Сказки. Рассказы. Стихи
Удмуртская сказка
В давно прошедшую пору на гору Солдырь откуда-то пришел жить богатырь-удмурт по имени Донды. Он прибыл сюда с двумя сыновьями — Идна и Гурья. На Солдыре в семье Донды появилось еще несколько сыновей, среди них Весья и Зуй.
Сыновья Донды подрастали, и наконец им стало тесно жить на одном месте. Тогда Донды пошел с младшими сыновьями вверх по небольшой речке, которая с тех пор носит его имя. Верстах в пятнадцати от старого места он основал новое поселение, которое стали называть Дондыкар. Идна батыр остался на отцовом угодье, а Гурья батыр поселился возле другой реки. Каждый из них сделался владетельным князем, но жизнь свою повели они разно: Гурья занялся земледелием, Идна — охотой, а Донды — частью земледелием, а главное — промыслом и торговлей.
На новом месте Донды жил много лет. Но вот и последние сыновья выросли. И разбрелись дондинские батыры все в разные стороны, на высоких угорах, по берегам рек и речек основали новые города, крепости. В тех местах, где они не находили гор, чтобы построить кар или крепость, там брались рукою за пригорок и вытягивали его кверху до величины горы. И поселялись на этой горе со своими товарищами, такими же богатырями, как и сами. Они занимались охотой, земледелием и промыслами. Случалось, ссорились с соседними богатырями, сражаясь с ними в перебрасывании на соседнее городище целых бревен или больших железных гирь.
Так, гурьякарские богатыри перекидывались с весьякарскими богатырями бревнами, а с балезинскими — сорокапудовыми гирями. Иднакарские богатыри, кидали гири в несколько десятков пудов в сепычкарских богатырей, а богатыри селтакарские кидали бревна в иднакарских богатырей, с которыми враждовали особенно часто.
На реке Чепце, верст на восемь ниже Иднакара, в особом городе жили также богатыри из дружины Донды. Раз поспорили они с богатырями иднакарскими, что у них и силы больше, и луки лучше, и стреляют они дальше. И побились об заклад: если стрелы иднакарских богатырей улетят дальше их земель, то дондинские уступят им свой город и уйдут на другое место. Если же не будет так, то иднакарские богатыри навеки уступают свой город дондинским.
В назначенный день богатыри стрельнули каждый со своей горы по направлению к горе соперников. Стрелы иднакарских богатырей долетели только до половины, воткнувшись в землю так сильно, что образовался большой пригорок (ныне называемый Вшивая горка). Дондинские богатыри выстрелили так удачно, что все стрелы их попали в сосны, росшие у иднакарских стен. Так ими был выигран заклад, и землю, полученную от иднакарцев, они назвали утэм, то есть выигрыш, и основали здесь новый кар.
На другой стороне Чепцы владения Идны граничили с Селтакаром, и в деревне Верхпарзинской Ключевской волости одна возвышенность до сего времени носит название Ид- накар зезьы — Иднакарские ворота. Зимою селтакарские богатыри надевали на ноги серебряные лыжи, чтобы повидаться с богатырями Карйыла, причем лыжи эти были так устроены, что они в один миг пробегали верст до двадцати — столько, сколько было между двумя городищами.
Кайван, Ондра батыр и Завьял: Сказка
Давным-давно около реки Позимь жили удмурты Кайван и Ондра. Крепкий мускулистый Ондра имел богатырскую силу, потому и получил прозвище батыр. Местность эту покрывали непроходимые леса, сюда еще не ступала нога человеческая. Стали они здесь жить, рыбу в реке ловить. Рыбы было множество. Однажды, когда Кайван с Ондрой батыром рыбачили, набрел на них мужик, по одежде русский. Стал он проситься жить с ними.
— Кто ты такой и откуда? — спрашивают Кайван и Ондра батыр, которые знали по-русски хорошо, да и мужик немного знал по-удмуртски.
— Я русский. Зовут меня Завьялом,— отвечает им пришелец.— На меня напали разбойники, и я едва спасся. Теперь не знаю, где и нахожусь. Деваться мне некуда. Примите меня к себе, будем жить дружно, как родные братья.
Посоветовались Кайван с Ондрой батыром и сказали:
— Ну, ладно! Только дай клятву, что не будешь нас обманывать, а мы поклянемся, что не будем обижать тебя.
— Ладно, пусть будет так. Если нарушу клятву, пусть меня громом убьет,— поклялся Завьял.
— Если мы тебя обидим, пусть духи отцов и дедов скрутят нас, как нитку,— сказали Кайван и Ондра батыр.
И стали они жить да поживать около реки Позимь. Начали устраивать жилье, расчищать покосные места. Покосов по реке тогда еще не было, только по берегам шла узкая пойма, поросшая травой и ивой.
Однажды Завьял ходил по берегу и вдруг увидел на другой стороне реки женщину, по одежде удмуртку. Смотрит он на нее и глазам не верит.
— Диво! — говорит про себя.— Откуда в здешних местах женщина? Не привидение ли? Нет. Женщина приближается к берегу.
Завьял подошел к реке, и женщина подошла, и они очутились лицом к лицу. Только Позимь между ними. Женщина просит перевезти ее через реку.Обрадовался Завьял, что теперь у них будет женщина, или, вернее, у него будет жена. Бросился он искать что-нибудь, чтобы перевезти ее, но не нашел. Что делать? Идти к жилью и оставить ее одну — она может уйти; стоять здесь — не будет никакого толку.
— Найди лодку,— говорит женщина.
— Лодок тут нет, разве плотик сколотить?
Побежал Завьял домой. Навстречу ему идут Кайван с Ондрой батыром, а в руках одного из них веревка. Завьял сказал им, что на том берегу Позими стоит женщина-удмуртка и просит перевезти ее. Кайван и Ондра батыр побежали к берегу вслед за Завьялом. Стали они втроем совет держать, как переправить женщину. Завьял говорит, что надо бросить ей один конец веревки, а за другой тянуть, иначе ничего-де не поделаешь: ни лодки, ни плотика нет, а броду искать долго, к тому же вода в Позими высокая. Сказано — сделано. Бросили женщине веревку и велят ей крепко уцепиться за конец.
— Как вы меня перетянете? Ведь утопите, да и на мне ниточки сухой не останется,— предупреждает их женщина.
— Не утопим, не бойся. А вымокнешь — дадим свою одежду.
Женщина решилась и вошла в реку. Завьял с товарищами принялся тянуть ее. Тянули, тянули — вытянули. Женщина промокла до костей, дрожит, как осиновый лист.
— Идем скорее в наше жилье, дадим тебе сухую одежду,— говорит Кайван.
— Как я, женщина, переменю одежду при вас, мужчины? — возражает она.
— Мы отойдем в сторону — ты переоденешься,— отвечает Кайван.
— Ну, ладно,— согласилась женщина и пошла за ними.
В жилье дали ей сухую одежду, и она переоделась. Теперь три товарища начали совет держать, как быть с женщиной.
— Она должна быть моей женой: я первый ее нашел,— говорит Завьял.
— Ты не князь какой над нами, чтобы решать за всех. Лучше бросим жребий, кому достанется, того и будет,— предложили Кайван и Ондра батыр.
— Я не согласен. Если судить по справедливости — она должна быть моей: я первый встретил ее. Ведь и находкой пользуется тот, кто нашел ее,— так возразил Завьял.
— Человек — не находка,— не согласились с ним Ондра батыр и Кайван.
Решили спросить женщину, кого из них она сама выберет мужем. Завьял надеялся, что женщина изберет его, так как он, Завьял, и моложе и красивее Кайвана и Ондра батыра. Женщина тоже была молода и красива. Она так ответила мужчинам:
— Еще не знаю, кого выберу, подумаю и скажу.
— Выходи за меня, я тебя обижать не стану,— уговаривал Завьял.
Та не ответила, согласна она выйти за него замуж или нет. А ему очень хотелось жениться на ней. И стал он оказывать ей всякие знаки внимания, помогать ей во всем. Узнали Кайван и Ондра батыр про это и говорят ему:
— Зачем ты ухаживаешь за женщиной тайком от нас? Мы ведь клялись жить вместе, как братья.
Прошло несколько времени, и Ондра батыр взял сторону Завьяла. Скоро между тремя товарищами не стало мира из-за Кышно-кенак (так стали они называть женщину, что значит жена-сноха). Прежнее их содружество распалось. Видит Кайван, что товарищи объединились против него, он предложил разделить расчищенные места и жить всем отдельно. Все согласились на раздел. Место по ту сторону Позими взял Кайван, а Завьял с Ондрой батыром остались по эту сторону.
Теперь надо решить, где будет жить кышно-кенак. Кайван убеждал, что она удмуртка и должна уйти с ним. К тому же он, Кайван, старше Завьяла и Ондра батыра. А старший и прав больше имеет. Завьял возразил: если Кайван пошел на раздел, то должен лишиться и кышно-кенак. Спорили, спорили — опять решили спросить кышно-кенак, желает ли она идти за реку с Кайваном или останется на этой стороне с Завьялом и Ондрой батыром.
Кышно-кенак, подумавши, сказала:
— Останусь лучше на этой стороне, коли уж перешла сюда. Может, здесь и счастье найду.
Переселился Кайван за реку Позимь один-одинешенек и стал жить как отшельник. Завьял с Ондрой батыром боялись, что Кайван будет замышлять зло, найдет себе новых товарищей и нападет на них — ограбит, уведет Кышно-кенак и, может, убьет их; Кайван тоже думал, что Завьял с Ондрой придут к нему и убьют его.
Однажды Кайван построил через реку Позимь обманный мост: мост как мост, а все поперечины подпилены. Замыслил он погубить Завьяла, когда тот поедет по мосту. (Нужно заметить, что тогда у Завьяла было уже полное хозяйство: лошади, коровы и мелкий скот.) Устроив такую западню, Кайван ждал случая, когда Завьял отправится за реку. И случай скоро представился. Завьял вздумал осмотреть покосные места и отправился на луга. Увидел он мост через Позимь и подумал, что Кайван построил мост для них, чтобы ездили к нему в гости. Вернулся он домой и рассказал о мосте Ондра батыру. Ондра батыр рассудил не так: он сказал, что Кайван замышляет против них недоброе. Надо кому-нибудь из них съездить к Кайвану с покорной головой. Завьял согласился поехать сам. Спросил совета у Кышно-кенак, на какой лошади ехать к Кайвану.
— Поезжай на карей,— ответила Кышно-кенак.
Завьял сел на карюю лошадь и поехал, на всякий случай вооружившись. Кышно-кенак пожелала проводить его до моста. Каряя лошадь, будто предчувствуя беду, не пошла по мосту. Завьял вынужден был вернуться и по совету Кышно- кенак сел на пегую лошадь. Пегая, не чуя своей гибели, пошла по мосту и провалилась. Завьял успел схватиться за доску, так и спасся. Выкарабкался он, исправил мост и послал к Кайвану Ондра батыра.Ондра батыр рад был ехать к старому другу, чтобы помириться о ним и попировать. Приехал он к Кайвану в гости. Тот принял его радушно. Попировали они порядком, и Кайван, по приглашению Ондра батыра, стал собираться к Завьялу; взял лук, стрелы, сел на любимого коня и поехал.
Завьял встретил Кайвана приветливо и приготовил для него самое лучшее угощение, какое только мог. Погостив вволю, Кайван пригласил Завьяла в лес. Встали они на горе у леса и увидели огромную сосну на другой горе. Кайван натянул лук, взял стрелу, нацелился в сосну и говорит:
— Если я этой стрелой попаду в ту сосну, пусть там у вас будет кладбище, а по эту сторону речки — починок. Места по эту сторону Позими будут ваши, а по ту сторону мои останутся. Межой между моими и вашими владениями будет Позимь.
— Ладно, пусть будет так,— сказал Завьял.
Кайван пустил стрелу, и она вонзилась в сосну. Так и сделалось. На том месте, где стояла сосна, потомки Завьяла и пришельцы хоронят мертвых.
Кайван с Завьялом расстались мирно. Кайван избрал место поселения там, где ныне стоит деревня Чемошур, у большой дороги в семи верстах от села Завьялово. Поставил возле шур свой чум, отсюда и пошло название деревни.
Батыры из племени чудь
Когда, в какие далекие времена это случилось, никто сказать не может, но только само собой разумеется, что и алангасаров (великаны) уже на свете не было, и потомки Уда расселились в лесном краю разными племенами, и Инмар с Кылдысином не появлялись больше людям. Именно тогда-то на реке Каме поселилось племя, которое называли чудь светлоглазая. И жило это племя на горе, на высоком берегу. Люди этого племени любили простор и волю, а потому расселились не грудно, не теснились один возле другого. Но жили дружно: как завидят, что на кого-то из них надвигается неприятель, то пускали упреждающие стрелы собратьям. Возьмут и пустят стрелу на курган, что у реки Белой, и дальше, к Чегандинскому урочищу. Как долетит стрела, так они немедля собирались все вместе и встречали неприятеля.
Росту они были очень высокого, силы непомерной, а характера независимого. Другие племена называли их батырами.
Однажды после набега врагов их поселение превратилось в пепелище. Тогда оставшиеся в живых мать, три брата и красавица сестра бросили его и ушли к тому месту, где теперь находится селение Чеганда и где берег Камы выступает в реку тремя мысами. Не с пустыми руками явились они в эти места, несметные богатства принесли с собой, бессчетные стада пригнали.
Понравились этой семье три крутых мыса на Каме, и решили они обосноваться здесь и больше не искать другого места.
Сперва обжили они средний мыс, что оброс могучим сосняком, построили здесь просторное жилище, обнесли изгородью загон для скота. Но не долго им ложилось вместе, не хватило миру между братьями, пошли у них ссоры и раздоры, потому что очень уж не похожи были друг на друга три брата: и обличьем, и характерами.
Как-то, расспорившись не на шутку, пришли они к своей мудрой матери за советом, как им поступить, чтобы впредь не ссориться, как разделиться по справедливости и без обиды для нее.
Посмотрела мать на возмужавших сынов и сказала:
— Видно, сыны, и для вас пришло время вылететь из гнезда. Не стану держать вас. Выбирайте каждый место по сердцу и поселяйтесь там.
Первым выбор сделал младший безусый брат. Он был белокур и голубоглаз.
— Больше всего я люблю землю пахать, — сказал он матери и братьям. — Уступите мне левый мыс, там хотел бы я жить. Уж очень мне по душе роща на том мысу и соловьи, что по весне поют.
Сказал и стал ждать ответа, с опаской и тревогой посматривая на братьев. Но братья молча поклонились ему, и тогда мать ответила:
— Силой и ловкостью ты, сын не обделен, к труду прилежен и любишь землю пахать и сеять. Если нравится тебе левый мыс — владей им, братья отступаются от него в твою пользу.
Тут заговорил средний:
— Я был с отцом, когда он взмахнул мечом и, раненный смертельно, завещал мне свои доспехи, лук и колчан со стрелами. Я люблю охоту и скотоводство. Отдайте мне этот средний мыс! Я стану защищать всех вас. А мать и сестру я никуда не отпущу, они останутся жить здесь, как жили.
Так сказал средний брат. Pыжие волосы его спускались на могучие плечи, борода, такая же рыжая, густо прикрывала подбородок и щеки, на широкой груди покоилось ожерелье из медвежьих и кабаньих клыков. Сказал и сверкнул зеленоватыми глазами на братьев. Младший на это ответил поклоном, а старший только головой кивнул и усмехнулся одними губами.
— Значит, всех нас ты берешь под свою защиту? Спасибо,- сказала мать. — Мы остаемся с твоей сестрой жить здесь, в этом жилище. Ты любишь охоту, как любил ее и твой отец, стрелы у тебя тоже не знают промаха. Не чья-нибудь, а твоя стрела пронзила сердце врага, убившего отца. Ты смел и бесстрашен, сын мой, все соседи не смеют трогать твои скот и твое жилище. Ты будешь хорошим защитником. Но предупреждаю: не обижай ни сестру, ни братьев, ни меня. Я говорю тебе об этом, потому что знаю твой вспыльчивый нрав и злопамятность. Поклянись мне, что не обидишь никого из нас!
— Смотри же, сын, сдержи клятву! Не то кары тебе не избегнуть, — еще раз предупредила мать.
Теперь взгляды всех обратились к старшему. Что скажет он?
Высокий, как и братья, но черноволосый с твердым пронзительным взглядом черных глаз похожий на глаза матери, стоял он перед всеми спокойный и уверенный. Длинные прямые волосы были схвачены на лбу зеленым обручем, длинная черная борода закрывала всю грудь.
— Ничей остался правый мыс. Тогда я беру его себе, — рассудительно сказал он.
После этого все поклонились ему. Так стали жить братья невдалеке друг от друга, но порознь.
Наступила весна. Младший, идя за сохой радовался хорошей погоде и пел песни.
Его голос сливался с птичьим веселым гомоном и разносился по всей округе.
Белокурая красавица сестра на среднем мысу сплела венок из цветов, украсила им распущенные волосы, слушая брата и пение птиц. По вечерам она тоже выходила из землянки послушать его песни и соловьев в березовой роще на левом мысу. Иногда она и сама начинала петь. Тогда все, казалось, смолкало, прислушиваясь к нежным звукам ее голоса.
Ее пение доносилось и до правого мыса, послушать его выходил старший брат. Мать тоже с доброй улыбкой слушала пение дочери. Только один средний брат не любил ее песен: в них не было ни жажды мести, ни ненависти, была только одна чистая любовь. Он, обрывая пение, громовым голосом звал сестру домой. Не нравилось ему и то, что сестра часто навещала младшего брата. Он бы и вовсе запретил ей ходить к нему, если бы не боялся матери.
Средний брат соорудил два высоких земляных вала, которые защищали скот от нападения диких зверей. Целыми днями он бродил по лесу, охотясь на дичь и зверей, а по вечерам выходил на нос мыса с луком в руках и бил пролетавших лебедей и гусей.
Правый мыс казался пустынным, лишь землянка и тропинка, ведущая к ней, выдавали, что там кто-то живет. Ни звуком, ни стуком не выдавая себя, старший чернобородый брат ранним утром покидал жилище и отправлялся в овраг, в ближний лес и собирал там травы. Под вечер он так же тихо возвращался с пучком трав. У дверей его встречала мать. Не говоря друг другу ни слова, они заходили в землянку и плотно закрывали дверь, чтобы никто не слышал их разговора. Мать любила всех детей одинаково, но вещие знания и умение решила передать старшему. Далеко за полночь дверь снова открывалась, и мать возвращалась обратно к среднему сыну.
Ни сестра, ни другие братья не догадывались об этих тайных встречах матери со старшим сыном, ничего не знали они и о том, чем занимается их брат, которого они почти не видели с той поры, как отделились. Только сестра, которая любила собирать цветы, встречала иногда старшего брата, когда тот шел к пещерам. Она молча раскланивалась с ним и никогда не заговаривала, робея от его глубокой задумчивости. Сестра спрашивала о нем у младшего брата, но он знал еще меньше ее. И откуда ему знать, если он совсем никуда не ходил со своего мыса, разве что к матери, да и то редко.
Из птиц лишь одни совы почему-то селились на правом мысу. Их жуткие крики в наступавшей ночи пугали сестру, когда она, заслушавшись младшего брата и соловьев, сидела около своего дома.
Знала сестра, что средний брат при первом же удобном случае расправится с младшим за то, что он ее любимый брат.
Средний сын тоже оплакивал мать. Только старший был по-прежнему молчалив и не выдавал своих чувств ни слезами, ни вздохом.
После похорон умолкли песни на левом мысу. И сестра больше туда не заходила, чтобы не гневить среднего брата. Лишь когда средний брат уходил далеко охотиться, то перекликалась она с любимым братом. Но однажды охотник вернулся раньше и услышал, как они переговариваются друг с другом. В гневе он схватил лук, вытащил стрелу из колчана и хотел пустить ее в брата. Тот испугался, бросился с мыса в Каму и поплыл. Средний собрался было пустить стрелу в плывущего, но передумал: жаль стало стрелы. «Все равно ведь утонет, не переплыть ему полноводной Камы», — подумал он.
Но тот все же переплыл реку и поселился на ближайшем холме.
Сестра видела все и еще больше невзлюбила того, с кем приходилось жить под одной крышей. А средний брат, насмехаясь над ней, сказал:
Днем, если поблизости не было брата, она уходила на высокую гору над пещерами, откуда хорошо был виден холм, приютивший младшего. Она махала рукой, брат отвечал ей тем же. Он что-то кричал, но слова не долетали до нее, и она начинала плакать горькими слезами. Слезы капали на песок и были так горючи, что песок плавился. Эти спекшиеся слезки и сейчас находят над пещерами.
Однажды кто-то подошел к ней и осторожно положил руку на плечо. Оглянулась-старший брат.
— Не таись, сестра, может, я смогу помочь твоей беде,- сказал он.
Пуще прежнего залилась слезами девушка:
— Никто, наверное, мне не поможет. Средний брат сильнее вас обоих, и век мне жить у него в неволе. Разве ты поможешь мне убежать от него? Он и тебя убьет.
— Хочешь убежать от него? — переспросил старший брат. — Это очень просто, сестра. Я помогу.
— Ты не сумеешь. Ведь у тебя нет лодки, ее он спрятал далеко в лесу. У тебя не хватит сил притащить лодку к воде.
На это брат только улыбнулся. Ведь она совсем не знала его. А сестра продолжала:
— Если он увидит, как ты тащишь лодку, то пустит стрелу прямо в сердце тебе.
Надвигались вечерние сумерки, над Камой сгустился туман, в лесу заухали совы. Темная ночь спустилась на землю, а сестра все упрашивала брата, чтобы он не пытался спасти ее.
Тут издалека донесся крик среднего брата, который разыскивал исчезнувшую сестру. Она вздрогнула и в страхе зашептала:
— Беги, брат. Если он найдет нас, то убьет тебя. Беги отсюда, спасайся!
— Не бойся. Теперь ничего не бойся! Он взял ее на руки и, взмыв в воздух, полетел. Они вмиг очутились возле землянки на правом мысу. Впервые сестра зашла в жилище старшего брата. В большой землянке летали совы и летучие мыши, по стенам висели сушеные травы, на полках стояли горшочки с разными снадобьями.
— Ложись, сестрица, спать. Утро вечера мудренее,- посоветовал он напоследок.
Утром брат дал ей горшочек с каким-то настоем и сказал, что если она его выпьет, то обратится в белую лебедь.
— Полетишь к тому холму, где живет наш младший брат. Там искупайся в ключе, что под холмом течет, и снова обернешься девушкой, — пояснил он.
Средний брат всю ночь искал сестру. Утром вышел на мыс, а над ним белая лебедь летит и кричит:
— Прощай, постылый брат!
Тут он догадался, что это не лебедь, а его сестра улетает от него, рассердился и пустил в нее стрелу. Но его стрела впервые пролетела мимо цели. Он стал пускать стрелы одну за другой, но даже не задел белую лебедь.
За Камой лебедь искупалась в ключе и стала прежней девушкой-красавицей.
А средний брат бросился на землю и стал кататься от злости. Немного успокоившись, он поднялся с земли и увидел старшего брата, который стоял на своем мысу и смотрел на него с укором. Тогда он выхватил из колчана последнюю стрелу и пустил ее в брата. Стрела тут же вернулась обратно в колчан. Сколько раз пускал он ее, столько раз она возвращалась к нему. А старший брат как стоял, так и стоит, с осуждением глядя на среднего брата. Тогда рыжий схватил копье и метнул его в брата. Копье сломалось, не долетев до цели.
Рыжий брат от бессильной ярости снова бросился на землю. Тело его вдруг стало покрываться густой шерстью, а сам он превратился в огромного рыжего волка, присел на хвост и завыл. Услышали этот вой бывшие враги среднего брата — волки — и стали ему подвывать. То воя, то рыча, рыжий волк смотрел на черноволосого человека, он готов был броситься на него, но страх удерживал.
Надоело человеку слушать волчий вой, повернулся он и ушел в землянку. Тогда рыжий волк побежал к пещерам, где были запрятаны несметные богатства, оставшиеся еще от отца с матерью. Там и остался жить он рыжим волком-великаном.
По ночам вой этого волка наводил страх на все живое вокруг.
Старший брат тоже не остался на своем мысу и вскоре перебрался на другой берег Камы и поселился на дальнем холме.
Холм, где жили белокурые брат с сестрой, с той поры стали называть Белой горой, а другой, на котором жил старший, чернобородый, — Черной горой.
Говорят, что и сейчас находят на среднем мысу и в овраге стрелы, которые средний брат пускал в белую лебедь. Встречали искатели кладов и рыжего волка, охраняющего вход в пещеры напротив устья реки Белой, где сокрыты богатства братьев племени чудь.
Сказки для детей:
Дондинские батыры: Сказка
В давно прошедшую пору на гору Солдырь откуда-то пришел жить богатырь-удмурт по имени Донды. Он прибыл сюда с двумя сыновьями — Идна и Гурья. На Солдыре в семье Донды появилось еще несколько сыновей, среди них Весья и Зуй.
Сыновья Донды подрастали, и наконец им стало тесно жить на одном месте. Тогда Донды пошел с младшими сыновьями вверх по небольшой речке, которая с тех пор носит его имя. Верстах в пятнадцати от старого места он основал новое поселение, которое стали называть Дондыкар. Идна батыр остался на отцовом угодье, а Гурья батыр поселился возле другой реки. Каждый из них сделался владетельным князем, но жизнь свою повели они разно: Гурья занялся земледелием, Идна — охотой, а Донды — частью земледелием, а главное — промыслом и торговлей.
На новом месте Донды жил много лет. Но вот и последние сыновья выросли. И разбрелись дондинские батыры все в разные стороны, на высоких угорах, по берегам рек и речек основали новые города, крепости. В тех местах, где они не находили гор, чтобы построить кар или крепость, там брались рукою за пригорок и вытягивали его кверху до величины горы. И поселялись на этой горе со своими товарищами, такими же богатырями, как и сами. Они занимались охотой, земледелием и промыслами. Случалось, ссорились с соседними богатырями, сражаясь с ними в перебрасывании на соседнее городище целых бревен или больших железных гирь.
Так, гурьякарские богатыри перекидывались с весьякарскими богатырями бревнами, а с балезинскими — сорокапудовыми гирями. Иднакарские богатыри, кидали гири в несколько десятков пудов в сепычкарских богатырей, а богатыри селтакарские кидали бревна в иднакарских богатырей, с которыми враждовали особенно часто.
На реке Чепце, верст на восемь ниже Иднакара, в особом городе жили также богатыри из дружины Донды. Раз поспорили они с богатырями иднакарскими, что у них и силы больше, и луки лучше, и стреляют они дальше. И побились об заклад: если стрелы иднакарских богатырей улетят дальше их земель, то дондинские уступят им свой город и уйдут на другое место. Если же не будет так, то иднакарские богатыри навеки уступают свой город дондинским.
В назначенный день богатыри стрельнули каждый со своей горы по направлению к горе соперников. Стрелы иднакарских богатырей долетели только до половины, воткнувшись в землю так сильно, что образовался большой пригорок (ныне называемый Вшивая горка). Дондинские богатыри выстрелили так удачно, что все стрелы их попали в сосны, росшие у иднакарских стен. Так ими был выигран заклад, и землю, полученную от иднакарцев, они назвали утэм, то есть выигрыш, и основали здесь новый кар.
На другой стороне Чепцы владения Идны граничили с Селтакаром, и в деревне Верхпарзинской Ключевской волости одна возвышенность до сего времени носит название Ид- накар зезьы — Иднакарские ворота. Зимою селтакарские богатыри надевали на ноги серебряные лыжи, чтобы повидаться с богатырями Карйыла, причем лыжи эти были так устроены, что они в один миг пробегали верст до двадцати — столько, сколько было между двумя городищами.
