Сказки народов Сибири
Агды-гром
Жил на земле Крылатый. Летал, как птица, и пожирал людей. Никто не мог победить Крылатого.
Однажды среди людей родился мальчик, которому дали имя Агды. Вырос Агды и сказал людям, что …
Аморгол
В древнее, старое время жила-была красавица Аморгол. Не сыскать было такой красавицы во всем свете. Буряты со всей земли съезжались к ней свататься, но ни за кого она не хотела …
Ангарские бусы
Кто в глубокую старину считался самым славным и могучим богатырем, которого все боялись, но и почитали? Седой Байкал, грозный великан.
А славился он еще и несметными, бесценными богатствами, которые стекались …
Асаткан
— Пригони, не сходя с места, всех моих …
Батор
По левому берегу Иркута, близко к Саянам, есть место, которое называется Батор. Откуда взялось такое название, я вам сейчас расскажу.
Лет с полтысячи тому назад около Саян жил великий богатырь …
Богатырь Байкал
В старые времена могучий Байкал был веселым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару.
Красивее ее не было на земле.
Богатырь Хоридой
Не так далеко от Байкала, где теперь живут эхириты, раньше, когда еще не было ни коров, ни коней, жили-были три брата: Булагат, Эхирит и Хоридой, сыновья старого охотника Бурядая.
Вечные люди и живая вода
В прежнее время по краю нашей земли ходил один человек. Увидел большое болото, через которое зверь не переходил, птица не перелетала.
Волшебные рога Огайло
В одном бурятском улусе Подлеморья жили два брата-близнеца Гамбо и Бадма. С ними находилась и мать Аюна. И пятистенная юрта внутри вся была украшена рогами сохатых, козерогов и северных оленей. …
Горы-быки
Пониже села Гужиры есть местность Далхай. В этой местности есть гора, которая называется Бычьей. Дело было так.
Из Монголии вышли два огромных быка. В Монголии они выпили все реки и …
Дружба
Енисей и шаман
Было это давным-давно. В Саянских горах жил один страшный и злой шаман. Все было ему подвластно. Птицы и звери ему подчинялись, лес не шумел, когда он молился, кукушка переставала куковать, …
Жена Хордея
Жил когда-то вблизи Саянских гор бедняк Хордей. Он пас у одного богача скот. Хозяин был очень скуп. Когда минул год, он заплатил Хордею за его верную службу всего три монетки. …
Как буряты с тунгусами породнились
Жил старик. Он был богатырь, этот старик. У него были сыновья: Данилушка, Гаврилушка и Ванюшка-дурак. А он не дурак, только рожденный так. Он лучше всех был. Вот отец и говорит …
Кто ты?
Сказывают, жил в лесу славный охотник. Не было для него тайн в родных лесах: знал он всех птиц, всех зверей, какие только водились. И вот однажды повстречал он на охоте …
Сказки сибири о животных краткие
Жил-был барсук. Днём он спал, ночами выходил на охоту. Вот однажды ночью барсук охотился. Не успел он насытиться, а край неба уже посветлел.
До солнца в свою нору спешит попасть барсук. Людям не показываясь, прячась от собак, шёл он там, где тень гуще, где земля чернее.
Подошёл барсук к своему жилью.
— Хрр… Брр… — вдруг услышал он непонятный шум.
Сон из барсука выскочил, шерсть дыбом встала, сердце чуть рёбра не сломило стуком.
«Я такого шума никогда не слыхивал…»
— Хррр… Фиррлить-фью… Бррр…
«Скорей обратно в лес пойду, таких же, как я, когтистых зверей позову: я один тут за всех погибать не согласен».
И пошёл барсук всех, на Алтае живущих, когтистых зверей на помощь звать.
— Ой, у меня в норе страшный гость сидит! Помогите! Спасите!
Прибежали звери, ушами к земле приникли — в самом деле, от шума земля дрожит:
У всех зверей шерсть дыбом поднялась.
— Ну, барсук, это твой дом, ты первый и полезай.
Оглянулся барсук — кругом свирепые звери стоят, подгоняют, торопят:
А сами от страха хвосты поджали.
В барсучьем доме было восемь входов, восемь выходов. «Что делать? — думает барсук. — Как быть? Которым входом к себе в дом проникнуть?»
— Чего стоишь? — фыркнула росомаха и подняла свою страшную лапу.
Медленно, нехотя побрёл барсук к самому главному входу.
— Хрррр! — вылетело оттуда.
Барсук отскочил, к другому входу-выходу заковылял.
Изо всех восьми выходов так и гремит.
Принялся барсук девятый ход рыть. Обидно родной дом разрушать, да отказаться никак нельзя — со всего Алтая самые свирепые звери собрались.
— Скорей, скорей! — приказывают.
Обидно родной дом рушить, да ослушаться никак нельзя.
Горько вздыхая, царапал барсук землю когтистыми передними лапами. Наконец, чуть жив от страха, пробрался в свою высокую спальню.
Это, развалясь на мягкой постели, громко храпел белый заяц.
Звери со смеху на ногах не устояли, покатились по земле.
— Заяц! Вот так заяц! Барсук зайца испугался!
— От стыда куда теперь спрячешься, барсук? Против зайца какое войско собрал!
А барсук головы не поднимает, сам себя бранит:
«Почему, шум в своём доме услыхав, сам туда не заглянул? Для чего пошёл на весь Алтай кричать?»
А заяц знай себе спит-храпит.
Рассердился барсук, да как пихнет зайца:
— Пошёл вон! Кто тебе позволил здесь спать?
Проснулся заяц — глаза чуть не выскочили! — и волк, и лисица, рысь, росомаха, дикая кошка, даже соболь здесь!
«Ну, — думает заяц, — будь что будет!»
И вдруг — прыг барсуку в лоб. А со лба, как с холма, — опять скок! — и в кусты.
От белого заячьего живота побелел лоб у барсука.
От задних заячьих лап прошли белые следы по щекам.
Звери ещё громче засмеялись:
— Ой, барсу-у-ук, какой ты красивый стал! Хо-ха-ха!
— К воде подойди, на себя посмотри!
Заковылял барсук к лесному озеру, увидал в воде свое отражение и заплакал:
«Пойду медведю пожалуюсь».
— Кланяюсь вам до земли, дедушка-медведь. Защиты у вас прошу. Сам я этой ночью дома не был, гостей не звал. Громкий храп услыхав, испугался… Скольких зверей обеспокоил, свой дом порушил. Теперь посмотрите, от заячьего белого живота, от заячьих лап — и щёки мои побелели. А виноватый без оглядки убежал. Это дело рассудите.
Взглянул медведь на барсука. Отошёл подальше — ещё раз посмотрел, да как зарычит:
— Ты ещё жалуешься? Твоя голова раньше чёрная была, как земля, а теперь белизне твоего лба и щёк даже люди позавидуют. Обидно, что не я на том месте стоял, что не моё лицо заяц выбелил. Вот это жаль! Да, жалко, обидно…
И, горько вздохнув, ушёл медведь.
А барсук так и живёт с белой полосой на лбу и на щеках. Говорят, что он привык к этим отметинам и уже похваляется:
— Вот как заяц для меня постарался! Мы теперь с ним друзья на веки вечные.
Ну, а что заяц говорит? Этого никто не слыхал.
Прибежала красная лиса с зелёных холмов в чёрный лес. Она в лесу себе норы ещё не вырыла, а новости лесные ей уже известны: стал медведь стар.
И пошла лиса на весь лес причитать:
— Ай-яй-яй, горе-беда! Наш старейшина, бурый медведь, умирает. Его золотистая шуба поблекла, острые зубы притупились, в лапах силы былой нет. Скорей, скорей! Давайте соберёмся, подумаем, кто в нашем чёрном лесу всех умнее, всех краше, кому хвалу споём, кого на медведево место посадим.
Где девять рек соединились, у подножья девяти гор, над быстрым ключом мохнатый кедр стоит. Под этим кедром собрались звери из чёрного леса. Друг другу шубы свои кажут, умом, силой, красотой похваляются.
Старик медведь тоже сюда пришёл:
— Что шумите? О чём спорите?
Притихли звери, а лиса острую морду подняла и заверещала:
— Ах, почтенный медведь, нестареющим, крепким будьте, сто лет живите! Мы тут спорим-спорим, а дела решить без вас не можем: кто достойнее, кто красивее всех?
— Всяк по-своему хорош, — проворчал старик.
— Ах, мудрейший, все же мы хотим ваше слово услышать. На кого укажете, тому звери хвалу споют, на почётное место посадят.
А сама свой красный хвост распустила, золотую шерсть языком охорашивает, белую грудку приглаживает.
И тут звери вдруг увидели бегущего вдали марала. Ногами он вершину горы попирал, ветвистые рога по дну неба след вели.
Лиса ещё рта закрыть не успела, а марал уже здесь.
Не вспотела от быстрого бега его гладкая шерсть, не заходили чаще его упругие рёбра, не вскипела в тугих жилах тёплая кровь. Сердце спокойно, ровно бьётся, тихо сияют большие глаза. Розовым языком коричневую губу чешет, зубы белеют, смеются.
Медленно встал старый медведь, чихнул, лапу к маралу протянул:
— Вот кто всех краше.
Лиса от зависти за хвост сама себя укусила.
— Хорошо ли живёте, благородный марал? — запела она. — Видно, ослабели ваши стройные ноги, в широкой груди дыхания не хватило. Ничтожные белки опередили вас, кривоногая росомаха давно уже здесь, даже медлительный барсук и тот успел раньше вас прийти.
Низко опустил марал ветвисторогую голову, колыхнулась его мохнатая грудь и зазвучал голос, как тростниковая свирель.
— Уважаемая лиса! Белки на этом кедре живут, росомаха на соседнем дереве спала, у барсука нора здесь, за холмом. А я девять долин миновал, девять рек переплыл, через девять гор перевалил…
Поднял голову марал — уши его подобны лепесткам цветов. Рога, тонким ворсом одетые, прозрачны, словно майским мёдом налиты.
— А ты, лиса, о чём хлопочешь? — рассердился медведь. — Сама, что ли, старейшиной стать задумала?
Отшвырнул он лису подальше, глянул на марала и молвил:
— Прошу вас, благородный марал, займите почётное место.
А лиса уже опять здесь.
— Ох-ха-ха! Бурого марала старейшиной выбрать хотят, петь хвалу ему собираются. Ха-ха, ха-ха! Сейчас-то он красив, а посмотрите на него зимой — голова безрогая, комолая, шея тонкая, шерсть висит клочьями, сам ходит скорчившись, от ветра шатается.
Марал в ответ слов не нашёл. Взглянул на зверей — звери молчат.
Читать онлайн «Сказки народов Сибири»
Автор
Э. Падерина, А. Плитченко
Сказки народов Сибири
СТРАШНЫЙ ГОСТЬ
Жил-был барсук. Днём он спал, ночами выходил на охоту. Вот однажды ночью барсук охотился. Не успел он насытиться, а край неба уже посветлел.
До солнца в свою нору спешит попасть барсук. Людям не показываясь, прячась от собак, шёл он там, где тень гуще, где земля чернее.
Подошёл барсук к своему жилью.
– Хрр… Брр… – вдруг услышал он непонятный шум.
Сон из барсука выскочил, шерсть дыбом встала, сердце чуть рёбра не сломило стуком.
«Я такого шума никогда не слыхивал…»
– Хррр… Фиррлить-фью… Бррр…
«Скорей обратно в лес пойду, таких же, как я, когтистых зверей позову: я один тут за всех погибать не согласен».
И пошёл барсук всех, на Алтае живущих, когтистых зверей на помощь звать.
– Ой, у меня в норе страшный гость сидит! Помогите! Спасите!
Прибежали звери, ушами к земле приникли – в самом деле, от шума земля дрожит:
У всех зверей шерсть дыбом поднялась.
– Ну, барсук, это твой дом, ты первый и полезай.
Оглянулся барсук – кругом свирепые звери стоят, подгоняют, торопят:
А сами от страха хвосты поджали.
В барсучьем доме было восемь входов, восемь выходов. «Что делать? – думает барсук. – Как быть? Которым входом к себе в дом проникнуть?»
– Чего стоишь? – фыркнула росомаха и подняла свою страшную лапу.
Медленно, нехотя побрёл барсук к самому главному входу.
– Хрррр! – вылетело оттуда.
Барсук отскочил, к другому входу-выходу заковылял.
Изо всех восьми выходов так и гремит.
Принялся барсук девятый ход рыть. Обидно родной дом разрушать, да отказаться никак нельзя – со всего Алтая самые свирепые звери собрались.
– Скорей, скорей! – приказывают.
Обидно родной дом рушить, да ослушаться никак нельзя.
Горько вздыхая, царапал барсук землю когтистыми передними лапами. Наконец, чуть жив от страха, пробрался в свою высокую спальню.
Это, развалясь на мягкой постели, громко храпел белый заяц.
Звери со смеху на ногах не устояли, покатились по земле.
– Заяц! Вот так заяц! Барсук зайца испугался!
– От стыда куда теперь спрячешься, барсук? Против зайца какое войско собрал!
А барсук головы не поднимает, сам себя бранит:
«Почему, шум в своём доме услыхав, сам туда не заглянул? Для чего пошёл на весь Алтай кричать?»
А заяц знай себе спит-храпит.
Рассердился барсук, да как пихнет зайца:
– Пошёл вон! Кто тебе позволил здесь спать?
Проснулся заяц – глаза чуть не выскочили! – и волк, и лисица, рысь, росомаха, дикая кошка, даже соболь здесь!
«Ну, – думает заяц, – будь что будет!»
И вдруг – прыг барсуку в лоб. А со лба, как с холма, – опять скок! – и в кусты.
От белого заячьего живота побелел лоб у барсука.
От задних заячьих лап прошли белые следы по щекам.
Звери ещё громче засмеялись:
– Ой, барсу-у-ук, какой ты красивый стал! Хо-ха-ха!
– К воде подойди, на себя посмотри!
Заковылял барсук к лесному озеру, увидал в воде свое отражение и заплакал:
«Пойду медведю пожалуюсь».
– Кланяюсь вам до земли, дедушка-медведь. Защиты у вас прошу. Сам я этой ночью дома не был, гостей не звал. Громкий храп услыхав, испугался… Скольких зверей обеспокоил, свой дом порушил. Теперь посмотрите, от заячьего белого живота, от заячьих лап – и щёки мои побелели. А виноватый без оглядки убежал. Это дело рассудите.
Взглянул медведь на барсука. Отошёл подальше – ещё раз посмотрел, да как зарычит:
Сказки сибири о животных краткие
Жил-был барсук. Днём он спал, ночами выходил на охоту. Вот однажды ночью барсук охотился. Не успел он насытиться, а край неба уже посветлел.
До солнца в свою нору спешит попасть барсук. Людям не показываясь, прячась от собак, шёл он там, где тень гуще, где земля чернее.
Подошёл барсук к своему жилью.
– Хрр… Брр… – вдруг услышал он непонятный шум.
Сон из барсука выскочил, шерсть дыбом встала, сердце чуть рёбра не сломило стуком.
«Я такого шума никогда не слыхивал…»
– Хррр… Фиррлить-фью… Бррр…
«Скорей обратно в лес пойду, таких же, как я, когтистых зверей позову: я один тут за всех погибать не согласен».
И пошёл барсук всех, на Алтае живущих, когтистых зверей на помощь звать.
– Ой, у меня в норе страшный гость сидит! Помогите! Спасите!
Прибежали звери, ушами к земле приникли – в самом деле, от шума земля дрожит:
У всех зверей шерсть дыбом поднялась.
– Ну, барсук, это твой дом, ты первый и полезай.
Оглянулся барсук – кругом свирепые звери стоят, подгоняют, торопят:
А сами от страха хвосты поджали.
В барсучьем доме было восемь входов, восемь выходов. «Что делать? – думает барсук. – Как быть? Которым входом к себе в дом проникнуть?»
– Чего стоишь? – фыркнула росомаха и подняла свою страшную лапу.
Медленно, нехотя побрёл барсук к самому главному входу.
– Хрррр! – вылетело оттуда.
Барсук отскочил, к другому входу-выходу заковылял.
Изо всех восьми выходов так и гремит.
Принялся барсук девятый ход рыть. Обидно родной дом разрушать, да отказаться никак нельзя – со всего Алтая самые свирепые звери собрались.
– Скорей, скорей! – приказывают.
Обидно родной дом рушить, да ослушаться никак нельзя.
Горько вздыхая, царапал барсук землю когтистыми передними лапами. Наконец, чуть жив от страха, пробрался в свою высокую спальню.
Это, развалясь на мягкой постели, громко храпел белый заяц.
Звери со смеху на ногах не устояли, покатились по земле.
– Заяц! Вот так заяц! Барсук зайца испугался!
– От стыда куда теперь спрячешься, барсук? Против зайца какое войско собрал!
А барсук головы не поднимает, сам себя бранит:
«Почему, шум в своём доме услыхав, сам туда не заглянул? Для чего пошёл на весь Алтай кричать?»
А заяц знай себе спит-храпит.
Рассердился барсук, да как пихнет зайца:
– Пошёл вон! Кто тебе позволил здесь спать?
Проснулся заяц – глаза чуть не выскочили! – и волк, и лисица, рысь, росомаха, дикая кошка, даже соболь здесь!
«Ну, – думает заяц, – будь что будет!»
И вдруг – прыг барсуку в лоб. А со лба, как с холма, – опять скок! – и в кусты.
От белого заячьего живота побелел лоб у барсука.
От задних заячьих лап прошли белые следы по щекам.
Звери ещё громче засмеялись:
– Ой, барсу-у-ук, какой ты красивый стал! Хо-ха-ха!
– К воде подойди, на себя посмотри!
Заковылял барсук к лесному озеру, увидал в воде свое отражение и заплакал:
«Пойду медведю пожалуюсь».
– Кланяюсь вам до земли, дедушка-медведь. Защиты у вас прошу. Сам я этой ночью дома не был, гостей не звал. Громкий храп услыхав, испугался… Скольких зверей обеспокоил, свой дом порушил. Теперь посмотрите, от заячьего белого живота, от заячьих лап – и щёки мои побелели. А виноватый без оглядки убежал. Это дело рассудите.
Взглянул медведь на барсука. Отошёл подальше – ещё раз посмотрел, да как зарычит:
– Ты ещё жалуешься? Твоя голова раньше чёрная была, как земля, а теперь белизне твоего лба и щёк даже люди позавидуют. Обидно, что не я на том месте стоял, что не моё лицо заяц выбелил. Вот это жаль! Да, жалко, обидно…
И, горько вздохнув, ушёл медведь.
А барсук так и живёт с белой полосой на лбу и на щеках. Говорят, что он привык к этим отметинам и уже похваляется:
– Вот как заяц для меня постарался! Мы теперь с ним друзья на веки вечные.
Ну, а что заяц говорит? Этого никто не слыхал.
Прибежала красная лиса с зелёных холмов в чёрный лес. Она в лесу себе норы ещё не вырыла, а новости лесные ей уже известны: стал медведь стар.
И пошла лиса на весь лес причитать:
– Ай-яй-яй, горе-беда! Наш старейшина, бурый медведь, умирает. Его золотистая шуба поблекла, острые зубы притупились, в лапах силы былой нет. Скорей, скорей! Давайте соберёмся, подумаем, кто в нашем чёрном лесу всех умнее, всех краше, кому хвалу споём, кого на медведево место посадим.
Где девять рек соединились, у подножья девяти гор, над быстрым ключом мохнатый кедр стоит. Под этим кедром собрались звери из чёрного леса. Друг другу шубы свои кажут, умом, силой, красотой похваляются.
Старик медведь тоже сюда пришёл:
– Что шумите? О чём спорите?
Притихли звери, а лиса острую морду подняла и заверещала:
– Ах, почтенный медведь, нестареющим, крепким будьте, сто лет живите! Мы тут спорим-спорим, а дела решить без вас не можем: кто достойнее, кто красивее всех?
– Всяк по-своему хорош, – проворчал старик.
– Ах, мудрейший, все же мы хотим ваше слово услышать. На кого укажете, тому звери хвалу споют, на почётное место посадят.
А сама свой красный хвост распустила, золотую шерсть языком охорашивает, белую грудку приглаживает.
И тут звери вдруг увидели бегущего вдали марала. Ногами он вершину горы попирал, ветвистые рога по дну неба след вели.
Лиса ещё рта закрыть не успела, а марал уже здесь.
Не вспотела от быстрого бега его гладкая шерсть, не заходили чаще его упругие рёбра, не вскипела в тугих жилах тёплая кровь. Сердце спокойно, ровно бьётся, тихо сияют большие глаза. Розовым языком коричневую губу чешет, зубы белеют, смеются.
Медленно встал старый медведь, чихнул, лапу к маралу протянул:
– Вот кто всех краше.
Лиса от зависти за хвост сама себя укусила.
– Хорошо ли живёте, благородный марал? – запела она. – Видно, ослабели ваши стройные ноги, в широкой груди дыхания не хватило. Ничтожные белки опередили вас, кривоногая росомаха давно уже здесь, даже медлительный барсук и тот успел раньше вас прийти.
Низко опустил марал ветвисторогую голову, колыхнулась его мохнатая грудь и зазвучал голос, как тростниковая свирель.
– Уважаемая лиса! Белки на этом кедре живут, росомаха на соседнем дереве спала, у барсука нора здесь, за холмом. А я девять долин миновал, девять рек переплыл, через девять гор перевалил…
Поднял голову марал – уши его подобны лепесткам цветов. Рога, тонким ворсом одетые, прозрачны, словно майским мёдом налиты.
– А ты, лиса, о чём хлопочешь? – рассердился медведь. – Сама, что ли, старейшиной стать задумала?
Отшвырнул он лису подальше, глянул на марала и молвил:
– Прошу вас, благородный марал, займите почётное место.
А лиса уже опять здесь.
– Ох-ха-ха! Бурого марала старейшиной выбрать хотят, петь хвалу ему собираются. Ха-ха, ха-ха! Сейчас-то он красив, а посмотрите на него зимой – голова безрогая, комолая, шея тонкая, шерсть висит клочьями, сам ходит скорчившись, от ветра шатается.
Сказки»народов Сибири о животных»
Бурятские сказки
Жил-был бедный посудник. С утра до ночи мастерил он деревянную утварь, этим и кормился.
Вот пошел он однажды на берег моря вырубить мягкую да гибкую ветку для обруча на туесок, увидел красную березу и уже топор над нею занес, как говорит береза человеческим голосом:
– Не губи меня, добрый человек! Не руби моих красных ветвей. Проси, что захочешь. Любое твое желание исполню.
– Будь по-твоему, – согласился посудник. – Только сделай меня купцом.
И дня не прошло, как разбогател вчерашний бедняк, купцом сделался. На подворье у него работников – не сосчитать, в амбарах разного товару видимо-невидимо, в тугой мошне денег полно. А сам бывший посудник по двору ходит, на слуг своих покрикивает. Но скоро надоела ему такая жизнь. Опять пошел бывший посудник к красной березе.
– Хочу быть царем! – говорит.
Оглянуться не успел, как сделалось вокруг него дивное царство. даже слуги в том царстве в бобровых шапках ходят, а богатые люди низко кланяются царю-батюшке. И никто не вспоминает, что был он когда-то бедным посудником. «Одна береза об этом знает», – думает новоиспеченный царь. А раз так, решил он срубить красную березу. Сказано– сделано. Отправился царь в сопровождении своего войска на берег моря. Увидев красную березу, кинулись слуги с острыми топорами исполнять царское повеление. Но зашумела береза всеми ветвями, заговорила человеческим голосом:
– Оглянитесь на своего царя.
Оглянулись слуги и видят: царь превратился в медведя и пустился бежать в дремучий лес. Но разве убежишь от самого себя.
В
от почему буряты говорят, что медведь прежде был царем, а встретившись с глазу на глаз, обязательно обратятся к нему со словами: «Царь-человек, уступи дорогу!» – и медведь сворачивает, рассказывает таежный народ. Два барана и лиса
Повздорили однажды два барана и начали бодаться. Увидела их пробегавшая мимо лиса, остановилась.
«Если эти двое не успокоятся, то поубивают друг друга. А значит, будет мне мясо на обед», – подумала лиса и присела на обочине дороги. Сидит, ждет. Долго ждала, наконец, не вытерпела.
«Сбегаю, – думает, – посмотрю, что они там не поделили». Подбежала поближе и увидела, как из пораненных бараньих рогов капает кровь на землю.
– 
А ведь здесь уже сейчас можно полакомиться! – обрадовалась лиса. И когда бараны разошлись на несколько шагов, чтобы с разбега ударить друг друга рогами, лиса успела подбежать и слизать свежую кровь с травы. Словчила лиса один раз, словчила в другой. А в третий раз не успела отскочить в сторону, схлестнулись бараньи рога и в лепешку раздавили лису. Так она бесславно и окончила свой век. Сорока и ее птенцы
Однажды сорока обратилась к своим птенцам со словами:
– Дети мои, вы уже выросли, и настало время вам самим добывать еду и жить своей жизнью.
Сказала она так и, оставив гнездо, полетела с птенцами в соседнюю рощу. Показала им, как ловить мошек да букашек, как из таежного озера воду пить. Но птенцы ничего не хотят делать сами.
– Полетим обратно в гнездо, – хнучут они. – Как было хорошо, когда ты приносила нам всяких червячков и пихала в рот. Никаких забот, никаких хлопот.
– Дети мои, – вновь говорит им сорока. – Вы уже стали большими, а моя мать выбросила меня из гнезда совсем маленькой…
– А если нас подстрелят из лука? – спрашивают птенцы.
– Не бойтесь, – отвечает сорока. – Прежде чем выстрелить, человек долго целится, так что проворнная птица всегда успеет улететь.
– Все это так, – загалдели птенцы, – но что будет, если человек кинет в нас камнем? Такое может сделать любой мальчишка, даже не прицеливаясь.
– Для того чтобы взять камень, человек нагибается, – отвечает сорока.
А если у человека окажется камень за пазухой? – спросили птенцы.
– 
Кто своим умом дошел до мысли о спрятанном за пазухой камне, тот сумеет спастись от смерти, – сказала сорока и улетела прочь. Нарядный бурундук
Зимой крепко спал в своей берлоге бурый медведь. Когда синичка запела весеннюю песенку, он проснулся, вышел из тёмной ямы, лапой глаза от солнца заслонил, чихнул, на себя посмотрел:
— Э-э-ээ, ма-аш, как я похуде-ел… Всю долгую зиму ничего не е-е-ел… Его любимая еда — кедровые орехи. Его любимый кедр — вот он, толстый, в шесть обхватов, у самой берлоги стоит. Ветки частые, хвоя шёлковая, сквозь неё даже капель не каплет.
Поднялся медведь на задние лапы, передними за ветки кедра ухватился, ни одной шишки не увидел, и лапы опустились.
— Э, ма-аш! — пригорюнился медведь. — Что со мной? Поясница болит, лапы не слушаются… Состарился я, ослаб… Как теперь кормиться буду?
Двинулся сквозь частый лес, бурную реку мелким бродом перешёл, каменными россыпями шагал, по талому снегу ступал, сколько звериных следов чуял, но зверя ни одного не настиг: охотиться пока ещё силы нет…
Уже на опушку леса вышел, никакой еды не нашёл, куда дальше идти, сам не знает.
— Брык-брык! Сык-сык! — это, испугавшись медведя, закричал бурундучок.
Медведь хотел было шагнуть, лапу поднял, да так и замер: «Э-э-э, ма-а-а-ш, как же я забыл о бурундуке? Бурундук — хозяин старательный. Он на три года вперёд орехами запасается. Постой-постой-постой! — сказал самому себе медведь. — Надо нору его найти, у него закрома и весной не пустуют».
И пошёл землю нюхать, и нашёл! Вот оно, бурундуково жилище. Но в такой узкий ход как такую большую лапу сунешь?
Трудно старому мерзлую землю когтями царапать, а тут ещё корень, как железо, твёрдый. Лапами тащить? Нет, не вытащишь. Зубами грызть? Нет, не разгрызёшь. Размахнулся медведь — рраз! — пихта упала, корень сам из земли вывернулся.
Услыхав этот шум, бурундучишка ум потерял. Сердце так бьётся, будто изо рта выскочить хочет. Бурундучок лапами рот зажал, а слёзы из глаз ключом бьют: «Такого большого медведя увидав, зачем я крикнул? Для чего сейчас ещё громче кричать хочу? Рот мой, заткнись!»
Быстро-быстро вырыл бурундучок на дне норы ямку, залез и даже дышать не смеет.
А медведь просунул свою огромную лапу в бурундукову кладовую, захватил горсть орехов:
— Э, ма-аш! Говорил я: бурундук хозяин добрый. — Медведь даже прослезился. — Видно, не пришло моё время умирать. Поживу ещё на белом свете…
Опять сунул лапу в кладовую — орехов там полным-полно!
Поел, погладил себя по животу:
«Отощавший мой желудок наполнился, шерсть моя, как золотая, блестит, в лапах сила играет. Ещё немного пожую, совсем окрепну».
И медведь так наелся, что уж и стоять не может.
— Уф, уф… — на землю сел, задумался:
«Надо бы этого запасливого бурундука поблагодарить, да где же он?»
— Эй, хозяин, отзовитесь! — рявкнул медведь.
А бурундук ещё крепче рот свой зажимает.
«Стыдно будет мне в лесу жить, — думает медведь, — если, чужие запасы съев, я даже доброго здоровья хозяину не пожелаю».
Заглянул в норку и увидел бурундуков хвост. Обрадовался старик.
— Хозяин-то, оказывается, дома! Благодарю вас, почтенный, спасибо, уважаемый. Пусть закрома ваши никогда пустыми не стоят, пусть желудок ваш никогда от голода не урчит… Позвольте обнять вас, к сердцу прижать.
Бурундук по-медвежьи разговаривать не учился, медвежьих слов не понимает. Как увидел над собой когтистую большую лапу, закричал по-своему, по-бурундучьи: «Брык-брык, сык-сык!» — и выскочил было из норки.
Но медведь подхватил его, к сердцу прижал и речь свою медвежью дальше ведёт:
— Спасибо, дядя-бурундук: голодного меня вы накормили, усталому мне отдых дали. Неслабеющим, сильным будьте, под урожайным богатым кедром живите, пусть дети ваши и внуки беды-горя не знают…
«О-о, какой страшный голос, — дрожит бурундук, — о-о, какое грозное рычание…»
Освободиться, бежать хочет, медвежью жесткую лапу своими коготками изо всех сил скребёт, а у медведя лапа даже не чешется. Ни на минуту не умолкая, он бурундуку хвалу поёт:
— Я громко, до небес благодарю, тысячу раз спасибо говорю! Взгляните на меня хотя бы одним глазком…
А бурундук ни звука.
— Э, м-маш! Где, в каком лесу росли вы? На каком пне воспитывались? Спасибо говорят, а он ничего не отвечает, глаз своих на благодарящего не поднимает. Улыбнитесь хоть немножко.
Замолчал медведь, голову склонил, ответа ждёт.
«Кончил рычать, теперь он меня съест».
Рванулся из последних силёнок и выскочил! От пяти чёрных медвежьих когтей осталось на спине бурундука пять чёрных полос. С той поры и носит бурундук нарядную шубку. Это медвежий подарок.
— Детки, дайте мне воды. Пересохло у меня горло. Принесите водички.
— Я без пимов. Другой говорит:
— Я без шапки. Третий говорит:
А четвертый и вовсе не отвечает. Просит их мать:
— Близко от нас речка, и без одежды можно сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!
Обернулась мать птицей-кукушкой и вылетела из чума.
Закричал тогда старший брат:
— Братья, смотрите, смотрите: улетает наша мать птицей!
Побежали дети за матерью, кричат ей:
— Мама, мама, мы тебе водички принесли! А она отвечает:
— Ку-ку, ку-ку! Поздно, поздно! Теперь озерные воды передо мной. К вольным водам лечу я!
Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой протягивают.
Младший сынок кричит:
— Мама, мама! Вернись домой! На водички, попей!
Отвечает мать издалека:
— Ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок! Не вернусь я!
Н
авсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей. А по тундре с той поры красный мох стелется. Снег и заяц (бурятская сказка)
авсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей. А по тундре с той поры красный мох стелется. 
Снег и заяц (бурятская сказка)Снег говорит зайцу:
— Что-то мне нехорошо.
Сел на пенек и горько-горько заплакал.
Обрадовался заяц. С тех пор всегда меняет зимнюю шубу на летнюю.
Змея и муравьи (сказка)
Змея и муравьи (сказка)В траве подле озера высиживала утка птенцов. Подползла змея, обвила гнездо и хотела укусить утку. Утка взмахнула крыльями, вылетела из гнезда и села на воду. Змея поплыла за ней. Утка опять взлетела, покружилась над озером, села на прибрежный камень и в страхе оглянулась. Увидел ее муравей.
— Что с тобой? Ты такая перепуганная! — От змеи не знаю куда спрятаться! — Не печалься, я тебе помогу! Удивилась утка:
— Не видела я никогда, чтобы мышь помогала лосю… Муравья уже не было. Пришел он в муравейник и рассказал муравьям о злой змее и перепуганной утке. Все муравьи поднялись и пошли войной на змею. Нашли ее и начали щипать со всех сторон. Заметалась змея, извивается, как на огне шипит:
— Я ни одного муравья не обидела! Отстаньте от меня!
— А разве утка тебя когда-нибудь обижала? — засмеялись муравьи.
Змея замолчала. Муравьи еще сильнее стали ее кусать.
Вот почему змеи боятся муравьев.
тех пор сорока выдает медведя охотникам.
