Сказки зеленина андрея читать
— Сказки? — удивилась старуха, глянув на обложку. — Ну-ка, ну-ка…
Она ушла в своё плацкартное купе, держа в одной руке книгу, а другой опираясь на палку. Ушла медленно-медленно, я слышал бормотанье:
— Надо же, сказки! Молодой, а сказки! Ну-ну…
Она читала долго — не тяжело, нет, а так, будто смакуя изысканное блюдо.
И, пожалуйста, не думайте, что хвастаюсь творчеством, нет! Просто некоторым нравится.
Ещё до ночи многие пассажиры угомонились, улеглись на постели: кто-то накрылся простынкой, кто-то укутался одеяльцем.
Собрался на боковую и я. Тем более что по проторённой дорожке в сторону тамбура перестали шаркать подошвами тапочек и цокать каблуками туфель.
Старуха вновь подошла неожиданно. Подошла, опираясь на палку-клюку, протянула мою книгу:
— Молодец. Давно пишешь?
Я пожал плечами: как сказать, назвать количество лет или год, с которого занялся творческой деятельностью?
Старуха расценила это по-своему:
— Всю жизнь, значит. От родителей?
— Мама — медик, фельдшер, — непонятно почему, но я стал говорить о родителях. — Отец — рабочий, на заводе слесарем работал, механиком.
— Живы? — завязывала разговор старуха.
— Мало! — я вздохнул. — Не хватает его.
— Мне тоже, — пригорюнилась старуха, села на мою постель; до этого стояла рядом. — Мне тоже моих не хватает.
— Но ведь пожили? — взял я в оборот старухины слова.
Она покачала головой:
На мгновение я оцепенел. А старуха вдруг села рядом со мной и нервно дёрнулась.
Чёрное пальто упало с плеч.
У толстого фланелевого халата, в который была одета старуха, были короткие рукава.
И я оцепенел снова.
Её руки до локтей украшали наколки. Наверное, татуировка шла и дальше: какие-то слова, цветы, нечто похожее на московский Кремль… И среди всего этого, ближе к кисти, — цифры. Несколько.
Старуха быстро и зябко подхватила пальто.
— Хорошие у тебя сказки. Хочешь, я тебе тоже сказку расскажу?
На остров Зинка приползла под утро. Мокрая и грязная насквозь. Сил не хватало, мотало из стороны в сторону, вот и сорвалась с тропки в трясину. Камнем вниз пошла да рванулась от ужаса к твёрдому, ухватилась под топью за землю — тропку через болото — и вытянула собственное тельце. Повезло. Дальше, правда, идти уже не могла, ноги от пережитого свело, — потому ползком ползла. Ревела да ползла.
А и рёва не было — то ли сипела, то ли шипела.
Тётка Саша услыхала, пошла глянуть, что такое. Чуть на девчонку не наступила.
Трое суток Зинку трясло да выворачивало: болотом, гадостью какой-то да внутренностями. Думали, всё, отдаст душу куда незнамо, кому неведомо. Да нет. Видно, есть Бог на свете. Начальник раненый, даром что красный командир, все три дня и ночи от Зинки не отходил — что по медицинской части знал, сделал, а потом молился. По-настоящему молился.
Это уж потом Зинка узнала, что он, полковник, раньше в царской армии служил, роду-племени дворянского, от того и Бога не забыл.
На четвёртый день Зинка первый раз есть попросила:
— Хоть крошечку хлебную. Дайте…
Раненые, а их на острове посреди болота к тому времени уже богато душами было, сухарь старый нашли — подали.
Тётка Саша Зинке рассказывала:
Что с Зинкой случилось, никто не спрашивал. Сами через ад прошли, понимали: придёт время, сама всё расскажет.
Под вечер сквозь деревню мотоциклисты промчались. За ними грузовиков несколько приползло да танкетки с бронемашинами; скоро фашисты везде будто были. Говорили — лаялись словно, речь у них чужая, злая.
Разбрелись немцы по деревне, во все избы, во все сарайки заглянули: всех живых — старых и малых, дедов и грудничков с матерями — в одно место собирали. Из винтовок да автоматов в воздух стреляли, прикладами людей били, сапогами коваными — куда попадёт.
С офицерами переводчик был. Когда со всей деревни народ в колхозный клуб согнали, объявил:
— Из вашей деревни коммунисты уничтожили девятнадцать доблестных солдат великой германской армии. За это ваша деревня подлежит полному уничтожению!
Сказки зеленина андрея читать
Рассказы и повесть
Никого не хотел напугать,
ничего не хотел приукрасить.
Просто написал о том, что было когда-то.
Причём было это не так уж и давно.
Помните об этом, люди, не забывайте.
Я родился спустя почти двадцать восемь лет после начала и спустя двадцать четыре года после окончания той войны.
Я не мог быть на той войне, но я там был.
Мой дед Григорий Михайлович Черепахин, срочную отслужив несколько раньше, во второй раз ушёл в армию в мае 1941 года. На краткосрочные сборы. Место их проведения было обозначено чётко: Бершетские лагеря. Не так уж и далеко от родной деревни Черепахи — в течение светового дня пешком дойти можно.
Краткосрочные сборы для многих кунгуряков, березниковцев, оханцев, осинцев оказались не такими уж и краткосрочными. В июне передовой отряд, а за ним и вся 112-я — пермская — дивизия двинулись к границе. Навстречу надвигающейся войне…
До осени никаких вестей в Черепахи не приходило. А там… Почтальонша из своей сумки достала тонкий конверт. В нём была казённая бумага: «Ваш муж пропал без вести».
Бумага эта пришла к моей бабушке, и всю жизнь потом она, Варвара Николаевна, ждала и надеялась на чудо: вернётся всё-таки её Григорий Михайлович с войны. Вернётся домой. Ведь не убит — пропал.
Бабушка надеялась, хотя в другом письме, коротеньком, в пол-листа, пришедшем к её соседке, односельчанин и Гришин друг сообщал: «Григорий был пулемётчиком. Прикрывал отход. Рядом разорвалась мина. Где похоронили Григория, напишу позднее. Начинается бой».
Потом соседка тоже получила казённую бумагу. Но там было написано: «Ваш муж погиб смертью храбрых»…
В 2012 году моей маме, дочери моего деда, пришло из военкомата официальное письмо. Многие дети той войны, ныне старики, получили подобные.
Маме сообщили: «Черепахин Григорий Михайлович погиб 22 июня 1941 года».
Двадцать второго июня началась Великая Отечественная война. Она продолжалась четыре года. Она унесла жизни почти тридцати миллионов советских людей: солдат, старикову женщин и детей, — фашисты не щадили никого.
Ложь, измышления… — как старались когда-то извне, чтобы советские люди забыли, какой ценой досталась Победа. И что это была за война.
Сейчас не то что дети, многие взрослые в странах бывшего СССР не знают и знать не хотят историю своей страны. Глупые!
Дай Бог, чтобы с ними не случилось того, что случилось с их прадедами, дедами, отцами. И со мной.
Мне тогда было двенадцать лет. Я уже перешёл в шестой класс. Была осень.
Вечером болела голова. Сильно.
Спать лёг рано, вроде бы даже десяти вечера не было — двадцати двух ноль-ноль. А проснулся — на рассвете. От холода и почему-то — сырости.
Я огляделся. Меня со всех сторон окружал лес: тёмный, страшный.
Наверное, от испуга я крепко зажмурился и… умудрился заснуть снова.
Во второй раз, окончательно, проснулся уже днём. От голосов, которые раздавались, казалось, отовсюду.
Подскочил я, словно осой ужаленный. И тут же услышал. Сначала:
— Ёлы-палы! Это что за. — А затем: — Стоять! Руки вверх!
В нескольких сантиметрах от моей майки, точнее, груди, прикрытой тканью майки, поблёскивало жало штыка.
Штык был винтовочным. А саму винтовку держал в руках молодой парень — лет двадцати или даже меньше.
Парень выглядел почти как настоящий солдат. Одет был в гимнастёрку, соответствующие штаны и сапоги. Вот только гимнастёрка была весьма потрёпана, штаны тоже выглядели не лучшим образом, и сапоги давно утратили свой положенный блеск. Кстати, погон на гимнастёрке парня не наблюдалось, имелись лишь петлицы без знаков различия.
Что-то зажужжало в моей голове. Сначала тихо, потом громче…
Оказалось, впрочем, жужжит снаружи.
— Воздух! — прокричал кто-то. И слово это повторилось ещё несколько раз, будто сам лес кричал: — Воздух!
Потом раздался свист — протяжный, переходящий в вой. И раздался грохот. Такой сильный — земля дрогнула под ногами! И ещё! Ещё! Ещё!
В лесу грохотало, меня мотало из стороны в сторону.
— Контуженный, что ли?! — ругнулся парень в солдатской форме и одним толчком свалил меня на землю, бухнувшись рядом. — Лежи! Не вскакивай! Это фашисты бомбят!
Он кричал что-то ещё, я не слышал. Уши словно ватой забило.
Винтовка солдата лежала теперь рядом со мной — штык поблёскивал на уровне глаз. И, как ни странно, именно в этот момент я не испытывал чувства страха, хотя бояться следовало бы. Не винтовки — бомбёжки. Ведь бомбили по-настоящему. Настоящими бомбами. А я думал о том, что мама будет ругать меня за испачканную майку.
А неподалёку стонали. Длинно, жутко. На несколько голосов.
Я не сразу понял, что снова могу слышать. Поднялся. Пошёл на стоны. Не дошёл.
Меня остановил какой-то командир. В петлицах гимнастёрки было три кубика. «Старший лейтенант», — вспомнил я военную историю; мне нравилось узнавать прошлое своей страны, книг соответствующих я читал много, кое в чём разбирался неплохо, по крайней мере, в званиях.
— Ты кто? — спросил меня старший лейтенант, больно схватив за плечо левой рукой. Правой он нащупывал кобуру пистолета. — Откуда такой? Здесь!
— Товарищ старший лейтенант! — раздался за моей спиной знакомый голос. Это был тот солдат, что, по сути, спас меня во время бомбёжки. — Это я его нашёл! Он, видно, из беженцев. Отбился да потерялся. Контуженный! Не слышит!
— Почему — не слышу? — удивился я. — Слышу!
— Оп-па! — обрадовался солдат. — Клин клином, значит…
— Стой! — остановил бойца командир и строго взглянул мне в глаза, продолжая держать за плечо, только кобуру оставил в покое. — Ты русский?
— Я советский! — ответил я с вызовом и почувствовал, что спазм перехватывает горло: почему я здесь? Как я здесь? Где мои родители? Где мой город, мой дом?
— Откуда? — ворвался в сумятицу моих мыслей голос старшего лейтенанта.
Я не сразу сообразил, что ответить, и произнёс первое, что легло на язык:
Не пойму отчего, но я начал заикаться, да и страх сделал своё дело — я ещё и всхлипнул.
— Точно, контуженный! — обрадовался солдат.
— К раненым его! — приказал старший лейтенант, наконец-то отпуская меня. — Пусть медицина посмотрит. — Потом, тише, он добавил: — И пусть оденут его. Там должно быть. Там пусть и остаётся.
Минут через пять я оказался…
Наверное, это должно было называться медсанбатом — медико-санитарным батальоном. Такое воинское подразделение. Однако ничего военного в нём не было. Даже врачи и санитары не все были в военной форме. Многие в обычной одежде — гражданской: брюки, рубашки, пиджаки. Только на нескольких имелись халаты. Не белые — серые, в чёрном и красном: точках, пятнах, разводах. Это была кровь. Запёкшаяся и свежая.
Те, которые были в халатах, оперировали. Я округлил глаза: разве так можно? Даже не в специальных палатках, а под деревьями! Не на операционных столах, а… на повозках!
Лошади, выпряженные из повозок, которых в лесу было много, стояли неподалёку: фыркали, тревожно переступали ногами, изредка ржали.
Никому не было дела до какого-то двенадцатилетнего мальчишки.
Сказки зеленина андрея читать
Рассказы и повесть
Никого не хотел напугать,
ничего не хотел приукрасить.
Просто написал о том, что было когда-то.
Причём было это не так уж и давно.
Помните об этом, люди, не забывайте.
Я родился спустя почти двадцать восемь лет после начала и спустя двадцать четыре года после окончания той войны.
Я не мог быть на той войне, но я там был.
Мой дед Григорий Михайлович Черепахин, срочную отслужив несколько раньше, во второй раз ушёл в армию в мае 1941 года. На краткосрочные сборы. Место их проведения было обозначено чётко: Бершетские лагеря. Не так уж и далеко от родной деревни Черепахи — в течение светового дня пешком дойти можно.
Краткосрочные сборы для многих кунгуряков, березниковцев, оханцев, осинцев оказались не такими уж и краткосрочными. В июне передовой отряд, а за ним и вся 112-я — пермская — дивизия двинулись к границе. Навстречу надвигающейся войне…
До осени никаких вестей в Черепахи не приходило. А там… Почтальонша из своей сумки достала тонкий конверт. В нём была казённая бумага: «Ваш муж пропал без вести».
Бумага эта пришла к моей бабушке, и всю жизнь потом она, Варвара Николаевна, ждала и надеялась на чудо: вернётся всё-таки её Григорий Михайлович с войны. Вернётся домой. Ведь не убит — пропал.
Бабушка надеялась, хотя в другом письме, коротеньком, в пол-листа, пришедшем к её соседке, односельчанин и Гришин друг сообщал: «Григорий был пулемётчиком. Прикрывал отход. Рядом разорвалась мина. Где похоронили Григория, напишу позднее. Начинается бой».
Потом соседка тоже получила казённую бумагу. Но там было написано: «Ваш муж погиб смертью храбрых»…
В 2012 году моей маме, дочери моего деда, пришло из военкомата официальное письмо. Многие дети той войны, ныне старики, получили подобные.
Маме сообщили: «Черепахин Григорий Михайлович погиб 22 июня 1941 года».
Двадцать второго июня началась Великая Отечественная война. Она продолжалась четыре года. Она унесла жизни почти тридцати миллионов советских людей: солдат, старикову женщин и детей, — фашисты не щадили никого.
Ложь, измышления… — как старались когда-то извне, чтобы советские люди забыли, какой ценой досталась Победа. И что это была за война.
Сейчас не то что дети, многие взрослые в странах бывшего СССР не знают и знать не хотят историю своей страны. Глупые!
Дай Бог, чтобы с ними не случилось того, что случилось с их прадедами, дедами, отцами. И со мной.
Мне тогда было двенадцать лет. Я уже перешёл в шестой класс. Была осень.
Вечером болела голова. Сильно.
Спать лёг рано, вроде бы даже десяти вечера не было — двадцати двух ноль-ноль. А проснулся — на рассвете. От холода и почему-то — сырости.
Я огляделся. Меня со всех сторон окружал лес: тёмный, страшный.
Наверное, от испуга я крепко зажмурился и… умудрился заснуть снова.
Во второй раз, окончательно, проснулся уже днём. От голосов, которые раздавались, казалось, отовсюду.
Подскочил я, словно осой ужаленный. И тут же услышал. Сначала:
— Ёлы-палы! Это что за. — А затем: — Стоять! Руки вверх!
В нескольких сантиметрах от моей майки, точнее, груди, прикрытой тканью майки, поблёскивало жало штыка.
Штык был винтовочным. А саму винтовку держал в руках молодой парень — лет двадцати или даже меньше.
Парень выглядел почти как настоящий солдат. Одет был в гимнастёрку, соответствующие штаны и сапоги. Вот только гимнастёрка была весьма потрёпана, штаны тоже выглядели не лучшим образом, и сапоги давно утратили свой положенный блеск. Кстати, погон на гимнастёрке парня не наблюдалось, имелись лишь петлицы без знаков различия.
Что-то зажужжало в моей голове. Сначала тихо, потом громче…
Оказалось, впрочем, жужжит снаружи.
— Воздух! — прокричал кто-то. И слово это повторилось ещё несколько раз, будто сам лес кричал: — Воздух!
Потом раздался свист — протяжный, переходящий в вой. И раздался грохот. Такой сильный — земля дрогнула под ногами! И ещё! Ещё! Ещё!
В лесу грохотало, меня мотало из стороны в сторону.
— Контуженный, что ли?! — ругнулся парень в солдатской форме и одним толчком свалил меня на землю, бухнувшись рядом. — Лежи! Не вскакивай! Это фашисты бомбят!
Он кричал что-то ещё, я не слышал. Уши словно ватой забило.
Винтовка солдата лежала теперь рядом со мной — штык поблёскивал на уровне глаз. И, как ни странно, именно в этот момент я не испытывал чувства страха, хотя бояться следовало бы. Не винтовки — бомбёжки. Ведь бомбили по-настоящему. Настоящими бомбами. А я думал о том, что мама будет ругать меня за испачканную майку.
А неподалёку стонали. Длинно, жутко. На несколько голосов.
Я не сразу понял, что снова могу слышать. Поднялся. Пошёл на стоны. Не дошёл.
Меня остановил какой-то командир. В петлицах гимнастёрки было три кубика. «Старший лейтенант», — вспомнил я военную историю; мне нравилось узнавать прошлое своей страны, книг соответствующих я читал много, кое в чём разбирался неплохо, по крайней мере, в званиях.
— Ты кто? — спросил меня старший лейтенант, больно схватив за плечо левой рукой. Правой он нащупывал кобуру пистолета. — Откуда такой? Здесь!
— Товарищ старший лейтенант! — раздался за моей спиной знакомый голос. Это был тот солдат, что, по сути, спас меня во время бомбёжки. — Это я его нашёл! Он, видно, из беженцев. Отбился да потерялся. Контуженный! Не слышит!
— Почему — не слышу? — удивился я. — Слышу!
— Оп-па! — обрадовался солдат. — Клин клином, значит…
— Стой! — остановил бойца командир и строго взглянул мне в глаза, продолжая держать за плечо, только кобуру оставил в покое. — Ты русский?
— Я советский! — ответил я с вызовом и почувствовал, что спазм перехватывает горло: почему я здесь? Как я здесь? Где мои родители? Где мой город, мой дом?
— Откуда? — ворвался в сумятицу моих мыслей голос старшего лейтенанта.
Я не сразу сообразил, что ответить, и произнёс первое, что легло на язык:
Не пойму отчего, но я начал заикаться, да и страх сделал своё дело — я ещё и всхлипнул.
— Точно, контуженный! — обрадовался солдат.
— К раненым его! — приказал старший лейтенант, наконец-то отпуская меня. — Пусть медицина посмотрит. — Потом, тише, он добавил: — И пусть оденут его. Там должно быть. Там пусть и остаётся.
Минут через пять я оказался…
Наверное, это должно было называться медсанбатом — медико-санитарным батальоном. Такое воинское подразделение. Однако ничего военного в нём не было. Даже врачи и санитары не все были в военной форме. Многие в обычной одежде — гражданской: брюки, рубашки, пиджаки. Только на нескольких имелись халаты. Не белые — серые, в чёрном и красном: точках, пятнах, разводах. Это была кровь. Запёкшаяся и свежая.
Те, которые были в халатах, оперировали. Я округлил глаза: разве так можно? Даже не в специальных палатках, а под деревьями! Не на операционных столах, а… на повозках!
Лошади, выпряженные из повозок, которых в лесу было много, стояли неподалёку: фыркали, тревожно переступали ногами, изредка ржали.
Никому не было дела до какого-то двенадцатилетнего мальчишки.
Сказки зеленина андрея читать
Первое произведение (стихотворение) написал в первом классе школы. В пятом классе написал сочинение в стихах, которое прозвучало на Пермском областном радио. В 1989 году, работая в СПТУ № 30, написал гимн училища, и он стал первой печатной публикацией. Публиковался в различных сборниках, альманахах, журналах и газетах, в т. ч. «Молодой Петербург», «Сказки, живущие в Прикамье», «Литературная Пермь», «Третья Пермь», «Рюкзачок с сюрпризом», «Досье 02», «Звезда», «Пермский писатель», «Ржевские новости». Автор книги — губернаторского подарка первоклассникам Пермского края 2012 года: «Корюшкин. Истории первоклассника».
С мая 1999-го по июнь 2014 года провёл почти 2500 творческих встреч в Пермском крае и за его пределами по темам «Где живут сказки», «Как рождаются книги», «Пермь и Пермский край: занимательное краеведение», «Пермяки — герои-танкисты» и др.
Детский писатель, драматург, редактор. Член Союза писателей России с 1999 года. Член Союза театральных деятелей РФ с 2007 года. Первый лауреат Пермской городской литературной премии имени А. Ф. Мерзлякова (2000, вручалась в 2001 году). Имя внесено в энциклопедию «Великая Россия. Имена» (Москва, 2003). Награждён большим количеством почётных грамот, грамот, благодарственных писем, в том числе Почётной грамотой Министерства образования Пермского края. Кавалер ордена Достоевского III степени (2012).
Живёт в посёлке Звёздный Пермского района Пермского края.
Библиография
Сказки. — Пермь: Пушка, 1993. — 26 с., ил.
Цыплёнок: Стихи, сказки, загадки. — Пермь: Закамская сторона, 1994. — 16 с., ил.
Сказки. — Пермь: Пушка; Екатеринбург: Уральский рабочий, 2003. — 159 с., ил.
Корюшкин. Невыдуманные истории: Сборник рассказов. — Пермь: Пушка, 2005. — 127 с., ил.
То же. — Пермь: Пушка, 2006. — 127 с., ил.
Корюшкин. Невыдуманные истории: Сборник рассказов. — Пермь, СПб: Маматов, 2007. — 123, ил.
Планета на ладошке, или Распустились, распоясались, разгильдяи!: Экологическая повесть. — Пермь: Пермский край, 2008. — 127, ил.
Повесть про Петьку Ёжикова из третьего «б», или Коты тоже умеют разговаривать: Повесть. — Пермь: Пермский край, 2008. —175 с., ил.
Корюшкин. Лето без родителей: Повесть. — Пермь: Пермский край, 2009. — 173 с., ил.
30 загадок от А до Я: Книжка-раскраска. — Пермь: Пермский край, 2009. — 31 с., ил.
Пермь и Пермский край: занимательное краеведение. — Пермь: Пермский край, 2009. — 157 с., ил.
Суксун: коротко о разном. — Пермь: Пермский край, 2009. — 17 с., ил.
Добрянка: коротко о разном. — Пермь: Пермский край, 2009. — 17 с., ил.
Чайковский: коротко о разном. — Пермь: Пермский край, 2009. — 17 с., ил.
Кудымкар: коротко о разном. — Пермь: Пермский край, 2009. — 17 с., ил.
Кунгурский район: 85 лет истории / Ред.-составители И. С. Архипенкова, А. С. Зеленин. — Пермь: Пермский край, 2009. — 175 с., ил.
Пять лепестков: Рассказы, сказка. — Пермь, 2010. — 69 с.
Мамкин Василёк: Повесть. — Пермь: Аспект, 2011. — 48 с.
Миллионы из иконы: Детектив [для подростков]. — Пермь, 2011. — 216 с., ил.
Корюшкин. Истории первоклассника: Рассказы, повесть. — Пермь, 2012. — 160 с., ил.
Приключения глупого Тигрёнка. Книга 1. Как добраться до солнышка: Рассказы для детей дошкольного и младшего школьного возраста. — Пермь: Пермский писатель, 2012. — 32 с., ил.
Четырнадцать стишат: Для дошкольного возраста. — Пермь: Пермский писатель, 2013. — 16 с., ил.
Про войну: Рассказы, повесть. — Пермь: Пермский писатель, 2013. — 160 с.
Пермь и Пермский край: занимательное краеведение: Пособие по краеведению для детей младшего и среднего школьного возраста. — 2-е изд. перераб. и доп. — Пермь: Пермский писатель, 2013. — 176 с., ил.
Родной мой Васька: Рассказы для детей младшего и среднего школьного возраста / А. С. Зеленин, Д. К. Шилова. — Пермь: Пермский писатель, 2014. — 20 с., ил.
Пьесы
Кто в лесу хозяин: Пьеса-сказка. — Пермь: Пермский государственный театр кукол, 1998.
Сказки из чемодана: Пьеса. — Пермь: Пермский государственный театр кукол, 2002.
Два чемодана, или Сказки из чемодана—2: Пьеса. — Пермь: Пермский государственный театр кукол, 2006.
Корюшкин. Невыдуманные истории, или Один день настоящего первоклассника: Пьеса. — Пермь: Город детства, 2008 (постановка под названием «Корюшкин и все, все, все»).
Ряд постановок осуществлён муниципальными и самодеятельными театрами Пермского края и других регионов РФ.
Работы по творчеству А. С. Зеленина
Абрамова Е. А. Сказки Андрея Зеленина: Фольклорные традиции и авторское своеобразие. Материалы к уроку. // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции 28 февраля — 1 марта 2007 года. Пермь. В 2-х частях. / Отв. ред. В. Е. Кайгородова; Перм. гос. пед. ун-т. Часть II. Пермь, 2007.
Голдобин Даниил. Андрей Зеленин — детский писатель. // [I районная конференция исследовательских работ младших школьников; Свердловский район г. Пермь. — 22 марта 2010].
Дорсман Е. М. Притягательность сказок («А их целый воз») Андрея Зеленина. // Культура письменной речи / http://www.gramma.ru/EDU/?id=3.47
Зырянова А. И. Новый герой знакомой сказки (наблюдения над структурой литературных сказок Андрея Зеленина). // Уральский филологический вестник. — Екатеринбург, 2012, № 4.
Иванова О. Сказки Андрея Зеленина: Фольклорные традиции и авторское своеобразие. // Литературное краеведение Прикамья: Материалы науч.-практ. конф. 25 апреля 2006 г./
Андрей Зеленин: Мамкин Василёк
Здесь есть возможность читать онлайн «Андрей Зеленин: Мамкин Василёк» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Пермь, год выпуска: 2011, категория: prose_military / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Мамкин Василёк: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Мамкин Василёк»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Андрей Зеленин: другие книги автора
Кто написал Мамкин Василёк? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Мамкин Василёк — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Мамкин Василёк», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.
Никого не хотел напугать, ничего не хотел приукрасить.
Просто написал о том, что было когда-то. Причём было это не так уж и давно.
Помните об этом, люди, не забывайте.
Я видел этого человека несколько лет назад.
Был канун настоящего праздника. В Москву съезжались ветераны Великой Отечественной войны. Перрон железнодорожного вокзала был полон печального звона. Медали и ордена на пиджаках стариков и пожилых женщин будто плакали. А кому-то казалось, нужно радоваться.
Человек был одет в строгий костюм европейского покроя. И сам — оттуда. Это было заметно — не наш, не из России.
Седые волосы, седая бородка — всё аккуратно. Всё чересчур аккуратно.
На его лице, человека лет шестидесяти, почти не было заметно эмоций.
Эмоции были у тех, кто из вагонов поезда выходил на перрон.
В руках человек держал два букета. Один большой, другой поменьше. В одном были гвоздики, в другом — розы.
— Ich bin Deutscher! — говорил он по-немецки. — Я — немец. — И извинялся: — Простите! — И поздравлял: — С праздником!
Из большого букета немец доставал гвоздики и дарил их тем, у кого на груди звенели награды.
Ветераны брали цветы. Каждый. И в глазах каждого можно было увидеть десятки чувств. К счастью, удивление пересиливало всё остальное.
Лицо человека, немца, дрогнуло только тогда, когда он увидел на перроне сгорбленную старуху в чёрном тёплом пальто. Она шла медленно, опираясь на мою руку. И на палку, которую ей очень хотелось куда-нибудь деть в тот момент — выбросить, сломать.
Старуха пыталась выпрямиться, старалась казаться стройнее, сильнее, моложе. Ещё в вагоне она накрасила губы. Помадой тёмно-вишнёвого цвета.
Лицо немца дрогнуло. Букет с гвоздиками, со всеми оставшимися цветами, он сунул какому-то старику с двумя орденами Отечественной войны на груди и порывисто шагнул к нам. Ко мне и старухе.
И я увидел слёзы в глазах этого человека.
— Guten Morgen, Mutti! — сказал он. — Mutti! — И поправился: — Мама!
Старуха зарыдала, и силы оставили её. Она стала медленно оседать на землю. То есть на перрон.
Немец подхватил старуху и, словно сумасшедший, принялся целовать.
Он целовал её голову — волосы, глаза, губы, щёки. Он держал её крепко — так, как ребёнок держит любимую игрушку и… мать.
Розы, старухина сумка — они были у меня. Я их держал, чтобы они не потерялись. Потом — отдал.
Этого человека, немца, я больше никогда не видел. Старуху — тоже.
Так бывает. В дороге.
Иногда о попутчике узнаёшь всё, абсолютно всё! Но в потрясении от узнанного забываешь спросить самое простое: имя, фамилию, место, где человек родился или жил.
А попутчику вряд ли хочется встретиться с тобой вновь. Ему вряд ли хочется заново пережить то, чем он поделился.
Бог с тем! Не это страшно…
Впрочем, имя немца я узнал.
Больше всего на свете Василёк любил мамины руки. Да и как их было не любить! Вот отец — приходил домой, обнимал сына, лохматил его волосы, и пахло от рук отца огнём и железом. И хорошо вроде — крепко, прочно, надёжно, — да как-то боязно при этом: ведь железо, оно тяжёлое, а огонь — жжёт!
А когда домой приходила мама, бежал к ней Василёк и падал прямо в её распахнутые ладони. И пахли мамины руки цветами полевыми — медовыми, травой луговой — тёплой от солнышка, и молоком — вкусным и сытным.
— Не-е, парень, не папкин ты. Не папкин, — каждый раз говорил председатель колхоза по такому случаю. И заключал, словно в тетрадке жирную точку ставил: — Мамкин.
Так Василька и звали — Мамкин Василёк. Без обиды звали, так, прозвищем. И старшие, и те, что поменьше, — все друзья да родственники.
Друзей да родни у Василька было много — вся деревня.
Вышло так, что всей деревней родителей Василька воспитывали. Они оба в одночасье сиротами оказались. В семнадцатом году. В одна тысяча девятьсот семнадцатом.
Василёк про то время знал: богатеев из страны прогнали. Чтобы те, кто своим трудом страну строил, жить могли хорошо. А то, что ведь выходило! Человек с утра до ночи работает в поле, — пашет, сеет, жнёт — а живёт всё впроголодь. Земли-то своей мало, клочок всего, остальная — у бар да тех, кто побогаче. Они её дать могут, да за то почти весь урожай забирают! Так и не поесть толком, и одёжки путной не купить, и грамоте не выучиться. Шибко богатеи не любили, когда простые люди грамоту узнавали.
Похожие книги на «Мамкин Василёк»
Представляем Вашему вниманию похожие книги на «Мамкин Василёк» списком для выбора. Мы отобрали схожую по названию и смыслу литературу в надежде предоставить читателям больше вариантов отыскать новые, интересные, ещё не прочитанные произведения.
