Про олдовых людей
Жили-были старик со старухой – не сильно старые, но реально олдовые. Жили, они, значит, жили, и вдруг надумали в квартире прибраться. А то квартира, хоть и маленькая, а беспорядка в ней до фигищи: куда ни глянь, везде кругом беспорядок, вобще.
Сели они на диван и думают: с чего бы нам начать? А сидеть не сильно удобно – лежать, конечно, сильно удобнее – ну, вот они и легли. Лежат себе, в потолок смотрят, Дженис Джоплин какую-то слушают, а по потолку марширует стройная колонна тараканов с рюкзачками – из кухни через комнату и прямо в форточку.
Ух ты! – говорит старуха. Ох, ни фига себе! – говорит старик. А за колонной тараканов идёт колонна мышей, с сумками и тележками, и тоже прямо в форточку. А следом за мышами идёт колонна крыс, а за крысами – колонна маленьких милиционерчиков, и все с вещами, с багажом, и в форточку.
Тут старик старуху спрашивает: слышь, мать! а куда это они от нас уходят? А старуха говорит: слышь, отец! откуда я знаю? Ты бы лучше у них спросил.
Ну, старик взял и спросил. А милиционерчики дружно хором отвечают: как? вы что, не знаете? там ведь ЦИРК ПРИЕХАЛ! И уходят все до единого, и даже форточку за собой закрывают.
Ну, старик с дивана подорвался, форточку открыл, голову высунул, смотрит – а вся эта мелкая нечисть, оказывается, дальше фигачит по стенке прямо на крышу. Тогда старик старухе говорит: а пошли и мы на крышу! Вдруг там и правда цирк приехал?
А старуха говорит: не. В цирк, вобще, с рюкзаками не ходят. Тем более, с тележками. Это там что-то другое приехало. Или даже, точнее сказать, прилетело. Но мы туда все равно не попадем, потому что чердак замуровали.
А старик говорит: это только в нашем подъезде. А в соседнем пацаны уже дырку проделали. Пошли, в натуре, посмотрим, что там приехало… или прилетело… короче, блин, пошли посмотрим, что там такое.
И вот пошли они в соседний подъезд, вылезли на крышу – а там ничего нету! Ни тебе цирка, ни чего-то другого, ни вобще ничего! Постояли старики, почесали репу, потом присели, потом прилегли, а крыша теплая, а в небе солнышко, и облачка такие мелкие спокойно плавают, не напрягаясь. И говорит старик старухе: значит, так – одно из двух. Или они улетели – или нас проглючило. А старуха говорит: интересно, и с чего бы это нас проглючило? Мы же с тобой целый месяц даже не курили.
Старик говорит: не может быть! чтобы мы да целый месяц да не курили? А старуха: точно тебе говорю, не курили – на твой день рождения последний раз удолбились. А старик: да… А клёво мы тогда удолбились! И дальше тишина: лежат, молчат и вспоминают. В натуре, клёво удолбились! И ведь не всю траву тогда скурили, ещё и пакаванчик остаться должен был, по квартире где-то тусуется, сейчас вот надо пойти прибраться, как раз и найдётся – за диваном, небось, лежит… или за холодильником… если мыши не утащили… блин! какие мыши? сроду у нас мышей не было, а уж тем более крыс, а уж тем более маленьких… ха! вот это проглючило так проглючило! Но с чего бы это нас так проглючило?
Старуха говорит: наверно, съели что-нибудь. Помнишь, йогурт вчера какой-то новый покупали… как его там? как этого, ну, как баскетболиста этого, в общем. Чёрного, в общем. Старик говорит: Родман, что ли? А старуха: не, ты не понял. Я про этого – ну, длинный такой, черный, мускулистый… Короче, там упаковка должна была остаться, пошли посмотрим.
Спускаются, короче, в квартиру, роются в мусорке, выгребают на свет стаканчик от йогурта. А на стаканчике написано: МЭДЖИК. Тут старик говорит: ну, и при чем тут баскетбол? Мэджик Джонсон, между прочим, в волейбол играет. А с баскетболом твоим, я бы ещё месяц вспоминал бы, как его зовут, баскетболиста чёрного. А старуха: слышь, отец? не занудничай. Вот, посмотри-ка лучше, что тут написано.
Смотрит старик – а на стаканчике написано: содержит живую культуру магических грибков. И грибок нарисован, вполне характерный. Тут старик говорит: таак. А где мы его покупали? И, короче говоря, через пять минут они уже, обгоняя друг друга, ломятся в магазин за йогуртом.
А в магазине продавщица говорит: нету. И улыбается как-то странно, почти что скалится, и ушами водит, и голову выворачивает, и спину выгибает. Тут старуха старику шепотом говорит: по-моему, это не продавщица, а кошка. Загляни-ка за прилавок, нет ли у неё хвоста? А старик пошел вдоль прилавка, с понтом товар выбирает, а сам все шею тянет, чтобы за прилавок заглянуть; а продавщица этот манёвр заметила и вобще на табуретку села, так что не поймёшь.
Тут старуха решила зайти с другого конца. Берёт, короче, и спрашивает: скажите, пожалуйста, а что это вашей кошечки не видно? А продавщица отвечает: а это потому что я её СЪЕЛА! И вас сейчас СЪЕМ! – и с неожиданной легкостью, прямо с места, вдруг как сиганёт через прилавок! А старики (чисто рефлекторно) на шаг отступили да как гавкнули хором: ГАФФФ. Продавщица от неожиданности аж рот разинула – и тут-то у неё со рта кошка и выскочила, живая-невредимая. А продавщица вся сконфузилась и в подсобку убежала. А потом с подсобки директор вышел и стариков с магазина выгнал. Нету здесь, говорит, никакого йогурта.
И вот выходят они из магазина – а там уже кошка сидит, их дожидается. Ну, ребята, (говорит), не знаю как вас и благодарить. А старик сразу весь набычился: какие мы тебе ребята? Мы не ребята, мы реально олдовые люди. А кошка как заржёт: ой, не могу! ой, олдовые, блин! ой, насмешили! ой, щас уссусь! А старик ей: да ты хоть усрись, а всё равно мы олдовые!
Собака мимо проходила, остановилась, послушала эти гонки и говорит: эй, люди! Что это вы с кошкой разговариваете? Кошки ведь разговаривать не умеют. А кошка говорит: ха! Как будто собаки разговаривать умеют! А собака говорит: ну, за всех собак я не скажу – некоторые, может быть, и разговаривать не умеют. И читать не умеют. И не бреются. И не моются. И телевизор не смотрят. И… Так. О чем это я? А! неважно! Все равно она вам ничего не покажет, потому что ей реально нечего показать, это всё одни понты галимые. С её стороны.
Тут кошка как взовьётся: как это, нечего показать? А вот, смотри: – и делает стойку на одной передней лапе. А собака: та! это, блин, не фокус! – и делает стойку на ушах. Тогда кошка: ну, блин, паадумаешь! – и делает стойку на хвосте. Тогда собака: ну, блин, удивила! – и выплёвывает у себя изо рта другую собаку, а та выплёвывает другую собаку, а та выплёвывает другую собаку, и как пошли они друг друга выплёвывать да вдоль улицы выстраиваться! А тогда кошка просто перепрыгивает на полметра вбок, а сама на месте остаётся, а через полметра новая кошка тоже перепрыгивает на полметра вбок и тоже на месте остаётся, а через полметра новая кошка – и все они дружно кричат: КОШКИ РАЗМНОЖАЮТСЯ УМНОЖЕНИЕМ! КОШКИ РАЗМНОЖАЮТСЯ УМНОЖЕНИЕМ!
Ну, олдовые люди постояли, посмотрели на эту хренотень, а потом старуха говорит: да ну их в пень! Пошли лучше по магазинам, волшебный йогурт искать.
И пошли, и во все магазины зашли, и во все витрины завтыкали, и видели множество странных и прикольных вещей, но волшебного йогурта среди них не оказалось. И никто не знает, никто не видел, никто не слышал, все молчат как партизаны. Прямо заговор молчания какой-то, или и в самом деле не знают. А реальность-то кругом такая тонкая, как папиросная бумага, и что-то сквозь неё просвечивает – то ли другая реальность, то ли Бог его знает что. И говорит старик старухе: слушай, мать! а давай её проткнем, да на ту сторону выйдем – вдруг в тамошних магазинах волшебный йогурт есть?
Ну, и постояли, потыкали. Сперва пальцем, потом кулаком, потом ногой попробовали – а реальность, хоть и тонкая, но прочная, зараза! так просто и не проткнёшь! Мимо люди разные ходят, но никто внимания не обращает: эка невидаль, в самом деле, два олдовых человека реальность проткнуть пытаются. Вот и участковый мимо прошёл, но даже бровью не повёл; вот и психиатор мимо прошёл, но ничуть не заинтересовался: у него в практике ещё и покруче случаи были. А старики устали тыкать, на лужайку присели, потом прилегли, а потом старуха говорит: а не обломаться ли нам с этим волшебным йогуртом? Давай лучше обычного купим. И заточим. А потом в квартире приберём… Всё равно и так ведь уже нормально погуляли.
А старик говорит: да… Нормально… Сейчас, сейчас… И где-то через полчаса они встают, а ещё через час, поевши обычного йогурта, приступают к уборке, а где то к вечеру находят пакаван, два косяка и ещё большой пакет лопухов на молоко, и ещё много нашлось такого, о чем уже и думать забыли.
Да. А йогурт МЭДЖИК через три дня во всех магазинах появился. Купили его старики, попробовали – а он такой галимый! И невкусный даже.
Почти реалистическое описание так называемого «флэшбэка», приключившегося «на попусках» – то есть, во время длительного перерыва в приёме психоактивных веществ – с моими московскими друзьями (имён они просили не называть). Конечно, в жизни всё было не так складно, но шеренга тараканов на потолке, кошачье умножение и попытки «проткнуть реальность» всё-таки имели место.
Дженис Джоплин – блюзовая певица конца 1960-х.
Родман, Дэннис – звезда баскетбола, 1990-е.
Мэджик Джонсон – звезда баскетбола, 1980-е.
Растаманские сказки про олдовых людей
Cказки, которые вошли в этот том, изначально звучали на 19 языках: амхари, английском, арабском, бирманском, вьетнамском, древнееврейском, испанском, китайском, курдском, масайском, непали, польском, русском, санскрите, сомали, ток-писин, фарси, финском и хауса. Самая старая из них была записана 2500 лет назад со слов Будды Гаутамы, а самую свежую рассказал Ошо в 1980-х годах.
ДЖА-БУДДА И ЕГО ДЖАТАКИ (1997-2002)
В Индии много хорошего гашиша и все его очень любят. Но некоторых он высаживает на конкретный умняк. Например, один древний индийский человек как-то раз удолбился до такой степени, что сел под дерево и начал вспоминать все свои предыдущие жизни, а их было не меньше миллиона. И вот он все вспоминал, вспоминал, и чем больше вспоминал, тем больше приходил к выводу, что, за исключением некоторых прикольных моментов, ничего особенно кайфового там вобще не было. И тогда перед ним встал такой вопрос: если все это так некайфово, тогда на хера оно вобще надо? А тут вокруг него уже разные люди собрались, потому что видят: мужик уже неделю на одном месте сидит, думу думает, и ждут, что вот сейчас он глаза откроет и что-нибудь умное скажет. И вот он открывает глаза, видит толпу людей и говорит им: Чуваки! Жить — вредно! И тут все поняли, что это ДЖА-БУДДА и надо у него жизни учиться.
МОСКОВСКИЙ СБОРНИК (2004-2008)
В 2005 году проекту «Растаманские народные сказки» исполнилось десять лет. За столь долгий срок проект не загнулся а, напротив, расцвёл, окреп и приобрёл немалую популярность. Растаманские сказки стали «золотыми баянами Рунета», издавались в книжном формате и даже однажды случайно попали в шорт-лист «Национального бестселлера». Однако слушателей у них теперь было на порядок больше, чем читателей. Аудиозаписи сказок распространились по Интернету подобно вирусу, поселились в сотнях тысяч mp3-плееров, и Дмитрия Гайдука стали всё чаще приглашать рассказывать их со сцены.
Едва появившись на свет, «Растаманские народные сказки» попали в сеть FIDO, а затем и в Интернет. Это и предопределило их дальнейшую судьбу. К началу ХХI века они стали литературными хитами Рунета, и мизерные тиражи их бумажных изданий многократно перекрывались валом электронных копий. Материал для новых сказок собирался теперь не только в полтавско-харьковском регионе, но по всему русскоязычному пространству.
ONLY HARD (1996-1999)
Почти все сказки, вошедшие в оба сборника («Серая книжка» и «Зелёная книжка»), первоначально содержали в себе много нецензурной лексики. Готовя их к книжному изданию, Дм.Гайдук создал т.н. «софт-версию», то есть смягчённую редакцию сказок, очищенную от «скверных» слов, которые шокировали многих первых читателей. В этой версии они и напечатаны в данном сборнике; и надо сказать, что для многих сказок такое редактирование прошло безболезненно и даже пошло им на пользу.
ЗЕЛЕНАЯ КНИЖКА (1998-1999)
СЕРАЯ КНИЖКА (1995-1998)
Первый сборник «Растаманских народных сказок» изданный в 1998 году тиражом 200 экземпляров, действительно имел серую обложку из оберточной бумаги с уродским рисунком. В него вошло 12 сказок, собранных в Полтаве, в том числе знаменитые телеги «Про Войну», «Про Мышу» и «Про Дядю Хрюшу». Для печати тексты были несколько смягчены, т.к. аутентичные версии многих сказок содержали большое количество неприличных слов (так называемых «матюков»).
