Рассказы Алексеева о войне читать
Рассказы известного детского писателя-историка о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., посвящённые великому подвигу советского народа в борьбе с фашизмом. В них рассказывается о знаменитых сражениях: Московской битве, Сталинградском сражении, битве за Кавказ, танковой битве на Курской дуге, обороне Севастополя, блокаде Ленинграда и взятии Берлина.
Рассказы о Великой Отечественной войне для младших школьников 1-2-3-4 классов.
Рассказы для детей среднего школьного возраста
Сергей Алексеев «Таня Савичева»
Голод смертью идёт по городу. Не вмещают погибших ленинградские кладбища. Люди умирали у станков. Умирали на улицах. Ночью ложились спать и утром не просыпались. Более 600 тысяч человек скончалось от голода в Ленинграде.
Среди ленинградских домов стоял и этот дом — дом Савичевых. Над листками записной книжки склонилась девочка. Зовут её Таня. Таня Савичева ведёт дневник.
Сергей Алексеев «Блокадный хлеб»
Из чего он только не выпекался — ленинградский блокадный хлеб! Разные были примеси. Добавляли к ржаной муке муку овсяную, ячменную, соевую, кукурузную. Применяли жмых — льняной, хлопковый, конопляный. Использовали отруби, проросшее зерно, мельничную пыль, рисовую шелуху и многое другое. По десять раз перетряхивали мешки из-под муки, выбивая возможное из невозможного.
Разгромили советские войска фашистов под Тихвином, отогнали, освободили дорогу на город Волхов.
Пошли вновь по железной дороге грузы. Однако не сразу. Железнодорожные мосты через реки между Тихвином и Волховом были взорваны. Восстанавливать надо мосты. Силы нужны и время. И снова грузы на автомашинах идут в объезд, снова в пути машины. Но меньше, короче теперь объезд. Быстрее к Ладожскому озеру, «Дороге жизни», доходят грузы. В три раза короче для автомашин стала теперь дорога.
Сергей Алексеев «Первая колонна»
В ноябре 1941 года наступили морозы и стало замерзать Ладожское озеро, поэтому остановилась дорога по воде.
Остановилась дорога — значит, не будет подвоза продуктов, значит, не будет подвоза горючего, не будет подвоза боеприпасов. Как воздух, как кислород, нужна Ленинграду дорога.
— Будет дорога! — сказали люди.
Замёрзнет Ладожское озеро, покроется крепким льдом Ладога (так сокращенно называют Ладожское озеро), вот по льду и пройдёт дорога.
Сергей Алексеев «Дорога»
Захвачен врагами Тихвин. Оборвались пути в Ленинград через Тихвин.
Однако нельзя оставлять Ленинград без помощи. Было принято решение построить новую дорогу к Ладожскому озеру. Правда, не железную: очень долго железную строить. Начали строить дорогу автомобильную, дорогу для грузовых машин.
Километр за километром, километр за километром через топи, леса, чащобы, через овраги, низины, болота, там, где раньше ходил лишь зверь, где душу живую не сыщешь, — ныне прошла дорога.
Сергей Алексеев «Разгрузка-погрузка»
Ленинград (теперь Санкт-Петербург) — огромный город.
Второй по размерам в нашей стране.
Один из крупнейших в мире.
На север, на юг, на восток, на запад бегут от него дороги. Разные здесь дороги: железные, шоссейные, морские пути, речные, пути воздушные. Вокзалы Московский, Балтийский, Финляндский, Витебский. Вокзал морской, вокзал речной. Аэропорт.
Есть такое выражение: «По голове обухом». Обух — это часть топора. То его место, с помощью которого топор крепится к деревянному топорищу. Ударить обухом — значит ударить очень сильно.
Советскими войсками, которые освобождали Крым и штурмовали Севастополь, командовал генерал Фёдор Иванович Толбухин.
Прошло две зимы, два лета. И вот весна 1944 года. По всем фронтам идёт мощное советское наступление. Фашисты разбиты под Сталинградом. Разбиты в боях под Курском. Советские войска переправились через Днепр, погнали врага на запад. Началось стремительное наступление советских войск и здесь, на юге. Сокрушив оборону фашистов, советские части ворвались в Крым. 6 мая 1944 года начался штурм Севастополя.
Сергей Алексеев «Херсонес»
Всё меньше, меньше защитников Севастополя. Неравные очень силы.
30 июня 1942 года. Прибыл приказ оставить войскам Севастополь.
Мыс Херсонес. Немногие метры свободной Крымской земли. Идёт посадка на катера. Отсюда уходят в море последние защитники Севастополя.
Охраняет посадку сводный отряд моряков. Это прикрытие. Это заслон.
В сухопутную роту попал матрос. Был зачислен как пополнение.
Спрыгнул матрос в солдатский окоп:
— Как у вас тут, братишки, в трюме?
Это окоп окрестил он трюмом.
Переглянулись солдаты. Окоп как окоп. Хороший окоп — ничего не скажешь.
Занял матрос ячейку в окопе:
Северная часть Севастополя. Выход из бухты. Начало моря. Здесь у моря поднялась крепость. Это Константиновский равелин.
Любой корабль, входя в Севастополь, не обойдёт, не минует Константиновский равелин. Не минуешь его и при выходе. Константиновский равелин как страж, как часовой у ворот Севастополя.
Июнь 1942 года. Фашисты начали новое, третье по счёту, самое мощное наступление на Севастополь.
Днём и ночью здесь грохотали пушки. Не щадили фашисты своих солдат.
Двести дней уже держится Севастополь.
На одном из участков Севастопольской обороны наши позиции проходили по Телеграфной горе. Справа и слева — наши, внизу под горой — фашисты. Хорошее место для обороны: скалы кругом, вершина с крутыми склонами.
Одно неудобство: фашисты всё время обстреливают высоту. Откуда ведут огонь — не всегда известно. Не знают наши, куда ответить. Скрыли, замаскировали фашисты свои огневые точки. Ходят в тылы разведчики. Да и тут не всегда удача.
Разведчики. Здесь, под Севастополем, много их, лихих и отважных. Если надо, со дна морского иглу достанут, птицу в полёте руками схватят.
Разведчики — матросы Ноздрачёв, Поляков и Митрохин — получили задание пленить штабного фашистского офицера.
Советским командирам надо было срочно узнать о последних фашистских приказах.
Было это ещё до начала войны с фашистами. Кате Извековой подарили родители новое платье. Платье нарядное, шёлковое, выходное.
Не успела Катя обновить подарок. Грянула война. Осталось платье висеть в шкафу. Думала Катя: завершится война, вот и наденет она своё выходное платье.
Фашистские самолёты не переставая бомбили с воздуха Севастополь.
Прочтите своим детям. Рассказы Сергея Алексеева
Прочтите своим детям. Рассказы Сергея Алексеева
НАТАШКА
Среди лесов и полей Подмосковья затерялось небольшое село Сергеевское. Стоит оно ладное-ладное: избы словно только родились на белый свет.
До самой зимы находилось Сергеевское в руках у врагов. Но вот долетела сюда канонада. Сверкнула радость — идут свои! Ждут в Сергеевском избавления. Но вдруг обежали фашисты погреба и землянки, выгнали снова людей на улицу, согнали в сарай, что стоял на краю Сергеевского, и закрыли на все засовы. Смотрит Наташка: вот мамка, вот бабка, соседи, соседки. Полно народа.
— Чего нас, мамка, в сарай загнали? — спрашивает Наташка.
Не понимает, не знает, не может ответить мать.
Сильнее слышна за селом канонада. Радость у всех:
— Свои!
И вдруг кто-то тихо, а затем что есть силы закричит:
— Горим!
Глянули люди. Дым повалил сквозь щели. Огонь побежал по брёвнам.
— Горим!
Бросились люди к дверям сарая, а они закрыты на все засовы и снаружи чем-то тяжёлым подпёрты.
Всё больше и больше в сарае огня и дыма. Задыхаться начали люди. Пламя ползёт к шубейке Наташки. Уткнулась, прижалась она к матери. Ослабла, забылась девочка. Сколько времени прошло — не знает. Вдруг слышит:
— Наташка! Наташка!
Открыла глаза. Не в сарае она, на снегу, под чистым небом. И стало ясно Наташке — успели наши, пришло вовремя спасение. Улыбнулась и вновь забылась.
Перенесли её в дом. Отлежалась, к утру поправилась. А утром побежала девочка по селу. Как именинник стоит Сергеевское. Запели опять калитки с колодцами, заговорили ворота басом. Бежит Наташка. Снег под ногами хрустит, искрится, озорно белизной сверкает. Добежала до речки Вори. Взлетела на кручу. Остановилась вдруг, замерла. Холм из свежей земли над Ворей. Красная звёздочка сверху вкопана. Дощечка под звёздочкой. На дощечке идут фамилии. Смотрит на холм Наташка. Два солдата рядом стоят с лопатами.
— Кто здесь такие, дяденьки? — показала на холм Наташка.
Посмотрели бойцы на девочку.
— Спаситель здесь твой лежит.
Войны без смертей не бывает. Свобода нелёгкой ценой достаётся.
ПАПКА
Погиб у Филиппки отец в первые дни войны, в боях под Минском. Мать скрыла горе от сына. Мал ведь, четыре года только.
Лезет Филиппка к матери:
— Наш папка воюет? Нас защищает? Фашистов бьёт?
— Воюет, сыночек, воюет. Так точно, Филиппка, бьёт.
Бежит по селу Филиппка:
— Наш папка фашистов бьёт! Наш папка фашистов бьёт!
Живёт Филиппка в Московской области. Недалеко от города Рогачёва.
Отполыхало военное лето. Осень пришла на смену. Навалилась беда на село, на округу. Чёрной сворой прорвались сюда фашисты. Танки, пушки вошли в село.
— Славянское быдло! — кричат фашисты.
— Партизаны! — кричат фашисты.
Страшно Филиппке, жмётся к матери:
— А где же папка? Спасёт нас папка?
— Спасёт.
Шепчет Филиппка друзьям и соседям:
— Спасёт нас папка, побьёт фашистов…
Ждут не дождутся колхозники избавления. И вот радость как ветер в село ворвалась: разбиты фашисты, гонят наши врагов от Москвы на запад.
Скоро и здесь, под Рогачёвом, послышался звук канонады.
— Папка идёт! Папка идёт! — закричал Филиппка.
Дождались колхозники светлого часа.
Проснулся Филиппка как-то, узнаёт: бежали фашисты, село свободно.
Бросился мальчик к матери:
— Папка пришёл?
— Пришёл, — как-то тихо сказала мать.
— Где же папка?! — кричит Филиппка.
— Дальше пошёл, сынок…
Побежал Филиппка по сельской улице:
— Нас папка освободил! Нас папка освободил!
Повстречался Филиппке Гришка — в два раза старше Филиппки — и присвистнул:
— «Освободил»! Да его под Минском ещё убили!
Насупился Филиппка. В кулачки собрались ручонки. На Гришку волчонком смотрит. Как убит? Скажет же этот Гришка!
— Освободил! Освободил! — вновь закричал Филиппка.
Проходил здесь старик Тимофей Данилыч. Бросился мальчик к деду. Торопится, про отца, про Гришку ему рассказывает.
— Правда, папка побил фашистов?
Посмотрел дед на Филиппку, вспомнил про Минск, где грудью стал на пути у фашистов Филиппкин отец, другие места, где другие бойцы грудью стали.
— Правда, — сказал Тимофей Данилыч. Прижал он к себе Филиппку. — Без него, без отца твоего, не было бы нашей, сынок, победы.
Побежал по селу мальчишка:
— Папка принёс победу! Папка принёс победу!
Не каждому выпало в той грозной войне дожить до великого Дня Победы. Но каждый, кто бился тогда с врагом под Брестом, Минском, Ленинградом, Одессой, Севастополем, Киевом, Смоленском, Вязьмой, по всем просторам земли советской, — был частью Великой Победы нашей. Каждый — живой и мёртвый.
Верно кричал Филиппка. Вырастет мальчик, по праву скажет: «Папка Родине нашей принёс победу. Папка Родину нашу от рабства спас».
НИ ШАГУ НАЗАД!
Третий месяц идут упорные, кровопролитные бои на юге. Горит степь. Сквозь огонь и дым фашисты рвутся к Сталинграду, к Волге.
На подступах к Сталинграду 16 солдат-гвардейцев вступили в неравный бой.
— Ни шагу назад! — поклялись герои.
Бросились фашисты в атаку, но удержали рубеж гвардейцы. Перевязали друг другу раны и снова готовы к бою.
Второй раз в атаку идут фашисты. Их больше теперь, и огонь сильнее. Стойко стоят гвардейцы. Удержали опять рубеж. Перевязали друг другу раны. Снова готовы к бою. Четыре атаки отбили солдаты. Не взяла смельчаков пехота. Поползли на героев тогда фашистские танки. Из шестнадцати бойцов осталось двенадцать.
— Ни шагу назад!
Вот десять… Девять…
— Ни шагу назад!
Восемь… Семь… Запомните их фамилии — Кочетков, Докучаев, Гущин, Бурдов, Степаненко, Чирков, Шуктомов.
А танки ползут и ползут. Нет у солдат ни пушек, ни противотанковых ружей, ни миномётов. Кончились даже патроны. Но бьются солдаты. Ни шагу назад! А танки всё ближе и ближе. Остались у героев одни гранаты: по три на солдата. Посмотрел Докучаев на танки, на боевых друзей, на свои три гранаты. Снял с гимнастёрки ремень, затянув им гранаты. Посмотрел ещё раз на Гущина, Бурдова — они были его соседями по окопу. Улыбнулся друзьям Докучаев. И вдруг поднялся из окопа.
— За Родину! — крикнул герой и бросился навстречу врагу, прижав покрепче к груди гранаты.
МАЛЮТКА
Особенно отличился танк, командиром которого был лейтенант Дмитрий Осатюк, а механиком-водителем — старшина Иван Макаренков.
Переправились бойцы Ленинградского фронта по льду через реку Неву, взяли штурмом береговые укрепления фашистов, стали прорываться вперёд на соединение с идущими им навстречу от реки Волхов и города Волхова войсками Волховского фронта. Рвалась вперёд и «Малютка» Осатюка.
Наступает «Малютка», и вдруг слева, справа и впереди выросли три огромных фашистских танка. Как в западне. Пустят снаряды — прощай «Малютка». Припали фашисты к своим прицелам. Секунда, и в цель полетят снаряды.
— Ваня, танцуй! — прокричал Осатюк водителю.
Понял команду Иван Макаренков: завертелся перед фашистами, словно в танце, советский танк. Целят фашисты, а танк танцует и никак не схватишь его в прицел.
— Давай кабардинку! Давай лезгинку! — кричит Осатюк.
Глянешь в эту минуту на танк, и вправду — лезгинку танцует.
Стреляют фашисты, стреляют — всё мимо. Увёртлив советский танк. Вышла в итоге «Малютка» из окружения. Но устремились в погоню за ней фашисты. Настигают, бьют из орудий. Да только зорко следит за врагами лейтенант Осатюк. Сам отвечает огнём на огонь фашистов. Механику-водителю подаёт команды. Маневрирует танк: то рванётся вправо, то развернётся влево, то чуть притормозит, то ускорит шаг. Не даётся «Малютка» фашистам в руки.
Лейтенант Осатюк не просто уходил от огня фашистов. Он вёл фашистские танки к тому месту, где были укрыты советские батареи.
Вывел. Ударили батареи. Секунда, вторая. И нет уже больше фашистских танков.
Восхищались потом батарейцы:
— Вот так «Малютка»! Мал золотник, да дорог!
— Орёл — лейтенант Осатюк!
— Орёл — старшина Макаренков!
И после этого «Малютка» лейтенанта Осатюка совершила немало подвигов. Давила пулемётные гнёзда врага, отважно шла на фашистские пушки, в гущу фашистских солдат врывалась. Более 200 фашистов уничтожила в этих боях «Малютка».
И снова о танке идёт молва:
— Цены ему нет!
И снова среди солдат:
— Орёл — лейтенант Осатюк!
— Вровень ему старшина Макаренков!
Героями Советского Союза стали лейтенант Дмитрий Иванович Осатюк и старшина Иван Михайлович Макаренков.
Сергей Алексеев
Сто рассказов о войне (сборник)
Глава первая
КОНЕЦ БЛИЦКРИГА
БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ
Брестская крепость стоит на границе. Атаковали ее фашисты в первый же день войны.
Не смогли фашисты взять Брестскую крепость штурмом. Обошли ее слева, справа. Осталась она у врагов в тылу.
Наступают фашисты. Бои идут под Минском, под Ригой, под Львовом, под Луцком. А там, в тылу у фашистов, не сдается, сражается Брестская крепость.
Трудно героям. Плохо с боеприпасами, плохо с едой, особенно плохо с водой у защитников крепости.
Кругом вода – река Буг, река Муховец, рукава, протоки. Кругом вода, но в крепости нет воды. Под обстрелом вода. Глоток воды здесь дороже жизни.
– Воды! – несется над крепостью.
Нашелся смельчак, помчался к реке. Помчался и сразу рухнул. Сразили враги солдата. Прошло время, еще один отважный вперед рванулся. И он погиб. Третий сменил второго. Не стало в живых и третьего.
От этого места недалеко лежал пулеметчик. Строчил, строчил пулемет, и вдруг оборвалась очередь. Перегрелся в бою пулемет. И пулемету нужна вода.
Посмотрел пулеметчик – испарилась от жаркого боя вода, опустел пулеметный кожух. Глянул туда, где Буг, где протоки. Посмотрел налево, направо.
Пополз он к воде. Полз по-пластунски, змейкой к земле прижимался. Все ближе к воде он, ближе. Вот рядом совсем у берега. Схватил пулеметчик каску. Зачерпнул, словно ведром, воду. Снова змейкой назад ползет. Все ближе к своим, ближе. Вот рядом совсем. Подхватили его друзья.
– Водицу принес! Герой!
Смотрят солдаты на каску, на воду. От жажды в глазах мутится. Не знают они, что воду для пулемета принес пулеметчик. Ждут, а вдруг угостит их сейчас солдат – по глотку хотя бы.
Посмотрел на бойцов пулеметчик, на иссохшие губы, на жар в глазах.
– Подходи, – произнес пулеметчик.
Шагнули бойцы вперед, да вдруг…
– Братцы, ее бы не нам, а раненым, – раздался чей-то голос.
– Верно, тащи в подвал!
Отрядили солдаты бойца в подвал. Принес он воду в подвал, где лежали раненые.
– Братцы, – сказал, – водица…
Повернулись на голос головы. Побежала по лицам радость. Взял боец кружку, осторожно налил на донышко, смотрит, кому бы дать. Видит, солдат в бинтах весь, в крови солдат.
– Получай, – протянул он солдату кружку.
Потянулся было солдат к воде. Взял уже кружку, да вдруг:
– Нет, не мне, – произнес солдат. – Не мне. Детям тащи, родимый.
– Детям! Детям! – послышались голоса.
Понес боец воду детям. А надо сказать, что в Брестской крепости вместе со взрослыми бойцами находились и женщины и дети – жены и дети военнослужащих.
Спустился солдат в подвал, где были дети.
– А ну, подходи, – обратился боец к ребятам. – Подходи, становись, – и, словно фокусник, из-за спины вынимает каску.
Смотрят ребята – в каске вода.
Бросились дети к воде, к солдату.
Взял боец кружку, осторожно налил на донышко. Смотрит, кому бы дать. Видит, рядом малыш с горошину.
– На, – протянул малышу.
Посмотрел малыш на бойца, на воду.
– Папке, – сказал малыш. – Он там, он стреляет.
– Да пей же, пей, – улыбнулся боец.
– Нет, – покачал головой мальчонка. – Папке. – Так и не выпил глотка воды.
И другие за ним отказались.
Вернулся боец к своим. Рассказал про детей, про раненых. Отдал он каску с водой пулеметчику.
Посмотрел пулеметчик на воду, затем на солдат, на бойцов, на друзей. Взял он каску, залил в металлический кожух воду. Ожил, заработал, застрочил пулемет.
Прикрыл пулеметчик бойцов огнем. Снова нашлись смельчаки. К Бугу, смерти навстречу, поползли. Вернулись с водой герои. Напоили детей и раненых.
Отважно сражались защитники Брестской крепости. Но становилось их все меньше и меньше. Бомбили их с неба. Из пушек стреляли прямой наводкой. Из огнеметов.
Ждут фашисты – вот-вот, и запросят пощады люди. Вот-вот, и появится белый флаг.
Ждали, ждали – не виден флаг. Пощады никто не просит.
Тридцать два дня не умолкали бои за крепость «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!» – написал на стене штыком один из последних ее защитников.
Это были слова прощанья. Но это была и клятва. Сдержали солдаты клятву. Не сдались они врагу.
Поклонилась за это страна героям. И ты на минуту замри, читатель. И ты низко поклонись героям.
ЛИЕПАЯ
Шагает война огнем. Пылает земля бедой. На огромном пространстве от Балтийского до Черного моря развернулась грандиозная битва с фашистами.
Город Лиепая – порт Латвийской Советской Республики. Сюда, на Лиепаю, был направлен один из фашистских ударов. Верят в легкий успех враги:
– В наших руках Лиепая!
Наступают фашисты с юга. Идут вдоль моря – прямой дорогой. Идут фашисты. Вот селение Руцава. Вот озеро Папес. Вот речка Барта. Все ближе и ближе город.
– В наших руках Лиепая!
Идут. Вдруг страшный огонь преградил дорогу. Остановились фашисты. Вступили фашисты в бой.
Бьются, бьются, никак не пробьются. Не могут прорваться к Лиепае враги с юга.
Изменили фашисты тогда направление. Обходят город теперь с востока. Обошли. Вот и город дымит вдали.
– В наших руках Лиепая!
Остановились фашисты. Вступили фашисты в бой.
Бьются, бьются, никак не пробьются. Не продвинутся фашисты и здесь, с востока.
Дальше пошли фашисты. Обошли Лиепаю с севера. Окружили город с трех сухопутных его сторон. От моря до моря в тисках Лиепая. Торжествуют фашисты:
– В наших руках Лиепая!
Однако и здесь, на севере, преградили дорогу фашистам отважные защитники Лиепаи. Бьется с врагом Лиепая.
Третьи. Четвертые на исходе.
Не сдается, держится Лиепая!
Лишь когда кончились снаряды, патронов нет – отошли защитники Лиепаи.
Вступили фашисты в город.
– В наших руках Лиепая!
Но не смирились советские люди. Ушли в подполье. Ушли в партизаны. На каждом шагу ожидает фашистов пуля. Целую дивизию держат фашисты в городе.
Долго поминали враги Лиепаю. Если в чем-то у них неудача – говорили:
Не забыли и мы Лиепаю. Если кто-то стойко стоял в бою, если кто-то сверхотважно с врагами дрался, и это отметить бойцы хотели, говорили:
Даже в рабство попав к фашистам, оставалась она в боевом строю – наша советская Лиепая.
КАПИТАН ГАСТЕЛЛО
Шел пятый день войны. Летчик капитан Николай Францевич Гастелло со своим экипажем вел самолет на боевое задание. Самолет был большой, двухмоторный. Бомбардировщик.
Вышел самолет к намеченной цели. Отбомбился. Выполнил боевую задачу. Развернулся. Стал уходить домой.
Капитан Гастелло попытался сбить огонь. Он резко накренил самолет на крыло. Заставил машину как бы падать набок. Называется такое положение самолета скольжением. Думал летчик, собьется, утихнет пламя. Однако продолжала гореть машина. Свалил Гастелло бомбардировщик на второе крыло. Не исчезает огонь. Горит самолет, высоту теряет.
В это время под самолетом внизу двигалась фашистская автоколонна: цистерны с горючим в колонне, автомашины. Подняли фашисты головы, следят за советским бомбардировщиком.
– Меньше одним коммунистом стало!
Смеются фашисты. И вдруг…
Старался, старался капитан Гастелло сбить с самолета пламя. Бросал с крыла на крыло машину. Ясно – не сбить огонь. Бежит навстречу самолету со страшной быстротой земля. Глянул Гастелло на землю. Увидел внизу фашистов, автоколонну, цистерны с горючим, грузовики.
А это значит: прибудут цистерны к цели – будут заправлены бензином фашистские самолеты, будут заправлены танки и автомашины; ринутся на наши города и села фашистские самолеты, пойдут в атаку на наших бойцов фашистские танки, помчатся машины, повезут фашистских солдат и военные грузы.
Капитан Гастелло мог оставить горящий самолет и выброситься с парашютом.
Но не воспользовался парашютом капитан Гастелло. Сжал он потверже в руках штурвал. Нацелил бомбардировщик на фашистскую автоколонну.
Стоят фашисты, смотрят на советский самолет. Рады фашисты. Довольны, что их зенитчики наш самолет подбили. И вдруг понимают: прямо на них, на цистерны устремляется самолет.
Много славных подвигов совершили советские воины в годы Великой Отечественной войны – и летчики, и танкисты, и пехотинцы, и артиллеристы. Много незабываемых подвигов. Одним из первых в этом ряду бессмертных был подвиг капитана Гастелло.
Погиб капитан Гастелло. А память осталась. Вечная память. Вечная слава.
ДЕРЗОСТЬ
Произошло это на Украине. Недалеко от города Луцка.
В этих местах, под Луцком, под Львовом, под Бродами, Дубно, разгорелись большие танковые бои с фашистами.
Ночь. Колонна фашистских танков меняла свои позиции. Идут одна за одной машины. Наполняют округу моторным гулом.
Командир одного из фашистских танков лейтенант Курт Видер отбросил башенный люк, вылез по пояс из танка, видом ночным любуется.
Летние звезды с неба спокойно смотрят. Справа узкой полоской тянется лес. Слева поле бежит в низинку. Метнулся серебряной лентой ручей. Дорога вильнула, взяла чуть в гору. Ночь. Идут одна за одной машины.
И вдруг. Не верит Видер своим глазам. Впереди перед танком раздался выстрел. Видит Видер: выстрелил танк тот, что шел впереди Видера. Но что такое? По своему же танку ударил танк! Вспыхнул подбитый, окутался пламенем.
Замелькали, понеслись мысли одна за одной у Видера:
Но в эту секунду и сзади выстрел. Затем третий, четвертый, пятый. Повернулся Видер. По танкам стреляют танки. Идущие сзади по тем, что идут впереди.
Опустился Видер быстрее в люк. Не знает, какую команду давать танкистам. Смотрит налево, смотрит направо, и верно: какую давать команду?
Пока раздумывал, снова раздался выстрел. Раздался рядом, и тут же вздрогнул танк, в котором был Видер. Вздрогнул, лязгнул и свечкой вспыхнул.
Выпрыгнул Видер на землю. Метнулся стрелой в канаву.
За день до этого в одном из боев советские солдаты отбили у фашистов пятнадцать танков. Тринадцать из них оказались совсем исправными.
Вот тут и решили наши использовать фашистские танки против самих же фашистов. Сели советские танкисты в неприятельские машины, вышли к дороге и подкараулили одну из фашистских танковых колонн. Когда колонна подошла, незаметно влились в нее танкисты. Потом потихоньку перестроились так, чтобы в спину за каждым фашистским танком шел танк с нашими танкистами.
Идет колонна. Спокойны фашисты. На всех танках кресты черные. Подошли к косогору. И вот тут – расстреляли наши колонну фашистских танков.
Поднялся Видер с земли на ноги. Глянул на танки. Догорают они как угли. Взгляд перевел на небо. Звезды с неба как иглы колют.
Вернулись наши к себе с победой, с трофеями.
Улыбки светятся. В глазах отвага. На лицах дерзость.
КОЛЮЧЕЕ СЛОВО
По белорусской земле идет война. Подымаются сзади огнем пожарища.
Шагают фашисты. И вот перед ними Березина – белорусских полей красавица.
Бежит Березина. То разольется широкой поймой, то вдруг до протоки сузится, пробьется сквозь топи, сквозь зыби, прожурчит вдоль бора, вдоль леса, вдоль поля, к избам добротным под ноги бросится, улыбнется мостам, городам и селам.
Вышли фашисты к Березине. Один из отрядов к селу Студянка. Прогромыхали бои у Студянки. Довольны фашисты. Еще новый рубеж захвачен.
У Студянки места холмистые. Горбом здесь и правый и левый берег. Березина здесь течет в низине. Поднялись фашисты на холм. Как на ладони лежит округа. Уходит полями и лесом к небу. Шагают фашисты.
– Песню! – командует офицер.
Запели солдаты песню.
Шагают фашисты, вдруг видят – памятник. На вершине холма, у дороги, стоит обелиск. Надпись внизу на памятнике.
Остановились фашисты, перестали горланить песню. На обелиск, на надпись смотрят. Не понимают они по-русски. Однако интересно, что же здесь написано. Обращаются один к другому:
Стоят Курты, Карлы, Фрицы, Францы, Адольфы, Гансы, на надпись смотрят.
И вот нашелся один, кто читал по-русски.
«Здесь, на этом месте…» – начал читать солдат. И далее о том, что здесь, на Березине, у села Студянка, в 1812 году русская армия под командованием фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова окончательно разгромила полчища французского императора Наполеона I, мечтавшего завоевать нашу страну, и изгнала захватчиков из пределов России.
Да, это было именно в этом месте. Здесь, на Березине, у села Студянка.
Дочитал солдат до конца надпись на памятнике. Посмотрел на своих соседей. Присвистнул Курт. Присвистнул Карл. Усмехнулся Фриц. Улыбнулся Франц. Зашумели другие солдаты:
– Так когда это было!
– Не та сила у Наполеона тогда была!
Дальше пошли солдаты. Снова запели песню.
Только что такое? Песня теперь не песня. Все тише и тише песня.
– Громче, громче! – командует офицер.
Не получается что-то громче. Вот и вовсе замолкла песня.
Идут солдаты, вспоминают про 1812 год, про обелиск, про надпись на памятнике. Хоть и давно это, правда, было, хоть и сила у Наполеона не та была, да только как-то испортилось вдруг у фашистских солдат настроение. Идут, повторяют:
Колючим вдруг оказалось слово.
ИМЕНИЕ
По Украине враги шагают. Рвутся вперед фашисты.
Хороша Украина. Воздух душист, как травы. Земли жирные, как масло. Щедрое солнце светит.
Пообещал Гитлер солдатам, что после войны, после победы, получат на Украине они имения.
Шагает солдат Ганс Муттерфатер, подбирает себе имение.
Приглянулось ему местечко. Речка журчит. Ракиты. Луг рядом с речкой. Аист.
– Хорошо. Благодать! Вот тут я, пожалуй, после войны останусь. Вот тут у речки построю дом.
Прикрыл он глаза. Вырос красавец дом. А рядом с домом конюшня, амбары, сараи, коровник, свинарник.
Расплылся в улыбке солдат Муттерфатер.
– Отлично! Прекрасно! Запомним место.
Дальше идут фашисты. Хороша Украина. Взгорки. Низинки. В низинках лежат пруды. Села на взгорках. Внизу мосточки. Машет крылом ветряк. Глянул Ганс Муттерфатер:
Вот тут я, пожалуй, после войны останусь. Вот тут, на взгорке, построю дом. Прикрыл он глаза. Вырос красавец дом. А рядом с домом другие службы: конюшня, амбары, сараи, коровник, свинарник.
Запомнил солдат местечко.
Дальше идут войска.
Степью легли просторы. Нет им конца-края. Поле лежит, как бархат. Грачи по полю словно князья шагают.
Захвачен солдат безграничным простором. Смотрит на степи, на землю – душа играет.
– Вот тут я, вот тут навсегда останусь.
Прикрыл он глаза: колосится пшеницей поле. Рядом идут косцы. Это его колосится поле. Это на поле его косцы. А рядом пасутся коровы. Это его коровы. А рядом клюют индейки. Это его индейки. И свиньи его, и куры. И гуси его, и утки. И овцы его, и козы. А вот и красавец дом.
Твердо решил Муттерфатер. Тут он возьмет имение. Не надо другого места.
– Зер гут! – произнес фашист. – Навечно я здесь останусь.
Хороша Украина. Щедра Украина. Сбылось то, о чем так мечтал Муттерфатер. Остался навечно здесь Ганс Муттерфатер, когда открыли бой партизаны. И надо же – тут же, прямо в его имении.
Лежит Муттерфатер в своем имении. А рядом мимо дальше идут другие. Выбирают и эти себе имения. Кто на взгорке, а кто под горкой. Кто у леса, а кто у поля. Кто у пруда, а кто у речки.
Смотрят на них партизаны:
– Не толпитесь. Не торопитесь. Велика Украина. Щедра Украина. Места любому хватит.
ДВА ТАНКА
В одном из сражений советский танк KB (KB – это марка танка) таранил фашистский. Разбит был фашистский танк. Пострадал, однако, и наш. От удара заглох мотор.
Наклонился водитель-механик Устинов к мотору, пытается запустить. Молчит мотор.
Остановился танк. Однако танкисты бой не прекратили. Открыли по фашистам огонь из пушки и пулеметов.
Стреляют танкисты, прислушиваются, не заработает ли мотор. Возится у мотора Устинов. Молчит мотор.
Долгим был бой, упорным. И вот кончились у нашего танка боеприпасы. Совсем беспомощным теперь оказался танк. Одиноко, молча стоит на поле.
Заинтересовались фашисты одиноко стоящим танком. Подошли. Посмотрели – внешне цела машина. Залезли на танк. Бьют коваными сапогами по крышке люка.
Прислушались. Нет ответа.
«Погибли танкисты», – подумали гитлеровцы. Решили они танк утянуть, как трофей. Подогнали к советскому танку свой танк. Достали трос. Прикрепили. Натянулся трос. Потянула махина махину.
«Плохи дела», – понимают наши танкисты. Наклонились к мотору, к Устинову:
– А ну, посмотри сюда.
– А ну, ковырни вот здесь.
– Куда же ушла искра?!
Пыхтит у мотора Устинов.
– Ах ты, стальная твоя душа!
И вдруг фыркнул, заработал мотор у танка. Схватился Устинов за рычаги. Быстро включил сцепление. Дал посильнее газ. Задвигались у танка гусеницы. Уперся советский танк.
Видят фашисты, уперся советский танк. Поражаются: был недвижим – и ожил. Включили самую сильную мощность. Не могут сдвинуть с места советский танк. Ревут моторы. Тянут танки друг друга в разные стороны. Вгрызаются в грунт гусеницы. Летит из-под гусениц земля.
– Вася, нажми! – кричат танкисты Устинову. – Вася!
Нажал до предела Устинов. И вот пересилил советский танк. Потянул за собой фашиста. Поменялись фашисты и наши теперь ролями. Не наш, а фашистский танк оказался сейчас в трофеях.
Заметались фашисты, открыли люки. Стали прыгать из танка.
Притащили герои неприятельский танк к своим. Смотрят солдаты:
Рассказали танкисты о прошедшем бое и о том, что случилось.
– Пересилили, значит, – смеются солдаты.
– Наш-то, выходит, в плечах сильнее.
– Сильнее, сильнее, – смеются солдаты. – Дай срок – то ли будет, братцы, фрицам.
Будут битвы. Быть победам. Только все это не сразу. Битвы эти впереди.
ПОЛНЫМ-ПОЛНО
Сражение с фашистами шло на берегах Днепра. Вышли фашисты к Днепру. В числе других захватили и село Бучак. Разместились там фашисты. Много их – около тысячи. Установили минометную батарею. Берег высокий. Далеко фашистам с откоса видно. Бьет по нашим фашистская батарея.
Оборону на левом, противоположном берегу Днепра держал полк, которым командовал майор Музагик Хайретдинов. Решил Хайретдинов проучить фашистов и фашистскую батарею. Отдал приказ провести ночную атаку на правый берег.
Стали советские солдаты готовиться к переправе. Раздобыли у жителей лодки. Весла, шесты достали. Погрузились. Оттолкнулись от левого берега. Ушли в темноту солдаты.
Не ожидали фашисты атаки с левого берега. Село на круче от наших днепровской водой прикрыто. Спокойны фашисты. И вдруг обрушились огненным звездопадом советские бойцы на врагов. Смяли. Сжали. С кручи днепровской сбросили. Уничтожили и фашистских солдат, и фашистскую батарею.
Вернулись бойцы с победой на левый берег.
Утром к селу Бучак подходили новые фашистские силы. Сопровождал фашистов молодой лейтенант. Рассказывает лейтенант солдатам про Днепр, про днепровские кручи, про село Бучак.
– Там наших полным-полно!
Уточняет – мол, минометная батарея стоит на круче, виден с кручи весь левый берег, от русских фашисты днепровской водой, как стеной, прикрыты, а солдаты в Бучаке расположились, как у Христа за пазухой.
Подходят к селу фашисты. Что-то тихо кругом, беззвучно. Пусто кругом, безлюдно.
– Да было же наших полным-полно!
Вступили в село фашисты. Вышли к днепровской круче. Видят, на круче лежат убитые. Посмотрели налево, посмотрели направо – и верно, полным-полно.
– Противник идет к Бобруйску!
Пришлось фашистам срочно отозвать свои войска с других участков. Погнали они под Бобруйск огромные силы. Едва удержали Бобруйск фашисты.
Удар 21-й армии был не единственным. И в других местах на Днепре крепко досталось тогда фашистам.
