорога.
— Будет дорога! — сказали люди.
Замёрзнет Ладожское озеро, покроется крепким льдом Ладога (так сокращённо называют Ладожское озеро). Вот по льду и пройдёт дорога.
Не каждый верил в такую дорогу. Неспокойна, капризна Ладога. Забушуют метели, пронесётся над озером пронзительный ветер — сиверик, — появятся на льду озера трещины и промоины. Ломает Ладога свою ледяную броню. Даже самые сильные морозы не могут полностью сковать Ладожское озеро.
Капризно, коварно Ладожское озеро. И всё же выхода нет другого. Кругом фашисты. Только здесь, по Ладожскому озеру, и может пройти в Ленинград дорога.
Труднейшие дни в Ленинграде. Прекратилось сообщение с Ленинградом. Ожидают люди, когда лёд на Ладожском озере станет достаточно крепким. А это не день, не два. Смотрят на лёд, на озеро. Толщину измеряют льда. Рыбаки-старожилы тоже следят за озером. Как там на Ладоге лёд?
Волнуются люди, торопят время.
— Быстрее, быстрее, — кричат Ладоге. — Эй, не ленись, мороз!
Приехали к Ладожскому озеру учёные-гидрологи (это те, кто изучает воду и лёд), прибыли строители и армейские командиры. Первыми решили пройти по неокрепшему льду.
Прошли гидрологи — выдержал лёд.
Прошли строители — выдержал лёд.
Майор Можаев, командир дорожно-эксплуатационного полка, верхом на коне проехал — выдержал лёд.
Конный обоз прошагал по льду. Уцелели в дороге сани.
Генерал Лагунов — один из командиров Ленинградского фронта — на легковой машине по льду проехал. Потрещал, поскрипел, посердился лёд, но пропустил машину.
22 ноября 1941 года по всё ещё полностью не окрепшему льду Ладожского озера пошла первая автомобильная колонна. 60 грузовых машин было в колонне. Отсюда, с западного берега, со стороны Ленинграда, ушли машины за грузами на восточный берег.
Впереди не километр, не два — двадцать семь километров ледяной дороги. Ждут на западном ленинградском берегу возвращения людей и автоколонны.
— Вернутся? Застрянут? Вернутся? Застрянут?
Прошли сутки. И вот:
Верно, идут машины, возвращается автоколонна. В кузове каждой из машин по три, по четыре мешка с мукой. Больше пока не брали. Некрепок лёд. Правда, на буксирах машины тянули сани. В санях тоже лежали мешки с мукой, по два, по три.
С этого дня и началось постоянное движение по льду Ладожского озера. Вскоре ударили сильные морозы. Лёд окреп. Теперь уже каждый грузовик брал по 20, по 30 мешков с мукой. Перевозили по льду и другие тяжёлые грузы.
Нелёгкой была дорога. Не всегда здесь удачи были. Ломался лёд под напором ветра. Тонули порой машины. Фашистские самолёты бомбили колонны с воздуха. И снова наши несли потери. Застывали в пути моторы. Замерзали на льду шофёры. И всё же ни днём, ни ночью, ни в метель, ни в самый лютый мороз не переставала работать ледовая дорога через Ладожское озеро.
Не остановилась дорога. «Дорогой жизни» ленинградцы её назвали.
Таня Савичева
Голод смертью идёт по городу. Не вмещают погибших ленинградские кладбища. Люди умирали у станков. Умирали на улицах. Ночью ложились спать и утром не просыпались. Более 600 тысяч человек скончалось от голода в Ленинграде.
Среди ленинградских домов поднимался и этот дом. Это дом Савичевых. Над листками записной книжки склонилась девочка. Зовут её Таня. Таня Савичева ведёт дневник.
Записная книжка с алфавитом. Таня открывает страничку с буквой «Ж». Пишет:
«Женя умерла 28 декабря в 12.30 час. утра. 1941 г.».
Женя — это сестра Тани.
Вскоре Таня снова садится за свой дневник. Открывает страничку с буквой «Б». Пишет:
«Бабушка умерла 25 янв. в 3 ч. дня 1942 г.». Новая страница из Таниного дневника. Страница на букву «Л». Читаем:
«Лека умер 17 марта в 5 ч. утра 1942 г.». Лека — это брат Тани.
Ещё одна страница из дневника Тани. Страница на букву «В». Читаем:
«Дядя Вася умер 13 апр. в 2 ч. ночи. 1942 год». Ещё одна страница. Тоже на букву «Л». Но написано на оборотной стороне листка: «Дядя Лёша. 10 мая в 4 ч. дня 1942». Вот страница с буквой «М». Читаем: «Мама 13 мая в 7 ч. 30 мин. утра 1942». Долго сидит над дневником Таня. Затем открывает страницу с буквой «С». Пишет: «Савичевы умерли».
Открывает страницу на букву «У». Уточняет: «Умерли все».
Посидела. Посмотрела на дневник. Открыла страницу на букву «О». Написала: «Осталась одна Таня».
Таню спасли от голодной смерти. Вывезли девочку из Ленинграда.
Но не долго прожила Таня. От голода, стужи, потери близких подорвалось её здоровье. Не стало и Тани Савичевой. Скончалась Таня. Дневник остался. «Смерть фашистам!» — кричит дневник.
Шуба. Автор: Сергей Алексеев
Группу ленинградских детей вывозили из осаждённого фашистами Ленинграда «Дорогой жизни». Тронулась в путь машина.
Январь. Мороз. Ветер студёный хлещет. Сидит за баранкой шофёр Коряков. Точно ведёт полуторку.
Прижались друг к другу в машине дети. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. А вот и ещё один. Самый маленький, самый щупленький. Все ребята худы-худы, как детские тонкие книжки. А этот и вовсе тощ, как страничка из этой книжки.
Едут ребята. Прижались друг к другу. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. В самой серёдке — кроха. Едут ребята. Январь. Мороз. Продувает детей на ветру. Обхватила руками их тётя Оля. От этих тёплых рук кажется всем теплее.
Идёт по январскому льду полуторка. Справа и слева застыла Ладога. Всё сильнее, сильнее мороз над Ладогой. Коченеют ребячьи спины. Не дети сидят — сосульки.
Вот бы сейчас меховую шубу.
Подхватила Оля овчинный тулуп:
— Да как же вы. Да, право, мы.
— Бери, бери! — прокричал Коряков и прыгнул в свою кабину.
Смотрят ребята — шуба! От одного вида её теплее.
Сел шофёр на своё шофёрское место. Тронулась вновь машина. Укрыла тётя Оля ребят овчинным тулупом. Ещё теснее прижались друг к другу дети. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. В самой серёдке — кроха. Большим оказался тулуп и добрым. Побежало тепло по ребячьим спинам.
Довёз Коряков ребят до восточного берега Ладожского озера, доставил в посёлок Кобона. Отсюда, из Кобоны, предстоял им ещё далёкий- далёкий путь. Простился Коряков с тётей Олей. Начал прощаться с ребятами. Держит в руках тулуп. Смотрит на тулуп, на ребят. Эх бы ребятам тулуп в дорогу. Так ведь казённый, не свой тулуп. Начальство голову сразу снимет. Смотрит шофёр на ребят, на тулуп. И вдруг.
— Эх, была не была! — махнул Коряков рукой.
Поехал дальше тулуп овчинный.
Не ругало его начальство. Новую шубу выдало.
Подвиг и боль: героические 872 дня блокадного Ленинграда
Блокада — это та правда Великой Отечественной, к которой трудно прикасаться. В годы войны лишения испытывала вся страна, но на долю ленинградцев выпали самые страшные испытания. 27 января 1944 года войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов победно провели Ленинградско-Новгородскую стратегическую наступательную операцию и разгромили красносельско-ропшинскую группировку вермахта. В день 75-летия разгрома немцев под Ленинградом «Известия» вспоминают о том, как выжил город на Неве.
Операцию называли романтично — «Январский гром». Это была настоящая победная весна среди суровой зимы! Гитлеровцев окончательно отбросили от стен города Ленина. В тот вечер тысячи людей нашли в себе силы, чтобы выйти на улицы, когда ленинградское небо расцветили вспышки салюта. Это воспринималось как чудо. Как рубеж. Позади — 872 дня смертельной опасности. Впереди — возрождение. Изможденный, обессиленный город расцвел среди зимы.
Голодная зима
Немцам удалось блокировать Ленинград на 79-й день войны, после захвата Шлиссельбурга. В тот же день захватчики маршировали по ленинградским пригородам. Пройти дальше им не удалось — ни первой фронтовой осенью, ни позже. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказались более 2,8 млн человек.
Противотанковые ежи, надолбы и баррикады перекрывали все въезды в город. Октябрь 1941 года
Трудно отрешиться от горечи при мысли о том, что тогда, первой фронтовой зимой, страна не сумела вырвать «город над вольной Невой» из тисков окружения, не сумела спасти тысячи ленинградцев, которых унес голод. В детстве, узнав в самых общих чертах о трагедии Ленинграда, я мечтал о машине времени и о волшебной палочке, чтобы помочь нашим дедам разомкнуть кольцо блокады и доставить в город продовольствие. Но «переиграть» историю невозможно.
Ошибки первых недель войны обходились дорого. Для Ленинграда — особенно. Город оказался не готов к осаде. Острая нехватка продовольствия и топлива ощущалась уже в начале осени. При этом городским властям не удалось провести масштабную эвакуацию — даже детей, инвалидов и стариков.
Установка аэростата воздушного заграждения на Невском проспекте в дни блокады
С 20 ноября по 25 декабря 1941 года ленинградцы получали самую низкую норму хлеба за все время блокады — 250 г по рабочей карточке (это примерно треть жителей города) и 125 г служащим, иждивенцам и детям… Работавшие в горячих цехах получали 375 г. И это был хлеб с овсяной шелухой, целлюлозой и обойной пылью. С 25 декабря нормы стали возрастать: помогала Дорога жизни. Но в рано ударившие холода еще труднее было найти дополнительное пропитание… Каждый ленинградец жил на волосок от голодной смерти.
Самые черные дни Ленинграда — это ранняя зима 1941–1942-го, первая блокадная зима. В городе не работала система отопления, не было горячей воды. Не хватало топлива — и поэтому стоял транспорт. В январе 1942 года в городе умерло 107 477 человек, в том числе 5636 детей в возрасте до одного года. Среди них — и погибшие при бомбежках, и жертвы болезней, но 9 из 10 унёс голод.
Передают атмосферу тех черных месяцев стихи Анны Ахматовой:
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба.
Но безжалостна эта твердь.
И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.
Мирное население на строительстве оборонительных сооружений
22 ноября началось движение «полуторок» по специально проложенной через Ладожское озеро ледовой дороге. Страна не могла прорвать окружение в первую блокадную зиму, но военным, морякам, ленинградцам удалось в условиях блокады провести по Дороге жизни, по дну Ладожского озера три магистрали: телефонный кабель, трубопровод и линии электропередач. Блокадный город получил связь с Большой землей, получил топливо и электричество. Без этих подводных артерий город ждала верная гибель.
В записках академика Дмитрия Лихачева есть, на первый взгляд, парадоксальная мысль: «Только умирающий от голода живет настоящей жизнью, может совершить величайшую подлость и величайшее самопожертвование». И то, и другое — и самопожертвование, и подлость — он видел в дни блокады. Но победило все-таки самопожертвование. Голод расчеловечивает, корежит психику. Но ленинградцам и в этих тисках удалось сохранить человеческий облик.
Борьба за умы
На полную мощь работала немецкая пропаганда. Нацисты понимали: не выиграв борьбу за умы, невозможно ни одолеть, ни уничтожить врага. Первые вражеские листовки появились в городе еще в середине июля. Выпускались поддельные выпуски «Правды» и некоторых ленинградских газет. По радио велись антисемитские передачи на русском языке.
На весах 125 г хлеба — установленная норма для служащих, иждивенцев и детей в блокадном ноябре 1941 года
Невский проспект. Табличка на доме: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»
Ежедневно на улицах города появлялись ленинградские «Окна ТАСС». Художники умирали от голода, но работа не прекращалась. Для многих это был знак: город живет и сражается. Умер от голода с кистью в руках 25-летний Моисей Ваксер, который, кроме плакатов, создал в декабре 1941 года проект будущего парка Победы. Не сомневался в победе и архитектор Александр Никольский. В его дневнике есть запись: «Смерти уже не потрясают. Нервы притупились… Но сдавать город нельзя. Лучше умереть, чем сдать. Я твердо верю в скорое снятие осады и начал думать о проекте триумфальных арок для встречи Героев — войск, освободивших Ленинград». И он рисовал, рисовал триумфальные арки Победы первой блокадной зимой.
Родственники везут на кладбище умершего от голода ленинградца
Не менее важную роль сыграла Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, ставшая для всего мира символом героического сопротивления осажденного города и получившая имя «Ленинградской». 20 июня 1942 года в США вышел номер журнала Time c портретом Шостаковича в пожарной каске на обложке. Гениальный композитор на фоне горящего города… Лицо утонченного интеллигента — и пожар войны.
Паутина лжи
В последние годы неожиданно сомкнулись с немецкими пропагандистами некоторые современные «потрясатели основ» — в том числе и наши соотечественники, для которых рассуждения о блокаде стали лишь поводом для пересмотра всех — без разбора — устоявшихся в нашем обществе представлений об истории. Их задача — тотальная дегероизация Великой Отечественной. Последствий они не просчитывают — главное «ввязаться в драку», завоевать пропагандистскую инициативу. Время от времени мы слышим оскорбительный по сути вопрос: «А стоило ли оборонять Ленинград? Может быть, гуманнее было бы сдать город врагу?».
Дорога жизни через Ладожское озеро
Для версий о благополучной судьбе капитулировавшего Ленинграда просто нет оснований. Гитлеровское командование опасалось непредсказуемых уличных боев и сознательно избрало блокадную тактику уничтожения города. «В город не вступаем, капитуляцию не принимаем», — таким принципом руководствовались генералы Вермахта после первой, неудачной, попытки штурма.
Рабочие заливают формы на одном из заводов осажденного Ленинграда
На советской земле гитлеровцы вели войну на уничтожение. Щадить Ленинград не входило в их планы. Они придавали еще большее значение символам, чем советские идеологи, а Ленинград считался (и действительно был!) символом и Октябрьской революции, и Петровской империи. Не стоило ждать от «сверхчеловеков» и уважения к культурному наследию Ленинграда, к его архитектурным шедеврам, музеям и храмам. Месяц за месяцем накапливалась злость захватчиков на город, на его защитников и жителей. Уничтожение Ленинграда — Санкт-Петербурга должно было символизировать слом советского и русского (в данном случае это почти синонимы) духа. Расчет варварский, но неглупый: подняться после такого удара нашей стране было бы непросто. Достаточно вспомнить дневниковую запись немецкого генерал-полковника Гальдера: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которые в противном случае мы будем кормить в течение зимы. Задачу уничтожения городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки». И таких свидетельств немало.
Никто не забыт и ничто не забыто
Северная столица стала для всей страны примером мужества. Ничто не могло заслонить этого мученического подвига. 1 мая 1945 года в приказе Верховного главнокомандующего именно Ленинград был назван первым городом-героем. Нет в России большей святыни, чем камни Пискаревского кладбища. Там покоятся 500 тыс. блокадников.
Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.
Атака десантников. Ленинградский фронт, район Красного села, 19 января 1944 года
