Невероятные приключения двух маленьких мальчиков в деревне
В одном большом-большом и совсем несказочном городе жила семья – мама, папа и два маленьких мальчика. Папа работал целыми днями, а мама – она была просто мамой.
В одном большом-большом и совсем несказочном городе жила семья – мама, папа и два маленьких мальчика. Папа работал целыми днями, а мама – она была просто мамой. По утрам она варила манную кашу, а по вечерам, когда мальчики приходили из садика, она брала в руки цветной карандаш и рисовала им сказку, чтобы мальчики не забывали о том, что даже в несказочном городе происходят чудеса. По ее незатейливым рисункам мальчики узнавали о дальних странах и о теплом парном молоке, о великих открытиях и далеких планетах, о бушующих морях и тихих заводях, о вековом дубе, хранящем тайны старого леса, и если прислушаться, то можно услышать, как шелестят его листья на ветру, рассказывая сказки о принцессах и воинах, о маленьких эльфах и великанах, живущих в горах.
В этом несказочном городе были дома как дома, а огромные машины наполняли улицы рано утром, и гул затихал только ночью, а может, и не затихал, просто маленькие мальчики его не слышали через закрытые пластиковые окна.
Однажды в июле, когда было так жарко, что, казалось, асфальт под ногами превратился в жидкую болотную массу, мама не повела маленьких мальчиков в сад. Она собрала большую сумку и маленькие рюкзачки для мальчиков, посадила их в машину и повезла в деревню к бабушке Прасковье.
Деревенька та маленькая, а дом бабушкин стоит на самом краю. И показалось мальчикам, что попали они в сказку, в ту, о которой мама им по вечерам рассказывала. А бабушка встречает их возле калитки, в доме пахнет блинами, а кот Васька, выгнув спину и прищурив зеленые глаза, сидит на печке и мурлыкает песенку.
А утро в деревне шумное. На заре петух Петрович громко кричит: «Ку-ка-реку, солнце встает, просыпайтесь, куры, просыпайтесь, утки, Прасковья пшена дает!» В стойле коровы мычат: «Му-му, молока кому?» А старый кот Василий шепчет над самым ухом: «Мур-мяу, сверкает блесна, река рыбы полна, гляди, народ – дед Федот на рыбалку идет!»
Открыли глазки маленькие мальчики, бегут в сени, а с сеней во двор. Солнышко им улыбается с неба: «Доброе утро, маленькие мальчики!» Бабушка Прасковья зовет к столу, а во дворе столько интересного и нового.
Возле деревни лес. Старые деревья, хранящие лесные тайны, сонное озеро, затянутое тиной, шепот листвы.
И вот одним таким утром маленькие мальчики вышли за калитку и отправились в лес. А в лесу в воздухе словно витает волшебство. Закрыли глаза мальчики и представили, как маленькие эльфы перепрыгивают через листочки, играют в чехарду, в озере плещутся русалки, а между старыми соснами ходит леший, проверяя свои владения. Прислушались и услышали, как лес разговаривает с ними, щебечут птицы, стрекочут стрекозы, а маленький муравьишка тащит непосильную ношу в свой домик, стараясь успеть до захода солнца.
– Сорвите нас в свое лукошко!
И мухомор покачивает красной шапочкой им вслед:
– Меня забыли! Посмотрите, какой я красивый!
Белочка на дереве грызет орешки:
– Кому, кому, только одному?!
Долго ходили мальчики по лесу, и вдруг вспомнили, что бабушка давно ждет их к обеду. Оглянулись они и увидели, что дороги-то нет, а вокруг только деревья, даже грибочки попрятались.
И сказал тогда младший мальчик:
– А может, мы такси вызовем?
Но, к сожалению, они не только не помнили номер такси, но у них даже не было сотового телефона. Что поделать, дети цивилизации.
Плакать мальчики не стали, потому как они были хоть и маленькие, но знали, что слезами горю не поможешь, только покрепче за ручки взялись и стали дорогу искать да аукать. Сжалился тут лес над маленькими мальчиками, расступились деревья, и вышли они на поляну полную цветов. За поляной речка, а там и дед Федот сидит с удочкой. Обрадовались мальчики, глядят, а ведре рыбка золотая. Попросили они деда отпустить рыбку, даже желания не стали загадывать, потому что мама им рассказывала, что самое главные чудеса случаются только с добрыми мальчиками. Вильнула рыбка хвостом, и им показалось, что сказала она:
Прибежали домой маленькие мальчики аккурат к обеду. Бабушка Прасковья стол накрыла, картошечка с огурчиками, а кот Васька все трется об ноги:
– Отпустили мою рыбку, все расскажу про вас!
Но мальчики сами рассказали бабушке и маме об их путешествии в лес и пообещали, что в следующий раз, если они куда и пойдут, то обязательно предупредят, чтобы взрослые не волновались.
Сказка про деревню Нешутово. Анна Алфёрова
Рисунок Александра Разбойникова
Не в сказочном царстве, не в заморском государстве, а возле соснового бора, в тихой маленькой деревне Нешутово, в добротном доме с резными и расписными ставнями, за которыми прятались на ночь светлые окна и сказки, жил Ванятка – мальчуган весёлый и понятливый.
Изо дня в день он занимался тем, что подрастал, а по вечерам – слушал сказки. Много сказок и былин рассказали и прочитали ему мама и бабушка. Иногда сказки сочинял папа. Он или рассказывал, или читал их так интересно, что папу слушал не только Ванюша, но и пушистый непоседливый кот Маркиз.
Сегодня Ваня долго ждал вечера: пока солнце спать ляжет, пока мама все дела переделает. Уже глаза сами стали закрываться, а мамы всё нет и нет. Пришлось Ванюше встать с постели и смотреть в окно на звёзды, чтобы не уснуть. Так любил он слушать сказки! А Маркиз ходил рядом и успокоительно мурлыкал:
– Муррр-муррр, мой малыш, ничего-ничего – ещё немного подождём.
– Мама задержалась потому, что помогает папе. Папа весь вечер мастерит на кухне полку, – сообщил Ванюша любимому котику. – Я тоже хотел помочь, но меня отправили спать. А может быть, мама задержалась потому, что сказки закончились?
– Что же сегодня Ванюше рассказать? – вспоминая самые загадочные истории, размышляла мама, открывая дверь в детскую. – Может быть, про насмешника Скомороха? Увидев грустного Ванятку, стоящего у окна, она нараспев начала говорить:
– Это кто у нас не спит, у окошечка стоит, звёздочки считает, маму поджидает? Мама сказочку нашла, в гости к Ванечке пришла.
Ванюша обрадовался, лёг в кроватку, закрыл глаза и приготовился слушать. А мама продолжала:
– Расскажу я тебе мудрую и поучительную сказку:
В давние-давние времена, когда ещё прабабушка бабушки Вари была такой же маленькой, как ты, жил в нашей деревне один насмешник Скоморох. Он не сеял, не жал – всё на печи лежал да в потолок смотрел. Работать не работал, жил без дел, а кушать вкусненько хотел.
Решил Скоморох людей смешить и весельем себя кормить. Веселье – дело хорошее. Одних рассмешит, других рассмешит, третьих. Вместе посмеются – вместе поедят. Так, по очереди, переходил Скоморох от двора ко двору. Вот уже в деревне работать никто не хочет – все смеются. А для чего, зачем работать? Смейся да смейся! После того, как все жители деревни превратились в насмешников-скоморохов, хозяйства пришли в разорение, закончились запасы до последнего сухарика и зёрнышка. Есть стало нечего. Досмеялись. Но Скоморох – парень не промах: разузнал, что соседние деревни живут в достатке да радости, и подался на вольные чужие хлеба.
Остальные скоморохи и шуты разбежались кто куда: кто – по соседним богатым поселениям, кто – в город.
В разорённой деревне остались жить семейство бабушки Вари да несколько родственных хозяйств. Стали работать не покладая рук. Трудились и стар и млад. Работали больше, чем в былые времена. Снова появился достаток. Снова зажили мирно, дружно и счастливо. А деревню с той поры назвали – Нешутово…
Сон одолел слушателя, но Ванюша запомнил, чем сказка закончилась. Засыпая, он решил:
– Завтра начну помогать по хозяйству, ведь я почти такой же большой, как мой друг – первоклассник Сашка. Мне уже исполнилось четыре года. И я живу не где-нибудь, а в Нешутово!
Потому что лето. Сборник рассказов — Голявкин В.
Веселые и увлекательные рассказы про детей. Летом многие ребята уезжают отдыхать в деревню к бабушке, где узнают много нового об окружающем мире.
Кто что любит
С Вовкой мы обо всём говорим. Про все, что приходит в голову. Нам в голову все на свете приходит. Сначала одно приходит, потом другое. Все самое разное. Сегодня я вдруг о лете вспомнил. Потому что я люблю лето.
Летом лучше всего,— сказал я.
— Мне зимой больше нравится,— сказал Вовка.
— Летом солнышко, загорать можно.
— А зимой снег, можно на санках кататься.
— Зато летом купаться можно.
— А зимой можно сосульки сосать…
— Летом я уезжаю на дачу…
Зато зимой елка бывает. Подарки дают. А летом ни ёлки нет, ни подарков.
— Ну и что же, — сказал я, а летом арбузы! Зимой я в школу хожу, — разозлился Вовка, а ты в школу не ходишь, арбуз!
— Ты сам арбуз! — сказал я.
Но все-таки мне обидно было. Ведь в школу-то я не хожу. Это правда. Вот мне и нравится лето…
Бабушка меня спрашивает:
Потому что лето.
Ты приехал дышать свежим воздухом. Вот сядь на лавочку. И сиди. Вон пичужки. Гляди. Ишь ты, какие пичужки!
Мне совсем не хотелось сидеть. Я ведь мог и ходить, и бегать. Я встал и пошел к калитке. И бабушка не заметила. И я побежал по полю.
Я бежал и радовался, что не сижу. А потом козу встретил. Один рог у нее был оранжевый, другой — синий. Я хотел обратно бежать. Испугался. Но тут увидел рыжего. Деревенский такой мальчишка. И совсем рыжий.
Моя коза, сказал рыжий.
Цветные рога, —сказал я, — вот так коза!
Единичная, — сказал рыжий.
Ну, то есть единственная.
— Потому что цветная. Сам красил.
Разве цветные не бегают?
Бегают. Только они всегда найдутся. Всех красить нужно. И куриц тоже.
— Я тоже сбежал, — сказал я.
— Ясно, не курица, но я сбежал.
— Просто взял и сбежал. Не пускают меня.
— Тебя красить не нужно. Гляди я весь рыжий. Гляди—у меня башка красная. А ты вон совсем другой. Не рыжий и вообще другой. Зря тебя не пускают. Людей ведь не спутают.
— Конечно, не спутают.
А возьми ты курицу? Та сбежала — попробуй найти! А цветная —ее сразу видно.
Все сижу и сижу, сказал я. —Не пускают меня.
В лесу, конечно. Ты что, грибов не видел?
— В супе видел. А больше нигде не видел.
Я в лесу не был, — сказал я, — я в парке был. Я там на карусели катался…
Ну и ну! сказал рыжий. — Отец-то есть?
— Так вот, сходи в лес. Бабка будет довольна.
— Не пускают меня. Я же ведь говорил.
— Все равно уж сбежал. Чего там!
… Сначала мы по полю шли. Потом начался лес. Вот это лес. Лес и лес кругом и совсем чуть-чуть неба.
Народу-то сколько! сказал я. Полно!
Где народ? удивился рыжий.
— Это птицы, — сказал рыжий, —а не народ.
Рыжий шел впереди, а я сзади. Я никаких грибов не видел. Как ни вертел головой во все стороны. Зато рыжий! Вот это рыжий! Он сразу пол шапки набрал.
Ты идешь впереди, —сказал я, вот в чем дело!
Теперь он шел сзади, а я впереди. Но грибов я все равно не видел.
А рыжий! Он не успевал нагибаться!
Ты петляй, сказал рыжий, петляй себе…
Я стал петлять и нашел один гриб.
Петляй больше, — сказал он, — петляй, петляй…
Я еще один гриб нашел. Даже рыжий меня похвалил.
Рыжий полную шапку набрал. И стал мне помогать. Собирать в мою шапку.
Вдруг я птицу увидел. С длиннющим клювом. Сидит эта птица на дереве. И этим клювом стучит по стволу.
Вон долбит! Поглядите-ка, долбит!
— Ну и пусть долбит. Это же дятел.
Смотрю я на дятла и думаю: надоест ему лес долбить. Сядет он мне на голову. И давай мне долбить по макушке…
Рыжий смеётся. А дятел долбит себе дерево. На нас даже не смотрит.
Когда мы вышли из лесу, стемнело. Я вспомнил про бабушку и сказал:
— Ой, бежим! Моя бабушка!
Как тетя Фрося разрешила спор
Заспорили во дворе ребята, кто больше всех загорел за лето.
Я больше всех загорел, — сказал Вова.
— У тебя уши белые, — сказал Вова.
— Уши не в счет, — сказал Петя, — я в шляпе ходил.
— Нет, в счет! Ты без ушей загорал, а я вместе с ушами! Значит, я больше всех загорел. Кого хочешь спроси.
— Больше всех я загорел, сказал Леша.
— Ты не загорелый, а грязный.
— Кого хочешь спроси, каждый скажет: ты грязный.
— Больше всех я загорел, — сказал Алик.
А тетя Фрося сказала:
— Какие вы все загорелые!
И никто больше спорить не стал.
Еще рано
Мика учился плавать давно. Еще зимой. Он быстро ходил по комнате и разводил перед носом руками. Вот так: раз-два. И получалось совсем неплохо — стиль брасс. При этом он фыркал, будто в воде, —ну, как настоящий пловец! Он не раз видел, как плавают, даже видел, как чемпион плавал. Чемпион точно так же фыркал и разводил точно так же руками. Чемпион, правда, плыл в бассейне, а Ника ходил по комнате, —но надо же научиться когда-то?
Не сразу же начинать. Постепенно надо…
Бабушка, видя, как Ника старается, говорила:
— Вот так. Bo-во. Хорошо! А ну, еще!
И Ника вовсю старался. Ходил и фыркал.
Но вот и лето пришло. Поехал Ника в деревню. В деревне пруд. Большущий такой, пребольшущий.
Пошел Ника к пруду. Замечательный пруд. Стоит Ника, смотрит. А в воду влезть не решается. Ребята плескаются, плавают, а он стоит и смотрит.
Ты чего рот разинул? Иди сюда! Вода теплая.
— Я потом, — отвечает Ника.
А про себя думает: „Еще рано. Нужно еще подучиться зимой. Потренироваться. Дома как-то спокойней. Спешить-то некуда. Не последнее лето. Будет ведь лето еще! “
И верно. Будет зима. Потом будет лето. Потом снова будет зима. Потом опять лето… Что верно, то верно!
Все куда-нибудь идут
После лета все во дворе собрались.
— Я иду в первый класс.
— Я во второй класс иду.
— Я в третий класс иду.
— А я? —спросил маленький Боба. Выходит, я никуда не иду? —И заплакал.
Но тут Бобу позвала мама. И он перестал плакать.
— Я к маме иду! — сказал Боба.
Пожалуйста, оцените произведение
Оценка: 4.6 / 5. Количестов оценок: 17
Помогите сделать материалы на сайте лучше для пользователя!
Напишите причину низкой оценки.
Если Вам понравилось, пожалуйста, поделитесь с друзьями.
Рассказы про мальчишек в деревне
Лена подумала, и слегка сдавленным голоском сказала:
— Да, пусть он лапает её, — и указала на Таню. Та хихикнула, но встала лицом к Лене. Денис встал тоже, и при каждом шаге ощущая трение штанов, о благодарный Бен, подошёл к Тане, и радостно её облапал. — Нет, — сказала Лена капризно, — мне так не видно. Встань сзади.
Денис повиновался. Это было удобнее, и так не надо было выворачивать голову, чтобы видеть Лену. Он прижал за пишку хихикающую Таню к себе попкой, причём Бен, торчащий в штанах вертикально вверх, пришёлся как раз под её половинками. Приятно.
Он запустил руку Тане в шорты, почувствовав прилив кайфа, как если бы только что за неё схватился, но Лена тут же возразила: — Мне так не видно!
Денис хотел было с сожалением вынуть руку, но Таня быстрым движением расстегнула пуговицу, и спустила до колен шорты вместе с трусами. Денис другой рукой задрал Танину футболку, и схватил её за грудь, уже голую. Таня немедленно стащила с себя футболку через голову, дав Денису случай потрогать свою обалденную грудь в движении. Это долго описывать, но когда поднимаются руки, напрягается прижатая к телу спина, и Таня выгибается, грудь становится вроде как меньше и твёрже, изменяет несколько форму… Денис обратил внимание, что соски у Тани (он не заметил, когда) стали твёрдыми, и как бы съёжились. Он не понял, как и отчего это может быть, но так было ещё лучше. Лена дышала часто, взгляд её был туманен, перебегал с одной руки Дениса на другую, на его лицо, на лицо Тани… Денис просунул свой палец между половинок пишки, там было тепло и влажно. Он вспомнил, что делала она сама, посмотрел, как делает Лена, и стал несильно теребить Танину пишку вправо–влево… Таня вздрогнула, Денис почувствовал, как тело её напряглось в его руках, дыхание участилось, она переступила ногами (кайф!), шорты упали с неё, и она расставила ноги. Денис был на седьмом небе. Если честно, то девочку с раздвинутыми ногами он лапал раньше только один раз. То есть, он только что лапал Лену, но она лежала, а это не то, когда девочка стоит, то живот как–то плавно переходит в пишку… ну, в общем, не то. Ну, правда, ещё Ирка у столба была, но там у неё ноги были несильно расставлены. Да, так вот, а то было, естественно в транспорте. Какие–то приезжие везли какие–то тюки, и довольно симпатичная девчонка стояла ногами по сторонам какого–то мешка. Денис встал к ней спиной (тоже по сторонам мешка), завёл руку назад, и когда народ на остановке стал набиваться внутрь, его прямо рукой прижало точно к пишке. Несколько минут он эту девчонку держал. Правда, сквозь спортивный костюм и старательно неподвижной рукой. Не сравнить, конечно. Но если учесть, что этот случай Денис вспоминал частенько, то представьте себе, как его порадовала Таня! Да… В общем, он механически теребил рукой Таню, и это было хорошо, потому что, когда рука неподвижна, то ощущения быстро ослабевают, а когда гладишь (это Денис осознал недавно), то трудно находить новые положения, часть внимания уходит на движения. А когда теребишь, то и думать не надо, и полнота ощущений всё время сохраняется. Таня откровенно тащилась, она обхватила его руками за бёдра, и сама тёрлась попой о его Бена. Лена была в экстазе. Она издавала тихие тоненькие стоны, раздвинула ноги почти на шпагат (Денису это нравилось), расслабленные губы её дрожали… Денис уже подумывал, что если тереться о Танину попу систематически, то можно запросто кончить, как это было вчера, но Ирка безжалостно сказала:
Таня недовольно застонала, Денис сдержался, а Лена как–то жалобно посмотрела на сестру. Денис решил, что она тоже недовольна тем, что ей не дали кончить, но Лена так же жалобно спросила:
Ирка немного помолчала.
— Ну только если одно исключение сделать. Этот (она подчеркнула это слово) этап можно пропустить. Слово пропустить она тоже подчеркнула. Посмотрев на Ирку, Денис обнаружил, что она уже сидит в кресле, и правая рука её засунута в расстёгнутые шорты. Надо же… Что же дальше–то будет, интересно? Лена сползла ещё ниже, так что попка свисала с кровати (в этом положении она выглядела лучше, потому что пока она лежала, расплющенная об кровать попа всё–таки не прибавляла ей прелести…), и раскинула ноги. Таня неожиданно просунула руки за спину, между собой и Денисом, и ловко расстегнула ему ремень.
Рассказы про мальчишек в деревне
7. Испытание
Пересдача несданного экзамена допускается до 3‑х раз
Бабы Кати не было. На столе лежала записка, что она пошла в деревню и будет только вечером, дальше следовали указания, что есть на обед. Неторопливо пообедав (причём Таня оказалась весьма хозяйственной), Денис и Таня разошлись по комнатам, Денис вынул из чемодана особо ценную книжку с описанием морских узлов, кусок верёвки, и, забравшись на чердак, расположился на кровати. Было темновато, пришлось включить свет (хорошо, что он вчера починил всё!). Узлы, однако, ему не давались. Перед глазами у него крутилась обнажённая фигурка Тани, гладкая грудь Иры, торчащая из–под задранного платья пишка Лены, в ладонях жило ощущение вчерашней и сегодняшней удач. Решившись, он выпростал из штанов Бена, и, уставившись в дощатый потолок, занялся Этим.
Вдруг послышался скрип лестницы. Идёт, что ли, кто–то? Вот блин! Он испуганно спрятал Бена в штанах и схватил книгу. В двери показался силуэт Тани в дождевике.
— Привет, — сказала она. Денис примирился с помехой. За ней показался ещё один силуэт, Ира! Ну, это ещё ничего. В пиратов здесь не поиграешь, но смотреть и вспоминать… По лестнице поднимался ещё кто–то. Денис замер, кто бы это? Кто–то ещё? В проёме вырисовалась тонкая фигурка под полиэтиленовым плащом. Лена! Неужели помирились? Денис стал соображать, как можно было бы поиграть в разбойников здесь, на чердаке…
— А тут неплохо, — сказала Ира. Лена молчала. Они вошли, сняли плащи и резиновые сапоги, отряхнулись, Ира обошла чердак, осматривая, присела на диван, попрыгала. Денис вежливо встал. Он обратил внимание, что в носочках девчонки выглядели… как бы это… более девчачьими, что ли.
— Ну что ж, — торжественно произнесла Ирка, усаживаясь. — Объявляю собрание разбойников открытым.
Хм, — подумал Денис, — Что это ещё за собрание? А впрочем, сейчас посмотрим.
— Судом разбойников, — продолжала Ирка, — за нарушение разбойничьей клятвы (Это что, действительно у них такое было? Или просто так?) разбойница Лена приговаривается к испытанию. Если она не пройдёт этого испытания, то она приговаривается к изгнанию из разбойников навечно, с надаванием по шее.
Это что, интересно, за испытание? Судя по блестящим глазам Тани и Ирки, сейчас он всё–таки на Лену поглазеет… или полапает… а лучше и то и другое. Лена была уже в другом платье, голубом, которое делало её ещё более маминой дочкой. Настолько, что Денис побоялся бы подойти к ней в толпе полапать, ну разве такое невинное существо может позволить, чтобы с ней делали ТАКОЕ? Впрочем, она пока и не позволяла. Интересно, а вообще, если бы Денис поймал её, далась бы она? Или тоже убежала бы? Лена смотрела в сторону своим обычным безучастным взором, скромница этакая. Ей не хватало только большого банта на хвостике.
— Знает ли подсудимая, из чего состоит испытание? — так же торжественно спросила Ира. Лена кивнула. Денис хотел было спросить, в чём же оно состоит, но сдержался, не желая портить церемонию. — Подсудимая должна ответить, да или нет.
— Согласна ли подсудимая на испытание?
Ирка с Таней взяли Лену за локти, и подвели к Денису, сидящему на табуретке.
— Примерный обыск! — провозгласила Ира. А–ха–ха! Это классно! Это здорово! Сейчас эта гладенькая пишка будет у него в руках! Денис обеими руками медленно подтянул Лену за узкую талию поближе к себе. Лена внимательно смотрела ему в лицо. Сердце у него заколотилось. Также медленно Денис завёл одну руку ей за спину, другую спереди, и прижал сквозь ткань платья — одной рукой маленькую оттопыренную попку, а другой — мягкую аккуратную пишку, она была по округлости похожа на сестру, но была потвёрже в лобке, и как–то компактней, что ли… Лена не шелохнулась, но отвела глаза. Денис отметил, что она НЕ покраснела. Надо же, а на вид такая недотрога… Денис погладил её обеими руками, спереди и сзади, медленно, не торопясь, чувствуя, как под нажимом её тело слегка покачивается. Провёл по бёдрам. Узким, но талия ещё уже, но у Дениса бёдра ещё уже, но до чего же девчачье чувство в ладонях!
Денис отпустил её, медленным же движением задрал ей платье до подбородка. Беленькие тоненькие трусики. Стройные ножки. Такие же фигуристые, как у Ирки, только менее выражено. Изящные, короче. Денис, одной рукой продолжая придерживать платье, другую положил спереди на трусы Лене. Она не шевелилась. Тогда он отпустил платье, и просунув под подол обе руки, потянул трусики вниз. Тело Лены покачнулось несколько раз, пока Денис стягивал их вниз, и когда стянул до колен, они упали сами. Ирка отпустила руку сестры и приказала:
