Сказки о волшебницах с нравоучениями

320 лет «Сказкам моей матушки Гусыни» Шарля Перро

Где: Москва, ул. Воздвиженка, 3/5, Российская государственная библиотека, Музей книги
Когда: 7 апреля — 16 мая 2017 года

Кто автор сказок «Золушка», «Спящая красавица», «Красная Шапочка»? Смешной вопрос, скажете вы: каждый ребёнок знает, что их написал великий сказочник, детский писатель Шарль Перро. А ведь за страницами «Сказок моей матушки Гусыни» скрываются тайны и загадки: имя Шарля Перро на обложке «Сказок. » впервые появилось только через 27 лет после выхода первого издания книги, а предназначены они были совсем не для детского чтения. Да и детским писателем Шарль Перро никогда не был.

Шарль Перро. Кот в сапогах: Сказка для детей / с раскрашенными картинами. — М.: хромолит. А. В. Морозова, тип. Бахметева, 1873 (обл. 1872). — 6 с., 6 л. цв. ил.

Сказочный детектив

320-летию издания первой книги, которая принесла моду на сказки, подняла их до высот большой литературы, — «Истории и сказки былых времён с поучениями» («Сказки моей матушки Гусыни») — посвящена мини-выставка, которая проходит сейчас в Музее книги Российской государственной библиотеки.

Шарль Перро (фр. Charles Perrault; 12 января 1628, Париж — 16 мая 1703, Париж) был известным во Франции времён «короля-солнце» Людовика XIV поэтом, критиком эпохи классицизма, членом Королевской академии надписей и медалей (Академии надписей и изящной словесности), академиком Французской академии, общественным деятелем и. автором сказок. Правда, сказки эти — «Гризельда», «Смешные желания» и «Ослиная шкура» — были в стихах, и авторство своё Шарль Перро не скрывал. А вот автором «Сказок моей матушки Гусыни» он не называл себя никогда. Их в 1796 году преподнёс принцессе Луизе Елизавете Орлеанской Пьер Дарманкур, сын Шарля Перро, от своего имени.

Был ли девятнадцатилетний юноша автором этих сказок? Каждая из восьми историй — «Золушка», «Спящая красавица», «Рики с хохолком», «Кот в сапогах», «Мальчик-с-пальчик», «Красная Шапочка», «Синяя Борода», «Подарки феи» — сопровождалась двумя нравоучениями, разъясняющими мораль, содержащуюся в сказке. И исследователи считают, что такие нравоучения молодой человек написать не мог. Например, нравоучение к сказке про Красную Шапочку (кстати, в оригинале счастливого конца у сказки не было: волк просто съел доверчивую и излишне разговорчивую девочку) звучало так: «Когда красавица и молодая притом девушка охотно каждого слушать будет, то скоро её обманут. И тогда таким же образом скоро может учиниться то, как в сей сказке написано: что её волк съест; ибо волки не все дики, их весьма много родов. Они многих пригожих и доверчивых девиц ласковыми своими словами прельщают, стараясь своею учтивостью и весёлым видом перед прочими девицами понравиться. Провожают их до самых домов, а иногда и до постели. Таких ласкателей, таких лицемеров должно больше нежели других удаляться, если кто обманут быть не захочет». (Сказки о волшебницах: С нравоучениями / Переведены с французскаго [Львом Воиновым]. — Санктпетербург: Сенат. тип., 1781).

Существует мнение, что Шарль Перро, отдав свою книгу Пьеру, помогал сыну сделать карьеру при дворе, занять место в свите принцессы Оранской — и это был отличный способ привлечь внимание к молодому человеку. Другие специалисты считают, что Пьер Дарманкур сам записывал сказки, которые ему рассказывала кормилица, а отец только помогал ему — советом и литературной обработкой. Ещё один вариант — классицист, академик-«бессмертный», уважаемый литературный деятель не мог опуститься до низкого жанра, каким была народная сказка, и выступил под именем того, кому терять нечего.

Как бы там ни было, в 1697 году «Сказки моей матушки Гусыни» были изданы — сначала во Франции, а потом в Голландии. Книга пользовалась такой популярностью, что в течение года издатель трижды повторял тираж! Сказка вошла в моду, ворвалась в литературные салоны высшего света и перестала быть низким жанром. Впрочем, секрет настоящего автора сказок так и остался секретом. В 1699 году погиб Пьер Дарманкур, в 1703-м не стало его отца, но ни разу, перечисляя свои труды, Шарль Перро не упомянул «Истории и сказки былых времён с поучениями».

Издатели стали включать в сборник «Ослиную шкуру» и «Гризельду» авторства Перро, сказки последователей и подражателей (например, «Красавицу и чудовище» Габриэль-Сюзанны Барбо де Вильнев или её же в версии Жанны-Мари Лепренс де Бомон). Книга моментально разлетелась по миру, переведённая на множество языков. Нередко автора вообще не указывали — как не было его имени на самом первом издании 1697 года. А в 1727 году на обложках прочно обосновалось имя Шарля Перро — и именно его мы, не сомневаясь, называем автором любимых с детства сказок.

Вовсе не безделки!

Заведующая сектором музейной и выставочной работы научно-исследовательского отдела редких книг (Музея книги), куратор выставки Мария Борисовна Золотова говорит так: «Смысл нашей выставки — напомнить об этой прекрасной дате и показать, как эти сказки разнообразны были в разных изданиях и как по-разному они выглядели в разные времена. Мы хотели показать книгу во всех формах, типах и видах — издания для взрослых, для детей старшего возраста и для малышей». В экспозиции мини-выставки нашлось место и научным изданиям сказок с комментариями и предисловиями литературоведов — и книжкам-игрушкам. Разные переводы, разные издатели и издательства, дореволюционные издания, издания советского периода и последнего времени. И всё это — редкости, каждая из которых по-своему интересна и по-своему красива.

Впервые «Сказки. » были переведены на русский язык в 1768 году. Первого издания вы на выставке не увидите, к сожалению, в фонде Российской государственной библиотеки его нет. Зато увидите второе: «Сказки о волшебницах: С нравоучениями / Переведены с французскаго [Львом Воиновым]. — Санктпетербург: Сенат. тип., 1781». Этот сборник включает девять сказок: «Сказка 1. О девочке в красненькой шапочке», «Сказка 2. О обвороженных девицах», «Сказка 3. О некотором человеке с синею бородою», «Сказка 4. О спящей в лесу красавице», «Сказка 5. О батюшке котике в шпорах и сапогах», «Сказка 6. О корчаге, в которой золу содержут», «Сказка 7. Рикет в косе», «Сказка 8. О Мальчике с пальчик», «Сказка 9. От искусной принцессы письмо к графине Мурат» (автор последней сказки — Мари-Жанна Леритье де Вилландон).

Фамилии автора на издании 1781 года нет. А вот сборник 1825 года подписан: «Волшебныя сказки, или Приятное занятие от нечего делать. / Соч. Перольта; Из которых взяты оперы и балеты, представляемые на императорских театрах; Перевел с французскаго Императорскаго Московскаго театра актер Баранов. — Москва: В типографии Августа Семена, 1825». Присмотритесь к этому книжному памятнику повнимательнее: бумага ручной работы, ручной набор, иллюстрации с ручной раскраской.

На одной витрине — «Шесть сказок. Подарок добрым детям», издание 1845 года («Золушка» называется в этом сборнике очень смешно — «Чумичка») и знаменитое издание 1867 года типографии Матвея Осиповича Вольфа «Волшебные сказки Перро». Переводчиком сказок выступил Иван Сергеевич Тургенев, ему же принадлежит предисловие к изданию, а иллюстрации — по великолепным гравюрам Густава Доре.

Вот что пишет в предисловии Иван Сергеевич Тургенев: «Сказки Перро заслуживают почётное место в детской литературе. Они веселы, занимательны, непринуждённы, не обременены ни излишней моралью, ни авторской претензиею; в них ещё чувствуется веяние народной поэзии, их некогда создавшей; в них есть именно та смесь непонятно-чудесного и обыденно-простого, возвышенного и забавного, которая составляет отличительный признак настоящего сказочного вымысла».

Эта книга адресована, скорее, взрослым, как и серьёзное, с научными комментариями издание 1936 года ленинградского издательства Academia. Но детских книг на выставке «Вовсе не безделки» больше — книжки-игрушки, сказки с иллюстрациями Владимира Михайловича Конашевича, Петра Александровича Алякринского, Георгия, Александра и Валерия Трауготов, подписывающихся «Г. А. В. Траугот». А выпущенная в 1996 году издательством «Ведо» книга «Кот в сапогах и ещё восемь волшебных сказок Шарля Перро» интересна тем, что её иллюстрировали дети — студийцы Детской художественной галереи Волгограда.

Название выставки взято из высказывания Шарля Перро о сказках. Вот что говорил этот великий человек, давший толчок развитию литературы для детей: «. Эти безделки вовсе не безделки, а заключают в себе полезную мораль, и [. ] игривый склад повествования был выбран только затем, чтобы они действовали на ум читателя с большей приятностью, вместе и поучая и развлекая».

Шарль Перро. Красная шапочка / Перро Ш. — Баку: Наркомпрос АзССР, 1940. — [8] с.: ил.

Красная шапочка : / [книжка-игрушка по сказке Ш. Перро]. — [М.: Т-ва И. Д. Сытина, начало XX века]. — [4] л. : ил.

«Красная Шапочка, ну-ка, дружок,
Бабушке нашей снеси пирожок!»

Девочка мигом корзину взяла,
Весело к бабушке лесом пошла.

Вдруг ей навстречу волчище бежит,
Сладко прищурившись, так говорит:

«Милая детка, далеко ль, дружок?» —
«Бабушке, видишь, несу пирожок!»

«Дёрни верёвочку», — слышится ей.
«Бедная бабушка! Что это с ней?»

Тянется к бабушке что было сил,
Тут её, бедную, волк проглотил.

Бабушку съел он и внучку сожрал
Ах, ты, бессовестный, дерзский нахал!

К счастью, всё обошлось хорошо.
Внучка отделалась очень легко,
Бабушка даже смеялась потом,
Волк же наказан был, и поделом.

Мимо охотники из лесу шли,
Бабушку с деткой о смерти спасли.
Зверя убили они топром,
Брюхо ему распороли потом.

Красная Шапочка снова жива,
Маме своей обещает она
В лес никогда без неё не ходить,
С волком-обманщиком не говорить.

Сказки Перро / С рис. А. П. Апсита. — М. : В. М. Саблин, 1916. — [6], 152 с.: ил., 4 л. ил.

Источник

Сказки про Волшебников и о Волшебнике

В этом разделе представлен сборник сказок про Волшебников на Русском языке. Приятного чтения!

На востоке Саксонии, между реками Эльбой, Найсе и Шпрее, находится прекрасное место Лаузитц. Давным-давно жил там человек по имени Пумпхут. Носил он на голове шляпу с широченными полями. За это и прозвали его Пумпхутом — что значит «Большая шляпа». Был он весёлый и добрый волшебник, всегда помогал всем.

Как известно, детское любопытство неистощимо и находит в себе обильную пищу даже там, где, кажется, уж решительно ничего нельзя найти. Например, какой интерес может представлять собой пустырь, поросший бурьяном и крапивой? Даже неприхотливые городские козлы не считали нужным сюда заглядывать, а между.

Случилось это давно. Три века назад. А может, и раньше. Жил в горах Мехян, в монастыре, волшебник, и звали его Самендан. Не знал Самендан в Корее себе равных по волшебству. И вдруг услышал, что в монастыре Чжанан, в Алмазных горах, живет буддийский монах по имени Сосан-Дэса и слава о нем разнеслась по.

Когда мир был еще совсем юным, жил на свете великан. Звали его Волчий Ветер. Куда бы ни помчался он, всюду сеял беду. Летом он улетал к себе в Страну Вечной Ночи, но стоило тучам осенью закрыть солнце, как Волчий Ветер рвался на волю. Даже могучие деревья жалобно скрипели тогда, а молодые деревца дрожали.

— Ненавижу! Изведу! Прокляну! — шипела разъярённая Клифа. Высокая худющая ведьма спешила по лесной тропинке, подальше от школы колдовства. Измазанная сажей мантия развевалась за спиной, с длинных чёрных волос стекала вода, глаза горели ненавистью, поля прожжённой шляпы подпрыгивали при каждом шаге,

Волшебник Алеша… Но постойте, постойте, друзья мои, ведь вы ничего не знаете! Вы даже, наверно, не знаете, кто такой волшебник Алеша? Ну, тогда просто необходимо вам о нем рассказать как можно скорее. Жил волшебник Алёша в обычном доме, в самой обыкновенной квартире. Только на балконе у него круглый год цвели белые лилии, не бояст самых лютых морозов. Из-под снега выглядывали доверчивые маргаритки и удивленные анютины глазки.

Жила девочка Женя. Однажды послала ее мама в магазин за баранками. Купила Женя семь баранок: две баранки с тмином для папы, две баранки с маком для мамы, две баранки с сахаром для себя и одну маленькую розовую баранку для братика Павлика. Взяла Женя связку баранок и отправилась домой. Идет, по сторонам зевает, вывески читает, ворон считает.

В те времена, о которых пойдёт речь, женщины ещё ходили в длинных платьях, а мужчины — в сюртуках и фраках. Люди ездили на лошадях, только-только начали изобретать первые автомобили и ещё не изобрели самолётов. И, как и всегда, были среди людей богатые и бедные, умные и не очень, добрые и забывшие о доброте. И вот, у самых обычных родителей родился необычный мальчик.

Во времена давние жил на Земле певец и сказочник. Звали его Баян. Даже имя его словно говорящим было, ибо происходило оно от древнего слова «баять», что значит «рассказывать». Во многих народах это имя в старину известно было. И значило оно везде: несущий истину, говорящий правду, ясно излагающий мудрость.

Эта история случилась в обычный весенний день. У Вани как раз закончились все уроки, и он совершенно не знал чем бы ему заняться.

В незапамятные времена жила над Оравой-рекой в Козьей скале горная дева, добрая волшебница. В народе любили ее, она советом и грошиком помогала всем бедным людям.

Была на свете огненная гора. В этой горе жил волшебник. Волшебника звали Фудзи-сан. Ему очень нравилось жить в этой горе.

Во времена великого короля Артура жил могущественный волшебник по имени Мерлин — самый искусный и всесильный чародей, какого только видел свет.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

итальянские улочки. картинки

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Постоянные читатели

—Статистика

О сказках Шарля Перро и переводах

Русский перевод сборника назывался «Сказки о волшебницах с нравоучениями», а каждый включенный в него сюжет имел заглавие, которое легко переводится на современный язык, но в оригинальном воспроизведении выглядит сегодня, прямо скажем, презабавно.
Судите сами: «Сказка о девочке с красненькой шапочкой», «Сказка о некотором человеке с синей бородой», «Сказка о батюшке котике в шпорах и сапогах», «Сказка о спящей в лесу красавице»… ну, и т.д. А потом без этих историй невозможно стало представить детство ни одного поколения в России, Советском Союзе и опять в России.
К сбору и обработке народных сказок Шарль Перро обратился в 65-летнем возрасте. А на тот момент, когда решился их издать, ему стукнуло уже 68.

Первая попытка, надо сказать, была весьма робкой: в 1696 г. в журнале «Галантный Меркурий» без указания авторства появилась сказка «Спящая красавица».

А на следующий год почти одновременно во французской и голландской столицах вышла тоненькая книжица под названием «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями». Она была сопровождена простенькими иллюстрациями, но успех имела невероятный.

Первое издание «Сказок матушки Гусыни» вышло без указания истинного автора. И никакого плагиата в этом не было. И псевдонима не было тоже. Шарль Перро подписал первый сборник именем своего одиннадцатилетнего сына Д’Арманкура. Мало того, он посвятил книжку дочери Людовика XIV, поместив в нее следующее обращение:

«Ваше королевское высочество!
Никто не сочтет странным, что ребенку приятно было сочинить сказки, составившие это собрание, но удивление вызовет то, что он возымел дерзость преподнести их Вам. Однако, Ваше королевское высочество, какова бы ни была несоразмерность между простотой этих рассказов и просвещенностью Вашего ума, если со вниманием рассмотреть эти сказки, то станет видно, что я не столь достоин порицания, как это может показаться поначалу. Все они полны смысла весьма разумного и раскрывающегося в степени большей или меньшей, смотря по тому, насколько в него вникают читающие. К тому же, поскольку ничто так не отличает истинную широту ума, как его способность подыматься до предметов наиболее великих и в то же время снисходить до самых малых.
…кому же лучше подобает знать, как живут народы, как не тем особам, которым небо предназначило ими руководить! Стремление узнать это приводило доблестных мужей, притом и мужей, принадлежавших к Вашему роду, в бедные хижины и лачуги, дабы вблизи и собственными глазами увидеть то примечательное, что делается там, ибо такое знание казалось им необходимым для полноты их просвещения».

Но это только одна из малоизвестных подробностей. Другая заключается в нюансе, который ведом лишь дотошным исследователям из числа тех, кого ныне стали именовать «сказковедами»: в самом первом издании сюжеты далеко не всегда заканчивались «хеппи-эндом».
Та же Красная Шапочка… изначально не была спасена дровосеками, равно как и ее бабушка. Но затем, по просьбам «юных читателей», а более вероятно предположить, что их заботливых родителей, финал истории был переписан автором. Так что спас девочку «с красненькой шапочкой» не кто иной, как сам Шарль Перро.

Мало кто знаком с «оригинальным» Перро. Скорее всего в детстве мы слышали, да и детям своим читали адаптированные пересказы Т. Габбе, А. Любарской, Н. Касаткиной и др.
То, что пересказы неизменно «облегчены» – избавлены от второстепенных деталей и лишены морали (рассчитанной на взрослых) – понятно. Ведь Перро и сам был своеобразным пересказчиком, поэтому его знаменитые сказки имели не только историю, но и довольно увлекательную предысторию.
Также не стоит забывать, что одни и те же фольклорные сюжеты были «канонизированы» не только почтенным французом, но и не менее знаменитыми немецкими филологами – братьями Гримм, из-за чего порой возникает путаница.
Судите сами…

«Спящая красавица»
Начнем с того, что «летаргическая» сказка названа у Перро несколько по-другому – «Красавица в спящем лесу» – что, согласитесь, точнее передает ее волшебную атмосферу. Во-вторых, большинство пересказов сказки обрывается на моменте пробуждения и свадьбе, в то время как в оригинале влюбленной паре предстоит еще нелегкое испытание в виде свекрови-людоедки, желающей закусить внучатами. Если же в сказке все заканчивается поцелуем – то у вас в руках вариант не Перро, а упомянутых братьев Гримм.

На этом различия между французским и немецким каноном не заканчиваются. Например, в версии Гримм после злополучного укола принцессы засыпают все жители королевства, в то время, как у Перро король и королева, как и положено ответственным царствующим особам, продолжают бодрствовать, хотя до пробуждения дочери, естественно, не доживают.

К тому же целью месье Шарля была своеобразная раскрутка фольклорных сюжетов в среде знати, поэтому он старательно очищал их от всего грубого и вульгарного, стилизовал под куртуазную литературу и наполнял приметами своего времени. Манеры героев, их одежда и трапезы превосходно отражали дворянство XVII века.
Так, в «Спящей красавице» людоедка требует подавать ей мясо детей неизменно «под соусом Роббер»; принц, разбудивший красавицу, замечает, что одета она старомодно («воротник у нее стоячий»), а сама разбуженная обращается к принцу тоном томной капризной дамы («Ах, это вы, принц? Вы заставили себя ждать»).

Кстати, мало кто помнит, что принц у Перро отнюдь не бросился вульгарно целоваться. Обнаружив принцессу, он «приблизился к ней с трепетом и восхищением и опустился подле нее на колени». Да и после пробуждения наша героиня и ее галантный кавалер не делали ничего предосудительного, а четыре часа говорили о любви, пока не перебудили весь замок.

Чтобы ввести народные сказки в высший свет, мало было облагородить их стиль и антураж. Нужно было доказать, что фольклор несет в себе и нравоучительное начало, тот «добрым молодцам урок», про который писал Пушкин.

«Я мог бы придать моим сказкам большую приятность, если бы позволил себе иные вольности, которыми их обычно оживляют; но желание понравиться читателям никогда не соблазняло меня настолько, чтобы я решился нарушить закон, который сам себе поставил – не писать ничего, что оскорбляло бы целомудрие или благопристойность».
(Ш. Перро)
В результате, каждую сказку Перро, подобно басням, снабжал одной (а иногда и двумя) поэтическими моралями. Правда, эти морали обращены в основном к взрослым читателям – они изящны, игривы, а порой, как говорится, имеют «двойное дно».
Даже там, где героине «Спящей красавицы» самим роком суждено уколоть руку веретеном, Перро не упускает случая пояснить, что это случилось и потому, что принцесса «отличалась… некоторым легкомыслием». А в заключительной морали осторожно критикует стремление дам побыстрее выскочить замуж:

«Немножко обождать,
чтоб подвернулся муж,
Красавец и богач к тому ж,
Вполне возможно и понятно.
Но сотню долгих лет,
в постели лежа, ждать
Для дам настолько неприятно,
Что ни одна не сможет спать…».

Теперь вам ясно, насколько «облагородил» сказку Шарль Перро. Образ вечно юной девы в летаргическом сне, ожидающей возлюбленного, оказался настолько привлекателен, что постоянно кочевал по литературе в разных обличьях. Достаточно вспомнить народную сказку «Белоснежка», «Спящую царевну» В. Жуковского, «Мертвую царевну и семь богатырей» А. Пушкина, песню группы НАУТИЛУС «Утро Полины» и многое-многое другое.

Васнецов В.М.Спящая царевна

«Под горою темный вход.
Он туда скорей идет.
Перед ним во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном».
(А. Пушкин «Сказка о мертвой царевне…»)

«…Сонные глаза ждут того, кто войдет и зажжет в них свет,
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет…
И все эти годы я слышу, как колышется грудь,
И от ее дыханья в окнах запотело стекло,
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь –
В ее хрустальной спальне постоянно светло…».
(И. Кормильцев «Утро Полины»)

«…И если мрак пещеры
Сумел ты победить,
Служенью КОРОЛЕВЕ
Посвящаешь жизнь.

Готов? – Не готов, вот видишь,
Ведь мы не из тех времён
К ней легче прийти, чем быть с ней,
Наверно, такой закон.…

Ну что ж, мечты высокие
Оставим дуракам
Пусть спит себе, спит красотка,
Каких уже нет века.

И всё же… в гробу хрустальном,
На золотых цепях
Лежит Королева тайны
С рубином в волосах».
(С. Аксененко «Королева»)

«Красная Шапочка» – хороший пример той путаницы, которая может возникнуть вокруг разных версий народных сказок. Часто под обложкой детских изданий «Сказки Ш.Перро» можно встретить оптимистичный вариант, где Шапочку с бабушкой извлекают из брюха волка бравые дровосеки, хотя подобная развязка присутствует не у Перро, а у братьев Гримм. У Перро же на самом деле – все умерли, а волк торжествует, вот и берегут издатели детскую психику вопреки авторским правам.

Впрочем, если уж касаться детской психики (и авторских прав), то в оригинальной счастливой развязке братьев Гримм добро победило прямо-таки с недетской жестокостью. Распоротым брюхом злоключения волка не заканчиваются. «Добрая девочка» посоветовала набить волку живот камнями и зашить (даже сама натаскала для этого материал). Детские пересказы об этом, конечно, снова умолчали.

Насчет истоков самого сюжета доверимся чете цюрихских букинистов Вальдманов, много лет собирающей всевозможные экспонаты, имеющие отношение к «Красной Шапочке». Так вот, Вальдманы утверждают, что самый древний вариант сказки относится к XV веку. Судя по всему, он еще мрачнее, чем версии Перро и Гримм. Там волк съедает не только бабушку, но еще и полдеревни, а героиня, посыпав голову пеплом, объявляет серому разбойнику настоящую вендетту. В итоге она заманивает убийцу в яму с кипящей смолой.

Вскоре сюжет изменился, и в ловушку стал заманивать уже волк, красноречиво играющий роль коварного мужчины-соблазнителя. А жертва, соответственно, обзаводится кокетливой красной шапочкой.
Многие из тех, кто пытается попрактиковаться на разборе сказок, часто недоумевают – почему волк не съел Шапочку еще в лесу? Да потому, что, учитывая заложенную в сказке аллегорию, это было бы убийством «на людях» (Перро так и пишет: «…в лесу были дровосеки»), а не коварством. Цель волка – обмануть, приблизиться к жертве, выдав себя за близкого человека. Развязка наступает, лишь когда «потерявшая бдительность» героиня внезапно нащупывает у «милой бабушки» зубки, и преступник оказывается полностью раскрыт.

На второй вопрос – почему это Шапочка лезет к бабушке в постель? – ответить тоже можно. Во-первых, в те времена семьи простолюдинов нередко спали все в одной постели, а во-вторых – учитывая роль волка-соблазнителя, постель выглядит в сказке вполне органично.

Это окончательно подтверждает и мораль самого Перро:
«Детишкам маленьким
не без причин
(А уж особенно девицам,
красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, –
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам…
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!».

Кстати, на ранних рисунках Красная Шапочка – вполне оформившаяся девица, а отнюдь не та пухлощекая малышка, которую нарисовал Г. Доре в пуританском XIX веке.

Сексуальный подтекст сказки приобрел особую популярность во времена фрейдистских толкований.

А уже цитируемый нами Э. Берн усмотрел в сюжете даже… женский заговор против волка. Это, конечно, имеет смысл только в версии братьев Гримм.
«Если брать результат таким, каков он есть на самом деле, то все в целом – интрига, в сети которой попался несчастный волк: его заставили вообразить себя ловкачом, способным одурачить кого угодно, использовав девочку в качестве приманки. Тогда мораль сюжета, может быть, не в том, что маленьким девочкам надо держаться подальше от леса, где водятся волки, а в том, что волкам следует держаться подальше от девочек, которые выглядят наивно, и от их бабушек. Короче говоря: волку нельзя гулять в лесу одному. При этом возникает еще интересный вопрос: что делала мать, отправив дочь к бабушке на целый день?».
(Э. Берн «Люди, которые играют в игры»)

«Золушка»
Если «Красная Шапочка» пошла в народ в основном в оптимистической версии братьев Гримм, то «Золушку» предпочли все-таки французскую. И все по той же причине: слишком уж кровавой вышла сказка у знаменитых братьев. И не мудрено: в отличие от Перро они старались по возможности меньше вмешиваться в народные сюжеты.

Сам образ Золушки у Гримм в целом традиционен: она так же трудолюбива, добра и скромна, как и в сказке Перро. Правда, героине помогает не крестная, а настоящая мать. Помогает, естественно, через посредника: на ее могиле вырастает дерево, в ветвях которого живет белая птичка, исполняющая желания.

Знаменитые башмачки в варианте Гримм – золотые. Впрочем, и у Перро они сначала были далеко не хрустальные, а отороченные мехом. Некоторые считают, что этим мехом был знаменитый русский соболь, и в переводах пишут «соболевые башмачки». Однако случилось так, что со временем слово «vair» («мех для оторочки») по принципу испорченного телефона преобразовалось в «verre» («стекло»). В результате удобная и мягкая обувь превратилась в изысканные на слух, но совершенно садистские на практике «хрустальные башмачки». Золотые, впрочем, не намного удобнее.

Зато у Гримм значительно логичнее выглядит мотив побега Золушки с бала. Красавица здесь испугалась не боя часов, а попыток принца выяснить, чья же она дочь. Когда же в семью Золушки заявляется гонец с туфельками, вредным сестрам удается-таки их примерить, ради чего одна из них… отрубает себе палец, а вторая – пятку! Однако обманщиц разоблачают два голубя, напевающих:

«Погляди-ка, посмотри,
А башмачок-то весь в крови…».

На этом злоключения сестер не заканчиваются. Если в куртуазном повествовании Перро Золушка их не только прощает, но и устраивает их личную жизнь («…выдала замуж за двух знатных придворных»), то у «народников» Гримм расправа над притеснителями героини неизбежна.

«А когда пришло время свадьбу справлять, явились и вероломные сестры – хотели к ней подольститься и разделить с ней ее счастье. И когда свадебное шествие отправилось в церковь, старшая оказалась по правую руку от невесты, а младшая по левую; и выклевали голуби каждой из них по глазу. А потом, когда возвращались назад из церкви, шла старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них еще по глазу».
Вот такая сказочка, милые ребятишки.

Кстати, в последние годы в СМИ кочует информация о том, что самая древняя версия Золушки появилась из-под пера китайского писателя IX века Чуань Ченши. Мол, у него есть и мачеха, и меховые башмачки, и муж-император в награду. Тут и миниатюрная ножка героини (один из китайских канонов женской красоты) как нельзя кстати.

Как бы то ни было, «Золушка» все равно будет неизменно ассоциироваться с Шарлем Перро, как «Белоснежка» – с братьями Гримм.
И вот уже более трех веков этот с виду нехитрый сюжет служит источником вдохновения и утешения миллионам женщин планеты Земля. В глубине души каждой из них таится надежда, что они найдут своего «принца», несмотря на все жизненные неприятности.

Источник