Иван Дубянский, адвокат Юлии Дьяковой: Украденную собаку-поводыря нашли не благодаря, а вопреки
Назначенное судом наказание вполне соразмерно преступлению, которое совершила Виктория Павленко. Мало того, что имела место кража в крупном размере, — есть ведь и отягчающее обстоятельство — беспомощность потерпевшей (пункт «з» части 1 статьи 63 УК РФ), — об этом почему-то почти никто не говорит. Но при назначении наказания суд ОБЯЗАН был это учесть, что и было сделано.
Юлия Дьякова просила суд об условном осуждении, я тоже об этом просил, — исходил из того, что иногда важна не столько строгость наказания, сколько его неотвратимость. И государственный обвинитель, и я, не сговариваясь, считали, что два года наказания будет в самый раз. Но суд посчитал иначе — срок наказания уменьшил до полутора лет, но применять статью 73 УК РФ (условное осуждение) не стал, а назначил ещё и дополнительное наказание — штраф 15.000 рублей.
Получилось «Соломоново решение» — федеральный судья О.В. Зельдина учла и то, что просила государственный обвинитель, и позицию потерпевшей. Если бы я и Юлия Дьякова не просили суд о снисхождении к подсудимой, — приговор был бы строже.
Мое частное мнение — родственникам Виктории Павленко и тем, кто поддерживает её, надо быть очень благодарными Юлии Дьяковой. Окажись на её месте любая другая, — гражданский иск предъявила бы (а предъявлять есть чего, поверьте, и материальный вред имеется, и моральный, — не сомневайтесь, суд бы иск удовлетворил) и просила бы суд наказать подсудимую, по возможности, строго. Юлия же не озлобилась даже при наличии постоянных угроз и оскорблений.
Разумеется, в деле имеется документ, который подтверждает стоимость вполне конкретной собаки Дианы. Это справка АНО «Учебный- кинологический центр «Собаки — помощники инвалидов» от 03.08.3015 года за подписью директора и главного бухгалтера организации. Именно на нее ссылается суд в приговоре.
Что же до корыстных мотивов Виктории Павленко — для простых обывателей слово “корысть» равнозначно слову «обогащение». В юридических документах понятие «корысть» определено вполне точно: “стремление изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путём передачи его в обладание других лиц” (Постановление №29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года).
То, что сделала Виктория Павленко, вполне укладывается в это определение.
Ни о каком самоуправстве не может быть и речи. Собака была украдена, причём со стороны так называемых «волонтёров» имели место циничные издевательства над Юлией Дьяковой. Допрошенная в суде Татьяна Федосеева показала, что позвонила по телефону, который был указан в адреснике на ошейнике и… сообщила Юлии Дьяковой о том, что у метро «Профсоюзная» был найден ошейник, но без собаки. Это как вообще, а? Вы можете себе хотя бы примерно представить, КАКОВО было такое слушать слепой девушке, лишившейся собаки-поводыря, ЧТО творилось в её душе?!
Это не единственный факт злой и опасной лжи – я читал дело, держу в руках двадцать одну страницу приговора. Могу сказать, что собаку нашли не благодаря, а вопреки.
Приведу цитату из приговора, написанного федеральной судьей О.В. Зельдиной:
12.11.2015г. осмотрен Интернет-сайт « labrador.ru «, содержащий, в том числе объявление о поиске владельца найденной 31.07.2015г. в Ступинском районе «собаки породы лабрадор, палевого цвета, упитанной, на вид — около 3 лет».
По убеждению суда, протокол осмотра информационного ресурса, вопреки мнению участников процесса со стороны защиты, не содержит каких-либо сведений, позволяющих прийти к выводу о том, что действия подсудимой Павленко В.А. не носили противоправный характер, и объявление о «потерявшейся» собаке было размещено с искренним намерением найти ее хозяина.
Приходя к такому убеждению, суд учитывает, что на ошейнике собаки-поводыря по кличке Денди-Диана имелся телефон для контакта с ее владельцем — потерпевшей Дьяковой Ю.А., и по данному телефону свидетелем Федосеевой Т.А. было сообщено потерпевшей, что найден лишь ошейник собаки, а о месте нахождения самой собаки — неизвестно; и после сообщение потерпевшей Дьяковой Ю.А. такой заведомо недостоверной информации, знакомая подсудимой — свидетель Федосеева Т.А. отвезла собаку-поводыря в г. Ступино, выбросив ошейник собаки с медальоном, содержащим сведения о кличке собаки и номере телефона владельца. Не соответствующей действительности являлась и размещенная информация о том, что собака была найдена в Ступинском районе; дата 31.07.2015г. не соответстствовала реальному дню, когда (если следовать версии подсудимой) собака была обнаружена Павленко В.А. «без хозяина»; при этом объявление не содержало сведений, что на якобы «потерявшейся» собаке находилась шлейка поводыря слепых.
Поделитесь статьей, если она важна для других
Почему можно понять зоозащитницу, забравшую собаку-поводыря у слепой певицы
Фото: Jonathan Hayward/PA Photos/ТАСС
Поставившая на уши интернет история с пропажей собаки-поводыря, вроде бы, завершилась. И даже благополучно – по крайней мере для слепой певицы Юлии Дьяковой, которой удалось получить Диану назад благодаря оперативной работе сотрудников Следственного комитета и помощи энтузиастов, размещавших посты, клеивших объявления, искавших и находивших свидетелей и фотографии.
Куда хуже складывается дальнейшая судьба зоозащитницы Виктории Павленко: против нее выдвинуто нешуточное обвинение в совершении кражи в крупном размере. На днях Гагаринский районный суд определил ей меру пресечения в виде полутора месяцев домашнего ареста. Обозреватель m24.ru Алексей Байков попытался разобраться в ситуации.
Сразу же хотелось бы уведомить читателей этих строк о том, что автор не собирается разбираться во всех хитросплетениях этого дела – оно зашло так далеко, что сейчас этим должны заниматься следствие и суд. Тем не менее первоначальная формулировка обвинения не может не вызывать вопросов: по закону «крупный размер кражи» у нас начинается от суммы в 250 тысяч рублей.
По запросу «собака-поводырь, цена» популярные интернет-поисковики выдают разброс цен – 200 – 600 тысяч рублей. Такая стоимость возникает не благодаря неотъемлемым качествам собаки, а в результате ее обучения по специальному курсу дрессировки. Но отечественная судебная практика при подсчете конкретных сумм материального ущерба от утраты домашнего питомца расходы на содержание, кормление, дрессировку и амуницию не учитывает.
То есть стоимость Дианы при всей ее уникальности в глазах суда не может быть выше среднерыночной цены за взрослую собаку породы лабрадор. Речь может идти только о нанесении Юлии морального ущерба – а это уже никак не «кража», а совсем другой состав преступления.
Кроме того, даже указанная на разных страницах в интернете баснословно высокая стоимость поводырей является чисто виртуальной. Дело в том, что эти собаки не являются предметом свободной торговли. Они даже не принадлежат тем слепым и слабовидящим людям, «глазами» которых они работают.
Фото: Jonathan Hayward/PA Photos/ТАСС
Их выдают в пожизненное пользование на основании безвозмездной аренды, о чем прямо сказано в договоре: «Собака-проводник, подготовленная на средства ВОС или федерального бюджета, передается в пользование инвалидам по зрению, оставаясь собственностью школы».
Всех, кто получает такую собаку, предупреждают о том, что в случае смерти хозяина она подлежит возвращению в центр подготовки для передачи другому очереднику. На подготовку каждой собаки-поводыря тратятся немалые средства, а на дрессировку уходит в общей сложности три года. Слепых много, а собак очень мало.
Кстати, в правилах Российской школы подготовки собак-проводников при Всероссийском обществе слепых есть и такой интересный пункт:
№ 3.8. «В случае установления фактов ненадлежащего обращения с собакой: необеспечение ее нормальным питанием, а также использование ее не по назначению (как сторожевой, декоративной, бойцовой, при использовании на открытом воздухе при попрошайничестве, игре на музыкальных инструментах, пении и прочих случаях извлечения коммерческой выгоды), собака подлежит изъятию у инвалида по зрению и возвращению ее в школу для передачи другому лицу».
Правда, Юлия получала свою Диану не в Школе ВОС, а в учебно-кинологическом центре «Собаки-помощники инвалидов», там пользовательские правила не висят в открытую на сайте, но вряд ли они так уж сильно отличаются. Ради приличия не будем обвинять Юлию в их нарушении, хотя работа собаки-поводыря не заключается в том, чтобы часами без движения лежать зимой на холодном асфальте или на бетонном полу в подземном переходе в ожидании, пока хозяйка не закончит петь.
Кстати, по данному вопросу сама Юлия и ее защитники, мягко говоря, вводят прессу и интернет в заблуждение. Якобы она работает на московских улицах и в переходах официально на основании некоей лицензии. Проблема лишь в том, что никакие московские органы власти не выдают лицензий на уличное музицирование. Никогда и никому. Просто потому, что такого документа не существует в природе. На самом деле речь идет о зарегистрированном на имя Юлии Дьяковой ИП, со счета которого она платила налоги. Но с каких это пор регистрация юрлица означает автоматическое получение права на определенный род деятельности?
Следует отметить, что и другая сторона в этой истории сумела создать себе проблемы на ровном месте и своими руками. Понятно, что целью Виктории Павленко не являлось корыстное присвоение данной собаки с целью ее последующей перепродажи. Но даже если верить ее собственным показаниям о том, что Диану она не уводила, а нашла бегающей рядом со станцией метро «Профсоюзная», то все равно не стыкуется.
Поводыри во время работы носят не только ошейник, но и специальную шлейку, которую невозможно спутать ни с какой другой собачьей амуницией. Более того, на таких шлейках всегда где-нибудь прилеплена или пришита бирка, на которой черным по белому русскими буквами написано: «собака-поводырь». И увидев такую собаку без хозяина, логичным было бы не тащить ее за холку в приют, а обратиться к ближайшему сотруднику полиции. Просто потому, что если она свободно бегает по улице, это означает, что где-то рядом находится потерявший ее слепой, которому срочно нужна помощь.
Фото: Jonathan Hayward/PA Photos/ТАСС
Впрочем, опубликованные недавно видеоролики с камер наблюдения метрополитена расставляют все точки над i: на них отчетливо видно, как Виктория следует за Юлей и Дианой и снимает их на мобильный телефон. То есть не знать, чья это собака и какова ее функция, она не могла.
И все же даже в такой безнадежной ситуации можно найти слова в поддержку Виктории Павленко. Хотя бы потому, что у ее поступка были вполне определенные причины. Вы можете видеть их каждый день, но либо равнодушно проходите мимо, либо поддерживаете ситуацию деньгами из своего кармана.
В мае прошлого года волонтеры-зоозащитники изъяли у попрошаек красавца алабая. Спустя сутки огромный пес умер у них на руках – он был истощен до предела и к тому же накачан под завязку алкоголем и каким-то немыслимым коктейлем из успокоительных препаратов. Среднеазиатская овчарка – чрезвычайно крепкая и здоровая от природы собака, но есть вещи, которых не в состоянии выдержать даже она.
Это истощенное, уставшее от жизни животное со впалыми боками и остановившимся взглядом запросто может оказаться вашей собакой, пропавшей полгода тому назад. Зачастую их воруют именно попрошайки. Затем несчастную собаку год или два интенсивно эксплуатируют в качестве живого магнита для умиления и жалости прохожих, а когда она уже не в состоянии передвигаться – ее добивают и берут следующую.
А случалось ли вам во время прогулок по дальним уголкам окраинных лесопарков находить обмотанные скотчем картонные коробки с поистине жутким содержимым: с десятком-другим трупиков котят и щенят, по которым уже ползают личинки? Еще вчера вы могли их видеть рядом с табличкой «Помогите приюту» или «Котятам на корм», а сегодня они стали не нужны и попрошайки избавились от них таким вот образом.
Фото: ТАСС/Валерий Бушухин
Можно сколько угодно обвинять зоозащитников в неадекватности и называть их презрительно «зоошизой», но после такого становится понятно, почему вид человека с собакой и пакетом для сбора денег действует на них как красная тряпка на быка. Даже если этот человек слепой, а собака – его поводырь.
Как известно, самоуправство, а именно так и можно охарактеризовать поступок Виктории Павленко, начинается там, где кончаются законы. Так вот, закон, предусматривающий административную ответственность за попрошайничество с животными, был внесен в Госдуму только 14 мая текущего года и до сих пор не принят. Ответственность по нему смешная – штраф от 2 до 10 тысяч рублей, то есть примерно половина дневного заработка бойкого попрошайки на оживленной точке.
Ни слова об изъятии животных в государственные или волонтерские приюты там нет – их судьба, видимо, вообще никого не интересует.
И разумеется, поступок Виктории, а также тот факт, что собака была найдена на одной из волонтерских передержек, дали основания для очередной волны ненависти в адрес зоозащиты. Раскачивать ее начали еще до того, как к делу подключился Следственный комитет.
Спустя три дня после пропажи Дианы в Сети появилась многократно растиражированная гневная филиппика от лица дрессировщицы собаки Елены Карловой: «Зная нашу публику, могу догадываться, где искать. Зоошиза! Люди, одержимые «спасти» собак от службы людям, положить их на диван и таким образом «любить». Это различные приюты и лаброретривера, и прочие команды. Известно, что Юля везде ходила с поводырем, пела в переходах, чтобы подработать. Зоошизе этот способ существования мог не понравиться. И они надумали таким образом избавить собачку от «мучений». Эти «добродеи» давно у нас в печенках сидят».
Действительно, ни для кого не секрет, что наша стихийно сложившаяся еще в 1990-х зоозащита почти всегда действует на грани закона или за его рамками. К примеру, не заявляет о найденных животных в полицию, что обязана делать в соответствии с законом. Но положа руку на сердце кто-нибудь и когда-нибудь слышал о том, чтобы органы правопорядка занимались розыском пропавших домашних животных или их хозяев, за исключением случаев вроде похищения любимого той-терьера известной певицы или уникального кота за 50 тысяч долларов?
Фото: Jonathan Hayward/PA Photos/ТАСС
Как правило, пришедшему с заявлением о пропаже или находке животного доверительно расскажут о том, что сейчас на участке десять трупов и двадцать грабежей, и вежливо выпроводят за дверь… По этой причине люди давно уже отвыкли ходить прямыми путями и строят свою деятельность так, словно государства с его законами не существует.
К сожалению, в той области, где действуют зоозащитники, все выглядит именно так. Сами они мрачно шутят: знаменитая 245-я статья УК («Жестокое обращение с животными») начинает действовать только в том случае, если цинично расчленить котенка во дворике детского сада. По крайней мере ни один догхантер до сих пор не был по ней осужден, вот за «уничтожение имущества» – всегда пожалуйста. Фактически название статьи не соответствует ее содержанию: она сформулирована таким образом, что защищает людей от жуткого зрелища, а не самих животных от убийств и увечий.
С точки зрения нашего законодательства собака или кошка – это просто «частная собственность», такой же неодушевленный предмет, как смартфон или автомобиль. И правоохранительная система привычно защищает имущественные права владельца, а не живых существ, способных испытывать страх и боль точно так же, как человек.
Все упирается в один маленький пунктик, но попробуйте озвучить его хоть на улице, хоть в интернете – и половина присутствующих немедленно примется истерически гоготать, как будто вы только что нацепили клоунский нос, попытались жонглировать рулонами туалетной бумаги и смачно упали в лужу. Попробуйте хоть где-то произнести или написать словосочетание «права животных» – и все, что вам на это ответят, можно будет предсказать почти со 100-процентной точностью.
«А-ха-ха, паспорта дадим бобикам и мурзикам и разрешим голосовать!», «Сколько работы судам – рассматривать дела о циничном убийстве коров с последующим поеданием!», «Суды гав-гав-присяжных будут рассматривать дело о покраже косточки и изнасиловании болонки соседским питбулем!» и тому подобный бред. Даже, казалось бы, образованные и понимающие люди вроде небезызвестной дрессировщицы-журналистки Елены Типикиной перед телекамерами твердо чеканят: «Все это бред зоозащитников, никаких прав животных нет и не может быть».
Между тем «гыгыкающие» граждане даже не пытаются заглянуть в первоисточник – в так называемую Европейскую конвенцию о правах комнатных животных, с которой все это и списано. Никаких «гав-гав-присяжных» и прочих ужасов там нет и о предоставлении животным правовой субъектности речи тоже не идет. Более того, словосочетание «домашние животные имеют право на …» в этом документе отсутствует в принципе, но зато там очень подробно расписано, на что не имеет права человек. Не имеет права выбрасывать на улицу, калечить, беспорядочно разводить, убивать жестокими способами (таковыми признаются все, за исключением сертифицированных методов ветеринарной эвтаназии), обязан обеспечивать достойный режим содержания и так далее.
Самое главное, что такой «билль о правах» создает основы для возникновения не «шизовой», а вменяемой, то есть существующей в рамках закона, зоозащиты. Вместо непонятных девочек и мальчиков с бешеными глазами, действующих по принципу «хвать собаку и тикать», возникает цивилизованная сеть приютов, благотворительных фондов, волонтеров и работающих с ними в связке специальных подразделений полиции.
Мы привычно восхищаемся, глядя на бравых копов из американской Animal Police в передачах канала Discovery, но почему-то забываем о том, что основную работу для них выполняют обычные гражданские лица без погон и пистолетов. Те самые, которых у нас называют «зоошиза». Задача полицейского состоит в том, чтобы своим присутствием придать правильным действиям волонтера вид законных и в то же время предостеречь его от реальных правонарушений.
В тех же США суд и закон зачастую идут на поводу у зоозащиты, легализуя даже такие практики, которые нам здесь уж точно показались бы экстремистскими. К примеру, в прошлом году штат Теннесси узаконил деятельность так называемых разбивателей стекол.
Ежегодно в Штатах, где климат, мягко говоря, теплее нашего, в закрытых машинах заживо поджариваются и задыхаются не только собаки, но и дети. Спасение ребенка вопросов у закона не вызывало никогда, а вот спасателей собак полиция арестовывала регулярно. Разбивая стекла в машинах, они наносили ущерб священной корове американской юриспруденции – ее величеству частной собственности. Но закон не стоит на месте и рано или поздно действия разбивателей стекол станут легальными во всех штатах.
У нас нет ни аналога европейской конвенции, ни американских судебных прецедентов, а есть полнейший правовой вакуум, в котором вынужденно существует вся зоозащита – что цивилизованная, что «дикая». Такая ситуация, с одной стороны, провоцирует людей на действия за гранью закона, а с другой – не оставляет животным шансов на спасение в тех случаях, когда для этого действительно требуются полицейские полномочия.
Например, если речь идет о проникновении в частное жилище, как в недавней истории, когда хозяева намеренно морили голодом и жаждой на балконе акиту и никто не мог ничего сделать. Сейчас эта собака, судя по всему, уже мертва.
К сожалению, «дело Юли и Дианы» вполне может создать основания для государственного наката на зоозащиту, в особенности на команды помощи «породникам», которые и без того существуют буквально на грани выживания. Потребовать строгой отчетности о поступающих к ним на счет благотворительных средствах, пройти по существующим передержкам, проверяя законность договоров на аренду земли, заодно прихватить с собой санконтроль – и позакрывать половину. Методов существует великое множество. Тем более что сложно требовать организации дела «так, чтобы комар носу не подточил» от обычных людей, которые каждый день ходят на работу, содержат семьи и выполняют весь положенный взрослому человеку набор социальных обязательств. У них для этого нет ни сил, ни времени, ни лишних средств на то, чтобы нанять себе в штат юриста.
Только вот собак – овчарок, ротвейлеров, ризеншнауцеров, среднеазиатов, кане-корсо и тех же лабрадоров – от таких мер не перестанут ежедневно выбрасывать на улицу, никуда не исчезнут и попрошайки с животными. А вот забрать их оттуда, вылечить и переустроить будет уже некому.
Чудо-собака
Суд вынес приговор по резонансному делу о краже животного
Гагаринский суд Москвы приговорил к полутора годам колонии общего режима зоозащитницу Викторию Павленко за кражу собаки-поводыря у слепой певицы Юлии Дьяковой. На процессе подсудимая настаивала на своей невиновности, утверждая, что спасала животное от жестокого обращения. Потерпевшая выразила надежду, что теперь перестанут красть собак. Преступление было раскрыто усилиями Следственного комитета России. Возвращение Дианы хозяйке пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков назвал чудом. Почему бытовая кража вызвала такой резонанс — разбиралась «Лента.ру».
«Что у нас в стране других проблем нет, как сажать за собачку?!» — выкрикнула мама подсудимой сразу после оглашения приговора. В руках — тяжелые пакеты с теплыми вещами, с трудом сдерживает слезы перед камерами. Вещи отдать дочери не успела — конвой застегнул наручники на осужденной и увел в потайную дверь, куда посторонним вход воспрещен.
37-летняя подсудимая — юрист московской коллегии адвокатов. Иллюзий насчет приговора не питала. Перед судебным заседанием напомнила журналистам, что в стране оправданий — один процент.
Все это время собака Диана, та самая, пряталась от многочисленных телекамер под столом, за которым сидели потерпевшая Юлия Дьякова и ее адвокат.
Из приговора следует, что Павленко украла животное 29 июля в переходе у метро «Профсоюзная», где Дьякова давала уличный концерт. Диана попала к своей нынешней хозяйке в 2013 году из некоммерческой кинологической организации «Собаки-помощники инвалидов». В рамках государственной программы собаку-поводыря предоставили безвозмездно, без права продажи третьим лицам.
Павленко утверждает, что собака сама выбежала ей навстречу. Решив, что животное украли и используют для попрошайничества, Павленко отвезла Диану специалисту-кинологу.
Дьяковой, осознавшей пропажу, кто-то сказал, что собаку какая-то женщина увела в метро.
О краже животного стало широко известно после сообщения, опубликованного преподавателем МГУ Анной Архангельской на ее странице в Facebook. История быстро разошлась по социальным сетям. Пассажиры подземки сфотографировали предполагаемую похитительницу в вагоне поезда и опубликовали фото. Московская полиция возбудила уголовное дело о краже собаки.
Фото: Геннадий Гуляев / «Коммерсантъ»
Официальный представитель Следственного комитета России Владимир Маркин близко к сердцу принял потерю слепой девушки и лично пообещал вернуть ей собаку.
В день пропажи Дьякова обратилась в полицию, и пока она писала там заявление, ей позвонила женщина и сказала, что нашла ошейник. Впоследствии выяснилось, что звонила Татьяна Федосеева, которой Павленко передала собаку. Кинолог нашла на ошейнике номер телефона. Но услышав, что хозяйка в полиции пишет заявление о краже собаки, попросту испугалась и не сообщила, что Диана у нее. Она выбросила ошейник с номером и передала животное другим кинологам. Те разместили в интернете объявление о найденной собаке.
Дьякова дважды приезжала в Ступино в собачий питомник, но почему-то не узнавала своего питомца. В третий раз вместе с ней поехал кинолог из организации «Собаки-помощники инвалидов», тренировавший Диану, и, наконец, хозяйка ее признала. Маркин в своем микроблоге в Twitter по этому поводу написал: «Передайте Юле: «Как мы и обещали, собачку нашли и готовы передать ей в любой момент!»».
Радостное событие прокомментировал и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. «Честно говоря, никто в это не верил, а такое чудо они (следователи — прим. «Ленты.ру») совершили», — сказал он.
Перед залом суда толпятся женщины с повязанными на шее лиловыми платками. На них надпись: «Я за Вику» — и отпечаток собачьей лапы. Одна из женщин объясняет, что цвет выбран не случайно — «лиловый означает правосудие со времен, когда в Англии были приняты первые законы».
Они ходили на каждое заседание, чтобы поддержать подсудимую. Знакомимся: Монахова Татьяна Владимировна. «У меня 15 кошек», — первым делом сообщает она. И объясняет, что такая шумиха возникла, потому что «выпустили Васильеву, которая похитила у государства миллиард, и надо было переключить внимание общества».
Женщины из группы поддержки горячатся. «Так собаки-поводыри себя не ведут» — говорит соседка Виктории Галина. У нее тоже несколько собак. Натренированное животное никогда не убегает от хозяина, а «хороший хозяин всегда узнает свою собаку», — говорит она. Галина считает, что Павленко — жертва «нелепого стечения обстоятельств».
Согласно материалам дела, Диану оценили в 355 тысяч рублей, из них 330 тысяч — это стоимость подготовки собаки в качестве поводыря, а остальное — цена, за которую кинологи выкупили ее у предыдущих хозяев.
Стоимость собаки имеет значение для квалификации преступления: поскольку если речь идет о сумме больше 250 тысяч рублей, то это кража в крупном размере. Соответственно, и наказание строже.
Юлия Дьякова и собака-поводырь Диана
Фото: Галина Саливон / РИА Новости
В зале суда и за его пределами люди отзывались о Виктории как о добром и отзывчивом человеке. «Она всегда помогала больным животным», — говорит одна из женщин из группы поддержки. На процессе свидетели рассказывали, что Виктория посещала детский дом для детей с задержками в развитии и собиралась взять оттуда ребенка на воспитание.
Судья в своем приговоре обратила эти показания против обвиняемой, расценив «сострадание и альтруизм» Павленко как причину, побудившую ее к преступлению. Кроме того, суд указал на то, что обвиняемая «демонстрировала социальное превосходство» над попрошайками и бомжами, которым «не место рядом с собакой». К этой категории, как говорится в приговоре, Павленко причислила потерпевшую.
Суд не поверил в версию обвиняемой о том, что она пыталась спасти собаку. В приговоре судья отметила, что Павленко могла обратиться к полицейским, находящимся в метро, но этого не сделала.
Кирилл Горячев из московского общества защиты животных говорит, что в 99 процентах случаев полиция не реагирует на пропажу домашних животных. «Видимо, больше нечем было похвастаться», — иронизирует он.
Зоозащитники выступают против использования животных для зарабатывания денег. «Трогательные котята и щенята в коробке, призванные вызвать сочувствие у прохожих, часто оказываются на помойке или же содержатся в антисанитарных условиях и в конечном итоге погибают от голода и болезней», — говорится в листовке, которую распространяли в суде сторонники обвиняемой.
На процессе Дьякова заявляла, что подсудимая неоднократно подходила к ней во время концертов в подземных переходах и агрессивно обвиняла в жестоком обращении с собакой. В частности, она возмущалась тем, что Диане не дают воду и она лежит на цементном полу без теплой подстилки. Павленко настаивает на том, что видела потерпевшую с ее питомцем только в тот злосчастный день.
Свидетельница Самохина сказала, что это она делала замечания певице по поводу плохого ухода за животным. Но Дьякова возразила, что не могла ошибиться, потому что у нее хорошая память на голоса.
Слепая девушка поет на московских улицах и в переходах. В ноябре 2014 года она представляла Россию в финале Международного фестиваля памяти Анны Герман в Варшаве, где завоевала приз зрительских симпатий. У нее имеется лицензия индивидуального предпринимателя, позволяющая ей выступать. Обычно она поет по утрам перед занятиями в институте.
Фото: Максим Блинов / РИА Новости
В прениях потерпевшая просила для Павленко условного наказания. Прокурор же настаивал на двух годах колонии общего режима. В итоге судья дала реальные полтора года, указав, что в данном случае «исправление невозможно без изоляции от общества». Отягчающим вину Павленко обстоятельством названо то, что она воспользовалась «беспомощным состоянием потерпевшей». Смягчающих обстоятельств суд не усмотрел. Также в приговоре указано, что обвиняемая может получить в колонии необходимую медицинскую помощь для лечения имеющейся у нее доброкачественной опухоли мозга.
«Я не судья, чтобы определять приговор, — заявила «Ленте.ру» Юлия Дьякова после оглашения вердикта. — Я хочу, чтобы собак больше не крали даже под самыми благовидными предлогами».
Журналисты задали вопрос: «Вы ее простили?» Ответил адвокат потерпевшей Иван Дубянский: «Она не извинилась, чтобы мы ее простили, даже в последнем слове».
В судебной практике дел о кражах домашних животных можно сосчитать по пальцам. В феврале в Воронеже был задержан обворовавший дачу гражданин Узбекистана. В полиции указали, что он в прошлом году был осужден к условному сроку за кражу домашнего питомца, но какого именно не говорилось.
В марте 2013 года житель Тобольска был оштрафован на 5 тысяч рублей за кражу овчарки. А годом ранее в Красноярске приговорили к полутора годам колонии 25-летнюю девушку за похищение декоративной собачки породы той терьер и мобильного телефона. Еще была пара случаев в 2011 и 2010 годах, когда пьяные воры съели похищенных животных.
