Сказки леонардо да винчи книга

Сказки, легенды, притчи

«Помню, как однажды я проснулся в своей колыбели.

Мне почудилось, что большая птица раскрыла

крылом мне рот и погладила перьями по губам».

На письменном столе стопкой лежали одинаковые листы чистой бумаги. Но однажды один из них оказался сплошь испещренным крючочками, черточками, завитками, точками. Видимо, кто-то взял перо и, обмакнув его в чернила, исписал листок словами и разрисовал рисунками.

— Зачем тебе понадобилось подвергать меня такому неслыханному унижению?- в сердцах спросил опечаленный листок у стоявшей на столе чернильницы.- Твои несмываемые чернила запятнали мою белизну и испортили бумагу навек! Кому я теперь такой буду нужен?

— Не тужи!- ласково ответила чернильница.- Тебя вовсе не хотели унизить и не запятнали, а лишь сделали нужную запись. И теперь ты уже не простой клочок бумаги, а написанное послание. Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и великая ценность.

Добрая чернильница оказалась права. Прибираясь как-то на письменном столе, человек увидел беспорядочно разбросанные пожелтевшие от времени листки. Он собрал их и хотел было бросить в горящий камин, как вдруг заметил тот самый «запятнанный» листок. Выбросив за ненадобностью запылившиеся бумажки, человек бережно положил исписанный листок в ящик стола, дабы сохранить как послание разума.

— С чего ты так набросилось на меня? Я тебя знать не знаю. Ты меня, видимо, с кем-то путаешь. Оставь, пожалуйста, мои бока в покое. Я никому не причиняю зла.

— Не сердись попусту, сосед,- с улыбкой промолвило огниво в ответ.- Если ты наберешься немного терпения, то вскоре увидишь, какое чудо я извлеку из тебя. При этих словах кремень успокоился и стал терпеливо сносить удары огнива. И наконец из него был высечен огонь, способный творить подлинные чудеса. Так терпение кремня было по заслугам вознаграждено.

Сказка сказана для тех, кто поначалу робеет в учебе. Но если запастись терпением и проявить старание, то посеянные семена знания непременно дадут добрые всходы. Ученья корень горек, да плод сладок.

Жил-был на свете мальчик, страдавший серьезным недугом, которому иногда бывают подвержены и взрослые,- он беспрестанно разговаривал, не зная меры.

— Что за наказание этот язык,- ворчали зубы.- Когда же он угомонится и помолчит немного?

— Какое вам до меня дело?- нагло отвечал язык.- Жуйте себе на здоровье и помалкивайте. Вот и весь вам сказ! Между нами нет ничего общего. Никому не позволю встревать в мои личные дела, а тем паче соваться с глупыми советами!

И мальчик продолжал без умолку болтать кстати и некстати. Язык был наверху блаженства, произнося все новые мудреные слова, хотя и не успевал хорошенько вникнуть в их смысл.

Язык побагровел от выступившей крови, а мальчик заплакал от стыда и боли.

С той поры язык ведет себя с опаской и осторожностью, да и мальчик, прежде чем вымолвить слово, дважды подумает.

У одного цирюльника была бритва красоты необыкновенной, да и в работе не было ей равных. Однажды, когда посетителей в лавке не было, а хозяин куда-то отлучился, вздумалось бритве на мир поглядеть и себя показать. Выпустив острое лезвие из оправы, словно шпагу из ножен, и гордо подбоченясь, она отправилась на прогулку погожим весенним днем.

Не успела бритва перешагнуть через порог, как яркое солнце заиграло на стальном полированном лезвии, и по стенам домов весело запрыгали солнечные зайчики. Ослепленная этим невиданным зрелищем, бритва пришла в такой неописуемый восторг, что тут же непомерно возгордилась.

— Неужели после такого великолепия я должна вернуться в цирюльню?- воскликнула бритва.- Ни за что на свете! Было бы сущим безумием с моей стороны губить свою жизнь, выскабливая намыленные щеки и подбородки неотесанных мужланов. Разве моему нежному лезвию место у брадобрея? Вовсе нет! Спрячусь-ка я от него в укромном местечке. С той поры ее и след простыл.

Шли месяцы. Наступила дождливая осень. Соскучившись в одиночестве, беглянка решила выйти из своего добровольного затворничества и подышать свежим воздухом. Она осторожно выпустила лезвие из оправы и горделиво оглянулась вокруг.

Но, о ужас! Что же стряслось? Лезвие, когда-то нежное, огрубело, став похожим на ржавую пилу, и не отражало более солнечных лучей.

— Зачем я поддалась соблазну?- горько заплакала бритва.- Как меня лелеял и холил добрый цирюльник! Как он радовался и гордился моей работой! А теперь, о боже, что со мной сталось: лезвие потемнело, зазубрилось и покрылось отвратительной ржавчиной. Я погибла и нет мне спасенья!

Печальная участь ожидает всякого, кто наделен талантом, но вместо того, чтобы развивать и совершенствовать свои способности, чрезмерно возносится и предается праздности и самолюбованию. Как и эта несчастная бритва, такой человек постепенно утрачивает ясность и остроту ума, становится косным, ленивым и обрастает ржавчиной невежества, разъедающей плоть и душу.

В стеклодувной мастерской кипела работа, и в огромной печи огонь не утихал ни днем ни ночью. Немало прекрасных изделий создали мастера, которые своим дыханием придавали причудливую форму массе расплавленного стекла.

Однажды бушующий в печи огонь заметил оставленную кем-то из подмастерьев горящую свечу, вправленную в массивный бронзовый подсвечник. Им тотчас овладело неодолимое желание поглотить слабый огонек свечи.

И вот из-под головешки с шипеньем вырвалось синее пламя. Отпрянув в сторону от тяги в дымоходе и изловчившись, оно прорвалось сквозь узкую щель печного заслона, перекинулось на стоявшую неподалеку свечу и принялось с жадностью ее пожирать.

Ненасытное пламя в один миг поглотило хрупкую свечу.

Однако, не желая погибать вместе с ней, оно попыталось вернуться в родную стихию. Но сколько пламя ни взывало о помощи к своим собратьям в горящей печи, как ни извивалось и ни корчилось в предсмертных муках, ему так и не удалось вырваться из цепких объятий растопленного воска.

Крича, плача и злобно шипя, пламя в конце концов захлебнулось, превратившись в едкий дым. А в печи еще долго весело потрескивали поленья, стреляя разноцветными искрами, и дружно плясали красные языки огня.

Устрица была по уши влюблена в луну. Словно завороженная, она часами глядела влюбленными глазами на ночное светило.

Сидевший в засаде прожорливый краб заметил, что всякий раз, как из-за туч выплывает луна, раззява-устрица раскрывает створки раковины, забыв обо всем на свете. И он решил ее съесть.

Подобная участь ждет каждого, кто не умеет в тайне хранить сокровенные чувства. Глаза и уши, охочие до чужих секретов, всегда найдутся.

Обследовав весь дом внутри и снаружи, паук облюбовал себе местечко в замочной скважине.

Источник

Читать онлайн «Сказки, легенды, притчи»

Автор Леонардо да Винчи

Сказки, легенды, притчи

«Помню, как однажды я проснулся в своей колыбели.

Мне почудилось, что большая птица раскрыла

крылом мне рот и погладила перьями по губам».

БУМАГА И ЧЕРНИЛА

КРЕМЕНЬ И ОГНИВО

Сказка сказана для тех, кто поначалу робеет в учебе. Но если запастись терпением и проявить старание, то посеянные семена знания непременно дадут добрые всходы.

ЯЗЫК И ЗУБЫ

Язык побагровел от выступившей крови, а мальчик заплакал от стыда и боли.

БРИТВА

Источник

Текст книги «Сказки и легенды»

Автор книги: Леонардо да Винчи

Жанр: Европейская старинная литература, Классика

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Леонардо Да Винчи
Сказки и легенды. [сказки, притчи, легенды]

Является переводом книг Animali fantastici (Giunti-Nardini, 1972),

Favole e leggende (Giunti-Nardini, 1974).

Адаптированный пересказ Bruno Nardini

Художник Adriana Saviozzi Mazza

Предисловие и пересказ

Александра Борисовича Махова

Адрианна Савиоцци Мацца

Леонардо-сказочник

Прекрасный и вечно юный, как весна, мир сказок одинаково чарует и детей, и взрослых. В лице добрых мудрых сказочников мы обретаем верных друзей. С одним из них мы знакомимся впервые, хотя слава о нем гремит в веках как о великом художнике, ученом, изобретателе и исследователе.

Со школьной скамьи мы с уважением произносим ставшее легендарным имя Леонардо да Винчи. Многие века отделяют нас от времени, в которое жил и творил великий итальянец. О нем мы судим по книгам и фильмам, посвященным его жизни, и, конечно же, по немногим дошедшим до нас бессмертным живописным творениям, которые можно пересчитать по пальцам, равно как и музеи, где хранятся эти бесценные сокровища, являющиеся достоянием и гордостью всего человечества.

Но причем здесь сказки? Таким недоуменным вопросом вправе задаться любой читатель, берущий в руки эту книгу. Появись она при жизни Леонардо, то не вызвала бы удивления у его современников, ибо они хорошо знали, что прославленный художник мог по-детски самозабвенно увлекаться вымыслом, был неистощимым на выдумки фантазером и занимательным рассказчиком. Сочиненные им притчи и сказки принесли ему при жизни не меньшую известность, чем картины.

Он родился 15 апреля 1452 года в небольшом тосканском городке Винчи, затерявшемся среди поросших лесами западных отрогов Апеннинских гор. Его отец был уважаемым нотариусом, мать – простой крестьянкой. Редкая одаренность красивого большелобого мальчика, увлекавшегося рисованием, лепкой, музыкой и математикой, поражала всю округу.

В Леонардо рано пробудилась тяга к природе. Часто, забыв шумные мальчишеские забавы, он без устали бродил по окрестным лугам и лесам, лазил по горам, вслушиваясь в незнакомые голоса земли, стараясь разгадать тайну жизни камней, растений и животных.

В возрасте 10 – 11 лет он переезжает с отцом во Флоренцию, которая по праву считалась одним из важнейших центров мировой культуры.

Но не только живопись владела думами и сердцем Леонардо. Завоевав всеобщее признание своим искусством и обретя завидную независимость, он неожиданно для всех с головой уходит в науку.

Трудно перечислить естественные и точные науки, история развития которых не была бы связана с его именем, где бы он не сказал новое слово и не выдвинул смелые догадки, которые впоследствии были подтверждены другими выдающимися умами. Математика и механика, физика и астрономия, химия и геология, география и ботаника, анатомия и физиология – все в равной степени занимало его пытливый ум.

Великий творец пробовал свои силы в архитектуре, разрабатывая смелые градостроительные планы, работал над усовершенствованием прялки, токарного станка и других механизмов. Будучи в Венеции, он заинтересовался идеей создания подводной лодки и был близок к ее осуществлению. Этот величайший ум не ограничивался пределами Земли, его манили просторы Вселенной. Леонардо внимательно изучал законы полета птиц и оставил чертежи изобретенного им летательного аппарата и парашюта. Уже само его имя стало синонимом универсальности человеческого гения.

Обращение Леонардо к сказкам не было случайным. Оно оправдано всем ходом мыслей, наблюдений и целенаправленностью его интересов. «Помню, как однажды я проснулся в колыбели, – пишет он в своих заметках. – Мне почудилось, что большая птица раскрыла крылом мне рот и погладила перьями по губам». Если бы эта короткая запись не была первым воспоминанием о самом раннем детстве, ее можно было бы читать как зачин волшебной сказки.

Обо всем этом мир узнал сравнительно недавно, и хотя время жестоко обошлось с памятью великого творца, не оставив потомкам даже места его захоронения, но в огне нескончаемых войн и пожарищ чудом уцелели на чердаке дома одного из учеников мастера бесценные манускрипты. К настоящему времени рассеянное по всему свету богатейшее рукописное наследие Леонардо да Винчи собрано воедино.

Дошедшие до нас через века леонардовские рукописи насчитывают свыше семи тысяч листов, исписанных мелким убористым почерком.

Отметим, что одним из первых собирателей и издателей Леонардовских рукописей был известный русский книголюб Ф. В. Сабашников, которого земляки великого итальянца избрали почетным гражданином города Винчи.

Художник ревностно оберегал записанные им мысли, наблюдения и заметки от посторонних глаз, и, видимо, у него были на то веские причины, о которых можно только догадываться. Он даже придумал особую систему тайнописи, нередко вписывая одну строчку в другую и широко применяя замысловатые графические значки. Будучи левшой, Леонардо писал справа налево, так что все написанное им можно читать только с помощью зеркала.

Судьба Леонардо да Винчи поначалу складывалась счастливо, но к исходу XV столетия над Италией нависли грозовые тучи, предвестницы грядущих бед и потрясений. Заканчивалась славная история городов-коммун, ставших колыбелью нового мировоззрения и свободного от религиозных пут искусства, в котором утвердились две главные тенденции – подражание древним и природе, а центром мироздания стал человек. На смену республиканскому правлению повсеместно утверждалась власть деспотичных тиранов.

Великий творец стремился использовать искусство и науку для созидания человеческого счастья, а ему было суждено стать свидетелем крушения самых светлых идеалов и надежд. Полный боли и отчаяния, он вынужден был скитаться по свету в тщетных попытках найти понимание и поддержку своим грандиозным замыслам. За свои великие труды он не нажил богатств, хотя жил не безбедно. Превыше всего он дорожил личной свободой и чистой совестью. К славе и богатству он был равнодушен и с презрением говорил о деньгах, которые многим закрывают глаза на подлинные ценности в жизни. «Сколько философов, – писал он в заметках, – отвергли презренный металл, чтобы не замарать им себя».

Сказки и притчи давали возможность Леонардо выразить свои мысли об окружающем его мире. В предлагаемой читателю книге почти нет никаких чудес и волшебства, а с традиционными сказками ее роднит лишь то, что действующие в ней герои – звери, птицы, рыбы, насекомые, растения и даже камни – наделены даром речи и способностью оценивать свои и чужие поступки, которые ничем не отличаются от поступков людей.

Хотя в жизни Леонардо видел немало зла и несправедливости, он не переносит свою горечь на мир животных. В его сказках даже хищные звери и птицы проявляют снисхождение к слабым и обездоленным, примером чему могут служить такие миниатюры, как «Великодушие», «Лев и ягненок» и другие. Но автор полон неприязни к коварным паукам, змеям и крабам, которые не брезгуют ничем, лишь бы насытить свою утробу. Все его симпатии на стороне тех, кто честен, скромен и трудолюбив, а уж лгунам, хвастунам и лежебокам нет от него никакой пощады.

Его сказки поражают простотой формы, безыскусностью и наивностью содержания. Все предельно просто и ожидаемо, и все же не так просто постигнуть смысл этих слегка назидательных, но исполненных удивительного достоинства и сокрытой в них гармонии сказок, легенд и притч. Их легкость и доступность обманчивы, а их прелесть несомненна.

Ему было за шестьдесят, когда по приглашению французского короля Франциска I он поселился в замке Клу близ Амбуаза, где была королевская резиденция. Леонардо парализовало, и бездействовала правая рука. Но великий труженик не сдавался и с первыми лучами солнца шел к рабочему столу.

Он скончался ясным весенним днем 2 мая 1519 года. Как свидетельствуют очевидцы, «всем своим обликом он являл собой олицетворение благородства знаний». Леонардо встретил последний час мужественно, словно подтверждая одну из последних записей в своей тетради: «Подобно тому, как разумно и с пользой проведенный день одаривает нас безмятежным сном, так и честно прожитая жизнь дарит нам спокойную смерть».

Леонардо да Винчи занимает особое место в итальянской литературе эпохи Возрождения, которое требует еще дальнейшего изучения, и настоящая книга является одной из попыток в этом направлении. Черпая из жизни сюжеты своих сказок и легенд, Леонардо любил повторять: «Жизнь – великий учитель, и у нее есть чему поучиться даже писателям».

Сказки

Бумага и чернила

На письменном столе лежала стопка листов чистой бумаги. Но однажды один из них оказался сплошь испещренным крючочками, черточками, завиточками, точками… Вероятно, кто-то взял перо и, обмакнув его в чернила, исписал листок словами и разрисовал рисунками.

– Зачем тебе понадобилось подвергать меня такому неслыханному унижению? – в сердцах спросил опечаленный листок у стоящей на столе чернильницы. – Твои несмываемые чернила запятнали мою белизну и навек испортили бумагу! Кому я такой буду теперь нужен?

– Не тужи, дружок! – ласково ответила чернильница. – Тебя вовсе не хотели унизить и нисколько не запятнали, а лишь сделали нужную запись. Теперь ты не просто клочок бумаги, а написанное послание. Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и подлинная ценность.

Добрая чернильница оказалась права. Прибираясь как-то на письменном столе, человек увидел беспорядочно разбросанные пожелтевшие от времени листки. Он собрал их в кучку и хотел было бросить в горящий камин, как вдруг заметил тот самый, «запятнанный» листок. Выбросив за ненадобностью запылившиеся смятые бумажки, человек бережно расправил и положил исписанный листок в ящик стола, дабы сохранить его как послание разума.

Паук в замочной скважине

Обследовав весь дом внутри и снаружи, паук облюбовал себе местечко в замочной скважине.

Какое удобное и надежное убежище! Никто не сможет теперь обнаружить здесь паука, а он, высунувшись из укрытия, будет преспокойно наблюдать за всем происходящим вокруг, не подвергая себя малейшему риску.

– У каменного порога натяну паутину для любопытных надоедливых мух, – принялся рассуждать довольный паук. – На ступеньках лестницы сплету другую, покрепче, – для жирных гусениц и сороконожек, а между дверными створками устрою хитрую ловушку для назойливых комаров…

Паук был вне себя от счастья и радужных надежд. Замочная скважина из кованого железа казалась ему неприступной крепостью, и более безопасного пристанища он еще в жизни не видывал.

Пока паук предавался мечтам и строил заманчивые планы на будущее, его острый слух уловил приближающиеся шаги по лестнице. Будучи по натуре подозрительным и осторожным, он тут же уполз в глубь своего убежища.

Вернувшийся хозяин дома звякнул связкой ключей, вставил один из них в замочную скважину и… раздавил горе‐мечтателя.

Лилия

На зеленом берегу реки Тичино, что течет по полям и лугам Ломбардии, выросла прекрасная лилия. Все остальные растущие в изобилии полевые цветы почтительно склонялись перед ней, стараясь даже тенью не задеть ее великолепие. А она, стройно взметнувшись ввысь и радостно покачиваясь на ветру, без устали любовалась собственным отражением в воде. Завороженные дивной красотой, коварные волны решили завладеть гордым цветком.

Вся река вскоре закипела и вспенилась от страсти. Волны становились все беспокойнее, подгоняемые неодолимым желанием. А лилия, обдаваемая брызгами, неприступная и гордая, продолжала красоваться на своем прочном гибком стебле. Тогда волны еще пуще и сильнее стали бить о берег, захлестывая и подтачивая его, пока он не рухнул в кипящую водную пучину, увлекая за собой одинокую красавицу.

На вершине горы лежал одинокий камень, который ночью покрылся снегом.

Наутро, оглядевшись вокруг, снег принялся рассуждать сам с собой.

– Многие теперь вправе считать меня выскочкой. Ишь, куда меня занесло! Где это видано, чтобы обычный снег, как я, оказался на такой головокружительной высоте? Все мои собратья выглядят куда скромнее. Вон они – лежат себе в низине, где и положено им быть.

Он еще долго сетовал на судьбу, которая так незаслуженно вознесла его над всеми, выставив на всеобщее обозрение. Чтобы избежать солнечной кары за нескромность (а восток уже заалел, предвещая восход дневного светила), снег спрыгнул с камня и кубарем устремился вниз.

Пока он катился с вершины на огромной скорости, к нему прилипали другие снежинки, и вскоре из небольшого кома он превратился в мощную снежную лавину, круша и сметая все на своем пути. Натолкнувшись на холм у подножия горы, лавина накрыла его с головой снежной шапкой.

Весна была не за горами, а с ней пришла капель и таяние снегов. Последним растаял наш знакомый снег, не пожелавший выделяться, сидя на вершине горы.

Не зря говорится, что рано или поздно скромность всегда будет вознаграждена.

Осел на льду

Проплутав по полям до самых сумерек, осел так утомился, что не в силах был дотащиться до своего стойла. Зима в тот год стояла суровая – все дороги обледенели и запорошились снегом.

– Мо́чи нет идти дальше. Передохну-ка я здесь, – сказал вконец обессилевший осел и растянулся на льду.

Откуда ни возьмись подлетел юркий воробей и прочирикал бедняге на ухо.

– Осел, очнись! Ты не на дороге, а на замерзшем пруду.

Но осла так разморил сон, что вскоре из его ноздрей повалил пар. Под воздействием тепла лед стал понемногу подтаивать, пока с треском не обломился.

Оказавшись в студеной воде, осел тут же проснулся и принялся звать на помощь. Но было поздно, и бедняга захлебнулся.

Никогда не следует гнушаться добрым советом, особенно когда оказываешься в незнакомом месте.

Персиковое дерево

В одном саду рядом с орешником росло персиковое дерево. Оно то и дело с завистью поглядывало на ветки соседа, щедро усыпанные орехами.

– Отчего у него столько плодов, а у меня так мало? – не переставало ворчать неразумное дерево. – Где же на свете справедливость? Пусть у меня будет столько же персиков, как орехов у соседа.

Но ослепленное черной завистью капризное дерево не пожелало прислушиваться к добрым советам сливы, и никакие доводы на него не действовали. Оно властно повелело своим корням поглубже вгрызться в землю и поболе извлечь живительных соков и влаги. А ветвям был дан приказ не скупиться на завязь, дабы цветам превратиться в плоды.

Когда прошла пора дружного цветения, дерево оказалось увешанным до макушки зреющими плодами. Наливаясь соком, персики тяжелели, прибавляя в весе день ото дня, и ветвям стало невмоготу удерживать их на весу.

Лавр, мирт и груша

Как-то в погожий день перед старой развесистой грушей остановились два простолюдина с топорами за поясом.

– Эй, груша! – крикнул растущий по соседству мирт. – Принимай гостей!

А пришедшие мужики, поплевав на руки, ухватились за топоры и принялись дружно рубить дерево под самый корень.

– Груша, почто ты голову клонишь долу? – с издевкой спросил невзрачный мирт. – Куда девалась твоя былая гордость?

– Кончились твои денечки, груша, – не унимался ехидный лавр. – Теперь своей листвой не будешь нам застить свет.

Превозмогая боль и собрав последние силы, смертельно раненая груша промолвила в ответ:

– Чую: пришел мой конец. Но напрасно злорадствуете вы оба. Да и где вам, неучам, знать, что сейчас меня отнесут в мастерскую резчику по дереву, где искусный мастер изваяет из моего прочного ствола статую.

Груша не ошиблась, и статуя удалась на славу. Люди не переставали восхищаться ее красотой, воздавая ей почести и украшая статую лавровыми венками и гирляндами из мирта.

Уж таков удел лавра и мирта – жить вечно с обломанными ветвями, дабы славить творение рук человека.

Инжир и вяз

Инжир гордо покачивал ветвями, сплошь усыпанными еще не созревшими ягодами.

Подняв глаза, он с удивлением обнаружил, что рядом выросло дерево с густой кроной, на ветках которого, кроме листьев, ничего не было.

– Кто дал тебе право закрывать солнце и мешать моим плодам набираться сил? – грозно спросил инжир у незнакомца. – Ты кто такой? Отвечай!

– Я вяз, – робко ответил сосед.

– Ах ты, бедный братец вяз, в листьях по уши увяз! – передразнил его инжир. – А где же твои плоды? Постыдился бы без толку тут расти и мешать другим. Вот погоди! Скоро мои ягоды созреют, попадают на сырую землю и прорастут. Тогда мы тебя разом со свету сживем.

И действительно, плоды инжира удались на славу – все как на подбор. На них обратили внимание проходившие мимо солдаты, которые с жадностью набросились на дерево, посрывали все ягоды и обломали ветки.

Сердобольный вяз с сочувствием посмотрел на присмиревшего соседа.

– Бедный инжир! Напрасно ты прочил мне погибель, не ведая, что тебя самого ждет печальная участь. Мне тебя вдвойне жаль, ибо пострадал ты из-за собственных плодов.

Инжир еще долго не мог прийти в себя, залечивая раны, а добрый вяз продолжал разрастаться, никому не завидуя и не желая худого.

Вьюн и ящерица

– Послушай-ка, старина! – обратился к нему однажды вьюн. – Ну что ты торчишь у меня под ногами? Пора бы и честь знать. Сгинь с моих глаз долой!

– Эй ты, как тебя, терновник! Житья, братец, не стало от твоих скверных колючек, в глазах рябит. Неужели у тебя догадушки нет, что своими ветвями застишь мне свет? Поверни их в сторону!

Занятый своим делом терновник не счел нужным отвечать на такие слова, пропустив их мимо ушей.

Гревшаяся на солнцепеке старая ящерица не выдержала и сказала с укоризной:

– До чего же ты глуп, вьюн‐хвастун, как погляжу я на тебя! Ведь благодаря старому стволу ты растешь прямо и тянешься вверх, цепляясь за него. Неужели тебе невдомек, что, кабы не колючие заросли терновника, тебя, замухрышку, давно затоптали бы непрошенные гости?

Возмущенный вьюн хотел было возразить, но ящерица не дала ему рта раскрыть.

– Глаза бы мои на тебя не глядели! Чем пыжится да вверх тянуться, лучше бы у соседей набирался ума-разума.

Паук и виноград

Наблюдая несколько дней кряду за полетом мошкары, паук заметил, что чаще всего она тучами вьется над виноградником.

– Теперь мошкаре несдобровать! – ухмыльнулся паук и пополз вверх по лозе. Он протянул крепкую сеть к одной из самых крупных душистых кистей, а сам схоронился в углублении между прохладными виноградинами.

Из своего укрытия хитрый разбойник нападал исподтишка на беспечных мошек, привлеченных терпким запахом зреющего винограда и не подозревавших, какая их подстерегает опасность. Прожорливый паук передушил немало мошек, и подвох сходил ему с рук.

Но вот настала пора сбора винограда. Урожай выдался богатый, и крестьянину пришлось немало потрудиться на своем винограднике. Ловко орудуя ножом, он среза́л одну гроздь за другой. Попалась ему и та, где укрылся паук. Она тут же угодила в большую корзину, где была завалена другими крупными гроздьями.

Так виноград оказался ловушкой для вероломного паука. Он хитро плел сети для других, а запутался в них сам и был раздавлен.

– Как бы мне хотелось до него дотянуться! – воскликнул плющ. – Тот забор не чета этому и намного выше.

Постепенно день за днем он протягивал в сторону соседнего забора свои руки-щупальца, пока не дотянулся до какой-то ветки и вне себя от радости стал обвиваться вокруг ствола дерева.

Но однажды по дороге проходили люди. Натолкнувшись на преграждающую путь гирлянду плюща, они разорвали ее и бросили в канаву.

Данное произведение размещено по согласованию с ООО «ЛитРес» (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Источник

Сказки леонардо да винчи книга